Предыдущая часть: http://proza.ru/2020/12/23/1702
Если ехать не спеша, до колхозной конторы можно добраться за полчаса. Сегодня Андрей Николаевич не торопился и Игренька бежал легкой рысцой, или «трюхнёй», «ходок» монотонно гремел по дороге, а Николаевич размышлял, вспоминал.
…Бригадиром он стал недавно. В это просторное и богатое по советским меркам село, они переехали всего лишь в мае прошлого года. Причин для переезда было несколько, но главная была в том, что хотелось детям дать хорошее образование, а в родных местах была школа восьмилетка, в которой квалифицированных учителей не хватало. Да и до города с его училищами, техникумами и даже институтом было более 400 км. Старшая дочь – Оля – отучилась в педучилище и она, намучившись, «догоняя» школьную программу, и наскучавшись по дому, в котором за время учебы бывала не чаще двух раз в год – выступила сторонницей того, чтобы семья перебралась поближе к «цивилизации».
А еще тут и климат был совсем другой. Там, в родных местах, огурцы росли только на паровых грядках, а помидоры дозревали лежа на окнах. Здесь же, в предгорьях Алтая, земля была – «хоть на хлеб мажь, да, как масло, ешь!» – всё росло, цвело и зрело! Даже бахчевые – арбузики и дыни! А еще – ТАМ был совхоз, и хотя зарплата была всегда гарантирована, но её ни на что не хватало. Да и снабжение было таким, что и покупать-то особо, было нечего... А ЗДЕСЬ был колхоз и, практически все колхозники, имели личное хозяйство и огороды соток в тридцать, а то и больше. А еще – рядом был всесоюзный курорт с радоновой лечебницей, и там всегда можно было распродать мешок семечек (по 20 копеек за стакан!), а в сезон – и яблочки с помидорами, одним словом – люди здесь жили гораздо богаче и увереннее. Но сами были какие-то тяжелые, неприветливые. «Местные» говорили, почти также, как в фильме про «Тихий Дон», не только «гхекали», но и «гутарили» т.е. употребляли в речи много каких-то странных, непонятных слов.
…Николаевич в «начальники» не рвался и не собирался, но так получилось. Эта первая зима на «новом месте» оказалась еще и самой тяжелой. Почти, как в войну. Сама зима началась очень рано. Снег, как выпал в начале октября, но так и не растаял до весны. А в конце сентября пришла телеграмма, известившая о том, что вторая дочка, папина любимица Аля, которая только-только поступила в техникум – попала в больницу и перенесла операцию. После операции начались осложнения, и тогда пришлось ей оформлять академический отпуск и забирать её домой, где она была на грани жизни и смерти почти до самой весны. Но еще раньше - в начале сентября, приезжала погостить к родителям старшая дочка с полуторагодовалым сыном Ромкой. Приехала, чтобы Ромку оставить у «деда с бабой», так как в скорости должен был у нее родиться еще один сын, Витя. Вот и пришлось Николаевичу в эту зиму быть единственным кормильцем – Фатеевна в зиму в колхозе не работала, так как была вынуждена неотступно быть с маленьким внуком и больной дочкой.
…Бригадиром животноводческой бригады тогда был недавний студент-недоучка: на словах – специалист, а на деле… В итоге бригада понесла непоправимые убытки, но если бы ответственность разделили между всеми, то может быть и из Вовки-бригадира со временем получился бы неплохой руководитель. А он предпочел «не трогать» местных и виноватым сделал «приезжего». В итоге, в январе Николаевич получил зарплату в 60 рублей, а в феврале – всего лишь в сорок.
Тут то и взыграла «цыганская кровь»: высказал Андрей Николаевич все что думал и знал и бригадиру, и коллегам и даже председателю колхоза. Высказал, не стесняясь в выражениях и оборотах, но, видимо, не только гнев ярость и брань были в его словах – председатель выслушал и обязал в понедельник приехать на правление колхоза.
Хотя Андрею Николаевичу не хватало образования – до войны успел окончить всего три класса, но благодаря острому уму, сообразительности и хорошей памяти и раньше доводилось работать не только руками, но и головой – был и учетчиком, и фуражиром, и даже продавцом в сельпо. И когда он приехал в контору, то оказалась, что Вовка-бригадир уже не бригадир, а уволился, чтобы поехать повышать квалификацию, а ему, Андрею Николаевичу, было предложено возглавить третью животноводческую бригаду. Только не нравилось, не хотелось ему быть начальником. Особенно здесь, где местные крепко держаться за свою землю и за свои какие-то непонятные традиции.
Вот и подъезжал Николаевич к конторе с твердой задумкой вернуться на рядовую должность скотника.
…Не нравилось и Игреньке стоять полдня у конторской коновязи в оглоблях ходка, хотя его мнения, вообще-то, никто и не спрашивал. Но он чувствовал, что этот Человек жалеет его – коня Игреньку, всегда разнуздывает, т.е. вынимает изо рта противную железяку, расслабляет чересседельник и привязывает, все-таки, не на короткий повод, как некоторые. И тогда он, Игренька, может хоть немножко, но переступать и даже есть сено, которое ему его Человек кладет перед мордой. А уж когда тот выходит из этого неприветливого дома, от которого и жилым не пахнет – то бывает, и ругается, и ворчит, но подходя к Игреньке – всегда делается ласковым и прежде чем подтянуть чересседельник и взнуздать – всегда приласкает, в глаза посмотрит и скажет что-то ободряющее про простор и поля….
Далее: http://proza.ru/2020/12/23/1712