Гл.4
Не успела я открыть дверь, как из комнаты выглянул Леонид . Увидев меня с кавалером, брат не стал скрывать удивление. Он не только присвистнул, но и с нескрываемым любопытством с головы до ног оглядел моего спутника. Испытывая жуткую неловкость за родственника, я поспешила на выручку растерявшемуся Юрию.
- Леня, знакомься, это Юра. Мы на десять минут, обсушиться, - стряхивая остатки снега с воротника пальто, я оттеснила брата, освобождая вход в квартиру. – Юрка, не тушуйся, все нормально, входи.
- Ты на часы смотришь? – недовольно буркнул Леонид. – Идите на кухню. Только тихо там, родители спать легли.
- Уже легли? – мое разочарование сменилось радостью. – Вот и хорошо.
Конечно, столь знаменательному событию, как знакомство с родителями, я отводила в мечтах больше места, чем поздний обычный вечер. Сегодняшней выходке я пока еще не нашла объяснения, решение созрело неожиданно и вряд ли выглядело со стороны разумным. Если только отбросить все условности, но я продолжала упрямо верить, что все должно быть «по правилам».
Юра оказался куда проще. Он быстро огляделся, разулся, снял пальто, встряхнул его и повесил на кухонную дверь. Через секунду мой кавалер уже сидел за столом и, закинув в рот печенье, ковырял чайной ложкой стоящее в вазочке вишневое варенье, выуживая из сиропа ягоду.
Я пристроила на батарею его перчатки и свои варежки, включила чайник. Приятно и непривычно было видеть любимого человека в домашней обстановке. Я волновалась и радовалась, а еще с восхищением заметила, насколько органично он смотрится и совершенно не чувствует здесь себя чужим.
- Ты на Леню не обижайся, он вообще-то хороший.
- Я заметил.
- Ты издеваешься?
- Совсем нет. Я бы тоже на его месте отнесся к подобному визиту с настороженностью. Ты объясни ему, что сама так решила.
- А ты, значит, не хотел со мной идти?
- Я тебя не хотел обидеть, только и всего. Опять губы надула бы, а мне это надо? Иди сюда!
Юра потянул меня за руку, усадил на колени, и, запустив ладонь в волосы на затылке, страстно поцеловал. Его нос все еще был холодным, но губы, сладкие от варенья, мгновенно вызвали ответный жар во мне. Я обвила его голову руками, с не меньшей страстью отвечая на поцелуй, забыв обо всем на свете, даже о том, что к нам могли войти.
Свист чайника вернул нас в реальность. Я с радостью продолжила бы сладострастие, но, стоило мне подняться к плите, Юра тут же убрал ноги под стол, придвинув табуретку.
- Плохая была идея, - сказал он шепотом.
- Почему?
- Потому что я живой, и мы давно не были вместе.
Глупая, я совсем не подумала об этом. Меня ведь тоже трясло от желания, но наша страсть не нашла бы выхода, мы только извели бы друг друга.
- Так что, уже и поцеловаться нельзя? – сожаления скрыть не удалось.
- Надька, я так больше не могу. Давай, снимем комнату?
О-па! Вот так предложение!
Я тут же вернулась на грешную землю. Отвернувшись, заварила чай, нарочито долго размешивала сахар. Наконец, справившись с эмоциями, поставила чашки и присела за стол, не осмеливаясь поднять глаза.
Юра взял меня за руку, поцеловал каждый пальчик, сжал кисть ладонями. Я понимала, парень ждет ответной реакции. Я боялась взглянуть, потому что тонула в черных омутах и уже со всем соглашалась, не рассуждая и не думая.
- На-адь?
- На сутки? – съязвила я.
- Почему, на сутки? - кажется, он меня не понял. – Будем жить вместе, как… муж и жена.
- Это ты мне сейчас предложение делаешь, или как?
- Для тебя действительно так важны условности? Надь, мы же современные люди, или ты меня совсем не любишь?
- Знаешь, Юра, я не хочу больше говорить на эту тему. Пей чай…
- … и уходи, - продолжил он мою мысль.
- Я не это хотела сказать.
- Но подумала. И не спорь, я же тебя знаю.
Тягостное молчание продлилось недолго. Юра выпил чай залпом, взял еще одну вишенку из варенья и поднялся из-за стола.
- Не провожай, я сам.
Нужно было закрыть дверь на защелку, я поплелась следом. Мельком взглянув на себя в зеркало, ужаснулась своему виду. Разочарование читалось на лице, слезы уже висели на ресницах, разве что не пролились, сдерживаемые изо всех сил. И на этот раз счастье в моей жизни не случилось.
- Я позвоню, - не изменяя привычке, он притянул мою голову, поцеловал в висок и скрылся за дверью.
Роняя слезы, я вымыла чашки, долго сидела на кухне в каком-то забытьи. Любовь, боль, обида, разочарование, - все смешалось в душе, в висках стучали молотки, казалось, что голова лопнет и взорвется тысячей кровавых брызг. Выключив свет, тихо прошла в комнату и, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала.
Заснуть не получалось. К середине ночи жар в теле сменился лихорадкой, меня стало трясти, как при высокой температуре. Четко понимая, что расстаться с Юрой сейчас для меня смерти подобно, я списывала свое состояние на переживания. Но что-то шло не так, к сильной головной боли и ознобу прибавилось учащенное сердцебиение и жажда. Стараясь никого не разбудить, я пошла за водой. Руки дрожали, кружка стучала о зубы, при этом щеки горели, а тело трясло от холода.
- Ч-черт! Что такое? - я потрогала лоб, щеки, шею, вытащив аптечку из шкафа, нашла градусник. Хорошо, что мама хранила лекарства здесь под рукой, на кухне.
Столбик термометра остановился на отметке 39,8. Почему-то я этому даже не удивилась. Как-то так складывалась жизнь, что в тонком месте рвалось все сразу.
Болела я тяжело, температурила пять дней. Ломило не только душу, но и тело. Ощущение, что тебя скрутили жесткой проволокой в спираль, и ты не можешь выбраться, либо затягивает в черную воронку, ты летишь с огромной скоростью в какую-то пропасть, в ужасе и липком поту просыпаешься и снова проваливаешься в небытие.
Грипп не прошел бесследно, на шестые сутки врач услышала хрипы в легких, рентген показал пневмонию. Мое выздоровление откладывалось. Все это время я держала телефон отключенным, не хотела никакого сочувствия и жалости, наоборот, надеялась, что болезнь сотрет в прах все любовные переживания. Мама призналась, что в первые дни болезни приходил красивый парень, но из-за моего плохого самочувствия она его не пустила.
Чем дольше я лишала себя общения с Юрой, тем сильнее становилось желание ответить согласием на его предложение. Да, мама мое решение не одобрит, но от дочери не откажется и со временем все примет, как есть. В этом я не сомневалась.
Изучив свое отражение в зеркале и не найдя в лице тени смерти, как это было в дни кризиса, я позвонила любимому сама. Очень удивилась, услышав извинения по поводу того, что он не смог меня навестить. «Уезжал по делам», - так объяснил свое отсутствие. Надо же, не знала. Не стала расспрашивать - по делам, значит, по делам. Я рассказала о своем самочувствии и призналась, что для свидания в городе пока еще очень слаба.
- Соберись, я приеду за тобой на такси, очень соскучился, поедем ко мне, обещаю бережное отношение.
Когда раздался звонок в дверь, я стояла уже на пороге.
- Где твои вещи? – спросил Юра, глядя на мои пустые руки.
- В смысле?
- Я же сказал тебе: соберись. Ты переезжаешь.
Уговаривать меня не пришлось. Через полчаса я сидела в объятиях любимого человека, такси мчало нас по вечернему городу в неизвестность.
Родителям я оставила короткую записку: «Мама, папа, не волнуйтесь за меня, я у Юры».
Продолжение http://proza.ru/2021/03/17/1093