Глава XX
О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО В ЛАГЕРЕ ПОСЛЕ ЗАГАДОЧНОГО УБИЙСТВА
В пять часов утра, д’Афон проснулся от раздававшегося с улице шума.
Поблизости бегали куда-то люди, о чем-то кричали и спорили солдаты, в неистовстве бранились командиры, так что можно было подумать, словно на лагерь напали враги.
Еще не зная о том, что произошло нынешней ночью, граф наскоро привел себя в порядок, разбудил Томаса и, захватив по дороге шпагу, поспешно покинул шатер.
На улице было суетно: выбегая из палаток, мушкетеры торопливо бежали в левую сторону.
— Простите, сударь, — обратился д Афон к проезжающему мимо кавалеристу. — вы не подскажите, что здесь происходит?
— Не знаю, месье. — ответил чуть приостановивший коня офицер. — Как я слышал в палатке нашли зарезанного мушкетера.
Сказав это, офицер подстегнул коня и во весь дух поскакал в сторону рва.
Проводив его взглядом, д’Афон также вскочил на лошадь, и пришпорив ее, помчался следом.
Проезжая мимо палатки де Шарона, он застал там большое волнение: множество солдат и офицеров столпились у самого входа.
Дурное предчувствие сдавило ему сердце.
Осадив лошадь д'Афон спрыгнул на землю и подошёл к толпе. В эту же пору он услышал, как будто бы из далека голос Порто, вопрошавший у кого-то что случилось.
— Крепитесь, господа, — ответили ему. -- Мы слышали, что вашего друга де Шарона убили.
От услышанных слов, д’Афон вздрогнул, побледнел, и ледяной холод пробежал по его телу; он провел рукой по лбу, словно отгоняя от себя мрачное видение, затем опустил руки и почувствовав как подгибаются ноги, упал прямо на руки Томаса.
— Что с вами, господин мой? — спросил испуганно он, едва удерживая обессиленное тело графа.
— Я не уберег вас, милый друг, — прошептал почти беззвучно д’Афон замирающим голосом. - Теперь я за вами...
Больше сказать он ничего уже не мог. Взор его затуманился, будто поддернутый предсмертною дымкой, веки опустились, а бледность разлилась по его красивому лицу еще больше прежнего.
— Де Порто, д’Арамиц, скорее сюда! — принялся звать их на помощь слуга осторожно опускаясь вместе с хозяином на землю — Г-н д’Афон умирает.
Двое друзей подбежали и увидели, что д'Афон начал приходить в себя.
Он открыл глаза, и словно продолжая прибывать в забытье, стал перекидывать свой взор то на де Порто, то на д’Арамица. Спустя минуту д Афон тяжело вздохнул, сильно сжал Томасу руку, и почти беззвучно, едва заметно шевеля губами сказал:
— Кто убил де Шарона?
— Увы, нам это неизвестно, д’Афон, — ответил д’Арамиц.
— Клянусь Богом, друзья, — заговорил прежнем твердым голосом граф. — Я отомщу за него, чего бы мне этого не стоило.
— Мы с вами, д’Афон, — проговорил уверено де Порто, подавая ему руку. — Друг постоит за друзей.
— И друзья постоят за друга, — с улыбкой подхватил д’Афон и, уцепившись за руку барона, с усилием встал на ноги. — Как же давно мы не повторяли этот девиз.
— Да,— вздыхая подтвердил де Порто, — все это как будто из прошлой жизни,
— Скажите, — начал д’Афон, поправляясь перчатку. — кто-нибудь из вас его уже видел?
— Признаться, не у меня, не у д’Арамица, на это просто не хватило духа.
— В таком случае я пойду первый. Вы со мной?
— Простите д’Афон, мы лучше останемся здесь.
Д’Афон понимающе кивнул головой, протиснулся сквозь толпу ротозеев, и остановился только тогда, кода вход перегородили аркебузы.
— Сюда нельзя, — сказал ему лейтенант стражи.
-- Там король? -- спросил граф.
-- Нет. В палатке находятся только г-н кардинал, г-н де Мотале и лекарь.
-- В таком случае я прошу пропустить меня. Мне нужно сообщить им нечто очень важное.
-- Хорошо, но прежде я доложу о вас его высокопреосвященству.
Лейтенант стражи зашёл в палатку и спустя минуту из нее вышел.
— Пропустить, — приказал он страже.
Те убрали аркебузы, что позволило графу беспрепятственно войти в помещение.
Д'Афон вошел во внутрь палатки, снял шляпу и, боясь поглядеть на покойного друга, которому в ту пору лекарь прикрывал глаза, приклонил перед капитаном колено.
— Господин, де Монтале, г-н кардинал, — сказал он, покорно опустив голову. — я прошу вас только об одном: благословить меня на месть за де Шарона.
— Опомнитесь, граф, — со скорбью в голосе проговорил де Монтале, поднимая его с колен. — И посмотрите повнимательнее сюда.— Он указал на покойника.
Когда д'Афон пересилив себя, приблизился к кровати и близко склонился над лицом мертвого друга, он тот час изумился; на ложе лежиал отнюдь не де Шарон, а их общий приятель де Бонье.
— Черт подери! Но ведь это же не де Шарон, — сказал с облегчением граф и, дабы снова не лешиться чувств, сел на соседнюю кровать принадлежавшую Глюму. -- Какого дьявола понадобилось распускать по лагерю столь нелепые слухи!
— Мы понимаем ваши чувства, граф, — проговорил де Монтале, с сочувствием глядя на молодого человека. — Но мы и сами только что обо всем узнали. Должно быть у офицера, который принял де Бонье, за де Шарона, плохая память на лица, если он не смог различить их по внешности...
-- А другие?
-- Других сюда попросту не впустили, ибо как только я узнал обо всем об этом, тут же приказал страже перегородить в палатку вход.
— Да, — проговорил задумчиво кардинал, расхаживая по палатке. -- Дуэль куда еще не шло, но убийство...
-- Надеюсь вы не станете подозревать в этом де Шарона? -- осведомился д Афон.
-- Как сказать. От человека с таким характером, можно ожидать что угодно.
— Я уверяю вас, ваше высокопреосвященство, — возразил д’Афон, поднимаясь. — что господин де Шарон не способен на это. Он может убить на дуэли, в сражениях, но не здесь и не столь чудовищным образом.
— В таком случае, как вы можете все это объяснить? — спросил кардинал.
— Все очень просто, ваше высокопреосвященство. На месте этого несчастного, должен был находится де Шарон. Но по незнанию или не опознав его в сумерках, убийца, как видно, перепутал и потому убил де Бонье.
— И вы знаете кто убийца, если собрались ему месть?
-- Я догадываюсь, монсеньер.
-- И кто же он?
-- Г-н Мезонфор.
-- Ну что вы, граф, -- усомнился кардинал. -- Мезонфор, конечно же ревнивец, но не до такой степени.
-- Поверьте мне, что это он. Других врагов де Шарон не имеет.
-- Мы об этом поговорим позже. По крайней мере, если через десять минут сюда не явится де Шарон, меня уже не что не сможет убедить в его невиновности.
д’Афон вытащил из кармана часы, открыл крышку и взглянул на стрелки.
— Так как мой друг по-прежнему жив, -- начал он, -- то я могу держать пари, господа, что без пятнадцати шесть мы услышим возгласы оповещающие об его прибытии.
— Я принимаю ваше пари, граф, — проговорил кардинал.
— О клянусь честью, монсеньер, что вы делаете для меня великую честь, — проговорил со всей учтивостью д’Афон. — На что угодно держать пари?
— На что? — призадумавшись переспросил Ришелье. — Да хотя бы на ваш брегет.
— Охотно, — согласился граф. — В таком случае с вашего позволения я поспорю на вашу новую поэму, которую вы, как я слышал, закончили как раз перед походом на Ла-Рошель.
— А у вас хороший вкус, д’Афон.
— Благодарю, монсеньер.
— Я согласен.
С этой минуты, все с особым вниманием начали наблюдать за часами д’Афона. Когда большая стрелка сдвинулась на цифру девять, со стороны лагеря раздались ликующие крики: де Шарон, де Шарон!».
— Как видите, ваше высокопреосвященство, вы проиграли, — проговорил с улыбкой д’Афон закрывая часы и укладывая их в карман.
— М-да, — смущенно признал кардинал. — Ну что ж, я умею проигрывать пари. И как только мы прибудем в Париж, я собственноручно вручу вам свою поэму.
— Покорно благодарю, монсеньер, — произнес д’Афон и учтиво поклонился.
— Однако же нам тоже не мешало бы встретить героя, — сказал кардинал и первый покинул палатку.
Между тем весь лагерь пришел в волнение: более сотни мушкетеров, гвардейцев, солдат были, будто свидетелями второго благополучного возращения человека с того света; сам же де Шарон изумленный такой необычайной встрече, не о чем, конечно же, не догадывался.
При виде командира затрубили зарю, забили барабаны, и все мушкетеры ( в том числе и наши друзья) встали в строй. Де Монтале вскочил на коня и дождавшись когда его рота последует его примеру, поднял шпагу и, устремился на поле боя.
За минуту до этого, когда де Шарона подобно своим товарищам уже поставил ногу в стремя, однако он был неожиданно остановлен Ришелье.
— Нет, г-н де Шарон, вы остаетесь здесь, — сказал он приказным тоном.
Де Шарон поставил замеревшую в стремене ногу на землю, подошел к кардиналу и, сняв шляпу, отвесил поклон.
— Чем могу служить, ваше высокопреосвященство? — спросил с учтивостью он.
— Ответе-ка мне, любезный де Шарон: кто вам дал права покидать среди ночи лагерь?
— Я его не покидал, ваше высоко…
— Если вы не желаете лишиться головы, то я бы вам не советовал отклоняться от ответа. Итак, где вы были?
Д Афон, который с позволения капитана остался вместе с де Шароном, подал ему знак, чтобы он говорил правду.
— Даже не знаю как и сказать,— проговорил де Шарон и легкий румянец стыда мелькнул на его бледной щечке. — Этой ночью я провел у селянки Амелии. Вчера вечером она приносила нам в лагерь еду и полюбив меня с первого взгляда, просила прибыть этой же ночью к амбару. Я был не в силах ей отказать.
— Ваше счастье.
С удивлением поглядев на кардинала, де Шарон постепенно начал понимать, что во время его отсутствия в лагере что-то случилось.
Между тем Ришелье продолжал:
— Где живет ваша селянка?
— В деревне Лажарри.
— Допустим мы это сможем проверить. А как вы объясните тот факт, что этим утром в вашей палатке был найден убитый де Бонье.
— Убитый? — переспросил со страхом в голосе де Шарон и растерянно взглянул на близстоящего д’Афона.
Тот утвердительно кивнул головой.
— Право, не знаю, — ответил де Шарон искренне. — Вчера в «Веселой козочке» этот бедняга был до такой степени пьян, что заснул в середине игры в кости, так и не удосужившись перемешать их в стакане. По видимому, будучи в таком состоянии, он вернувшись сюда перепутал палатку. С ним это случалось, порой.
— До тех пор, пока мы не выясним всех обстоятельств, я вынужден отдать приказ арестовать вас, — проговорил кардинал. — Вашу шпагу.
— В данной ситуации, де Шарон, ваш арест нужно почитать, как за благо, -- шепнул ему в тот час д Афон. -- Там вы, по крайней мере, будете в безопасности.