С утра дул сильный ветер. Теплый воздушный поток наклонял яблони, растущие в сквере, разбитом на месте прежнего сада, и шумел в густых ветвях, срывая листья, еще зеленые, и плоды, уже созревшие, светившиеся алыми и янтарными боками, как это и бывает в августе месяце.
Пятилетний малыш носился по дорожке вокруг клумбы с гладиолусами, прыская водой из медицинского пластмассового шприца. Вчера он потерял свой водяной пистолет и ныл несколько часов, пока его дядя, то есть я, не догадался сунуть ему для игры шприц.
- Надо бы побольше миллилитров, - произнесла Шелки, наблюдая за моим племянником. - Замучается то и дело наполнять, бедняга.
Темноволосая, стройная, она сидела рядом со мной, теребя ожерелье из белых треугольных бусин, которые называла зубами акулы. Зубы акулы контрастировали с загорелой кожей, смотрелось красиво.
Она сказала еще что-то, но мимо как раз проехала разрисованная видами побережья машина с громкоговорителем в окне, и реклама экскурсий, о которых оповещал работник турбюро, заглушила ее слова и ворвалась в разговор нашей маленькой компании, устроившейся на скамьях под яблонями, заставив нас прерваться на минуту. Впрочем, ни о чем важном мы еще не говорили – так, о том о сем. О том, что кончается лето, что скоро снова за парту, что нас ждет последний выпускной класс, а дальше – начало новой жизни, уже практически взрослой. И что тогда станется с нашим «Союзом по соседству»? Кто-то уедет, а кому-то будет не до того.
Машина свернула за угол, где находилось маленькое кафе-мороженое, еще одно любимое место наших встреч. Украшенное раковинами и прочими морскими диковинками, кафе называлось «Приморское». Впрочем, здесь, в нашем городке возле самого моря, приморским было все.
- Простите, запозднилась, - выпалила, подбегая к нам, Дженет. Ее волосы, разлохмаченные ветром, напоминали облако. - Ванну вздумала принять да разнежилась некстати.
- Ах, ванна, это мило, - промурлыкала Шелки.
- Не волнуйся, ты нас не задержала, еще не все в сборе, – сказал Грей, обращаясь к Дженет и подвинувшись, чтобы освободить для нее место.
На повестке дня стоял вопрос о последнем на этих каникулах походе, на берег одной известной нам бухточки, куда обычно не добирались приезжие отпускники, с ночевками в палатках, прогулками по окрестностям, купаньями и плясками возле вечернего костра в карнавальных масках, после чего можно было еще раз окунуться в темное, медленно вздыхающее море, а затем тихонько посидеть на берегу, любуясь бегущей по волнам лунной дорожкой.
Союз по соседству был организован несколько лет назад моим старшим братом, который прочел так много романов из Библиотеки приключений, что это не могло не сказаться на нем самом и на окружающих, и достался нам, младшему поколению, вовлеченному в эту игру, можно сказать, в качестве наследства. Мы тоже читали романы из Библиотеки приключений, сами мастерили маски для вечерних представлений и взяли себе псевдонимы из любимых книг и таинственных легенд, которыми грезили, не уставая повторять их друг для друга на своих собраниях.
- Ты опять вместо маски наденешь лист бумаги с прорезями, как и в прошлый раз? – спросил я Грея, возле которого примостилась Дженет.
- Это и была маска, - отпарировал он без тени смущения. - Я ведь и рот, и нос нарисовал. Быстро и эффективно. А ты столько корпел над своим шедевром из папье-маше, а все равно получилась пародия на театральную античную. И по какой причине она была синяя, твоя маска, до сих пор не пойму. Трагичности намеревался добавить?
Я хотел сказать, что задумывалась голубоватая, словно мрамор, но синька слишком хорошо принялась, однако почему-то не возразил на насмешливое замечание. Последнее время Грей вызывал у меня чувство плохо контролируемого раздражения. Может быть, потому, что он был такой высокий, спортивный и с обезоруживающе-открытой улыбкой. И его часто видели вместе с Дженет.
- Я сделал тебе подвеску для сумки из того ореха, который ты нашла, - с этими словами я достал из пакета свою поделку и протянул ее девушке. Орех имел светло-коричневый цвет, но я добавил желтый оттенок, чтобы на гладкой, покрытой лаком поверхности лучше смотрелись черные глазки и темный завиток на лбу.
- Это Кано-фукусукэ.
- Что за фрукт? – без тени смущения поинтересовался Грей. Иногда я бывал уверен, что он ничего, кроме Алых парусов, из которых, недолго думая, взял свой псевдоним, так и не прочел.
- Мальчик…
- …приносящий счастье, - договорила Дженет. - Спасибо, Там Лин.
Она сунула подарок в карман, поспешным и неловким жестом, как мне показалось.
- И при чем здесь… - начал было Грей, но не стал договаривать и только рассмеялся.
Подтянулись опоздавшие. Мы принялись обсуждать подробности похода, составляли список необходимых вещей, назначали ответственных. Дженет по-прежнему сидела бок о бок с Греем, и ее волосы задевали его щеку.
Домой я возвращался в обществе племянника, которому все еще не надоела аптечная замена водяного пистолета, и Шелки.
- Когда до места доберемся, поплывем с тобой на дальнюю скалу, Там Лин? – спросила она, поправляя свои белые бусы. Ее глаза казались переливчатыми, словно волны, в которых любили плескаться фейри, чьим именем она назвалась.
Я вспомнил, что то же самое предлагал Дженет Грей, и на минуту вдруг почувствовал себя так, будто одно из сбитых ветром яблок больно стукнуло меня по голове.
День, на который был назначен поход, выдался таким же теплым и ветреным. Я медленно брел по улице, миновал кафе, привычно задержавшись на минуту, чтобы посмотреть на рыбу-ежа в окне, ощетинившуюся роговыми иглами, под вывеской, украшенной изображением желто-зеленого Нептуна, молодцевато опиравшегося на свой трезубец, и поравнялся со сквером. На скамейке в одиночестве сидела Дженет.
- Ты разве не поехала со всеми?
- А ты почему не поехал? Шелки сказала, что вы договорились вместе плыть на дальнюю скалу.
- Я думал, что ты поплывешь туда с Греем.
На коленях Дженет держала свой потрепанный рюкзачок, поправляя пристегнутую к пряжке подвеску из желтоватого ореха с нарисованным на нем личиком Мальчика, приносящего счастье. Ее пышные волосы, напоминавшие облако, были сейчас совсем-совсем золотыми.
Я сел рядом. Мы заговорили – ни о чем важном, так, о том о сем. Сильный воздушный поток наклонял яблони и шумел в ветвях, срывая листья и плоды, и яблоки катились по земле.
18.09.2020