Навсегда

                Моей первой любви посвящается…

    Вот и пролетел очередной отпуск. Полные приятных впечатлений от жаркого лета возвращались в стены родного вуза. Она соскучилась по любимой работе. Юный коллектив, руководитель под стать ему, веселый, молодой, подающий большие надежды в науке, с романтичным именем Валентин (среди своих – Валя). Он врывался в дверь так стремительно, что все непроизвольно вскакивали со своих мест.  Ему нравилось заряжать своей искрометной энергией молодых людей, готовых пойти за ним хоть на край света.

    Очередная группа вернулась из экспедиции. Распаковывали многочисленные тюки, оборудование, составляли отчеты, делились впечатлениями. Было много забавного в них. И как дорогостоящее оборудование утопили, и палатку ненароком сожгли, и контейнер с испытуемыми мальками угря навечно уплыл в нейтральные воды.
 
    Включилась в работу с удовольствием. Судя по пристальным взглядам и перешептываниям коллег поняла, что отдых у моря удался: шоколадный загар, лукавые глаза, и очень короткая юбочка – приводили в смущение многих.

    Работа кипела. Постоянные шутки, смех, розыгрыши – все это наполняло или дополняло напряженную работу в коллективе единомышленников, которым в ту пору все было по плечу.

    Наконец с отчетом по экспедиции покончили. Порядком устали от напряженного дневного аврала,бессонных ночей. За подписями отправилась в главный корпус. Взлетела по лестнице, словно стрекоза.

    – Куда же вы так торопитесь, Оленька? Здравствуйте, давно вас не видел.
 
    Дрогнули руки, папки с отчетом поползли вниз. Взметнула глаза и сразу спрятала их под челку, что-то екнуло внутри.

    Он легким движением подхватил летящие папки, продолжая с неподдельным интересом рассматривать ее, ничуть не скрывая своего взгляда.

    – Спасибо, ¬- чуть слышно поблагодарила. – Я, – она вдруг запнулась, искала нужные слова, а они застряли где-то, и только испуганный взгляд из-под густой челки, – я отчет привезла на подпись.
    – Где вы пропадали так долго? Я успел соскучиться.
    – Вы? Соскучиться?
    – Да, я искал, мне сказали, что вы уехали к морю.

    Она стояла как вкопанная, не понимая, почему он ее искал, почему скучал, почему руки дрогнули? Да и почему она так волнуется? А волнение все нарастало.

    – Разрешите, я помогу вам.
    Он забрал тяжелые папки, а заодно и придержал входную дверь.

    – Не надо, я сама, – крутанула хвостом.
    – Конечно же, сама, я только провожу до кабинета.
 
    Галантно раскланялся, взяв с нее шутливое обещание не пропадать надолго.

    Вот влипла! Откуда он взялся? И я тоже хороша – и папки уронила и растерялась, как школьница. Что происходит?

    Штурмовой отчетный период закончился. Наступила небольшая пауза, когда удовлетворенные проделанной работой люди расслабляются, постепенно возвращаясь в размеренный ритм жизни.

    Дни в начале осени стояли на удивление теплые, радужно красивые и яркие. Настроение было приподнятым, хотелось петь.
    Каблучки звонко цокали по асфальту, хвост раскачивался в такт ее летящим шагам, в глазах искрилась улыбка. Спешила на вечерние занятия. И вдруг перед ней он:
    – Здравствуйте, Оленька, куда же вы так спешите?

    Она словно въехала в него с разбега. Отступать было некуда. И опять предательское смущение, дрожь, пронизывающая все тело, и лепет:
    – Здравствуйте, я на занятия.
    – Можно вас проводить?
    – Я очень спешу. В другой раз, – ответила, словно на автомате.
    – Хорошо, ловлю вас на слове.

    Она продолжила свой бег вперед и непокорный хвост закачался вновь в такт ее летящим шагам.

    Учеба и работа составляли основную часть ее жизни, общение с многочисленными друзьями занимало ее досуг, времени на раздумье не оставалось. Жизнь была насыщена теми богатыми и яркими впечатлениями, которые свойственны только молодости, только ее дерзости и полной вседозволенности.
 
    Но в привычный ритм жизни стал постоянно вклиниваться еще один фактор. Она не знала ему названия. Это было что-то новое, как игра.

    Он неожиданно как из-под земли появлялся перед ней в самых различных местах, где бы она ни была, вырастал, словно видение и всегда с улыбкой приветствовал: «Здравствуйте, Оленька. Я вам рад».

    Это повторялось снова и снова. Вначале была смущена столь пристальным вниманием. Затем научилась с шутливой отговоркой исчезать, чтобы вновь встретить его улыбку с легким прищуром, и услышать приятное приветствие.

    – Зачем ему это? – думала иногда. – Хотя приятно очень, когда кто-то о тебе вспоминает, радуется встрече с тобой, а еще? Что же еще? Что стоит за этой улыбкой? За этим пытливым взглядом? За этим милым приветствием?

    Однажды встретились на работе. Тот же интригующий взгляд, та же улыбка и до боли знакомое «Здравствуйте, Оленька» заставило задержаться подольше около него. Последовали вопросы о работе, о планах на будущее, о личной жизни, об учебе. Поговорили по-приятельски. Даже разница в возрасте не стала преградой для этого общения. Выяснилось, что он был старше на целых семнадцать лет. Но они нашли общий язык. И не было больше смущения, она доверилась ему, потому что он был искусным, умным, необыкновенно приятным собеседником.
 
    И вдруг навис вопрос:
    – Хочешь работать со мной?

    От неожиданности опешила. Что-то таил этот вопрос. Но что?
    Идти работать на договорную тему к такому умному, ослепительно красивому, блистательному мужчине, по которому сохла добрая половина студенток. Об этом она уже была наслышана, сарафанное радио работало отлично.
 
    Вот только не верилось, что ей, простой девочке, не подающей пока никаких надежд ни в науке, ни в чем-то другом, он предлагал работу. Да и не было в штатном расписании вакантной единицы для нее. На теме работала милая и красивая женщина – Томочка. Они были подругами.
 
    – Я подумаю, – сказала нерешительно.
    – Нет, думать буду я. Точнее, уже подумал. Ты будешь работать у меня. Пиши заявление.

    Она растерялась. Но перед ней уже лежал белый лист бумаги. Это – судьба! – шептал  внутренний голос. – Подумай хорошенько, – говорил ей разум.
    Отодвинула пальчиком лист бумаги и попросила время на раздумье до завтра.

    – Хорошо, но только до завтра. Я буду ждать твоего согласия.

    Мир словно перевернулся, что-то случилось вдруг. Сердце выскакивало из груди. Вечером попросилась к Томочке в гости. Та встретила ее с милой улыбкой на лице. А она прямо с порога так и выпалила все сразу: про него, про работу, про незнакомые чувства, которые вдруг всколыхнули ее, и про то, что она не может поступить так непорядочно по отношению к подруге.

    Томочка только улыбнулась своими очаровательными глазами, погладила по голове и сказала, что она сама хотела поговорить с ней. Она давно уже поняла, что ее судьба предрешена, что он не оставит ее в покое. Потому что он влюблен в нее и будет добиваться своего.
 
    – О чем ты говоришь, подруга, о какой любви? Он же мне ничего о ней не сказал.
    Но умудренная жизнью Томка ответила, что завтра сама напишет заявление об увольнении. И она безумно рада, что все так сложилось, и что именно она будет работать с этим чертовски обаятельным и умным мужчиной. И этот шанс нельзя упускать. Это – судьба.

    Разум ее молчал. Отвечали одни чувства, пробуждающиеся где-то глубоко внутри.
    – Хорошо, Тома, давай подождем  до завтра.
 
    Томка оставила ее ночевать, видя, как перепугана она всем происходящим. Они долго говорили, и Томочка рассказывала о себе, своей неудавшейся любви, любимом сыночке Димке, и еще много-много чего-то личного. Она слушала этот тихий и спокойный голосок подруги и потихоньку засыпала.

    Утром на работу бежали вместе. Когда он пришел в кабинет, на столе лежало два листа бумаги. Две женщины – две судьбы. Резолюции поставил мгновенно. «Не возражаю» – на обеих судьбах.
 
    Теперь нужно было соблюсти формальности с прежним руководителем, который был в отъезде. Его заместитель взял в руки заявление и пристально посмотрел на нее:
    – К Саше идешь?
    Она знала, что они были друзьями.
    – Подожди.

    Он вышел с заявлением. За то время, что отсутствовал, пыталась понять, почему так внимательно все относятся к этому решению? Наконец, заместитель вернулся, он был чем-то озадачен.

    – Я не могу подписать заявление, мы должны дождаться нашего руководителя.
    – Да, но наш руководитель не отпустит меня. Я это точно знаю.
    – Правильно знаешь. Поэтому я и не могу подписать твое заявление.
    – А если это судьба? – вдруг бравировала она.
    – Судьба, говоришь? Он еще пристальнее посмотрел на нее. – Это твое решение?
    – Не уверена…
    – Вот то-то, что не уверена. Он закурил, отошел к окну.
    – Подумай, право выбора за тобой, у тебя еще вся жизнь впереди.
    Но что-то возмутилось в ней.
    – Я сделала этот выбор сама! – вдруг резко выкрикнула она.
    Он также резко повернулся, и молниеносно поставил визу: «Согласен».
    – Иди навстречу своему счастью! Беги же скорее, пока я не передумал.
    -  Спасибо, Леонид Александрович, прошептала чуть слышно.
 
    И помчалась по ступенькам вниз, прижимая к груди белый лист бумаги, словно путевку в новую жизнь получила. В кабинете ее ждала Томка. Она как всегда встретила приветливо и стала вводить в курс дела. Очень мягко, с любовью, словно радуясь за нее и благословляя на что-то доброе.

    Теперь каждое утро имело особенный смысл, с ним пробуждалась новая жизнь, наполненная какими-то удивительно сказочными ожиданиями настоящего чуда. Все для нее: комплименты, цветы, внимательный ласковый взгляд, исполнение любого желания, каприза и постоянное присутствие рядом необыкновенно красивого, обаятельного, умного мужчины. Да, это чудо случилось с нею.

    Каждому утру она дарила улыбку, с нетерпением ждала, когда же оно настанет и даже девиз придумала шутливый: «Скорей бы утро, да на работу». Она летала, словно мотылек в своем сказочном саду. Все получалось легко – и работа, и учеба, и жизнь стали наполняться каким-то особенным смыслом. Только она пока не знала названия этому волшебному состоянию.

    Через несколько дней вернулся из командировки прежний руководитель.    Узнал, конечно, о ее «предательстве». Он ворвался в кабинет и почти силой пытался ее вернуть на прежнее место. Она растерялась, сопротивлялась, как могла. И тут вошел он.

    – Что случилось, Валентин? Оставь девочку в покое.
    Но Валентин и слышать не хотел, что его любимую сотрудницу, такую «золотую» девочку увели у него из-под носа.

    Он повел себя по-мужски. Вывел Валентина за дверь и попросил ее не беспокоиться. Она слышала через дверь, как долго они говорили на повышенных тонах, было что-то вроде потасовки, дверь ходила ходуном. Она так испугалась, что ее заберут из этой сказки, что даже заплакала.
 
    Но он вернулся. Увидев слезы на глазах, подошел, достал свой платок и стал утирать ей лицо, словно маленькой девочке. Потом прижал к груди и сказал, что никогда не даст ее в обиду. Долго не могла успокоиться. Мысли путались в голове, не могла понять, почему он так опекает ее, так заботится о ней?

    Дни потекли ровным чередом, каждый прожитый день был подарком судьбы. Безумно интересной оказалась и работа. Через какое-то время она поняла, что формулы и интегралы ее уже не привлекают. Что надо менять профиль в соответствие с новыми интересами. Решила поступать заново, на филологический. Такого образования требовала новая работа. И она кардинально поменяла профиль своей специальности.

    А он осторожно, словно исподволь, с любовью учил ее всем азам не только работы, но и жизни. Все делал неспешно, ни разу не повысив голоса, не показав своего раздражения или удивления на то, чего она не знает. И не было дня, чтобы она не задавала ему вопросов. Он терпеливо отвечал ей порой на очень серьезные, а иногда по-детски наивные. И когда она чего-то не понимала, то пыталась заглянуть к нему в глаза, чтобы там найти все ответы на свои «почему»?

    Он с восхищением и любовью отвечал ей, а еще с удовольствием. С каждым днем она все больше проникалась к нему доверием и любовью. И не было уже границы между руководителем и подчиненным, его зрелостью и ее робкой юностью. Они подошли к чему-то главному. Оставалось сделать только один шаг навстречу.
 
    Накануне Рождества состоялся их откровенный разговор. Только говорили уже не о работе, и совсем не словами, а сердцем, чувствами, руками, губами, глазами и еще душой. Дыхания не хватало, чтобы сдержать восторг от этого диалога. Она трепетала в его объятиях, ей хотелось, чтобы чувства, захлестнувшие их обоих, не расплескались, а остались навсегда в его ладонях, его жарких объятиях. И эта предрождественская ночь была божественной и прекрасной.

    Наутро она проснулась с новым ощущением себя.
    И вдруг испугалась этой взрослости. Казалось, что все вокруг догадывались, что она стала другой. Эта милая наивность сохранилась в ней надолго. Всю неделю праздников она не видела его. Переживала, что он вдруг разлюбит ее и забудет.

    А он не находил себе места все эти дни, потому что должен был быть со своей семьей. С тех пор она не любила праздники, так как в эти дни он ей не принадлежал. Все остальные дни они были вместе.

    Вместе и навсегда – так казалось ей в ту пору.
 
    Она влюблялась в него с каждым днем все сильнее и сильнее и не только за ласки, за доброе и трепетное отношение. Он наполнял ее жизнь прекрасным. Брал в поездки по работе, на деловые встречи, отправлял в командировки в Питер, там находился их заказчик.  Она неоднократно становилась участницей телевизионных рекламных передач.

     Его знакомые часто подтрунивали над ним, спрашивая, что же он больше рекламирует – свою работу или ее юное очарование? Он отвечал с улыбкой, конечно же ее, потому что в руках этого очарования главный козырь – молодость. Его никогда не смущали эти дружеские подколки, он был в ту пору влюблен, просто шалел от ее жизненной энергии, которая била фонтаном через край, искрясь и переливаясь всеми своими гранями. Рядом с ней он забывал о своем возрасте, был опять юным и беспечным мальчишкой.
 
    Как-то в трамвае они сидели друг за другом. Рядом с ней присела солидная дама. После нескольких фраз, которыми они обменялись, дама встала и попросила поменяться с ней местами. На его вопрошающий взгляд ответила: «Сынок, вы должны быть всегда рядом». Они удивились и были очень благодарны ей за такое чуткое отношение к их чувствам.

    И так случалось постоянно. Там, где они появлялись вместе, их всюду встречали приветливые лица и понимающие взгляды. Совсем незнакомые люди встречали и провожали улыбками и добрыми напутствиями на счастье. Казалось, что этому счастью не будет конца. Он брал ее с собой в деловые поездки по Прибалтике. И милые друзья-прибалты выходили подчас всем коллективом, чтобы проводить их широкой улыбкой, они с радостью приветствовали это содружество – юности и зрелости.

    – Почему они так рады нам? Мы же не знакомы с ними?
    – Потому что ты талисман на счастье, и это трудно не заметить, – с улыбкой отвечал он.

    Однажды случилась и заграница. Она была в составе группы студентов, которую он сопровождал как куратор. Да, тот далекий апрель в незнакомой Польше остался в памяти навсегда. Четырнадцать дней безумного счастья, заграничного.

    В маршруте поездки было несколько городов. И все они принадлежали только им двоим. Они не разлучались ни на минуту. Все экскурсии, да и просто прогулки по городу: в Планетарий, в красивые скверы, в удивительном Лазенковском парке, в музеях, костелах, на дружественных приемах, в кавярнях - он не выпускал ее из рук. Угощал разноцветным мороженым в вафельных рожках. Покупал какие-то мелкие игрушки, дарил цветы.
 
    И вот, наконец, Варшава – самое сердце Польши. Отель «Корморан». Из окон последнего этажа открывалась панорама всей столицы. Была вторая половина дня.
 
    – Хочешь, я покажу тебе ночную Варшаву?
    – Ночную? Разве это так интересно?
    – Да, изумительно. Сама увидишь.

    И они отправились в это незабываемое путешествие в ночь. Трамвай мерно постукивал своими колесами и слегка раскачивался на поворотах.
    – Трамвай желаний, – сказала она, – он мчит нас в новую сказку.

    Он улыбнулся:
    – Какая же ты сказочная героиня. Всюду пытаешься увидеть чудо.
    – Чудо – это ты, – шептала она. Ты – мой добрый волшебник.
    – А ты моя сказочная фея, – вторил он ей.

    Вышли в центре города, еще работали магазины. Они заходили в них, находя интересные сувениры. Малюсенькие торговые лавки в ту пору были редким для нее чудом. Их разнообразие поражало взор. Подолгу не могла оторвать взгляд от пестрящего всеми красками обилия товаров. Стояла, очарованная, и любовалась красивыми витринами.

    Особенно запомнился магазинчик женских шляп. Туда и потащила его. Продавец мило улыбнулся и тут же предложил на выбор массу вариантов. Она примеряла шляпки и каждый раз видела себя в новом образе, придумывая им шутливое название. А он наслаждался ее игрой и вместе с продавцом откровенно смеялся. А тот в свою очередь приносил новые и  игра продолжалась. Наконец ей предложили нечто феерическое, и она догадалась, что это аксессуар невесты. Взметнула на него взгляд и поняла, что не может примерять. Отложила в сторону с легкой грустью. Продавец благодарил за забавный спектакль. Он говорил по-польски, но все было понятно без слов. С доброй улыбкой подарил ей красивую заколку для ее длинных волос – na szczescie.

    Какое-то время они блуждали по маленьким лавкам, затем проникли в самый большой торговый центр. Она не видела таких огромных магазинов, их не было в союзе. С подарками для родных покончили, купили и ему то, что он хотел.
    – Почему ты ничего не покупаешь себе?
    – Я уже все купила раньше с подружками. У меня осталось совсем немного денег. А мне хотелось бы, тут она запнулась.
    – Пойдем скорее, он потащил ее за руку.
    – Куда ты меня тащишь?
    – В обменный пункт пока он не закрылся.
    И они помчались искать обменник, насилу нашли. Обменяли нужную сумму и вернулись обратно в магазин.
    – Теперь показывай, что хотела купить.
    – Она робко показала на красивую дорогую сумку, от которой не могла оторвать глаз.
    – Ile kosztuje ta torebka? – спросил он по-польски.
    И с улыбкой пошел оплачивать чек.
    – Держи, скромница моя.

    Никто еще не делал ей таких дорогих подарков.
    А он накупил множество сувениров, сладостей  - и все это ей! Она стояла посередине магазина, вся обвешанная маленькими разноцветными уютно шуршащими упаковками ¬- как Новогодняя елка. Он веселился от души, глядя на ее удивление и счастливые глаза.

    Прозвенели последние звонки, предупреждающие о закрытии магазина.
    – Пойдем, счастье мое, тронул ее за  руку. – Нас ждет ночная Варшава.
    И они шагнули в город, плавно погружающийся в ночь.

    Он вел ее по лабиринтам узких улочек, под необычными арками, вел уверенно, словно знал каждый уголок. Несколько раз они упорно возвращались в одно и то же место под красивую арку маленького домика. Здесь было уютно и загадочно. И он каждый раз наклонялся и целовал ее волосы.

    – Почему ты так уверенно чувствуешь себя здесь?
    – Потому что я жил в этом городе какое-то время до встречи с тобой, это была стажировка. Я исходил здесь каждый уголок.
    – Ты один здесь ходил? – тихо спросила она.
    – А с кем я должен был ходить? – переспросил он. Помолчал минуту, и, наконец, понял ее вопрос. Наклонился, заглядывая в ее вопрошающие глаза, и поцеловал долгим сладким поцелуем. Затем подхватил на руки вместе с шуршащими кульками и закружил, словно в вальсе, смеясь громко и заливисто.

    И она вдруг поверила ему, что он только для нее сейчас открывает этот ночной город. Вокруг все замелькало разноцветными неоновыми огоньками, они кружились вместе с ней словно в танце, мелькали, сливались, переплетались и вспыхивали яркими отблесками в глазах двух влюбленных, для которых целого мира мало.

    – Отпусти, у меня голова кружится.
Он поставил ее на крылечко перед пряничным домиком, а сам опустился перед ней на колено.

    – Я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь, эту удивительно сказочную Варшаву. Я дарю ее тебе.
    Тогда она еще не понимала ценности этого подарка. Это был не материальный подарок, а только осязаемый чем-то внутри нее. Через многие годы она поняла цену ему – он был бесценен.

    Они долго кружили по Замковой площади, бродили по узким улочкам старого города, любовались красивыми фасадами домов, заглядывали в витрины торговых лавок и кафе.
 
    Из дверей одного из них доносилась музыка, она манила за собой. Это был молодежный диск-клуб. Расположились за одним из столиков. Дискжоккей что-то громко и зазывно выкрикивал, пшекал на своем родном языке, а затем заиграла музыка.

    К ней вдруг подошел молодой человек и спросил разрешения у пана потанцевать с девушкой. Пан отпустил ее, неотрывно ведя взглядом до самой танцевальной площадки.

    И вот весь зал погрузился во тьму, и с первыми аккордами включили люминисцентные прожектора, они были направлены на танцующих, их разноцветные лучи перекрещивались, гасли, и снова вспыхивали яркими всполохами. Она увлеклась в танце и вдруг легкий возглас удивления прокатился по залу и танцующие вокруг них начали расступаться в стороны.

    Они с партнером остались в круге одни. Она не понимала, что происходит. Зал тихо перешептывался, улыбался и весело наблюдал за ними.
    Что-то не так, – поняла она. Глазами отыскала его. А он смотрел на нее с восхищением и широко улыбался.
    Что же, наконец, происходит? – думала она.
    И партнер ее слегка отступил на несколько шагов и тоже улыбался с восторгом.
    Да что же не так? Перевела взгляд на саму себя и остолбенела от увиденного. Под лучами люминисцентных прожекторов одежда на ней перестала существовать. Ее серебристая туника словно растворилась и обнажила ее перед огромным залом. Попыталась закрыть себя руками, но это не спасло положение.
Партнер взял ее за руки и продолжал танец, улыбаясь ей и ее смущению. Музыка гремела, толпа неистово стонала от восхищения, партнер шалел, он одобряюще улыбался, а она готова была раствориться от такого конфуза, не зная как себя защитить.

    Последние аккорды затихли и молодой человек проводил ее к столику, поцеловав в щечку и что-то сказав пану. Она рухнула к нему в объятия, зажмурилась, и боялась пошевелиться.

    – Что это было? – спросила наконец.
    – Специальное освещение. Просто мы не прочли объявление у входа. Там четко указано, в какой одежде нежелательно появляться на дискотеке во избежание такого спецэффекта.
    – И ты знал и смолчал?
    – Нет, я просто не заметил его. Почему ты так встревожена?
    – Мне было неловко, что про меня подумают?
    – Ты была просто восхитительна своей первозданностью. Полагаю, все получили удовольствие от этого зрелища.
    – А что тебе сказал мой партнер?
    – Он сказал, что мне очень повезло и он искренне завидует, что не оказался на моем месте.
    Ей больше не хотелось танцевать, с трудом восстанавливала себя, все еще робко озираясь по сторонам. Но музыка вновь увлекла танцующих и они уже забыли о ней.
    – Давай убежим отсюда.
    – Давай, уйдем. – спокойно ответил он. –  Не переживай. Здесь тебя никто не знает.

    Они вышли на улицу и ночная прохлада вновь приняла их в свои объятия.
    Долго еще блуждали по старому городу, останавливаясь около маленьких и больших сооружений, называемых жилищами, в темноте они казались таинственными.
     А город играл всеми цветами неоновых реклам, огоньками, подсветками и ощущение сказки не покидало их ни на минуту.
     Так они подошли к деревянным ставням какой-то кавярни. Из полуоткрытых дверей доносился гул голосов. Над входом мерцал старинный фонарь, сквозь приоткрытые ставни светились витражные окна, а из дверей безумно вкусно тянуло выпечкой. Как же захотелось войти туда, чтобы согреться чашечкой ароматного чая.
 
    – Зайдем? Они одновременно кивнули друг другу.

    Это было очень уютное заведение с деревянными лавками и столами, все в деревенском стиле, в воздухе витал обалденный аромат выпечки. Он на правах знатока заказал глинтвейн, чтобы согреться. А ей ароматный чай и разных сладостей. Она пила чай и пьянела от его терпкого вкуса, сладких пирожных, от тепла, разливающегося по всему телу, а еще от его восторженного взгляда.

    – Почему ты так смотришь на меня?
    – Я хочу запомнить тебя такой, какую ты даришь мне себя сегодня.
 
    Она рассмеялась своей белозубой улыбкой, совсем не понимая его метафор.

Горячий напиток, и неимоверное количество сладостей наконец сделали свое чудодейственное дело, она расслабилась настолько, что уже не хотела уходить никуда. Да и горячий глинтвейн разморил его до блаженного состояния.
    – Как же мы попадем в гостиницу? – спросила она.
    – Не волнуйся, попадем как-нибудь. Они еще немного посидели молча, думая каждый о своем. Только руки были вместе, ладонь в ладонь.
 
    Когда вышли на улицу, город начал просыпаться. Добрели неспешно до стоянки такси и поехали в гостиницу.

    Она заглянула к нему в глаза и спросила:
    - Ты хотел бы остаться в этой ночи?
    – Моя бы воля, я бы никогда из нее и не выходил.
    Тихонько разошлись по своим номерам.

    Подружки накинулись на нее:
    - С ума сошла, в чужой стране до утра гуляла! А если узнает руководитель? Что будет? Сообщат сразу. Неужели не боишься?
    – Не боюсь, – ответила уклончиво. –  Он все уже знает.
    – Ну и дела…

    Она подошла к окну. Панорама пробуждающейся столицы была где-то там внизу, где только что были двое  - ОН и ОНА.

    И они были счастливы там, в ночи, и ничто не могло помешать этому счастью на двоих.

    Прилегла на кровать, но заснуть так и не смогла. Наутро их ожидали новые экскурсии, она отказалась ехать, сославшись на легкое недомогание. Погрузилась в сладкую дрему. Каково же было ее удивление, когда через некоторое время после отъезда группы в номер постучали. Наверное, горничная, – думала она и широко распахнула дверь. На пороге стоял он с букетиком ароматных гиацинтов. Ее цветы – апрельские.
    – Откуда ты взялся? – только и успела вскрикнуть.
    – Я пришел, чтобы пожелать тебе доброго утра.
    – Ты же уехал с группой!!!
    – Но по дороге сослался на неотложную встречу с партнерами и вернулся к тебе.

    Он забрал ее к себе в номер и они опять были вместе, казалось, что сказочная варшавская ночь так и не закончится никогда.

    А днем состоялась деловая встреча с коллегами из Высшей педагогичной школы, дружественный обед по протоколу. А потом свободное время. И она вновь потащила его туда, где они были ночью, словно хотела ее возродить. Сама уже могла вести его по тем улочкам, где они блуждали еще вчера.

    – Ну, вот видишь, ты уже сама отлично ориентируешься. А почему ты так хорошо знаешь эти места? – шутливо спросил он. – Разве ты здесь бывала. А может и не одна?
    И они весело рассмеялись этой шутке.
    – Я была здесь только один раз со своей любовью. Я запомню это свидание навсегда.

    Вечером они забрели в небольшой ресторан недалеко от гостиницы, где он опять пытался удивить ее какими-то национальными изысками польской кухни, приправляя яства нежным взглядом и ласковыми словами. Это был прощальный ужин в Варшаве. Завтра они должны были покинуть город грез.

    По дороге к отелю шли молча, держась крепко за руки, словно боялись растерять что-то главное.

    По возвращении в гостиничный номер была приятно удивлена гостям, там было множество молодых мужчин в малиновых пиджаках с золотым гербом Советского Союза. Они  сидели вальяжно за столом рядом с ее подругами и вели оживленный разговор.
    – Так-так-так. Да у нас гости,  – приветствовала она незнакомую публику.
    – Это что за видение? – встрепенулись они.
    – Это наша Лелька, она живет с нами.
    Мужчины вели себя несколько развязно, чувствовалось влияние выпитого спиртного.  Ей это не понравилось:
    – Как можно в таком состоянии ходить в гости? – накинулась она.
    – Ты кто такая, всполошились они. –  Да ты знаешь, кто мы?!
    – И знать не желаю, протрезвейте вначале, – отрезала.
    Легкое замешательство в рядах, затем вновь наступление:
    – Да мы, сборная России по хоккею! Они кинулись доставать свои паспорта. Дабы удостоверить личности.
    – Не надо. Вижу. Празднуете свое поражение? Лучше бы триумф отмечали также!
    Это не понравилось элитным частям сборной великого могучего государства.
    – Пигалица, она еще и указывать нам будет. Да кто ты есть? Всюду, куда мы приезжаем, нас встречают с распростертыми объятиями. Впервые видим такой негостеприимный прием.
    – Пить меньше надо, – бросила она и пыталась пройти к своей кровати.
    Но не тут-то было. Молодых игроков-хоккеистов очень взволновало это юное создание, задевала  ее строптивость.
    – Маленькая, а такая язва, – сказал один из них.

    Позднее выяснится, что это был капитан сборной Александр Якушев. В тот момент они были еще не знакомы. Словесная перепалка продолжалась. Кто-то предложил попить чаю, кто-то требовал продолжения банкета с шампанским, кто-то просто с интересом наблюдал за происходящим. В комнате царил накал страстей, смех и громкие возгласы вырывались из стен номера. Обеспокоенный персонал неоднократно стучал в дверь и предупреждал о нарушении гостиничного порядка. Но всем было фиолетово, потому что проигравшая вдрызг сборная по хоккею великой державы была в этот вечер на страже закона. Им было все равно на предупреждения администрации отеля, на огласку, на какие-то там приличия – гуляла молодость и закатившаяся на время спортивная слава.
 
    Потихоньку все успокоились, продолжив неспешный разговор за чаем. Ребятам становилось неловко за свое поведение, Они пытались каким-то образом реабилитироваться в глазах девушек, далеких от их спортивных проблем. Ей было забавно наблюдать за этими метаморфозами. Мужчин все же заносило еще, слава мешала им быть простыми в общении. Выяснив, что девушки учатся и работают в университете, они стали доказывать, что тоже не лыком шиты и имеют высшее образование.

    – Какое образование? – встряла по ходу разговора.
    – Мы все закончили  институт физкультуры.
    – Чувствуется, что физ, а культуры – нет, – парировала она.
    Это была последняя капля терпения. Могучий капитан сборной, Саша Якушев взвился от такого едкого высказывания.
    – Ну, держись, закричал он, и вскочил с места. – Сейчас я тебя накажу.
 
    Она так испугалась этого исполина, взвизгнула и пыталась увернуться от него. Что тут началось. Он носился за ней, словно за шайбой, круша все на своем пути. Защитники мгновенно сообразили что к чему и встали на ее защиту. Началась самая настоящая игра. Подружки подняли визг, защитники защищали, она носилась по кругу, пытаясь увернуться от него, а он перекрывал ей все ходы своей массой и огромными ручищами. Она не на шутку испугалась. Защита висела уже у него на руках, уговаривая оставить ее в покое.

    Но он был неумолим. Догнал, подхватил на руки, прижимая к себе так крепко, что хрустнули косточки. Она взмолилась о пощаде.

    – Я хочу покачать ее на руках и уложить спать, – ревел он, – отстаньте от меня.
    Она поняла, что дальнейшее сопротивление бесполезно, чувствовала в нем такую силищу. Нельзя было его останавливать в его желании, это был мужчина крепкой воли и разума. Она поверила, что он не сделает ничего плохого.

    – Оставьте его в покое, – взмолилась она, – иначе он сломает мне все кости.

    И они отступили. В дверь снова стучала администрация отеля, ребята пошли на переговоры с ней. Ситуацию уладили, все успокоились. Только один капитан сборной подобно Кинг-Конгу носил на руках маленькую девочку и любовно напевал ей колыбельную. Девчонки с завистью смотрели на эту картину, остальные члены сборной потянулись из номера, дабы не мешать капитану.

    – Ты чего такая задиристая?
    – Уродилась такой.
    – А ты чего такой большой и сильный?
    – Мне положено, я капитан.
    – А ручищи у тебя огромные. Ты меня испугал.
    – Не бойся. Дай свою ладошку.
Он подставил ей свою огромную ладонь. И она робко прикоснулась к ней своей ладошкой, словно примеряясь. Его ладонь оказалась в три раза больше. Он улыбнулся.
    – Вот такая ты маленькая во всем.
    – И юбочка у тебя очень короткая. Шерсти не хватило? Давай распустим мой джемпер, одного рукава хватит, чтобы удлинить ее.
    – Не надо. Он по цвету не подходит, у тебя белоснежный, а юбка красная.
    И они уже весело смеялись сами над собой.
    – Ты изумительная девочка, жаль, что не встретил раньше.

    Он прижал ее к себе, что-то тихо напевая, гладил ей волосы, вздыхал, потом нежно поцеловал, запеленал в покрывало и уложил спать.

    – Закрой глазки и спи, и пусть тебе снятся только сказочные сны, – как маленькому ребенку повторял он.

    Наутро элитные части сборной по хоккею покидали Варшаву первыми. Они по договоренности ранее, уходя, стучали в дверь легким стуком, своеобразно прощаясь, чтобы не тревожить вновь. Девчонки лежали в кроватях и улыбались такому дружескому вниманию. Их группа уезжала чуть позднее, с трудом открывая глаза. Сказывалась бурная ночь знакомства с нашими спортсменами на чужой стороне.

    Ему все уже рассказали как она стала главной героиней вечера. Он с укоризной посмотрел на нее.
    – Я надеюсь, что все обошлось?
    – Да, только синяки на запястьях, как браслеты, от Саши Якушева остались.
    – Не страшно, они пройдут, – успокоил он. – Когда приедешь домой, пойдешь в судмедэкспертизу и сделаешь снимки. Получишь результат, поместишь в рамочку, подпишешь «От Якушева» и повесишь над кроватью. А потом будешь показывать своим детям.
    – Лучшего ничего нельзя было придумать? – сквозь смех, сказала она.- Больно было.
    Он взял ее руки в свои и расцеловал  запястья.
    –Теперь не больно?
    – Нет. Не больно.

    Так закончилась эта сказочная поездка в Польшу.

    Открытка с автографами осталась на память от той дружеской встречи с хоккеистами. На ней лаконично написано: «Варшава. Половина третьего ночи». И автографы. Вот так она стала любительницей хоккея.

    А в память о той поездке в Варшаву осталась красивая сумка, с которой она долгие годы не могла расстаться. А еще незабываемые впечатления на всю жизнь о сказочной варшавской ночи, где были только двое – он и она.

    Бесконечные дни летели, как листки отрывного календаря, зимы сменялись веснами, золотое шуршание осени приходило на смену буйству летних красок. Так незаметно рядом с ним она встречала уже шесть циклов времен года. И все эти годы они постоянно были вместе, не могли прожить друг без друга ни одного дня. И каждый день был наполнен радостью общения, улыбками, робкими прикосновениями, ласковыми взглядами и чем-то еще, очень значимым для них.              Уезжая в дальние командировки он обязательно звонил ей оттуда, сообщая, когда вернется. И она терпеливо ждала, а еще встречала самая первая улыбкой и нежным поцелуем.

    Из озорной девочки она давно превратилась в обаятельную женщину, верного партнера по работе, друга по жизни. Очень странно порой жизнь раздает роли. Ни жена, ни сестра, ни дочь, ни любовница. Он никак не хотел их отношения подверстать под эти определения. Она была для него Оленькой, его и только его Оленькой. Была его правой рукой, надежным партнером в делах, его хорошим настроением, его дорогой игрушкой, любимой девочкой, другом.
    Он часто говорил ей, что не представляет, как она будет жить без него, а он, в свою очередь, без нее. Она каждый раз запрещала даже думать об этом. Им было слишком хорошо вместе, и счастью этому ничто не должно было помешать.

    Но судьба подчас готовит неожиданные сюрпризы. Наступила седьмая – последняя весна их безумного счастья.

    Все произошло неожиданно. Конкурсная система вуза может продлить контракт по работе, а может неожиданно его  прервать. Так случилось с его женой, она не прошла очередной конкурс. Это оказалось большой неприятностью для него, такого умного, блистательного, сильного ученого. Даже он не смог повлиять на ситуацию. Был оскорблен решением совета факультета. Начались бесконечные разборки, борьба за существование. Но все усилия оказались напрасны. Система конкурсного отбора работала для всех одинаково. Он воспринял это как неуважение к себе. Поэтому вынужден был искать новый вуз, в котором будет место и для него и для его супруги.

    Один из московских вузов принял его с распростертыми объятиями. Его неминуемый отъезд был для нее ударом. Он тоже с трудом предвидел это расставание.

    – Я заберу тебя с собой.
    – О чем ты? На каких правах я туда поеду? Да, мне давно пора устраивать свою личную жизнь без тебя. Это не может продолжаться вечно.
Ему нечего было возразить. Он только как большой ребенок держал ее за руку и говорил, что не может никого видеть рядом с ней. Ведь все эти долгие годы она была верна только ему, и он это знал.

    – Как ты будешь жить без меня? Кто будет о тебе так заботиться? Кто же будет носить на руках? Ты будешь меня вспоминать?
    – Да. Я не смогу тебя забыть никогда.
 
    Предательские слезы мешали говорить, слова застревали в горле даже у него, такого маститого лингвиста. Одни глаголы с отрицанием звучали в этом прощальном диалоге.

    – Отпусти, прошу тебя, отпусти, – взмолилась она наконец.
    – Не могу отдать тебя никому! – последнее, что она услышала, вырываясь из его объятий.

    Лето прошло без него. В середине августа она вышла замуж за его ассистента – молодого, красивого, умного. Он давно уже присматривался к ней.    Через полтора  года родился сын – Алексей. Семейная жизнь закрутила, завертела и увлекла в свое русло.

    После долгих  лет супружества муж неожиданно вдруг сказал ей: «Я знаю, почему ты вышла за меня замуж, – она удивленно посмотрела на него.

    – Потому что я был тонкой ниточкой, которая связывала тебя с прошлым». Она промолчала. Он оказался прав.

    Память. Она все время возвращает ее в прошлое, где были безгранично счастливы двое – он и она.

    Но жизнь продолжается. И она продолжает жить и любить всех, кто рядом с ней, кто дорог. Любовь поселилась в ее сердце навсегда. Ведь любовь – категория вечная.