Якубовский молчал. Молчал уже год. С тех пор, как умерла Алиса. Глядя на себя в зеркало по утрам, Якубовский корчил рожи, разглаживал тонкими пальцами скрипача мешки под глазами, анализировал остатки волос на рано облысевшей голове. Но, даже с самим собой говорить не хотелось. Мир вокруг Якубовского умер вместе с Алисой.
- Ты пойми, - уговаривал его Лёха - друг детства по жизни и психотерапевт по профессии. - Если закрылась одна дверь, то обязательно откроется другая. Прошел уже год. Пойдем в люди, посидим, выпьем.
Якубовский улыбался грустно и согласно кивал. Но, никуда не шёл. Ему было уютно в своей печали. Да и привык уже за год обходиться без слов.
Утро началось с запаха газа. Якубовский проверил плиту на кухне и вышел на лестничную площадку. Принюхался. Ноздри его длинного носа привели к соседней квартире. Он нажал на звонок. Прислушался. Тишина за соседской дверью настораживала. Якубовский постучал. Тихо. Нажал на ручку двери. Дверь подалась. Молча, он вошёл в квартиру. Глупо было бы звать на помощь после года молчания, но запах газа усиливался. На кухне головой в духовке газовой плиты лежала женщина. Якубовский выключил горелки, распахнул окно и нарушил своё молчание, вызвав скорую. В скорой она пришла в сознание.
- Как тебя зовут? - Якубовский держал ее руку в своей.
- Алиса, - слезы текли по её щекам, оставляя грязные бороздки туши. - Зря ты меня спас, я не смогу жить без него.
- А ты знаешь, что если закрывается одна дверь, то обязательно открывается другая? - Якубовский впервые за год с удовольствием прислушивался к звукам своего голоса.