Это случилось на Проза. ру

               
Домой пришел перед утром.
Включил компьютер.
        - Где ты шляешься, мартовский кот? - встретил смеющийся смайлик на экране.
Я глянул на часы и простил фамильярность вопроса.
Часы показывали три часа ночи.
          - Кот вернулся с крыши, - написал я. - Чего не спится?
Владимир ответил сразу.
        - Американка клюнула...
Выпитое в гостях у кошки давало о себе знать.
Вспомнить ничего не мог.
        - Кто клюнул?
        - Американка...Помнишь я тебе  рассказывал?
Месяц тому назад известие о приехавшей в Россию  богатой иностранке, чтобы выбрать материал для издания книг в Америке остановило  весь творческий процесс на сайте. А  когда  уточнили, что  отбирать американка  будет у нас  — сайт замер в стойке, как охотничья легавая, почуявшая дичь...
        - И кого она клюнула?
        - Меня...То есть, нас...
        - Богатенький американский Буратино отобрал наши с тобой книги?
        - Представляешь?... Только  не Буратино, а  Мальвина...И не книги,  а нашу книгу...
Хмель выдуло из головы, будто и правда сижу с кошкой на крыше.
        - Подожди...Я — под душ...
Острые струи холодной воды возвращали память.
Но и под душем не вспомнил  - какую нашу книгу могла заметить американка? Ведь  в соавторстве я ничего не писал...
        - Про какую нашу книгу ты говорил? - спросил я Владимира, усаживаясь после душа  перед компьютером.
        - Про мою повесть, которую ты отредактировал...
        - Влад, что ты за хрень несешь?..Я тебе уже говорил  - повесть это твоя...К авторству я никакого отношения не имею...Автор повести - ты.
Ответа долго не было.
Я понимал — это была не обида на меня. Молчала его деликатность, патологическая боязнь причинить боль другому человеку. Даже  чувствуя свою правоту, он никогда не будет настойчив до конца, если это огорчает  оппонента. Вот и сейчас, боясь обидеть меня своей настойчивостью, он замолчал...Эта его способность не только чувствовать чужую боль, а предчувствовать ее появление в другом человеке, и привлекла меня в его повести, послужившей началом нашей дружбе. По сути дела, это была повесть-признание  в любви своим двум бабушкам, заменившим ему погибших родителей.
Бабулям, как он их называл,  сперва выходившим, а затем и воспитавшим его.
Минут через двадцать он написал мне:
        - Хорошо, пусть автор — я...Но полюбили моих бабуль, заговорили о них и стали читать повесть только после твоей доработки...И американке я сказал, что книга - наша.


… Через несколько дней мне написала  американка.
Представилась. Объяснила цель визита в Россию. Сказала, что отобрала три материала. Поэму на религиозную тему. Воспоминания о проводке по Северному морскому пути караванов судов с ленд-лизом. И повесть об  удивительной любви внука к своим бабушкам,  с которыми он живет до сих пор..
        - Это то, что человечество сейчас так стремительно теряет и без чего оно может исчезнуть...Взаимопонимание старых и молодых...Это цемент между молодостью и старостью... Америка будет удивлена описанной любовью...
        Она сказала о согласии автора продать право на издание книги в Америке, но с одним условием.
        - Мистер Вольдемар  продаст книгу с указанием двух ее авторов...
Она замолчала.
Молчал и я, считая ее фразу не законченной.
Через несколько минут она написала:
        - Вы еще здесь?
        - Да...
        - Мистер Вольдемар  передал мне Ваше несогласие на такое условие...Почему?
        - Потому, что у этой книги - один автор...
        - Но Вы же редактировали книгу?
Начался пустой разговор с приведением  по нескольку раз одних и тех же аргументов.
        - Значит Вы против издания книги Вашего друга? -  с досадой спросила американка.
        - Боже упаси! - торопливо ответил я. - Наоборот, я всячески одобряю эту возможность...Но с ее настоящим автором...
Неожиданно прочел:
        - Хорошо,  а  если мы поставим Вас редактором?
        - По-правде говоря, я завидую  мистеру Вольдемару... Вы так боретесь за его бабушек...
Мне сразу же прилетело:
        - Готова бороться за любую Вашу книгу, при Вашем  соавторстве в книге Вольдемара...
Понял — заокеанская  издательша меня не понимает.
        Мое несогласие на  соавторство с Владом она воспринимает как  попытку выторговать издание своей книги.
Не знаю, мисс  вы  или миссис, но все равно вы дура...
Вы, конечно, сорри и экскюзми меня, но  такая чушь не по мне!
Разозлила.
        - Спасибо! Бороться за мои книги — не нужно. Если бы Вы выбрали мою книгу до этого разговора,я,как любой нормальный человек, с радостью согласился бы продать выбранную книгу...Но теперь...Теперь речь идет о книге моего друга...Вы не понимаете, почему я не соглашаюсь быть  его  соавтором...Попытаюсь объяснить...Это редкий литературный гимн любви внука к женщинам, заменившим ему родителей - своим бабушкам. Понимаете — признание в любви! Какое соавторство может быть в чувствах? Какое редактирование? «Я встретил Вас и все былое в отжившем сердце ожило...» - разве может такое быть написано в  соавторстве?
Видно  и  американка сказала  «сорри!» и обозвала меня тупицей:
        - Не пытайтесь объяснять мне как ребенку,  - торопливо ответила она. - Объясните все это своему странному  другу...У нас из соавторства некоторых вытаскивают судом, а у вас  затаскивают  арканом...
Она замолчала.
Пробился Влад.
        - Это ты с ней так долго общался? - спроси он.
        - С кем? - решил и ему испортить настроение.
        - А ты не знаешь?
        - Знаю, потому, что по твоей милости она добралась до моей печени...Может давай без нее договоримся?
        - Давай, - сразу же согласился Влад. - На повести  ставим наши авторские фамилии и по рукам. Только с одним условием — моя должна стоять первой...хи-хи-хи...
        - Хи-хи — это твое последнее слово?
        - Если серьезно  -  то  «да»! Без твоего соавторства я книгу не продам...
        - Так и хочется сказать твоим бабулечкам — ну, и дурак же ваш внучек!...
        - Они тебе не поверят, но чаем с пирожками угостят...
… Поздно вечером заглянула американка.
Тоном, будто  обращается ко мне впервые, сообщила, что познакомилась с моими произведениями, опубликованными на моей странице. Назвала несколько из них, которые ей понравились. Сообщила, что одно произведение хотела бы купить.
Меня ее тактика взбесила.
Нет, ну точно дура!
Без всяких экскюзмей...
Решила действовать «тихой сапой».
Как ни в чем не бывало купить одно мое произведение, после чего я не смогу ей отказать с повестью Влада.
Решил не влезать в переписку.
        - Предупреждаю - продажа Вам своей книги не сделает меня соавтором Вольдемара...
        - Вижу, - после короткой паузы пришел ответ.
… Ночью объявился Влад.
        - Ну, что ты решил с соавторством?
        - Решаешь — ты...
        -Пока мы с тобой как два  барана  бьемся лбами, золотая рыбка покидает нас...
        - Уже?
        - Послезавтра...
        - И вернется внучек к любимым старухам, сидящим у разбитого корыта...Послушай, Влад...Поверь мне, возможно, это твой единственный писательский шанс...Вспомни — кому на сайте еще такой фарт отваливался?
        - Ты правда не понимаешь, что из меня - своего друга, ты пытаешься сделать подлеца? Это ведь ты из моих неотесанных слов-кирпичей сотворил чудо-дворец, в котором живут  две старушки, любимые всеми читателями...Это ведь правда теперь произведение...Если это будет только моя книга, я потеряю себя — я не смогу смотреть в твои глаза... Таким  писателем  я не хочу быть...Дружба с тобой мне  дороже всякого фарта и любого шанса...

Слова Владимира довели меня до слез — я знал, как он едва сводит концы с концами, бедствуя со своими старушками. Отказ от реальных денег по  нравственным соображениям мог показаться безумием. Но в этом был весь Влад — душевный оазис в окружающем безбрежье стяжательства и греха.
Пришло в голову -  возможно, американка выбрала не случайно именно его книгу. Выбрала не из-за ее художественных  достоинств, а подчиняясь Персту указующему с Небес.
… Утром написал американке.
Она не удивилась. Или научилась владеть собой.
Предложил ей выход из создавшегося  тупика.
Я даю Вольдемару расписку о согласии быть соавтором повести, которую он продает  американке. А ей я пишу просьбу  не ставить мою фамилию в соавторы при печати книги.
Договорились. Обещала выполнить мою просьбу.
Американка попросила об одном. На листе  моей просьбы   дата должна быть
позже, чем на моей  расписке Вольдемару.



Через три меяца из Америки пришли авторские экземпляры Володиной книги.
Ему и мне. По пять экземпляров.
        - Ты — не друг, а коварный засранец, - написал я Владу, прочтя сопроводительное письмо. - Не забудь купить бабулечкам механическое, самостирающее корыто...
        - Уже купил...Провожу мастер-класс...Обучаю, как им пользоваться...
        - От меня им - швейная машинка и большой телевизор...
        - А тебе от засранца - новейший компьютер...
        - Вчера я тебе тоже отправил комп и зеркальный фотоаппарат...


Фрагменты сопровождающего письма.
«... Пытаясь перехитрить друг друга, Вы дали мне такие свои документы с
просьбами и пожеланиями, что исполнение любого из них исключало издание
книги. У меня просто не было возможности ни одну из Ваших просьб выполнить.
        Поэтому у книги два автора.
...Два автора были восприняты читателями как само собой разумеющееся — у каждого автора своя  бабушка...
...Повесть пошла хорошо. Почти весь тираж (20 тыс) разошелся.
...Заканчиваю писать книгу, которая обещает стать бестселлером.
После ее анонса уже поступило более 3 тыс заявок на ее реализацию.
Это будет повесть о драматической ситуации, разыгравшейся в России.
Ее герой  -  бедный писатель, отказывается от крупного многотысячного заработка, так как он, (заработок)  бросает  тень на бескорыстие его дружбы с таким же бедным писателем... Благородство в России — открытие для американцев!
Подобной книги о Вашей стране  у нас еще не было!
Условное название повести «Бедные, но счастливые!»
        Все больше соглашаюсь с Вашим классиком -  Умом Россию — не понять!

Мэриэм Кибер"