В моих глазах она была и остаётся идеалом жены священника, православной матери, хранительницы домашней Церкви.
Галина Петровна Ермолаева, внучка иерея Михаила Григорьевича Красноцветова, расстрелянного за веру в Бога в 1937 году. Ей было тогда 7 лет. Отца, умершего от тифа, она лишилась ещё раньше, в два годика. Мать, Ирина Михайловна Ермолаева (в девичестве Красноцветова), оставшись вдовой 22-х лет, не стала "устраивать личную жизнь", но, тяжёлым трудом добывая пропитание, посвятила себя воспитанию двух маленьких дочек. Благой пример жизни мамы и бабушки, Марии Николаевны Красноцветовой, глубоко верующих людей, был перед глазами девочек, переживших вместе со взрослыми и нищету, и гонения безбожных властей, и блокаду, и оккупацию, и голод и неустройство послевоенных лет.Духовные интересы этой семьи всегда превалировали над житейскими. Получив специальность рентгенотехника, Ирина Михайловна была направлена на работу в г.Загорск, где в 1946 году началось восстановление Троице-Сергиевой Лавры. Надо ли говорить, какими горячими участниками этого святого дела и усердными прихожанами стали испытанные в горниле многоразличных скорбей члены семьи репрессированного священника, Михаила Григорьевича Красноцветова. Появились у них и друзья по духу - семейство Фуделей. Духовный писатель, Сергей Иосифович Фудель, тогда ещё находился в ссылке. Мама моя окончила находившийся напротив Лавры техникум игрушки, а в 1951 году вышла замуж за студента Московской Духовной академии Андрея Петровича Каменяка. Через год у супругов родился их первенец - Сергей. Рукоположенный 1 марта 1953 года, о.Андрей начал своё служение в храме Воскресения Христова в Москве, но в следующем году был назначен штатным священником Успенского собора г.Владимира. Галина Петровна окончила здесь вечернюю музыкальную школу и курсы кройки и шитья. Родился второй сын, Николай, и дочь Мария.
Деятельность нового ревностного священника, привлекавшего в церковь молодежь, вызвала недовольство тогдашнего уполномоченного, следствием чего стал перевод в 1961 году на менее заметный и весьма неустроенный приход в г.Покрове. Молодая семья в полной мере пережила все трудности крайне сложного и горького для Церкви периода хрущевских гонений. Несмотря на это, никогда не возникало у родителей и мысли как-то облегчить себе жизнь, в чем-то уступить напору богоборческих властей, жаждавших вытравить остатки православного благочестия из людских душ. Они несли свой крест скромно и терпеливо, поддерживая и ободряя друг друга сердечным участием и упованием на Бога. Между ними царило редкое единодушие и согласие. Я совершенно не помню не только ссор, но даже разговора на повышенных тонах. Всё делалось мирно и с любовью. Только искренняя глубокая вера, высокие духовные ориентиры способны так объединять людей. При этом внешнее становится абсолютно несущественным. Мама, к примеру, вовсе не пользовалась косметикой, считая это грехом и руководствуясь наставлением святого Апостола Петра: "Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом". Её мягкие пушистые волосы, не знавшие красок и укладок, были скромно заколоты в пучок, и только вокруг лица сами по себе вились мелкими колечками, образуя золотистое облачко. Никаких, конечно, маникюров и проколотых ушей. Одно обручальное кольцо на пальце. Привыкнув к такому облику матери, я с удивлением взирала на завитых и напомаженных женщин с яркими губами, длинными острыми "когтями" на пальцах и находила это чуждым и безобразным.
Обладая красивым звонким сопрано, мама стала незаменимой помощницей отца в церковном пении. Певчие на приходах были в основном очень преклонного возраста, т.к. молодым из-за преследования властей путь в храм, и тем более на клирос, был заказан. Мама умела из группы этих далёких от профессионализма старушек создавать очень неплохие певческие коллективы и добиваться стройного, молитвенного звучания церковного хора. Огромную помощь в этом направлении ей оказывал отец, сам певший прекрасно и регентовавший в академии хором студентов. Родители вместе готовились к службам, прорабатывали устав, подбирали песнопения, устраивали спевки. Остаётся только удивляться, как мама успевала всё это в соединении с хлопотами по дому, уходом за детьми (их уже было пятеро - в Покрове родились сыновья Алексей и Александр). При этом она никогда не казалась угрюмой или сердитой, хотя и уставала безмерно, особенно в дни больших праздников, когда из-за недостатка действующих храмов приходилось петь две литургии, и приходя после службы они с папой "валились как снопы" (мамино выражение). Несмотря ни на что, вскоре опять в доме звенел её весёлый смех. Мама имела дар какой-то солнечной радости. Ничто не могло её повергнуть в затяжное уныние, мрачность или недовольство. Многим она запомнилась сияющей улыбкой на лице. Почти детское восхищение жизнью, окружающей природой, заботливость обо всех, веселость - её обычное состояние. И конечно, немалая заслуга моего отца в том, что всю жизнь рядом с ним не меркла эта солнечная мамина радость. На стене эмалевый медальон со скромным русским пейзажем - подарок маме от папы через 9 лет после свадьбы. На обратной стороне выгравированная надпись: "Любимой жене Галочке в день Ангела. Андрей." С годами их внутреннее духовное единство только укреплялось и росло... Всех она умела приветить, накормить, обогреть, часто вовсе незнакомых людей, и всё это с веселой улыбкой и сердечным участием. Она была настоящей "матушкой" для всех. Люди шли постоянно, со всякими бедами, нуждами и вопросами - духовными и житейскими. Папа в стареньком залатанном подряснике беседовал с каждым подолгу, выслушивал внимательно и терпеливо, советовал ненавязчиво и деликатно. Мама своим лёгким простым обращением, материнской теплотой и хлебосольством отогревала скорбные души. Иногда в летнее время среди дня вдруг раздавался мамин возглас: "Пойдёмте в лес!" И нашему детскому восторгу не было предела. Лес находился не слишком далеко. Вода, скромная домашняя снедь, пара корзинок на всякий случай - и семейство отправляется на чудесную прогулку. Полевые цветы, речка с кувшинками, сосновый воздух, найденные грибы, всё так радовало и бодрило! В садик никого из нас не отдавали из-за тотального безбожия в светских учреждениях. Подрастая, дети включались в заботы по храму и по хозяйству, помогали с обработкой огорода, уборкой, приготовлением пищи. Готовила мама исключительно вкусно, хоть и из самых простых продуктов и того, что можно было "достать". Держали кур и три года даже корову. В семье соблюдались посты и постные дни, сообща читались утренние и вечерние молитвы, святое Евангелие, перед иконами теплились лампады. В доме было много духовной литературы, хотя в описываемый период её не издавали, и все книги были ветхими, дореволюционной печати. Это был островок исконного русского благочестия среди безумного мира, заменившего иконы на портреты "вождей", крестные ходы - на демонстрации, заповеди Божии - на трескучие лозунги. Нам повезло: у нас был Дом, хранящий тепло любви во Христе, сюда, в тишину и уют, с облегчением и радостью мы возвращались после вынужденных блужданий среди "строителей светлого будущего", не обременённых "религиозными предрассудками" и "пережитками прошлого".
Удивительно ли, что и дети детей наших родителей, взращенные с молитвой и церковными таинствами, теперь предстоят престолу Божию в священном сане, трудятся на ниве церковной и созидают свои домы в соответствии с православными отеческими преданиями.
Рука об руку прошли супруги свой нелегкий земной путь, и в те дни, когда приблизился смертный час моего отца, были единодушны. По древнему благочестивому обычаю они вместе приняли монашеский постриг. О.Андрей, в постриге иеромонах Иов, скончался 10 октября 1993 года. Мама, ставшая монахиней Ольгой, пережила его на 16 лет, из них 14 лет она подвизалась в Свято-Никольском женском монастыре г. Переславля-Залесского, только начинавшем возрождаться из руин. При поступлении в него маме уже было 65, тем не менее она много послужила этой обители и как регент, и как знаток всего церковного устроения, литургической жизни, православного предания, духовно-смысловой и обрядовой стороны, что особенно было важно при налаживании монашеской жизни после десятилетий запустения и разрухи, утраты преемственности, духовного одичания. Плюс ко всему, мамин весёлый и солнечный характер, её всегдашнее живое участие к людям и расположение утешить и обогреть снискало ей большую любовь среди сестёр и прихожан. Преставилась монахиня Ольга 21 декабря 2009 года и погребена с южной стороны главного монастырского собора, построенного на её глазах. Так за свою большую жизнь довелось ей видеть и взрывы храмов, и их восстановление, что доставляло ей великую радость. Вечной ей радости в Царстве небесном и светлая память!