«Кружок ищущих христианского просвещения» М..А.Новоселова
Будучи с детства лично знаком с Л.Н. Толстым, Михаил Новоселов во время обучения в Московском университете (историко-филологического факультет, окончил в 1886 г.) стал сторонником его учения.
М.А. Новоселов применяет на практике учение Толстого. Ему удалось собрать небольшую коммуну толстовцев, таких же молодых людей, как мужчин, так и женщин; их было 4-5 человек, состав периодически менялся. Как последовательный ученик Л.Н. Толстого, М.А. Новоселов в этот период не участвовал в церковных таинствах, о чем можно судить по приходской исповедальной книге8. Коммуна просуществовала около двух лет. Немного позже, в 1892 году, М.А. Новоселов отходит от идей Толстого и прекращает общение с ним.
Но не только крах толстовских идей на практике повлиял на отход Новоселова от своего учителя.
В мировоззрении Толстого имелся пункт, принять который юноша не мог и в период своего самого горячего увлечения религиозными идеями писателя.
Пункт этот
– непризнание последним божественности личности Иисуса Христа.
Согласиться с этим и жить в пустом и холодном мире нравственного долга внук священников никак не мог.
Разочаровавшись в толстовстве, вернулся к Православию и всю душу и жизнь посвятил борьбе за Церковь. В это время М.А. Новоселов сближается с отцом С.И. Фуделя, прот. Иосифом Фуделем.
Занимался просветительской деятельностью: систематически издавал книги, создав серию «Религиозно-философская библиотека»,
основал «Кружок ищущих Христианского просвещения», в который вошли самые известные представители церковной интеллигенции. С.Н. Бердяев, который не был членом кружка, но несколько раз посещал его собрания, пишет о М.А. Новоселове: «Он производил впечатление монаха в тайном постриге»1.
Новоселов задумался об истоках духовной крепости народа,
позволяющей безропотно выносить тяжелую жизнь, о вере, дающей силы переносить ниспосылаемые Богом испытания. Внимание Новоселова стало все более привлекать православие, испокон веков бывшее для русских людей духовной поддержкой во всех бедствиях.
В итоге трудной и мучительной внутренней борьбы к тридцати годам Новоселов преодолел соблазн толстовства и вернулся в Церковь. Памятником этого возвращения является «Открытое письмо», с которым он обратился к своему бывшему учителю. С горечью он писал Толстому о его учении: «Слова все хорошие: Бог, Дух, любовь, правда, молитва, а в душе пустота получается по прочтении их…
Служить вы хотите не Господу, Которого знает и признает вселенское христианство… а какому-то неведомому безличному началу, столь чуждому душе человеческой, что она не может прибегать к нему ни в скорбные, ни в радостные минуты бытия своего».
…Если Христос воскрес, то весь клубок истин Писания раскатывается сам собой.
Недаром такой талантливый и ученый
противник Христа, как Штраус, полагал, что оставить не опровергнутым факт воскресения, эту твердыню христианства, значит оставить все здание его.
Не без разума другой талант,
антихрист в жизни и исповедник Христа в слове, Наполеон говорил генералу Бертрану,
что с признанием воскресения Христа, т. е., Его Богочеловечества, христианство является математически стройной, несокрушимой системой.
Кто в чисто религиозной сфере мысли имеет у нас добрый успех? Владимир Соловьев, Хомяков, Самарин, Киреевский, Несмелов, т. е., люди, особенно чуждые приемов школьного богословствования.
Чем привлекают к себе и такие духовные писатели (имеющие впрочем значение больше для тех, кто уже не далек от церкви, и еще более для живущих в ней), как еп. Феофан, еп. Антоний Уфимский, о. Иоанн Сергиев(9) (имею в виду его книгу »Моя жизнь во Христе»)? Да тем, что отреклись они от стереотипного, мертвого и мертвящего, формально-диалектического метода мышления и пошли по новому пути богословской мысли, пути, который, кажется, лучше всего назвать »психологическим».
«Подвижничество есть матерь святыни, от него происходит первое изведание ощущения таин Христовых, что называется первою степенью духовного познания».
«Живущий в любви… в этом еще мире, в ощущаемом здесь, обоняет оный воздух воскресения».
«…Когда вера будет сопровождать дела, и постепенно придет в делание, тогда рождает духовное ведение, о котором сказали мы, что рождается оно от веры.
«Одно дело,— говорит Климент Александрийский,— что приобретено упражнением, и учением, и иное, что воспринято через откровение верою. Только последний путь ведет к познанию божественной Истины, и она очень близка от нас, даже в наших жилищах, как свидетельствует боговидец Моисей».
«Искать же боговедения лишь в книгах и писаниях значит,— по словам блж. Августина,— искать живого между мертвыми. Intra te queer Deum! Он лучше всего распознается, так сказать, духовным осязанием. Мы должны стремиться видеть Его своими глазами, слышать своими ушами, и наши руки должны осязать Слово жизни. Ведь душа наша, как и тело, имеет свое чувство: вкусите и видите, как благ Господь!»
Открытый электронный архив