Продолжение книги 1 "Время собирать камни"
ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ
КНИГА ВТОРАЯ
… нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами
своими: потому что это – доля его; ибо кто приведет его
посмотреть на то, что будет после него?
(Екклес., 3:22)
ЧАСТЬ I
ЛЮБОВЬ ПОКРЫВАЕТ ВСЕ ГРЕХИ
Глава 1
На рассвете
Всё вокруг захватил густой предрассветный туман. Как призрачная сеть, он опутал всю округу. Белёсая завеса спрятала настоящую красоту мира от человеческих глаз. В трёх шагах ничего не видно.
Старый, с ржавым днищем «ВАЗ» медленно ехал через заброшенное поле. Машина петляла по широкой извилистой колее. Вдоль наезженной дороги высоким щитом поднималась буйная трава вперемежку с белым подмаренником, по-другому, кашкой. От густого тумана трава казалась мутно-зелёной. Иногда рядом мелькали блекло-сиреневые куртинки отцветающего иван-чая. Упругие стебли кашки, нависая над колеёй, стегали двери и днище автомобиля, будто пытались остановить нарушителя утреннего покоя.
В машине сидели трое грибников: двое деревенских – отец с сыном – и их городской гость. Горожанину вначале хотелось спать: подъём в четыре часа утра трудно ему дался. Деревенский народ лёгок на подъём, а городской любит долго понежиться в постели. Но утренняя зябкость быстро разогнала сонливость горожанина. Да и старый деревенский провожатый – худощавый семидесятипятилетний отец приятеля, Михал Егорыч – не давал уснуть: без умолку рассказывал забавные байки о грибниках и ягодниках. Михал Егорыч – подвижный старик, несмотря на возраст; очень разговорчивый собеседник, любящий «покалякать* с ноувым человеком». Новый приятель Вячеслав Малеев – сельский учитель. Он плечист, с широким торсом и короткими ногами. В городе его назвали бы «шкафом», «амбалом», а в деревне таких мужиков называют «усадистыми». Здоровенным увальнем Вячеслав сидел на рваном водительском сиденье, держа большими руками руль, обмотанный в двух местах синей изолентой, и вглядываясь в затянутую серым туманом колею. Он улыбался, в который раз слушая одни и те же байки отца. Старик сыпал необычными словами, по-особенному их произнося, и это вызывало смех у горожанина.
Вчера, в четверг, за праздничным ужином хозяин дома объяснил своему гостю, что его родители – одни из тех «алмазов», которые сохранили в своей речи южное наречие; что земли района, к которому теперь относится их деревня Шилки, когда-то входили в состав Великого княжества Литовского, потом перешли к Московии, которая «активно пыталась русифицировать» местное население, а позже – к Речи Посполитой. За столетия произошло смешение западных белорусов и великороссов. Это сказалось на языке и образе жизни. Вячеслав Малеев с гордостью рассказал, что в их деревню два года подряд приезжали университетские филологи, чтобы собрать «фольклор, местные обычаи и обряды».
Стоило новому человеку переступить порог «сынина» дома, как Михал Егорыч тут же взял горожанина в свои руки: предложил рано утром съездить за «буровиками». Шилкинский гость не отказался от заманчивого предложения насушить на зиму белых грибов. Он уже и забыл, когда в последний раз ел грибной суп. Гость из города помнил до сих пор, как более сорока лет назад, в зимнюю стужу, бабушка вылечила его, своего болезненного внука, сушёными боровиками. И позже, каждую зиму, готовила грибной суп. Летом внук поправлял здоровье ягодами: ел с молоком вкусную чернику и душистую землянику. С возрастом бабушка ослабела, и некому стало заготавливать лесное лекарство. Повзрослевшему внуку было не до лесных даров: столько всего хотелось успеть в жизни сделать, что о грибах и ягодах не вспоминал.
- Вишь, як* усё удачно вышло. Мы с тобою цельную неделю гармитурилися*. А прыехал человек к нам, и работа* наклюнулася, – радовался худенький дедушка, подпрыгивая на заднем сиденье, как непоседливый ребёнок. – Грыбочкоу край як трэба* насбирать у зиму. Пока яшшо растуть. Июль ускорости башку скрутить, а мы тольки два разочка вылезли у лес. Люди обносилися грыбоу. У город возють, деньгу лупють. Я тожа места зная. Мене скольки ни пытали мужаки наши, не прызнался я. Так шчо* насбираем, не бойсь, – ободрял он грибников. – Дождёв, правда, давно нетути, затое туманы большие стоять каждое утро. Чичас* нельзя уремя упускать. Шчо потопаешь, то и полопаешь. Опосля сиди цельный месяц до конца августа, жди уторого* сбора.
Внезапно в тумане показалась кромка березняка. Вячеслав резко остановил машину. Его старый отец первым выскочил из салона, пропахшего бензином. Из-за другой приоткрывшейся дверцы сначала высунулось большое железное ведро, а затем с трудом из машины выбрался гость.
- С тобою вместя иттить ? – подступил к нему Михал Егорыч. – Не заплутаешь в чужом лясу?
- Не беспокойтесь. Я не заблужусь, – довольный заботой, улыбнулся гость.
- Гляди, – улыбнулся в ответ бывалый грибник, растянув тонкие губы. – Ежли сумлеваешься …
- Нет, нет.
Старик похлопал гостя по плечу:
- Молодчина, шчо не трусишь. – Посмотрел вниз, на ноги гостя: – Обужа* не велика буди?
- Сойдёт.
Старик хрипло засмеялся, обнажив верхние беззубые дёсны.
«Усадистый» приятель продолжал возиться в салоне: вначале выбросил оттуда бидончик литров на двенадцать, резиновые сапоги большого размера, а затем, сняв резиновые шлёпанцы, свесил ноги и переобулся в сапоги.
- Отсель* за грыбами вышли, отсель и домой поедем, – обратился Михал Егорыч к гостю. – Сюды прыходи из лесу. Тута машина бУди.
Местные грибники забрали вправо. Гость, скребя по траве большими, не по размеру, сапогами, старался не отстать от хозяев. Ему было смешно: отец с сыном бросили на плечо по два пустых больших белых мешка из полипропилена, как будто шли не за грибами, а за металлоломом.
Немного пройдя вперёд, грибники заметили широкую просеку, которую сразу не увидели из-за густого тумана. Михал Егорыч сказал, что собраться у машины нужно не позднее десяти часов. Указав рукой несколько направлений поиска грибов, быстро нырнул в рощу. Вячеслав бросил новому приятелю на плечо пустой белый мешок – «на всякий случай».
Гость из города – долговязый мужчина, в коротком, не со своего плеча брезентовом плаще, в высоких резиновых сапогах с широкими голенищами – неуклюже зашагал по дремлющему березняку. Он брёл наугад по незнакомому, укрытому густым туманом лесу, раздвигая влажные ветви, неловко перебираясь через овражки и поваленные деревья.
Стояла необыкновенная тишина, пугавшая городского жителя гнетущей неизвестностью. Городские же звуки: громкие, гулкие, резкие, звенящие – давно были для него безопасными, как проверенные знакомые.
Неожиданно вдалеке послышался протяжный гудок поезда. Горожанин обрадовался: хоть какой-то знакомый звук.
Вскоре мужчина набрёл на богатое грибное место. Часть леса, которую мог охватить взгляд, была сплошь усеяна грибами. Человеческая нога этим летом ещё не ступала здесь. Мужчина присел на корточки, чтобы собрать лесной урожай, и почувствовал нежный аромат. Память городского жителя всколыхнулась, душа размягчилась: так пахла в детстве росистая лесная трава. Ему вдруг захотелось запеть, но вокруг стояла оглушающая тишина, и он, не посмев нарушить безмолвие леса, стал в уме напевать любимую мамину песню из фильма «Шербургские зонтики»*:
Целой жизни мало,
Чтобы ждать тебя.
Моя жизнь пропала,
Если нет тебя.
Ты в краю далёком
Не забудь меня.
Где бы ни был ты,
Я тебя жду.
Передвигаясь на корточках, грибник быстро нарезал полведра боровиков с кремовыми шляпками и короткими ножками, похожими на бочонки. Хотя шляпки были немного изъедены насекомыми, главное – мраморная мякоть не червивая. Будучи ещё мальчишкой, горожанин собирал грибы с бабушкой, которая учила внука: перезревшие для человека вредны, для природы – полезны: перегниют и сформируют хорошую грибницу; маленькие боровички собирать не надо: они подрастут за два-три дня и будут хороши на сковороде, в маринаде, бочонке или на нитке. Помня бабушкины подсказки, мужчина оставлял нетронутыми перестарки и недомерки.
Неожиданно тишину нарушил негромкий треск справа. «Наверно, Вячеслав. Он тяжёлый», – продолжая срезать грибы, подумал мужчина. Посмотрел в ведро: есть чем похвалиться.
Треск быстро приближался. Почти рядом остановился кто-то большой. Мужчина поднял голову, чтобы окликнуть приятеля, и застыл в изумлении. В десяти шагах, за подлеском, стоял двухметровый буро-чёрный зверь, с безрогой головой, губастой мордой, горбоносый. Зверь поводил большими ушами и втягивал воздух широкими ноздрями. Это была лосиха.
Городской житель не знал, чего ожидать от диких зверей. Интуиция подсказала ему, что нужно затаиться. Он сидел на корточках не шевелясь и прислушивался.
Учуяв человеческий запах, лосиха рванулась в обратную сторону и, ломая подлесок, понеслась прочь от опасности.
Мужчина испугался только тогда, когда лосиха метнулась назад. Вспомнил, как бабушка учила его в детстве: «Если чего-то боишься, то произноси «Господи, помилуй», пока страх не пройдёт». И сейчас городской житель шёпотом произносил заветные слова.
Через минуту ветки перестали трещать. Горожанин выждал немного, поднялся, не добрав ведро до краёв. Подумал: «Лосиха убежала, но может и вернуться. Лучше перейти на другое место». Свернув влево, поспешил дальше: бережёного Бог бережёт.
За березняком, в редком елово-берёзовом лесу, мужчину обрадовала краснеющая в траве мелкая земляника. Основная ягода уже отошла, урожай был собран любителями варенья, но отдельные ягодки, как запоздалое счастье, выглядывали из-под зелёных листочков с крупными острыми зубцами. Тогда лесной гость забывал о грибах и собирал ягоды в ладонь, а затем, как в детстве, забрасывал их в рот.
Лесное царство просыпалось постепенно. К шести часам утра плотный туман уступил солнечным лучам свою безоговорочную власть над округой. Туманная завеса почти рассеялась, лишь косматые белесоватые клочки беспомощно висели на деревьях. В полной тишине человеку казалось, что он слышит, как легко дышит лес, испуская живительные ароматы. Хвойное благовоние пьянило давно забытой свежестью. Под ногами грибника таинственно шепталась трава, шуршала хвоя, наперебой трещали сухие веточки. Как только грибник останавливался, звуки мгновенно исчезали, и тут же плотным кольцом окружала Божественная вечность – исток человеческой жизни.
Грибник нёс в левой руке двенадцатилитровое ведро, полное белых грибов, в правой держал перочинный нож. В полиэтиленовом пакете, висевшем сбоку ведра, лежало много лисичек вперемешку с обабками и красноголовиками (так бабушка называла подберёзовики и подосиновики). Свёрнутый мешок белой меткой торчал из кармана брезентового плаща.
После каждого поклона грибному семейству мужчина постоянно поправлял маленькую кепку защитного цвета, которая сползала с большой седой головы. Перезревшие боровики издалека манили давнего любителя грибной охоты большими, почти плоскими шляпками, но, не поклонившись, он обходил их стороной. Рыжики и сыроежки грибник тоже пропускал. Бабушка их никогда не собирала и внука предупреждала: «Тяжёлые грибы для желудка».
Ещё через час туман окончательно растворился в воздухе, и радостно начали перекликаться ранние птицы, старательно застучал дятел, над головой запищали беспокойные комары, в траве зажужжали полусонные мухи. Душа грибника, как в детстве, зажглась танцующим светлячком.
Роса высохла, и неудобные резиновые сапоги с брезентовым плащом тяготили грибника. Походив по лесу более четырёх часов и устав с непривычки от тихой охоты, он хотел лёгкой одежды и обуви. Кроме того, подоспела пора возвращаться к машине.
Горожанин посмотрел в сторону солнца. Нужно идти в его направлении. Светило показывало человеку верную дорогу: то украдкой глядело на него сквозь плотно стоящие деревья, то с нескрываемым любопытством рассматривало его, просунув между деревьев круглый золотистый лик с шаловливыми лучами. Взрослый человек сразу вспомнил детство, когда мир был простым и добрым, как сегодня.
На обратном пути грибник не удержался и срезал около тридцати недомерков с бархатистыми тугими шляпками, смахнув с них хвоинки. Тонкий пряный аромат снова всколыхнул призрачное облачко запахов из далёкого детства. Широкие нижние лапы старых елей лежали на земле, словно деревья сняли шляпы перед человеком и поклонились ему.
Чтобы отдохнуть, мужчина иногда останавливался и смотрел вверх, любуясь краешком чистого неба. Тут же вспоминалась есенинская метафора «синий плат небес». «Господи, хорошо-то как!» – сами собой слетали с губ слова.
СНОСКИ:
* Покалякать - поболтать.
* Як – как.
* Гармитуриться – собираться что-либо сделать.
* Работа – дело.
* Трэба – надо.
* Шчо – что.
* Чичас – сейчас.
* Уторого – второго. (В диалекте «в», стоящий в начале слова, заменяется на «у».)
* Обужа – обувь.
* Отсель – отсюда.
* «Шербургские зонтики» – песня из одноимённого французского фильма на музыку Мишеля Леграна.
Светлана Грачёва
Воскресенск
14 июля 2017 года