Глава девятая
Симулятор благополучия или пропавшие орешки
Пока Кузьмич с мышонком решают вопросы выбора, не спит Строитель.
Из своего «прекрасного далеко» он, как «прекрасный парень», решает осуществить адресную помощь. Ее направить предстоит мышонку Вале.
Ненавязчиво и как бы исподволь, ему следует вручить симулятор вечности человеку.
Лишь шестая волна разума на Земле, в лице повзрослевшего человека, способна будет создать полироль для Зеркала Калейдоскопа.
Тринадцатый экран уже почти завершен, но в другой реальности бытия.
Дело за малым: реалии Земли-2 способны возродить к жизни утерянный в других мирах философский камень.
Способно это вещество менять структуру атома, вторгаясь в микромир.
Тщетно пытался человек средневековья разыскать чудодейственный инструмент.
Пытался он заключить договор с нечистой силой, в попытках обуздать атомарные процессы.
По сути, созданный в наши дни учеными Земли большой адронный коллайдер и есть тот самый инструмент.
Вернее, он, пока лишь робкая попытка человека овладеть ремеслом Строителя.
Безумна в этом даже сама мысль ученого голубой планеты.
Ведь, в попытках получения новых частиц материи, он хочет заменить Его самого.
А почему бы и нет? Что этому мешает?
Ведь Ипостась Строителя сейчас хандрит, отдыхает. Он сейчас в отпуске.
Но, между тем, ему ничто не мешает все видеть, слышать, чувствовать и знать.
Уж очень он огромен, этот инструмент, коллайдер.
Впрочем, для Строителя размеры коллайдера – сущий пустяк.
За всю свою жизнь он видел объекты и крупнее.
Сейчас из своего недостижимого зазеркалья он с любопытством наблюдает за учеными Земли.
Как сможет человек, эта букашка, решить задачу: создать так нужный «полироль»?
И, как бы нехотя, Калейдоскоп, «нашептал» на ухо Вале, дать человечеству шанс.
Все, вроде бы и просто: белочке с орешком, в руках маленькой девочки, предстоит открыть «капсулу времени».
Однако были здесь и сложные моменты.
Как можно доверять судьбу Вселенной рукам этого хрупкого создания?
Как смогут ее детские пальчики совладать с огнем многих «миллионов» плюсовых градусов?
Ведь «киндер-сюрприз», это яйцо-подарок Вале, оставлен в детской девочки.
Не стоит удивляться, что девчушку ничуть не смутил «замок» яйца.
Мышонок Вале вложил в замок яйца набор генов ДНК хромосом своего друга.
Открыть яйцо смог бы, конечно, Кузьмич.
Но, ведь могла в него заглянуть и Лариса, его дочь.
Детский интерес ко всему новому и послужил тем каверзным запалом к взрыву бытия.
Впрочем, недаром, в зале на одной из веток новогодней ёлки висит хрустальная белочка. И в ее лапках уже начинает сверкать вероятностью большой беды орешек.
Сама эта белочка, в иллюзорном экране, и есть тот симулятор, который, если так решит Строитель, создаст вероятностный исход процесса.
Симулятор вечности, так его назвал мышонок, способен даже сказку сделать былью.
Но, может он ввергнуть в сущий хаос само время.
Способен он изменить направленность самого временного вектора.
В лапках хрустального грызуна сейчас, как кажется, один орешек.
Однако если бы читатель смог надеть на себя квази-очки, он смог бы увидеть еще два.
Недостающие орешки сейчас, как на Земле-2, так и в других ее временных проекциях.
Они, эти недостающие орешки, квази-жидкости, и есть тот пресловутый стоп-кран.
Не даст он времени идти вразнос.
Строитель не позволит случаю сыграть с ним злую шутку.
Сублимация времени
Читателю не раз приходилось наблюдать десублимацию в природе.
Изморозь, иней, ледяные узоры на стекле – тому примеры.
Нелишне будет вспомнить и сублимацию, ее существо.
Сухой лед, минуя жидкое состояние, легко может перейти в газ. И этим его свойством иногда нас удивляют режиссеры зрелищ. Туман пуская, они искусно создают иллюзию обмана.
Процесс перехода вещества в различные агрегатные состояния, минуя жидкую фазу, знаком и Строителю.
Все это до «нереальности» его не беспокоит.
Его чрезвычайно заботит сублимация времени.
Привык считать человек, что нет настоящего без прошлого.
Любой процесс, завершившись в будущем, имеет свой конец.
Хронофомы были и есть всегда. Для них нет ни прошлого, ни будущего. Есть только настоящее.
И это тяжело понять смертному человеку.
Однако он, тем не менее, пытается бросать вызов самой вечности.
Создав эликсир молодости, он сам, того не сознавая, подверг сублимации само время.
Детской рукой запущен парадокс времени на Земле-2.
Открыт симулятор вечности: все на земле смешалось.
Балом жизни на второй Земле сейчас правит вероятность.
Кору земную сотрясают толчки энергии ее ядра.
Льды шапок полюсов тают. Тает вечная мерзлота.
Цунами, смерчи, ураганы и тайфуны зовут Ноев потоп.
Практически гибнет флора и фауна Земли. Болеет человек.
Вопреки всему, он выживет, конечно. Ему не привыкать держать удар вероятности судьбы.
В другой реалии Калейдоскоп создаст додекаэдр вечности.
И его развертка, в виде двух пятилепестковых пятиугольников, отполирована будет рукой человека.
Теперь тринадцатый экран, сама вероятность события, соединит в одно «тело» реальности бытия, двенадцать его сторон-экранов.
Красота форм и законов бытия, как достигнутая целесообразность всего сущего – свойства бытия.
И как бы ни старался «разумный» человек внести хаос во все временнЫе процессы, «поток бытия имеет Цель и цели, Смысл и смыслы».
Глава десятая
Во саду ли, в огороде
Пока колыбель человечества трясти начинает, величество-случай готов наводить в ней порядок.
Равновеликие возможности бытия в потоке вечности рвут берега пространства.
Матрица времени трещать начинает по швам.
На голубой планете специалисты в области информационных технологий умело пишут протоколы безопасности.
И невдомек айтишникам, что свои протоколы есть и у времени.
Этот набор правил и действий позволяет производить безопасный переход временнОго портала.
И, если будет он нарушен, тот час же сам Строитель остановит ход часов.
Величие Его теперь уже способно повернуть ход времени вспять.
Ему абсолютно все подвластно.
Куранты в зале давно уже пробили полночь.
В права свои вступил Новый год.
В предрассветные часы стал стихать шум праздничных гуляний в столице.
Успокоился Измайловский бульвар. Спит и Шестнадцатая парковая. Уже практически в полудреме, светящимися пока кое - где окнами, зевает 61-й дом.
Горят в этом доме всего лишь два окна.
В одном из них могли бы мы увидеть почти протрезвевшего дворника.
Ему сейчас нужно выходить на расчистку снега у подъезда.
Но это – лишь часть забот коммунальных служб города.
Не удивительно нам это.
Нас может совершенно озадачить свет в окне четвертого этажа дома.
И, хотя в квартире уже который час выключен ток, окно детской спальни горит голубоватым светом.
Тому виной не электричество.
Светящийся сиреневый туман окутал спальню девочки.
Тому виной – любопытство ребенка.
Ну, как было не открыть это прекрасное яйцо? Ведь оно в серебристой обертке. К тому же, дивная мелодия звучит из него и как бы говорит: «Открой меня!»
Нужно сказать, что любой взрослый человек не устоял бы перед соблазном любопытства.
Чего уж о ребенке говорить!
Лариса осторожно сняла обертку с поверхности яйца.
Оно стало светиться ярко-рубиновым цветом.
Казалось бы, остановиться должен человек, увидев красный цвет.
Ох уж это любопытство! Никак не совладать с ним.
Ребенок ведь не знает, что миллионы плюсовых градусов уже готовы испепелить весь мир.
Собственно, не знают о том и взрослые.
Попытка открыть сюрприз мышонка Вале для девочки увенчалась «успехом».
Из небольшой щелки половинок яйца, словно ревущий поток жидкости, объемы детской стали заполнять картины.
Картины далеких призрачных миров, в тонах багровых, готовы заменить пространство на Земле.
Очень кстати срабатывает протокол безопасности времени.
Ребенок отчетливо слышит песенку белочки «Во саду ли, в огороде».
Ее маленькая хрустальная белочка, спрыгнув с еловой ветки, с песней, пустилась в пляс: «Во саду ли, в огороде девица гуляла…»
На задних лапках пляшет забавный грызун, а передними творит пассы.
Привык наш гражданин считать, что белочка должна плясать с платочком в лапках.
Ну, как же - с.
Есть этот предмет и у нашей белочки.
Однако им она не машет.
Сказочный грызун, словно метелочкой, платочком сметает все картины в щель яйца.
Грозящий вечности концом, пожар потушен: сиреневый туман лишь заполняет просторы спальни ребенка.
Ребенок спит в своей теплой кроватке.
Засыпать начинает само время.
Открывать «по часовой»
Пока Кузьмич решает вопрос выбора, стоп-кран вселенной сработал на Земле.
Земной Морфей, однажды победивший чудесного «грызуна», сейчас терпел фиаско.
Мышонок Вале, этот впередсмотрящий вечности, не спит.
Лишь на заре разумной жизни на Земле-2 ему удалось заснуть.
На заре разумной жизни человека.
С тех давних пор гость землян бодрствует. Ему это – не в тягость.
Невидима его связь с самой вероятностью бытия.
Ему ничего не стоило, как говорится, быть здесь и там.
Сказочная нить равновеликих возможностей, в его маленьких лапках, покажет человека путь.
Вале четко видит закат эры человечества. Однако видит он и ее расцвет.
Отчетливо он ощущает первопричину всех поражений и побед разума человека.
Ему невдомек сейчас, что в его «киндер-сюрпризе» сейчас разрешиться может философский спор землян.
Этот логический парадокс о яйце и курице решит он с честью.
Конечно же, в его реалии, первичным стать должно яйцо.
А как же иначе решить вопрос, быть человечеству, или бесследно исчезнуть.
Другой мир, с присущими ему одному законами, готов заменить жизнь на планете.
И появиться он способен из яйца новогоднего подарка.
Сейчас тяжело сказать, чему обязан взрыв вероятности материи яйца.
Забывчивость "гостя" – тому виной?
Либо, непозволительная шалость его уставшего ума, щелкой яйца, основы рвет земного бытия?
Может, мышонок просто пошутил с сознаньем человека, давая ему шанс открыть «первородное яйцо»?
Читатель волен для себя здесь сделать нужный вывод, найти нужный ответ.
Но, шутки прочь, господа и дамы!
Хрустальная белочка с орешком находит место в сумке Вале.
Стоп-кран человечеству пока не нужен.
Хотя цивилизации земной нужно яйцо «сюрприза», тем не менее, оно бесследно исчезает.
На детском столике чешуйки карпа, радугой цветов сверкая, ждут своего часа.
Киндер-сюрприз сейчас в передних лапках Вале.
«Открыть сюрприз нужно правильно. По ходу часовой стрелки, и не иначе как!» – вновь он вручает подарок Кузьмичу.
Василий очень удивлен «вторым» подарком мышки.
Он, даже в мыслях, не может допустить того, что яйцо, открытое детской рукой у него дома, вновь будет чудесным образом закрыто.
Дается человеку второй шанс.
Глава одиннадцатая
Всему виной градусы
Минуты долгие раздумий Кузьмича спрессованы в момент истины.
«Вот оно, надо же! Настал, наконец, такой миг, в котором выбор определит судьбу института. Мы не дадим ему сгореть», – с подачи легкой руки (лапки) мышонка Вале, найден Василием ответ.
Он выбирает ту реальность, в которой институт уцелел.
Именно в ней нет институтского пожара.
Все наработки его группы уцелели. Даже потерявшая шерсть обезьянка Гоги жива. Живы и мушки-дрозофилы.
Эликсир «времени зла» умело творил чудо.
Но был тут небольшой нюанс.
Все дело в том, что хронофомов бег ничто остановить не может.
Лишь тот экран, который возжелал создать Строитель, способен обратить процесс.
Сможет тринадцатый экран управлять временнЫм потоком.
Но прежде чем его создать, найти нужно цветок Красного лотоса. Нужна его пыльца. Нужно отыскать и его семя.
Василию Кузьмичу все это еще предстоит узнать, изучая узор чешуек карпа с погибшего Фаэтона.
Пока же он, осуществив пресловутый выбор, держит в руках яйцо «киндер-сюрприза» мышонка Вале.
«По часовой стрелке, мой господин!» – почти кричит «грызун».
Василий повернул половинки яйца по ходу часовой стрелки.
Однако сюрприз не открылся, заставив Кузьмича взглянуть на мышонка.
– Повернуть – не значит, разъединить! Повернуть – значит, открыть, инициировать, привести в действие! – Вале начинает нервно подергивать усами.
Яйцо начинает менять цвет. Нагреваясь, оно стало светиться розовым.
Из подарка «гостя» стал исходить свистящий звук, напоминающий гудок паровоза.
Нагреваясь, он обжигал пальцы Василия.
Вот он уже вновь поменял свой цвет и стал ярко-кровавым.
– Чего же вы ждете? Бросайте его на грунт! – грызун начинает нетерпеливо подпрыгивать на плече человека.
– Как так-то? Ведь оно может разбиться. Не дай бог, оно еще и взорвется! – Василий весь «на измене».
– Бросайте его на землю, о, величайший из людей! Не взорвется! – громко пищит мышонок.
С трудом опустив стекло двери водителя, Кузьмич, с опаской, бросает яйцо в снег.
Снег вокруг него тут же тает.
– Всему виной градусы. Но не тепла атомарных процессов. Градусы вероятности. Да-да, мой господин. Это лишь слабенький звоночек в могучем временнОм потоке, – Вале забавно морщит свою мордочку, – но вас пусть это не пугает: всему будет свое место, будет и нужный час.
Потоки водяного пара, умело скрыв яйцо, скрывают тайну трансформации подарка.
Голубоватый пар рассеялся.
Яйцо, перестав светиться, трансформируется в объект замысловатой формы.
Василию, конечно бы, очень хотелось, чтобы оно чудесным образом превращено было в новое средство транспорта.
Однако внешне оно ничем не было схоже с земным автомобилем. Ни самолет, ни ракета, ни даже самый захудалый лифт - транспортер, автобус, либо трамвай – нет этого и в помине.
Мудреный автомат, чем-то слегка напоминающий колесо с шипами, лежал на начинавшем уже подсыхать грунте.
Колесо не просто лежало, Василий видел это четко, оно начало вращаться.
Причем, внутри него вдруг появилось еще одно колесо, поменьше.
Оно также вращалось.
Василий, привыкший во все вникать, заметил, что внутреннее колесо вращается против часовой стрелки.
Материнское (наружное) же колесо вращалось по ходу стрелки.
Каким-то непонятным ему шестым чувством, Кузьмич увидел сферу в сфере.
И странно было то, что изнутри них вдруг появился самый настоящий трап.
А сферы ведь вращались!
– Мудреный механизм! Размером только он немножко подкачал. Вместить он может разве что гнома! – Василий открывает дверь своей «шестерки».
" Как же – с! Механизм! О, если бы ты знал, человек, чему были обязаны этому «пробнику» цивилизации других миров", – прыгая с его плеча, думает «грызун».
Нужно сказать прямо и честно, что этот чудо-механизм внеземного разума вобрал в себя все мыслимые способы движения в пространстве.
Верхом самой эволюции сущего назвал его Строитель.
Чудесный механизм способен был перемещать материи объекты в просторах «темного мира».
А пчелки Виу, наниты, хронофомы, бозоны Хиггса, квазичастицы в нем – лишь небольшая часть арсенала исполнительных «механизмов».
Автор скрывать не будет от читателя упрямый факт: темная энергия, потоки темной «квази - жидкости» работают в реакторе этой чудесной машины.
Но это все Василию неведомо. Да и не нужно знать.
Ведь перед ним сейчас стоит задача на Земле, в ее пределах.
Впрочем, может, в другой реальности ему захочется пройтись автостопом по мирам галактик.
– Ну что, мой добрый друг, прошу в гости к самой вероятности! – стоит у трапа, перед подросшим чудо - механизмом Вале, в полупоклоне наклоняясь.
– А, что? Почему бы и нет? Может, и «ключ на старт»? – в сердцах, махнул правой рукой Василий, взбегая по шероховатым ступеням трапа к сфере.
Он так бодрился. Возрасту его ведь все доступно.
Однако давящая тяжесть за грудиной заставила его немножко поумерить пыл.
Левой рукой он начинает растирать себе грудь. Пошатывается и падает навзничь на грунт.
Волны вероятности
«Вот вам, пожалуйста, и первая волна!» – Вале не дает Кузьмичу упасть.
Мгновенно оценил «грызун» всю сложность обстановки.
Какие тут уж экскурсии? Какие туры по другим мирам?
Предмет его забот, спаситель человечества, сейчас сам может погибнуть.
И здесь в его судьбу вмешалась вероятность. И это – первая ее волна.
Кто-то из нас ее может назвать случаем.
«Сосуд равновеликих возможностей прохудился. Придет и вторая волна, третья. Как тут не вмешаться?» – думает мышонок.
Ему не приходится щелкать своим длинным хвостом: лишь от одной его мысли чудесный механизм вновь принимает вид яйца.
Он вновь нашел покой в его чудесной сумке.
Читатель, верно, знает, причин болей за грудиной у человека множество.
И одна из них – болезнь сердца.
Чрезмерное напряжение в работе Кузьмича сыграло свою роль.
Сейчас «гость» землян стал понимать, Кузьмич его – не человек из стали.
Сыграл, конечно, свою роль и стресс Василия.
Ведь далеко не каждому удастся видеть катастрофу мира. Увидеть безучастно.
Вале, конечно, мог бы сейчас же подлечить тело Василия.
Нанит из его сумки, этот вселенский Эскулап, взялся за дело.
Но нужно ведь, к тому же, лечить и его душу.
«И в этом ему доктором будет его семья!» – решает Вале.
Ему ничего не стоило телепортировать своего подопечного в его квартиру, не позабыв и про его автомобиль.
Сейчас его «железный конь» принимает ванны снежные на парковке у дома.
Василия же Кузьмича рассвет Нового года пробуждает на семейном ложе.
Рассвет зовет за собой новый день.
За ним – второй, третий.
Все дни заполнены семейным счастьем.
Ведь в них – общение с дочуркой и супругой. Собственно, и помолодевшая его мать «латала» его ауру.
К концу новогодних праздников Кузьмич был здоров душой и телом.
Сказать тут нужно честно, что мышонок Вале явился для него спасительной соломкой, которую он смог умело подстелить.
Сказать, что наш Кузьмич все полторы недели «плевал в потолок», нельзя.
Дошла, наконец, очередь и до чешуек карпа.
Кстати, в снах Василия Кузьмича, к нему приходил в гости их хозяин.
Мы-то, конечно, понимаем с вами, наш дорогой читатель, что к этому приложил свою руку (лапку) мышонок Вале.
Чешуя рыбья, помимо всего прочего, знает читатель, нам может говорить о ее возрасте.
Василию, конечно, было интересно посчитать годовые кольца. Их было около двух сотен.
Но все же прочее заботило Кузьмича сильнее. Ведь в нем были письмена прошлого вселенной.
Автор не станет выяснять, почему и зачем Вале открыл лишь самую малую их часть разуму Василия.
Может, он решил не гневить судьбу подопечного.
Ведь «девятый вал» вероятности ждет своего часа. Он не щадит ведь никого.
Теперь уже и Василий знает, куда ему надлежит попасть.
Египет. Сфинкс. Сто сорок четыре метра высоты грунта под его лапами. Утраченный во времени его нос. Тайник. Что в том тайнике?
Теперь он знает все.
Но нужно ведь туда еще попасть! Как и на чем? А визовый режим?
Все здесь, конечно, разрешится с честью.
С честью для мышонка Вале.
Глава двенадцатая
Ключик от ларца
Всему на свете есть предел.
Закончились и дни новогоднего безделья.
Впрочем, как это понимать: ведь кому-то было уготовано провести эти недели в постоянных хлопотах.
Так, в них постоянно трудится и тахион.
Не знает он ни сна, ни покоя. Ничем его не остановить.
Именно он, эта гипотетическая частица, и есть золотой ключик от заветного ларца.
Читатель, улыбнувшись, видимо, подумает, что в том ларце – утка. А в утке – яйцо. А в нем – игла.
Может, увидит он и дуб высокий, цепи.
Нет-нет, уважаемые дамы и господа, прочь мифы, сказки!
Ларец есть и у нас, конечно.
Но в нем нашла приют не сказочная птица.
В этом «сосуде зла» нашло свой приют семя «раздора».
Есть у человечества миф о ящике Пандоры.
Открыв этот сосуд, она выпустит в мир зло.
Но, как бы ни пугали нас болезнями, смертями, войнами, у нас остается надежда.
Именно она, как лучик света побеждает темноту, способна будет возродить мир к новой жизни.
Но это все – в легендах, мифах.
Недаром вспомнили мы этот артефакт.
Подобный сосуд предстоит открыть Василию Кузьмичу.
Тахион, с его отрицательной массой, способен будет взломать шифр вселенского замка.
Субсветовая скорость движения этой квазичастицы способна повернуть ход событий вспять.
Итак, страна и ее народ вновь трудится на производстве.
Биенье трудового пульса граждан приходит в нужный ритм.
Готов покорять новые вершины и Кузьмич.
Пока семья Василия лечила его душу, не покладая рук (лапок) трудился Вале.
За эти полторы недели решил он визовый вопрос.
Впрочем, если говорить честно, автор слегка здесь лукавит.
Ведь этот «грызун» был вхож в любые кабинеты.
Все двери для него были настежь открыты.
Мышонок знал, что мало было найти семена Красного лотоса.
В сущности, этот «цветок» – далеко не растение.
Он – симбиоз продуктов живой и неживой материи.
Мало его разыскать. Нужно еще и знать технологию его создания-возрождения.
Она сейчас за «семью печатями».
Печати те – вода живая, мертвая. Нужна и «нейтральная» вода.
К тому же, помнить нужно, сосуд его хранящий, непременно должен быть тут же закрыт.
Ведь в нем ждет своего выхода сама вероятность.
И лишь надежда способна будет с нею совладать.
Конец второй недели января в столицу позвал нежданную оттепель.
Всему виной (или, заслугой) – Гольфстрим.
Снег с площадей, улиц и скверов города сошел.
На клумбах и газонах стала пробиваться зелень травки.
И сейчас снегу не нужно было таять от тепла, идущего от «яйца».
Его Василий Кузьмич вновь бросил из окна своего автомобиля. Бросил на просохший газон, уже без сомнений и опаски.
Опять сиреневый туман скрыл трансформацию «киндер-сюрприза».
Дворовый пес под кустом газона, лапами прикрыв свои глаза, истошно повизгивает.
Ему хотелось поиграть с этим яйцом. В прыжках, он бросился к нему.
Ослепительный пучок света швырнул животное назад под куст.
«Готово средство транспорта, мой добрый господин!» – в полупоклоне, мышонок пропускает Кузьмича на транспортер.
Отступив пару шагов назад и нагнувшись, он черпает своей лапкой горсть сухого грунта.
Он ему еще очень пригодится в их долгой экспедиции.
Кузьмич, уже не спеша, преодолел ступени транспортера.
Сферы машины, вращаясь, вдруг начинают исчезать.
Кузьмич насторожился.
Привычный вид входной двери, напоминающий люк авиалайнера, ему позволил войти внутрь механизма.
«Нас ждут великие дела, мой земной друг!» – восклицает мышонок, закрывая люк транспорта.
Замкнутый круг
Входная дверь закрылась. Дверь в иную реальность
Возможность выхода из нее теперь скрывает вероятность.
Порой, она, стечением обстоятельств, может замкнуть круг бытия.
И тогда из замкнутого круга почти невозможно выбраться.
Но на то она и вероятность, чтобы оставить небольшой шанс счастливого исхода.
Читатель без труда поймет, к чему автор говорит о замкнутом круге.
Видимо, дорогие друзья, вы ждете, что внутри чудо - транспорта путешественников наших ждут роскошные апартаменты.
Отнюдь, уважаемые господа и дамы, все – очень просто.
И это просто – жаркая пустыня в Египте, Сфинкс.
Простота всей ситуации еще и в том, что дверь входная транспорта – портал.
Он же – и выход в нужной точке бесконечного пространства.
Мышонок наш, конечно, знает, что функция телепорта – лишь небольшая, мизерная часть возможностей чудо - машины.
И Кузьмичу совсем не обязательно знать, «дрова» какие горят в топке ее мотора.
Автор слегка приоткроет здесь завесу тайны, намекнув читателю, что виной всему – темная энергия.
Стоило кому-то лишь подумать, где хотел бы побывать, она сейчас же превращала все в реальность бытия.
Итак, Египет. Пески пустыни. Сфинкс.
Страж знаний вечности, своим безмолвным взглядом, взывает к беспощадности времен.
Устал Сфинкс ждать смелого ходока, который сможет разгадать его загадки.
Решает он уже не тремя загадками пытать искателя сокровищ знаний.
Просто она сейчас – одна.
И это «просто» – череда невесть откуда появившихся дверей.
Висят они в пространстве. Ждут, чтобы одну из них открыли.
Будто с небес, звучит громоподобный голос Сфинкса: «Смертный, угадывай!»
Кузьмич, как бы нехотя, считает двери. Их – семь.
Вот он тот самый пресловутый круг, который иногда зовут замкнутым.
Словом, сейчас Кузьмичу предстоит на себе испытать всю одиозность выбора.
Иные двери, как ему показалось, излучали страх.
С других даже повеяло запахом смерти.
Читатель волен возразить, дескать, смерть не имеет запаха.
Кузьмич с вами не будет спорить.
Просто он знал, чувствовал всем своим существом, что за дверьми теми нет ничего.
Ничего. И в этом «ничего» все погибает, бесследно исчезает.
В нем рушатся мечты. Нет там ни начала, ни конца. В нем исчезает всякая надежда.
А нет надежды – нет мечты. Нет мечты – нет и прогресса.
Каждая дверь – и вход и выход. Каждая дверь – и старт, и финиш.
«Смелее, мой добрый господин! Мне бы хотелось вспомнить цифру семь…» – мышонок ненавязчиво дает совет.
Кузьмич слегка задумался: «И что, это число? Впрочем, мы знаем, что в Египте число семь – счастливое число».
Вспомнил Василий поговорку, которая придавала сил любому.
«Семи смертям не бывать, а одной не миновать! – поднял он правую руку вверх и резко опустил – Вот в чем загвоздка. Но нам-то нужно выжить!»
Память его, как скатерть-самобранка, услужливо готовит стол: «Постучи в семь дверей, чтобы одна открылась!»
«Ну, это мы горазды сотворить!» – стучится он в правую дверь.
Примечание: Продолжение следует