Мир наизнанку-3, или Мой Бог - добрый часть вторая

«Мой Бог – добрый», – так решила я три месяца назад, когда сумма событий и треволнений жизни превысила меру. Что за суета меня одолела? В приятные хлопоты обживания на новом месте стали вмешиваться события внешнего мира в виде истощения материальных ресурсов, прихода болезней и появления незваного гостя. И чтобы хоть как-то разобраться в потоке событийного ряда, я устроила пьяный «дебош», а после три дня сидела на веранде, разбирая ментальную «Санта-Барбару» в своей голове. Итогом явился рассказ «Мир наизнанку – 3, или Мой Бог – добрый».

Вот краткий дайджест первой части, но прежде вопросы, на которые я искала ответы: зачем неприятный гость появился в третий раз? почему кончились деньги? и на что у меня аллергия?

Итак, первая точка отчета – гость. Что за гость? «Нечаянный» поклонник, который «случайно» узрев одинокую женщину в деревне, решил присоседится в сожительство. В этом мире всё связано, поэтому слова «нечаянный» и «случайно» взяты в кавычки, так как первый раз он пришёл по мысли моей: в ночи я думала, как бы избавиться от ненужного хлама… и утром получила: «Хозяйка, сам гружу, сам вывожу, хорошо плачу, тебе ничего делать не надо!» Второй раз старьёвщик заглянул по собственному почину с предложением жить долго и счастливо, которое мне не понравилось ни по форме, ни по содержанию от слова «совсем». Поклоннику был ответ: «Нет», однако он пригрозил вернуться: «Тогда полицию вызову». И всё бы ничего, но я разозлилась, пообещав мысленно сломать ему ножки, если заявится. Прошёл месяц: я успокоилась, передумала, устыдилась дурного намерения, поэтому третий визит закончился, так и не начавшись: гость бежал, как только увидел меня с телефоном в руках.

Вторая точка отчёта – болезнь. Что за болезнь? Вдруг свалившаяся с неба аллергия. Третья точка отчёта – отсутствие денег или в другом прочтении комфорта.

И все эти точки-заморочки происходили одновременно и лишали спокойствия в и без того спешном водовороте дел и забот стройки, что также требовали внимания. Поэтому в моей голове кружилась хаотическая вереница из мыслей и вопросов, однако в суете будней мысли оставались недодуманными, а вопросы – без правильных формулировок, размышлений и ответов. Что значит правильная формулировка? Ну… например: «Почему от меня ушёл(ла) любимая(ый)?» – «Потому что все они парнокопытные!» Это ответ первого уровня: боль, обида, активное социальное окружение и так далее. Идём дальше: «Почему от меня ушёл(ла) любимая(ый)?» – «Наверное, не без причины…» – «Какая причина заставила уйти любимую(ого)?» Причину искать можно долго и искомое может удивить. Это второй уровень: попытка объективного взгляда на ситуацию и уход от личной вовлеченности. Идём дальше: «Почему от меня ушёл(ла) любимая(ый)?» – «Наверное, затем, чтобы я понял(ла) что-то о своей жизни…» Ну и так далее: как в компьютерной игре переходим с уровня на уровень пока не пройдём весь квест до конца, то есть пока ситуация себя не исчерпает или ответ не удовлетворит. Нет, конечно, можно жить и в мире парнокопытных, потому что коза ушла к барану из-за денег или козёл нашел овцу помоложе, поэтому медитируем на закон бумеранга, дабы увидеть чужую стрижку под мартышку. Можно и так… Это вопрос выбора.

Однако лично мне мало нравится жить в мире парнокопытных и считать себя чудн;й мартышкой, поэтому и сидела три дня на веранде, пытаясь понять: зачем неприятный гость пришёл в третий раз? И это был трудный квест, ибо в нём я делала выбор о себе прежде всего. Какой? Ну, что называется, по порядку…

Озадачившая меня суета трим месяца назад выглядела следующим образом. 1) Судебные приставы лишили денег, аж, два раза по одному иску, обнулив карту, 2) поэтому стала чистить участок, но тут зачесались ручки – аллергия лишала работоспособности, но переключиться на более «благородный» труд возможности не было (нет денег, нет и стройматериала), поэтому оставалось только разбирать и пережигать старых хлам. И тут на беду 3) поклонник снова появился, заставив вспомнить об угрозе членовредительства. Однако, ножки ломать я уже не хотела, но над тем, как убрать ментальную угрозу из пространства, подумать не потрудилась, поэтому или вследствие этого у меня стала ломаться техника, лишая тем самым уже и бытового комфорта. Почему стала ломаться бытовая техника? Это обычный маркер-отражение внутреннего напряжения во внешнем пространстве, когда на нас, словно из рога изобилия, начинаю сыпаться всякие досадные мелочи и, нарастая, как снежный ком, отвлекают на себя в силах и средствах. Вот у меня тогда все параллельные сюжеты – лишение денег, приход болезни и утрата чувства безопасности – «запараллелись» в один, отчего было потеряно и понимание происходящего, и контроль над событийным рядом жизни. Пришлось резко остановиться и усесться в кресле с одним намерением – понять, что происходит. За три дня поиска правильных формулировок к злободневным вопросам я продвинулась на треть: разобралась с мысле-угрозой поклоннику и вернула себе ощущение базового доверия к миру, решив, что мой Бог добрый и он не ждёт от меня дурных поступков.

Остальные мысли-квесты зависли в пространстве, так как мне вернули телефон из ремонта, а там интернет, а в интернет «Дзен», а в «Дзене» столько всего интересного, что любая аллергия уйдет на второй план, особенно если лекарство помогло. В общем, я зависла в своих подписках… и мир суеты захватил меня в свой бесконечный водоворот. К тому же по всем точкам отчёта наступило затишье, можно сказать, полный порядок, если говорить о событийном ряде, проявленном в материальном пространстве: с мысле-угрозой разобралась, аллергия ушла, деньги вернули. Всё чудесно! Поэтому читаем «Дзенчик» для развлечения и работаем для души.

Однако не прошло и двух лун, и снова старые песни о главном, но только в зеркальном отражении: 1) у нового поклонника сломаны рёбра; 2) аллергия вернулась; 3) судебные приставы выставили новый иск… А теперь если в схему вписать деньги, то получится: 1) у поклонника трещина ребра – «пенсия» упала в двойном размере; 2) найдена истинная причина болезни – деньги пришли подарком; 3) приставы списали не критичную сумму, комфорта ситуация не лишила, а вот ощущение бюрократического произвола, безнаказанности системы и беззащитности в ней человека подарила вполне, однако минул ещё месяц и…  Но сохраним интригу и вернемся к началу.

О чём этот текст? В описательно-развлекательной части текста за суетой будничных дел автора контрапунктом должна будет проявить себя вторая точка отсчета: болезнь как 1) нарушение гармонии и утрата спокойствия во внутреннем мире человека; и как 2) необходимость и умение прислушиваться к внешнему миру, проявленному в текучести событийного ряда. Проверкой контрапункта послужит третья точка отсчёта: деньги, а точнее их наличие в качестве лакмусовой бумажки 1) комфорта и спокойствия внутреннего мира и 2) умения «слушать» внешний как система поощрений и наказаний. Как это понимать? Деньги – это бумажки-фетиши, или символы, или знаки (трактуйте, как хотите), на которые перенесена часть психической энергии социума, что наделила их различными смыслами про богатство, власть, счастье, силу и так далее. Бумажки к этим смыслам не имеют никакого отношения, а вот деньги – прямое: хорошо себя ведешь – вот тебе на карманные радости, плохо – без радостей; правильно по социальной лесенке бежишь – вот тебе эквивалентное соотношение за старания и страдания, плохо – посчитаемся по-другому; «стартаповское» чутье не подвело – вот тебе бонус для следующих начинаний, подвело – премия за решительность и опыт за отвагу. И далее в том же ключе. Деньги – это отражение нашей энергии внутренней активности, а их количество – верности направления. Перенесите акцент на деньги как бумажки, которых чем больше, тем лучше, и получите законсервированную энергию, провалы в активности, творческий застой и так далее.

Теперь ещё пару слов о первой точке отсчёта. В первой части «Мира наизнанку – 3, или Мой Бог – добрый» базовый вопрос текста стоял в следующем: возможно ли избежать ответственности за «худой базар»? Какой ответственности? За Слово как личный миф, который не может не исполниться.  За Слово, которое состоялось в ментальном пространстве нашего сознания и теперь должно так или иначе воплотиться в событийном ряде жизни.

Помним, я разозлилась и пообещала поклоннику сломать ножки. Однако прошёл месяц: я остыла в злобе своей и больше не хотела причинять вред человеку, как бы он мне не нравился и сколь бы докучлив не был, поэтому и рядилась сама с собой, отнекиваясь от своего же «базара», отчего лишилась и денег, и здоровья, и спокойствия, и гармонии. Мыслеугроза состоялась и уже не могла не воплотиться в пространстве событийного ряда, следовательно, за базар надо отвечать. И выбор мой был прост: или ломать ножки, или прощаться с шейкой. Как это понимать? Да прямо и без метафор: шла, шла, кирпич на башка нашла. Обычно в таких случаях любят говорить про закон бумеранга, особенно обиженные, часто призывая его на голову обидчиков и редко догадываясь о физике ментального процесса. В общем, если грубо, то моя мысль меня же бы и накрыла, типа: обещала ножки, так получи «кирпич башка больно». По итогу, с дурной мыслью я разобралась, решив, что мой Бог добрый и поэтому никому ножки ломать не буду, ну, а если ошиблась, и бог на самом деле злой, то я в таком мире жить не буду – ломайте шейку. Мир подтвердил, что он добрый… и я успокоилась, потерялась в делах и хлопотах, расслабилась, забыв, что миф обречён исполниться.

И снова прошёл месяц: и ровно по мысли в пространстве жизни нарисовался очередной помощник, превратившийся в докучливого поклонника, которому прилетело по ребрам. Вопрос, что тут же родился в моей голове: кто устроил поклоннику маленькое ДТП и трещину в ребре? Ближайший вывод-выход-ответ указывал на меня. Тогда как быть с законом бумеранга? Неувязочка какая-то. В общем, если выстраивать событийный ряд по антитезе, то получается: месяц назад я не хотела ломать ножки, поэтому меня лишили денег, да ещё и ручки отбили, теперь – за рёбра выписали премию, а заодно объяснили за что по ручкам били. И вот чтобы с этим разобраться, рефреном по тексту будет идти тема об истинности вопрошания.

Надеюсь, этот краткий экскурс в предысторию достаточно исчерпывающ, вопросы поставлены, поэтому часть вводная…

***
Что такое аллергия на психосоматическом уровне? Это беспокойство как непринятие чего-то в себе или серьезное отторжение каких-либо внешних ситуаций. В общем, это отсутствие внутреннего равновесия в «тёрках» с жизнью, как правило, социумом, когда мы пытаемся прогибаться под изменчивый мир, не веря, что он прогнётся под нас. Касаемо себя, вполне ответственно могу заявиться, что отношусь к категории жизнелюбов и очень настораживаюсь, если вдруг перестаю улыбаться, поэтому вдруг свалившая с неба болезнь меня сильно озадачила, заставив искать источник внутреннего напряжения. Беспокойств у нас жизни всегда достаточно: к некоторым мы привыкаем, к иным притираемся, что-то удаётся пережить, забыть, не узнать иль отмахнуться. Однако, у меня заболели ручки – отмахнуться не получалось, пришлось сесть и думать: почему? на что? за что?

И первое куда кинулась мысль: чистила сад – какая-то трава? Однако путь этот был долгий и мало меня устраивающий: к беспокойствам внутренним он отношения не имел, а просто искал технические раздражители во внешнем пространстве, поэтому пошла дальше. Вторая мысль: нет денег, осталась без работы, стыдно на шее у сына сидеть – беспокойство сплошное, одним словом. Однако в прошлом даже в куда более напряженные времена, обходилось без аллергии, поэтому снова дальше. Мысль третья: отторжение себя на очень глубинном уровне, когда тебе всю жизнь твердят: «Ведьма», а ты упорно не хочешь этому верить, несмотря на факты и разные послесловия. Да, именно поэтому я так озадачилась мыслеугрозой своему незадачливому поклоннику: знала, мысль догонит его, а не меня, мне же просто выставят счёт. Однако же опять как-то много лет подобное противостояние обходилось без физического урона собственному здоровью. В общем, я так и не поняла, где собака зарыта, а там вернулся телефончик, «Дзенчик», отпустило как-то резко, всё забыла, ибо жизнь опять весело и легко закружила. Прошёл месяц: и ручки снова резко напомнили о себе, что называется, одним мгновением.

А теперь, читатель, давай немного развлечёмся: себе я поставлю задачу весело описать событийный ряд короткой ремиссии, а ты постарайся найти, что тревожило в нём меня, ибо помним: аллергия – это заноза беспокойства, которую порой очень сложно услышать в себе.


***
Близился сентябрь, а с ним приходил и рабочий сезон: необходимо было доставить забор, чтобы спокойно уезжать на работу. Я заикнулась об этом сыну и получила бюджет под целевое строительство. Однако в конце лета пришла к пониманию, что работа мне не светит, колледж договор не продлил, допрыгалась, что называется, за прошлые подвиги. Спокойствие безработицы порадовало, а вот отсутствие личных денег восторга не вызвало. Пришлось сесть и задуматься: «Что ты хочешь?» – «Тишины, спокойствия, одиночества». – «Значит, сиди в деревне и смотри в мир через экран монитора, найди удалённую работу».  От мысли искать работу кисло мутило, поэтому объявила детям (сыну с невесткой), что год буду жить на «пенсию» – их материальную помощь: «А там посмотрим». – «Делай, что хочешь. Это твоя жизнь». И я решила вести канал на «Дзене», а также отредактировать старый роман, который вот уже пятнадцать лет никак не даёт мне покоя. И успокоилась в счастье, поделив день: полдня обживаем пространство, полдня слушаем клавиши.

В обживании первым пунктом стояла задача по использованию «заборного» бюджета, поэтому, закупившись материалами, стала искать сварщика. Этот квест длился неделю: «Сорок тысяч за калитку и ворота, да ещё и из материла заказчика? Я подумаю…» – «Двадцать пять». – «Тридцать. Посмотрите мои работы. Я очень качественно делаю». – «Двадцать, но вам нужно будет купить сороковой профиль. Нет, который у вас не пойдет». – «Двадцать». – «Двадцать». – «Пятнадцать». – «Как вас зовут?» – «Сергей». – «Отлично. Вам объём работ понятен? И материал используем тот, который есть». – «Да не волнуйтесь вы. Всё будет пучком». – «Пучком не надо. Надо вкопать четыре столба, сварить распашные ворота, калитку и всё закрыть профнастилом. И ещё вставить замок. Сделаете?» – «Я же сказал – под ключ». – «Договорились». И к выходным я стала ждать Серёжу…

И Серёжа приехал. И не один, а с напарником – симпатичным молодым пареньком, высоким, чернявым, приятно смуглым, глаз радующим. В общем, разглядывать Вадима было интересно, поэтому старалась опускать взгляд в долу, чтобы не смущать парня. А вот на Серёже отвела душу, рассматривая без стыда и смущения. Однако Сергей и не то в жизни видал, поэтому мы быстро сошлись. Я пыталась понять сколько в этой горе объёма и веса, но как ни силилась – не могла даже предположить. Вот сказать, что Серёжа богатырь – не угадать, Вини Пух – мимо, качок – совсем не туда. Это был огромный лет сорока с копейками мужик, балагур и шутник, который заполнял собой всё пространство в прямом и переносном смыслах: «Да. Да. Это опять правая рессора – левая рессора», – смеялась, понимая, опять троллит. «Ващпе», – восхищался Сергей моей сообразительности. Однако, несмотря на все шутки и прибаутки, мужчины держали чёткую дистанцию и все мои наседкины хлопоты пресекали на корню, отказываясь от чая, кофе и даже воды, а это был первый день – бурили ямы, устанавливали столбы – и работа была тяжелая: Вадиму было жарко. «Так, Сергей, ямы забетонировать смогу и сама за неделю, а за это вы мне и на калитке приварите внизу такой же профиль, как на воротах», – задаю непредвиденный фронт работ. – «Без проблем. Вадим!» – и мальчишка опять «землеруб». Мужчины улетели, но обещались на следующих выходных быть, а я осталась – бетонных дел мастером.

Ямы Сергей вырыл под стать себе, поэтому фронт работ у меня был под стать Вадиму. Два дня – с утра и до вечера – длился этот мой подвиг: два с половиной мешка цемента, больше трёхсот килограммов песка, за битый кирпич – не скажу, но тому, кто будет демонтировать наше с Серёжей творчество, не завидую от всей души. И что мне там мальчики из «ЗаборыВсехВидов» и не только рассказывали про «плавающий» подмосковный грунт? «Только бутировать, иначе всё поведёт!» – им бы поговорить с Сергеем.

И вот я тружусь с усердием пионерским и рвением комсомольским: тяпкой мешаю раствор в огромном строительном тазу и ничего не замечаю вокруг. Труд, знаете ли, сосредоточенности требует. Как вдруг замечаю краем глаза огромный чёрный джип, прижавшийся к моим отбойникам: «Хм, наверное, пропускал кого-то», – мелькает в сознании мысль вслед за скрывшейся в общем потоке машине. Однако джип внимание привлёк, а сказка про Золушку – это любимая фантазия девочек, поэтому, «тяпая» песок с цементом, как-то незаметно для себя принимаюсь фантазировать, вот появляется принц на белом коне и… песок мы тяпаем вместе. И усмехаюсь-то ведь сама себе, но увлекает меня эта фантасмагория, уж, больно она нереалистичная, поэтому на: «Здравствуйте» – за спиной подпрыгиваю вместе с тяпкой и оборачиваюсь в полёте.

– Напугал? Извините, не хотел. Давайте я вам помогу, – и высокий, холёный, дорого одетый, интеллигентный Принц с красивой проседью начинает отбирать у меня тяпку. – Я, правда, помочь хочу! Не могу видеть, когда женщина так работает. У меня даже рабочая одежда есть в машине, могу переодеться…

– Оставьте! – вцепившись в спасительную тяпку, шарахаюсь я. – Оставьте! Что вы хотите?

– Помочь…

Ну что тут скажешь? Сказка – это прекрасно, но в голове-то уже детектив: «Что ты хочешь мужик из “джипеля”? Убить? Закопать? Сокровища зарытые в старом доме забрать?» Да, дом я купила интересный. Больше десяти лет он стоял заброшенным, поэтому и бомжи там жили, и ребята тусили, и краденое хранили, и кого-то убили, и менты дознания проводили, и в криминальных новостях показывали. Ох, и баек я наслушалась от соседей…

Вот и гостя моего тоже заинтересовал дом, не дав проехать мимо: «Идите, смотрите, только осторожно – ноги не сломайте». И пока мой собиратель старины проводил свои изыскания на первом этаже, я выработала раствор и освободилась, поэтому на чердак полезли вместе. Однако от поиска сокровищ нас отвлекали постоянные звонки: «Я машину отгоню и вместе с женой приду, можно?» – «Конечно». – «Заодно переоденусь и вам помогу». – «Я уже закончила. Приходите так. Чай попьем». Однако супружеская чета вернулась на взводе, прежде усладив мой слух приятной мелодией брани, заставившей меня чуть ли не упасть ниц в благодарственном: «Спасибо! Спасибо! Спасибо!» Ох, как грозно ругался за забором мой воспитанный и сдержанный гость, что хотелось присесть от восторга испуга и восхищения, ибо и без русского исконного он умел так сказать! Ох, как чётко и ясно зачитал он соседке мои конституционные права и её дорогу в придомовых территориях, что во мне всё закричало детской радостью: «Да! Да! Да! Так её! Так!» – от вдруг неожиданно появившегося защитника.

В чём была суть конфликта? Мой участок закрыт отбойниками, поэтому машину поставили у ворот соседки, и та вышла, чтобы вежливо попросить отъехать. Правда, вежливость у неё заканчивается после слова «пожалуйста», однако чаще она обходится без него.

– У вас ненормальная соседка! Как вы только с ней живете! Труба ей мешает!

– Какая труба?

– Печная. Вы поставили дом слишком близко к её забору.

– Это не дом, а бытовка. И от забора полтора метра, – тут же оправдываюсь я.

– Да ещё…

Однако я уже не слушала гостя: остальные жалобы мне были известны, а вот недовольство трубой было новостью, поскольку печь поставила недавно. В моей голове уже вовсю неслось тоскливое кино: затопила и получила – администрация, полиция, суд, постановление о переносе дома и так далее.

– Лена, – вывел меня из прострации женский голос.

– Ах, да. Очень приятно, – поздоровалась я с женой своего гостя, которую сначала приняла за молоденькую девушку, отчего доверие к Принцу из «джипеля» полетело стремительно вниз, ибо это либо совращение малолетних, либо повторный брак, либо всё в сумме, а так красиво заливался про долгое счастье супружества. Однако присмотревшись, признала ровесницу и прониклась ещё большим уважением к её супругу: он, действительно, холил, лелеял, любил. Это были добрые гости, которые принесли с собой интересные разговоры и оставили приятные воспоминания.   

– Лен, у тебя мелочь есть?

– Нет, только пятитысячные.

– Хорошо. Давай…

– Роман, – напрягаюсь я и угрожающе смотрю на гостя, – не омрачайте мне радость знакомства. Эти горшки и сотки не стоят!

– Это вам на стройку. Я, правда, просто хочу помочь. Я могу приехать и…

– Лена! Лена! Только посмейте! – упреждаю я гостью, видя, как она начинает тянуться к сумке. – Пожалуйста… – смягчаюсь, и мы улыбаемся друг другу. – Я была очень рада с вами познакомиться.

Мы обменялись телефонами и тепло распрощались. Гости уехали, а я вернулась к трудовым подвигам во имя забора, ибо Серёжа в свои ямы, конечно, с трудом, но втиснулся бы, зато мне сыграть в них труда не составляло, так что тяпай, деточка, тяпай. И я старательно тяпала, сыпала, мешала и топала, а в голове кружилось «администрация, милиция, суд»… И следующим «администрация, милиция, суд»…  И следующим: «Ну, бред же?» – «Бред». – «Тогда чего ты боишься?» – «Бреда…» И следующим бы кружилось, но телефон опять приказал долго жить, отчего все мысли переключились на решение этой «незадачки»: «незадачка» решилась, соседка забылась.

И снова суббота – Сергей, Вадим, забор, ворота. Два дня – с утра до вечера – ушли на то, чтобы просто сварить ворота: Серёжа всё делал с чувством, толком, расстановкой, без спешки и суеты, с байками, шутками, весёлыми прибаутками. Казалось, он не делал ворота, а сотворял их, словно Гефест – греческий бог кузнечного дела, – кующий меч Ахиллесу, заставляя меня бессильно вздыхать и тормозиться в своём внутреннем: «Ну быстрее… быстрее… быстрее…», но эти мои молчаливые призывы падали в терние: у Сергея было какое-то своё ощущение времени, и в этом мы с ним сильно не совпадали. Правда, отец был доволен работой сварщика, запрещал мне торопить мужиков и вмешиваться со своим «хеншуем». Короче, Серёжа оказался «фэншуистом» ещё похлеще меня, однако если мой «фэншуй», когда строила веранду, приводил отца в негодование, то Серёжин – в восторг: все конструктивные решения, сварочные швы и их обработка, а также прочие плюшки и мелочи получали полное одобрение папы, также работавшего в своё время сварщиком.

– Покажи мне ещё раз засов с обратной стороны… с другой… так теперь петли…

– Папа! Я замахалась тут с телефоном ползать! Хватит уже!

– Показывай! Отлично! Хороший тебе специалист попался: на совесть делает.

– Уже и сама поняла, – и я принималась пересказывать про свои походы в дальние магазины, в которых проводила сравнительный анализ калиток и ворот, а заодно и отстройку от конкурентов: кроме совести Сергей делал, что называется, на века, то есть на время пока заказчику не придёт в голову идея о новом заборе.

В общем, чем дальше, тем всё с большей симпатией и уважением я проникалась к своему сварщику – этому добродушному огромному медведю, заставлявшему меня сильно тормозиться в своём внутреннем ощущении времени: «Торописа не надо… Всё будет пучком». – «Ну, пучком, так пучком, главное, рессоры не перепутать». – «Ващпе!» – восхищался Серёжа и принимался вспоминать очередную байку, рождая во мне смешанные чувства: хотелось то ли о столбы головой биться, ибо каждая байка – это минимум пять минут, то ли от смеха по этим самым столбам сползать. И к понедельнику у меня болели скулы, отчего объявила отцу, что очень устала, поэтому покрашу ворота, а потом буду всю неделю лениться, стяжая одиночество и тишину. Однако у мира были на этот счёт свои планы…

Дело в том, что когда я осознала и приняла мысль о том, что осталась без работы на этот учебный год, потому как нагрузка два часа в неделю – это баловство для души, то так «сурьёзно» задумалась над ситуацией и… решила устроить отпуск в год. Почему? Во-первых, моё обживание в деревне ещё не было завершено до уровня приемлемого комфорта и по-прежнему отнимало очень много чисто физического времени. Во-вторых, со мной просто не продлили договор в основном колледже, где я работала на полную ставку, а суетиться и искать новое место работы, когда упущено самое «горячее» для преподавателей время трудоустройства, мне совсем не хотелось: сил много – результат сомнительный. Ну, а поскольку впервые в жизни могла себе позволить свободу выбора, так как сын ежемесячно перечислял «пенсию», то разрешила себе, не сильно беспокоясь о хлебе насущном, посвятить целый год личным занятиям. Сказано – сделано, решено – исполнено. В общем, не откладывая в долгий ящик, я села редактировать свой старый роман.

О, с каким восторгом протекало через меня давно минувшее СССР – страсти, страдания, сомнения, разочарования, – заставляя радоваться чужому веселью. О, каким безумием я наполнялась, в очередной раз промысливая глобальный сюжет, который закидывал меня то в пространство старых мифов о сотворении мира, то в культуру постмодерна с её стремлением к всеобщей мешанине. О, сколько вдохновения и печали стяжала я в тех думках одномоментно, ибо мысль основная была нехороша, но впечатляюще оправдана в своей жестокости. И билась я с ней, но выхода не находила…

Поэтому, несмотря на все заборные хлопоты, по вечерам я уносилась в романные перипетии, где полным ходом закручивались бразильские страсти ревности и финские этюды интриг, и лениво помысливала, как бы поэстетичней убить главного героя. И всё было тихо, чудесно, спокойно, понятно и размеренно, пока не позвонили дети: «Что муж твой попросил? А ты что? Рассказала?! Зачем?!» – «Врать не хотела…» – «А промолчать? Ну ты, мать, даешь…»; «Ты зачем всё это затеял? Тебе спокойно не жилось?» – «Меня спровоцировали». – «И что?» – «Если бы знал, то…» – «К тебе это не имеет отношения!» – «Если бы знал, я бы подумал жениться или нет, а теперь уже поздно…» – «Господи, да что там может быть такого?» – «Моя жена…» – молчание, но и без слов понятно. – «Ты там ничего не делала?» – «Я? А я тут причём? Сижу, никого не трогаю, примус починяю».

Короче, бразильские страсти ревности моих героев оказались детским лепетом, если примерить их на шкалу боли у сына, ибо жена дала исповедь мужу: «Прости, солнце, я не знала, что он такой ревнивый. Прости». – «Ничего». – «Это в нём папочка родной говорит… Если станет совсем невыносимо, ты мне скажешь?» – «Хорошо». Однако, там в этих страстях была и существенная корректировочка: «Мам, почему это так больно?» – «Да успокойся ты уже!» – «Я не верил, что такое может быть в жизни». – «Ты достал!» – «Это же абсурд…» – «Ты о чём вообще?» – «Я думал, что самое худшее пережил в кадетке, но здесь… здесь мне просто выстрелили в лоб, в упор». – «Слушай, не заставляй меня вспоминать отца твоего в суе…» – «Почему мужчины могут так поступать с женщиной? Это же…» – «Что?! Что ты сказал? Повтори?» – «Почему люди так неосознанно жестоки…» – и я слушаю, замираю, молчу, трудно вздыхаю и что сказать, ответить не знаю. «Почему так?» – «Больно?» – «Да». – «Терпи. Это моё наследство…» – «И что делать?» – «Не знаю. Для себя я нашла выход, сбежав в деревню». – «Но это побег, а не ответ на вопрос, как жить с этим и что делать. Ты же для себя что-то решила?» – «Я самоустранилась, а что решишь ты – это вопрос…»

Да, я, действительно, забыла, что всё это СССР далеко не смешно, не забавно и совсем не весело, поэтому всполошилась не на шутку, после того как память мне освежили. И резко «разрубила» два пространства – романное и реальное, – подтвердив: «Я тут ни при чём! У них своя песня!» Что это значит? Ну, сильная мысль, сколь сказочной бы она ни была, всегда отзывается в действительности. И, хотя к детской «Санта-Барбаре» я была не причастна, однако вихрем могла и задеть. Как? Ну, например, с невесткой я смешливо и вскользь проговаривалась о своих занятиях, утратив бдительность, и вполне могла раззадорить девчонку на подвиги. Кто знает?

Что значит «разрубить»? Чистой и чёткой мыслью поставить в сознании галочку: «То-то и то-то» – и больше к этому не возвращаться, то есть недопускать никаких сомнений, чувств вины и прочих замочек. У кого-то это может получиться сразу, а кому-то придется долго заниматься аутотренингом, стараясь внедрить нужную мысль. Целеполагание здесь одно, а вот методика разная. Как? Ну, например, вам нужно забить гвоздь. «Разрубить» – это молотком, аутотренинг – это подручными средствами. Что есть молоток? Убежденность, решительность, ощущение своей правоты – по ситуации, что называется. У датского философа Сёрена Кьеркегора, например, это звучит как «движение веры». Сёрен был молодой, красивый, успешный, образованный, богатый и… безумно влюбленный в прекрасную девушку. И чувства взаимны. И преград нет. И все ждут свадьбы. И долго. И счастливо. В этой сказке было лишь одно «но»: мужчина знал, что он не способен быть мужем. И нужно лишь «движение веры», чтобы попасть в сказку про «долго и счастливо»…

 Итак, я совершила своё «движение веры» и недопустила в сознание мысль об ответственности за бразильские страсти детей, однако они уже были запущены в производство, и это меня страшно напрягало. И вот крашу я свой каркас под ворота, а в голове веду диалог с детьми, совсем забыв о своих героях. И диалог этот так поглощает меня, что становлюсь рассеянной и неосторожной, отчего, когда выпрямляюсь, не замечаю железного засова и со всего маху влетаю в него носом. В темноте оседаю на землю. В голове тишина. В тишине мультики. Боль, кажется, везде. Из глаз слезы. Из носа сопли. Придя в себя, вытерла кровь и вернулась к своим трудовым забавам, напрочь забыв о детях и удивляясь, как можно было так удариться: «Не фиг нос не в свои дела совать». – «Да поняла уже, но…» – «Пусть сами разбираются». – «Ладно, но…» – «Сами! Не лезь! А то без носа останешься…» И это был мне ответ на «движение веры».

И вот вечер: и нос забыт, и дети забыты, и другие герои пришли им на смену. И ночь. И утро. И день. И счастье потери себя, ибо роман в каждым днём всё серьезней порабощал мозг, делая меня совершенно отрешенной от мира.

– Здравствуйте!

– Господи! Данечка! – подпрыгиваю я на веранде вместе с креслом, ноутбуком, столом и чаем в придачу.

– Да что ж вы так всё время пугаетесь!

– Да что ж ты так, пострелёныш, всё время кричишь!

– Я помогать пришёл!

– Сначала чай, а потом о помощи помыслим. 

И соседский мальчишка уже без сопротивления подтягивает в качестве стула строительный таз, усаживается и ждёт, когда я выйду с кружками, готовый в любой момент подскочить и прийти на помощь.

– Ну рассказывай, как дела? Чай. Конфеты. Твоя ореховая паста. Хлеб нужен? Что нового в большом мире?

В мире Данечки всё хорошо: его взяли в колледж, правда, теперь он будет не автомехаником, а туроператором, и мне этот поворот событий весьма нравится, ибо у мальчишки талант к языкам, высокие коммуникативные навыки, бойкая речь, весёлый нрав и… добродетельное сердце, несмотря на весь мусор в голове. Хотя, что есть мусор? Вот мы болтаем о героях комиксов Marvel и DC: «Погоди, погоди… Ты хочешь сказать, что идея многовариативного мира была заложена в них изначально?» – «Да, – искренне удивляется Данечка, – Рон Мартц сразу предполагал наличие в них параллельных Вселенных. Например, есть Вселенная, где Питер Паркер не стал человеком-пауком, а есть...» – «Это понятно. Вопрос в другом: почему я это пропустила мимо сознания, когда весьма пристально изучала в своё время эту тему?» И чем дальше, тем приятнее моё удивление от мальчишки, поэтому слушаю с интересом, хотя и не успеваю за всем потоком информации, что проносится передо мной восхитительным калейдоскопом прекрасного хаоса.

– Так что? Я в пятницу прихожу? Будем яму копать!

– Приходи! – подтверждаю фронт работ, насильно запрещая себе беспокоиться о деньгах.

Дело в том, что после того, как сын переслал «заборный» бюджет, мысль моя маялась неугомонно, стараясь сократить расходы до минимума, следуя старым сказкам жизни, где приходилось считать каждую копейку. Изживать эти сказки из себя сложно, поэтому периодически я, если так можно вызариться, впадаю в истерики про «Денег нет! Усё пропало!» И это тяжелое настроение реализуется в пространстве событийного ряда ровно по мысли: раньше подобное мыслилось, как данность, с которой приходилось считаться; сейчас – это истерические припадки, которые приходится в себе вылавливать и гасить. И последний «загасился» на Данечке: в мысли я активно решала, как и какой мы сможем сделать забор с ним самостоятельно… и подписалась на порносайт. И это был ответ мне ответ на ментальный запрос: «Порнозабор!» Истерика по итогу прошла, но в наказание пообещалась себе, если мальчонка вновь прибежит и будет набиваться в помощники, выкопаем с ним канализационную яму: «А деньги?» – «Проживешь до пенсии, если что, на гречке! Не впервой!»

И вот Данечка убежал довольный, оставив меня в счастливом одиночестве снова стучать по клавишам и теряться где-то в неведомых далях романной мысли, забывая про сон, еду и время, отчего пятница пришла неожиданно.

Мальчонка прибежал, как и обещался. И к вечеру я уже скулила: «Данечка, хватит на сегодня! Ты устал! Данечка, закругляемся! Даня, я устала! Потом доделаем… Даня, вылезай!» В итоге я выгнала мальчишку из ямы, выпроводила домой и без сил рухнула в кресло: у Данечки было какое-то своё ощущение времени, и я за ним не успевала столь же сильно, как Сергей за моим, от которого весьма кстати пришло послание, что в субботу он не сможет приехать. Поэтому следующим днём без каких-либо шуток, прибауток, передышек и прочих радостей Даня загнал меня по полной грусти, а сам отправился гулять с друзьями полный сил и вдохновения для следующих подвигов: «Данечка, я тебя не обидела?»  – «Нет, что вы! Вы наоборот меня балуете!» – «Спасибо тебе, друг». – «Это вам спасибо за работу».  Мы рассчитались, и остались весьма довольны: один – ямой, другой – вознаграждением.  И следующую неделю, до приезда Сергея, я «фэншуила» на пару с отцом свою яму, работая то водочерпием, то бетонных дел штукатуром, то декоратором, а по вечерам стучала по клавишам на веранде.

Но пришли выходные, приехал Серёжа, а с ним веселые байки и «торописа не надо», «волноваса не надо», «всё будет пучком»: «Ты там ещё не сдохла, старая?» – «В смысле?» – «Соседка ваша». – «В смысле?»  Оказалось, Серёжа тоже уже успел познакомиться с моей «замечтательной» соседкой, которая зачитала и ему правила парковки. Его не было две недели, но память о знакомстве в нём жила, поэтому, услышав работающий у соседки триммер, он пожелал ей долгих лет, веник, орден и прочих доблестей в исконно русской тематике.

– Ну… зачем так грубо, – поморщилась я.

– А зачем быть такой злой? Ну встал не там, скажи нормально. Пардонте, отъедем – и всех делов. И ведь выезжать-то сама никуда не собиралась. Зачем орать и лаяться?

– Да, есть такое, но если подумать, то ей и самой несладко приходится, столько злиться – это тяжкий труд, – попыталась-таки защитить соседку, хотя полностью была согласна с Сергеем.

В общем и целом, свои желаемые семь метров забора я сумела лицезреть спустя месяц от начала работ, но какие это были метры! Просто произведение искусства из профнастила, заставлявшее меня радоваться и танцевать вокруг него. Моя благодарность Сергею с Вадимом была безгранична, но… не материальна, а я прекрасно понимала, что совесть и время, которые они вложили в мои ворота и калитку, стоят куда как больше, чем оговоренная за работу сумма. В общем, мне вот прямо чувствовалось, что обижаю ребят по деньгам, отчего последние «заборные» часы отравила себе внутренним монологом о жмотстве. Заборный бюджет уже давно был реализован и залез в пенсию, поскольку то замок, то трубы, то ещё какие-нибудь необходимости и хотелки. Короче, денег, как всегда, в моей голове – нет, «аканомия», «аканомия» и ещё раз «аканомия». Поэтому, пока мужики «дофэншуивали» профнастил на заклепки, я набрала слив, облепихи, дабы и Сережиной жене досталось радости, сходила за коньком, но всё одно осталась недовольна собой и после отъезда «мальчиков» впала в истерику: мне было очень стыдно за скупость, ибо нутром чувствовала – недоплатила, а ягодки – это так дешёвый отмаз.

Истерика у женщины – это атомная война в её голове, когда не только пленных не берут, но и себя убивают. Так и я в припадке самобичевания позвонила сыну и спросила, не жалко ли ему двух рублей? Детям денег было не жалко, у них с ними свои отношения, но лично перечислять их неизвестно кому сын отказался: «Я тебе переведу сейчас на карту, а ты им. В чём проблема?» – «Мне не надо! Я тебе телефон скину, ты позвони, поблагодари, скажи, что матери всё понравилось и, мол, это твоя благодарность». – «Зачем такие сложности? У тебя денег нет?» – «Да есть у меня деньги! Дело не в этом!» – «А в чём?» – «Всё! Проехали! Не надо ничего!»  В итоге я бросила трубку, таки разругавшись с сыном, что не пожелал понять всей тонкой схемы и многоуровневой структуры моей душевной организации. И устыдилась сама себя ещё больше. «Так! Стоп! Тихо! Серёжа знает, что тебе стыдно за свою жадность? Нет. Почему? Вы рассчитались, как и договаривались, так что у него нет проблем. Тогда где проблема? В твоей голове», – попыталась  подружиться со вторым полушарием в ней. Дружба удалась: деньги ребятам перечислила, послание с благодарностью отправила и, получив в ответ: «Большое спасибо!!!» – поняла, Сергею моё «кино» было неведомо; перезвонила сыну: «Прости. Мне стыдно, но истерики плохо поддаются контролю». – «Всё нормально. Тебе деньги перевести?» – «Нет! У меня есть, правда. Ты же понимаешь, дело не в них. Это мои тараканы, которые плохо поддаются дрессировке». – «Ты успокоилась?» – «Да». – «Я тут что подумал…» – «Что?» – «Чтобы не оставаться самому почти без денег в конце месяца, я тебе решил пенсию с аванса перечислять». – «Мне всё равно». – «Значит, договорились, жди пятнадцатого…» – «Октября…» – «Сентября». – «Октября! На этот месяц ты уже перевел!» – «Две недели жить тоже на что-то надо». – «У меня есть деньги, правда! Мне тут дед подкинул на пруд…»

В сути я была богатеньким Буратино: восхитившись трудолюбием Данечки, отец перевел весьма неплохую сумму, чтобы мы с мальчишкой выкопали пруд, мол, мне мечта-забава и мальцу работёнка; плюс на карте лежала «пенсия» от сына, к которой я ещё не притрагивалась. Так что это был чистый истерический припадок: проверка старых синаптических связей в головном мозге – страх остаться без гроша и пойти по миру, въевшийся в сознание за долгие годы и проросший в каждой клеточке организма. Почему проверка? Ну…

Помним, как моя ментальная «Санта-Барбара» приблизительно вот также вышла из-под контроля, когда я, просчитывая максимальную «аканомику» забора в своей голове, получила «порнозабор», после чего пообещалась себе привлечь соседского мальчишку на другие работы, невзирая ни на какие внеплановые траты и прочее бла-бла-бла, то есть решила намеренно спровоцировать страх и, в очередной раз проходя через него, посмотреть, как будет развиваться событийный ряд. И пока мы с Даней копали яму, я чутко наблюдала за своим мыслепотоком, отлавливая ересь и не давая ход паническим настроениям про «Денег нет! Усё пропало!» А так как работали мы с энтузиазмом, то мир в виде папы, можно сказать, выписал нам премию: у меня пополнился счёт, а у мальчишки появился новый фронт работ. И это я хорошо отследила: мир, как всегда, очень чётко и чутко отзывается на наши мысли, желания, страхи. В данном случае каждый из нас получил желаемое: я – спокойствие, Данечка – работу. Поэтому приключившая – яркая, быстрая, бурная – истерика, после того как пришло время окончательно рассчитываться со сварщиком за работу, была ничем иным, как проверкой на вшивость, если хотите. И проверка прошла успешно: после того, как я перечислила Сергею свою благодарность, спокойствие и комфортное ощущение себя в этом мире вернулись, а то, что счёт немного схуднул, забылось в течение пятнадцати минут, ибо уже другие подвиги рисовались в голове и манили к свершениям.
 
Утром я проснулась с чёткой мыслью: хочу сделать нормальный подъезд к участку, то есть положить трубу в канаву, а сверху засыпать её грунтом, который появится, как только начнём копать с Данечкой пруд. Фронт работ был определен, поэтому пошла в ближайший строительный магазин на разведку, чтобы определиться по ценам, трубам и времени. Выяснив, что половина пенсии уйдет на эту забаву, отправилась домой и пока шла с легким сердцем расставалась с деньгами, ибо память о вчерашней истерике была очень свежа. Итак, мне предстояло выровнять площадку под трубу, которую обещались привести и положить в течение пары часов, как только будет куда. Следовательно, сегодня – канава, завтра – труба, послезавтра начнём копать пруд!  Однако, лишь сказка скоро сказывается, а дело полно нюансов…

Так и я неожиданно наткнулась в канаве на старые трубы, которые от времени полностью ушли в землю: «Смотри! Смотри, что я нашла!» – прыгая от радости, позвонила отцу. – «Если на них положить новую, то всё будет ровно! У меня есть площадка!» – «Зачем новую? Ты эти вытащи». – «Как эти? Я не смогу…» – «Тут работы на полчаса…» Отец у меня тоже суровый «акономист», и никакие доводы по зарытию в землю без необходимости половины пенсии его не убедили. В общем, папа убил всё моё воодушевление, заставив топать к мужикам на стройку в поисках экскаваторщика, который по его замыслу должен был с лёгкостью выдернуть из земли две старые трёхметровки, подсыпать в образовавшуюся яму землю, а затем вернуть ценный и крепкий хлам на место, только на полметра выше. Замысел был прост и чуден, что называется, без проблем… у папы, но не у меня.

Моя проблема опять, как всегда, жила в голове. Какая? Ну, на сей раз имя ей было – «экскаваторщик». Во-первых, его надо было найти. Во-вторых, убедить помочь. В-третьих, не нарваться на нежелательные послесловия. И больше всего меня напрягал пункт под номером три, но что может случиться за полчаса? В общем, вдохновившись папиной «акономикой», я вооружилась фотографиями, нахлобучила «хебчик», резиновые сапоги и отправилась на стройку, по дороге репетируя роль своего в доску строителя-работягу. Не могу сказать, что я поставила на уши всех мужиков, но потехи надела довольно, обсмеяли меня обстоятельно. Роль работяги тоже не удалась, «материса» как Серёжа не получалось, пришлось включить женское обаяние и на плоские шутки кривить рожу да строить угрожающие глазки. Это сработало: мужики сжались, и домой я отправилась в сопровождении эмиссара, дабы оценить объем работ и окончательно договориться о цене.

Эмиссара звали Евгений… и был похож он на моё волоокое чудо, но только здорово потрепанное жизнью, трудами, заботами и днями, однако вёл себя как истинный джентльмен, поэтому как-то незаметно превратился в Женечку. Оценив сложность задачи и назвав-таки цену, Женя взял мой телефон и ушёл восвояси, пообещавшись вечером приехать на технике, а я осталась раскапывать и чистить свои трубы.

Пришёл вечер. Пришёл Женя. Ножками. Поскольку начальник ему не разрешил взять технику. И ручками попробовал вытащить трубы под моё кудахтанье. Не получилось – допричиталась. Ушёл, пообещав вернуться завтра вечером с мужиками. Пришло утро. Пришёл обед. Пришёл Женя. Ножками. Проверить, как поживают трубы. Трубы поживали без изменений. Изменения были в настроении Жени: он не спешил уходить...

– У тебя обед? Ты обедал?

– Да.

– Ну, пошли кофе попьем, да пойдешь работать.

Пока пили кофе, Женя успел рассказать многое о своей жизни, а заодно расхрабрившись, сказал, чтоб вечером ждала – приедет на технике. А как же начальник? Да, ерунда – не узнает. А прав;? Да, это сложность, но проскочим, не боись. Может не надо? Да, не переживай, всё будет хорошо, главное, чтобы менты не проехали.

Женя ушёл, а я осталась нервничать, напряженно ждать и ещё больше откапывать свои трубы, дабы дернуть их было быстрее и легче. Пришёл вечер. Приехал Женя с помощником на огромном фронтальном погрузчике. Я не то чтобы нервничала, пока Женечка работал, а стояла, обхватив голову руками, и желала провалиться куда угодно, лишь бы всё это быстрее закончилось. Что именно? Из-за отбойников погрузчик перегородил полдороги, поэтому пробка образовалась в обе стороны, и всё это машинотворение меня страшно пугало, особенно когда пару раз полицейские машины пронеслись всё-таки мимо. Да и сама техника у Жени тоже страшно гудела. И потом то ли чалку одевали неверно, то ли трубы у меня были непослушные, но сказки папы про быстро и легко себя не оправдали: одна из труб, вплясав в мой новенький забор, сначала встала по стойке смирно в канаве, а потом рухнула на отбойник. Отбойнику хоть бы хны, забору – хана. Нет бы наоборот. Наконец-таки Женя прокричал: «Пока!» – и я облегченно выдохнула.

– Извини, – позвонил через полчаса мой экскаваторщик, – но ты же видела, она сыграла.
 
– Женечка! Забор – это пустяки! С этим я справлюсь! Спасибо, что вытащил!

– Сильно напугалась?

– Не то слово… Я всё время переживала, что менты могут остановиться и права забрать.

– Я завтра вечером щебня полковша привезу, подсыплю и потом трубы на место положим.

– Хорошо. Спасибо тебе! Спасибо, друг! Выручил!

Пришло утро. Пришёл день. Пришёл Женя. Проверить трубы, забор, канаву, а заодно… выпить кофе и поболтать. Пришёл вечер, но срочная работа не отпустила моего рыцаря к подвигам во имя прекрасной дамы: «Ничего страшного, Женечка. Завтра, так, завтра». Пришёл поздний вечер… и рыцарь позвонил поболтать, заставив прекрасную даму напрячься.

– Ты чего такая нервная? – спросил отец, умудрившись позвонить следом, с целью выяснить, как там «шпициалист» управился с моими трубами.

– Бл…!!! – вспомнила я лексикон Серёжи. – Бл…!!! Бл…!!! Вот знала же, что этим всё кончится! Вот идиотка! Ну что со мной не так! Да чтоб меня!!! Уже и старая! И страшная! А всё равно всё одним кончается! Ну не умею я! Не получается у меня! И вот что теперь делать? Одной не справиться, а как быть теперь не знаю… Бл…!!! Идиотка недорезанная!

– Да что случилось?

– Ничего!!! Это всё ты! Иди к мужикам! Иди!

– Я уже пожалел, что ввязался…

– Прости, – резко осадила я себя, – ты тут ни при чём… это я как-то неправильно себя веду, что постоянно даю ложные надежды, а по-другому общаться не умею. Господи, неужели все так или иначе неприбранные и одинокие мужики реагируют на свободных женщин? Это же просто катастрофа! Нельзя ни улыбнуться человеку, ни чаем напоить, ни ласковое слово сказать, чтоб после не огрести… Расслабилась твою мать на Серёженьке!!! – приплела своего сварщика, который стойко перенёс все мои наседкины хлопоты и прочие выкрутасы.

– Да что случилось? Ты толком можешь сказать?

– Алика помнишь, который металлолом забирал, а потом повадился в гости с предложением сожительства? Вот и сейчас ситуация аналогичная, только в становлении… И что делать не знаю: резко послать – кто мне работу доделает, мягко послать – не поймет, а если поймет, вряд ли станет доделывать, а сама не справлюсь. Ладно, не бери в голову, придумаю что-нибудь…

– М-да… – только и нашёлся отец, даже не став меня ругать по привычке за «легкое» поведение, ибо и без него я нашла тазик с пеплом.

Но пришло утро, а с ним и счастье, ибо всю ночь шёл дождь и здорово залил канаву, поэтому засела с ноутбуком на веранде, напрочь забыв про треволнения и хлопоты насущных будней, однако в обед пришёл Женечка…

Я сварила кофе, усадила гостя за стол и без обиняков высказала свои настроения, опасения и недовольство развитием ситуации: «Да кто ж тебя так обидел?» – «Женя, дело в другом: меня напрягает вероятностный исход нашего общения. Пойми, мне хорошо самой по себе, я не ищу ни встреч, ни знакомств, ни разговоров, ни развлечений. Я могу поговорить, поулыбаться, пошутить, чаем напоить, но это вовсе не означает, что можно надеяться на какое-либо продолжение. Нас связывают исключительно рабочие отношения: ты помогаешь – я плачу». – «Опять ты про деньги!» – «Женечка, ты понимаешь о чём я говорю? О чём прошу?» – «Да». – «Хорошо. Мы договорись? И ты больше не заставишь меня нервничать?» – «Зачем нервничать? Нет, тебя определенно кто-то обидел! Ты для меня как сестра! Младшая сестра, которая попросила помочь. Всё!» – «Правда!» Я обрадовалась такому повороту и расслабилась, поэтому оставшееся время мы провели за братско-сестринской болтовней, договорившись, что продолжим работу, как только вода уйдет.

Вода уходила три дня. Три дня брат мой звонил по вечерам, чтобы поделиться новостями ушедшего дня, но в гости не показывался. Три дня я, как послушная сестра, терпеливо выслушивала вести с полей и поддакивала, успокаивая себя мыслью о договоре, хотя прекрасно отдавала себе отчёт в не братской заинтересованности мужчины, но прекратить общение медлила, поскольку работу необходимо было завершить. В обед четвертого дня Женя заглянул в гости, чтобы посмотреть на воду, а заодно принес подотчетные рабочие перчатки.

– Спасибо, Женечка. Сколько я тебе должна за них?

– Нисколько.

– Уверен?

Кавалер мой был не только уверен, но даже немного обижен, поэтому за очередным кофе, вновь попытался поднять вопрос об обидчике, заставившем меня так шарахаться от мужчин. Дальше мы договорились, что я сама позвоню ему, когда вода окончательно уйдет. Однако вода уходить не спешила, поэтому поступило предложение выпить вечером вина. Нет? Шампанского. Не пьешь. Съездить куда-нибудь в город посидеть. Не хочу. Может шашлыки пожарить? Над этим можно подумать, когда работу сделаем.

– Я чем ты по вечерам занимаешься?

– О романе думаю…

Глаза Женечки удивленно округлились в надежде, а я, сообразив, что ляпнула, закатилась в истерическом смехе.

– Прости, Женечка! Прости! Представляю, о чём ты подумал. Я просто роман пишу и о нём же думаю. Например, сейчас размышляю каким образом убить главного героя… Устроить автомобильную аварию – избито, а ничего лучшего на ум не приходит.

Обед прошёл – Женечка ушёл, а я осталась сидеть в печальке на своей веранде, бессмысленно созерцать экран ноутбука и стяжать своё бессилие от незнания, как быть дальше: братско-сестринский договор обнулился сам собой, общение следовало прекратить, но как справиться с трубами собственными силами? И пришло утро, и с ним пришла мысль…

– Чем думаешь заниматься сегодня? Опять лениться? – спросил отец.

– Нет! Я решила, что канаву засыплю разным хламом. Битый шифер подойдет?

– Подойдет.

– Как раз по воде выровняю, а потом мужиков с пилорамы позову, чтобы они мне трубы ручками подвинули. Тысячи хватит?

– Хватит.

– Слушай, а экскаваторщику я должна что-нибудь заплатить за работу? Что думаешь?

Отец думал, что урон забору эквивалентен помощи.

– Ладно, если объявится и потребует плату, отдам тысячу и всё! Всё хватит! Пора работать! А его видеть больше не хочу! Сама справлюсь!

И полная решимости я вышла к свершениям дня. Побродив по участку в поисках подходящего «хлама», остановилась на старом шифере, а заодно решила вычистить своё кострище, пустив в канаву золу вперемежку с гвоздями и всем выгоревшим мусором. С кострища и начала, затем принялась перебивать шифер и таскать за ворота, ни о чём ни помня, ни тревожась. Физический труд – невероятная сила против ментальных заморочек! В том и наступил вечер…

И вечером позвонил брат мой… пьяный и по-гусарски храбрый: «Ты познакомилась с нужным человеком! Тебе больше не о чем беспокоиться! Стоит только сказать, что ты сестра З*** и тебя никто не тронет больше! Я всех порву! Слышишь?» – «Слышу, Женечка, слышу. Ты зачем так напился?» – «Я в аварию попал…» – «Как?» – «Да так ерунда! Наверное, ребро сломал». – «Женечка, тебе в больницу надо!» – «Завтра в госпиталь пойду». – «Обязательно, Женечка! Как же ты так?» И подробно отчитавшись об аварии и уже двух ребрах, Женя вернулся к насущным проблемам: «Ты познакомилась с нужным человеком! Теперь у тебя всё будет хорошо! Ты слышишь меня?» – «Слышу, Женечка, слышу». – «Ты строить большой дом думаешь?» – «Когда-нибудь думаешь…» – «Ты кому хочешь скажи, что ты сестра З*** и тебя никто не тронет! Меня тут все знают. Знаешь Х (то ли участок, то ли полк, то ли ещё что-то)?» – «Нет». – «Я служил!» – «Да, я помню, ты рассказывал». – «Я боевой офицер!» – «Ты говорил, что сержант?» – «Капитан! Я вышел в отставку капитаном! Меня тут все знают. Кого хочешь спроси! Ты строиться думаешь? У нас скоро поставка большая будет…» И дальше Женечка уже возил на мой участок строительный материл, правда, ему мешали отбойники: «Да, Женечка, это проблема». – «Ты познакомилась с правильным человеком!» – «Да, Женечка». – «Я полковник! Ты представляешь полковник! И тут работаю!» Ну, что тут скажешь? Печальная песнь: если бы Женечке было лет пять, то это были бы, наверное, очень горькие слёзы, который ребёнок выплёскивает к матери, жалуясь на какую-нибудь очень серьёзную детскую обиду – игрушку забрали, играть не позвали, плохо назвали. Что делает мать? Обнимает своё безутешное чадо, гладит по голове и рассказывает сказки о том, что мир добрый и правильный, а соседский мальчишка ещё просто не знает, «что такое хорошо и что такое плохо»… ну, дальше протокол ясный.

Однако мы вырастаем, роли мешаем и жизнь в путаницу превращаем. Вот и мне, несмотря на печаль и жалость, не хотелось слушать бесконечную браваду бессилия, поэтому завершив-таки разговор, вернулась к своим непослушным героям, а затем отправилась счастливо спать, понимая, что после такой серенады мой кавалер растворится в пространстве. В общем, головная боль ушла сама собой…

И настало утро. И я проснулась к заботам дня, подвиги во имя канавы ждали меня. Однако счастье нового солнца отравили ручки: ладошки страшно зудели и были сплошь покрыты мелкими подкожными волдырями. Аллергия не просто пришла, а навалилась всей мощью, поскольку вчера на неё и намека не было, а сегодня сразу, что называется, без раскачки с места в карьер. И это меня огорошило, так как в прошлый раз сначала ладошки начинали чесаться, затем появлялся зуд и только потом дело доходило до волдырей, расползавшихся в меру усердия, то есть за процессом можно было наблюдать. А тут сразу получите и распишетесь за запущенную стадию.


***
Ну вот и дошли, наконец-таки, до точки «Ч»… Вопрос помним: что в треволнениях весёлых будней больше всего беспокоило и напрягало меня? Давайте искать ответ.

В активной зоне сознания кружился Женечка, поэтому к нему и кинулась первая мысль: мои ручки – это наказание за его ребра, ибо память об Алике была во ещё, ох, как жива. Однако я не держала дурного намерения и не измышляла самовлюбленной ереси, типа, сломаю ножки, как это получилось со старьевщиком на предложение о сожительстве. Да, Женечка превратился в обременительного поклонника, но от него не исходило угрозы. К тому же он был вежлив, держал дистанцию, старался понравиться, пытался помочь.

– Но ты расстроилась в последнюю встречу? – подключился внутренний голос. – Алику твоё расстройство стоило ручки, помнишь?

Да, память моя также хранила и воспоминание, как в первую встречу старьёвщик забрался в дом, сломав мне при этом кресло. И я ушла освобождать холодильники, по пути пытаясь совладать с расстройством, а когда вернулась, нашла Алика, зажимающим сильный порез на руке. После размышляя над этим, в сути, статистическим эпизодом относительно своей жизни, догадалась, почему на Руси не обижали юродивых – боялись, несмотря на то что они могли творить очевидную дичь и ересь, не поддающуюся здравому смыслу. Любое недоброе намерение в сторону юродивого, которое он сумеет считать и опечалится, тут же возвращается недобродумающему, чтобы реализоваться в пространстве его событийного ряда. Я, конечно, не юродивая, но юродствую часто, поэтому Алику и прилетело: он хозяйничал там, куда не звали, за то и прилетело. Женечка же во все встречи и гости держал в своей голове добрые намерения и неважно, что мне они мало нравились. У каждого из нас свой мир, и пусть красками мы пользуемся одними, но узоры выводим свои. Тут моё расстройство не могло долететь адресата – адресанта не было.

В общем, по Женечке я была чиста – дурного не мыслила; Женечку же от меня спасали помыслы, которые он и озвучил весьма ярко в пьяном бреду. Почему тогда авария и ребра? Это его разборки с миром. Я могу лишь предположить, что днём, катаясь на своём фронтальнике, он весьма активно в мыслях уворовывал строительный материал для любимой сестры, греша против истины дважды (ну не братское рвение его на воровство подвигало), поэтому вечером налетел на какую-то плиту в темноте и ударился грудью о руль. Видимо, он так раздухарился в своих фантазиях, что у мира не нашлось никакого иного способа для отрезвления его пыла, а для закрепления результата – пьянство и стыд, дабы избежать соблазна в будущем. Внимание Женечки меня, конечно, напрягало, однако истинное беспокойство моё заключалось в чём-то ином, а эта ситуация просто шла параллельной линией, подтвердив в очередной раз на практике, что миф – состоявшаяся мысль – так или иначе реализуется в пространстве событийного ряда. Как это понимать?

Предложение Алика было очень грубо, пошло и бесконечно некрасиво по форме и, осознав сие, я разозлилась, точнее разрешила себе посчитать человека недостойным такой чудн;й мартышки, отчего впала в злостную ересь, то есть самую настоящую – живую и насыщенную энергией – негативную эмоцию: «Машину ему сломать, что ли? Нет. Это его хлеб. Пусть живёт…» – и отвлеклась на заботы, забылась, а потом вдруг уже в счастье бытия поймала себя на том, что, идя из магазина, сжимаю ручки и обещаю сломать ножки, если только попробует заявиться ещё раз. И вот эта эмоция протекла через меня очень ярко, и остановить я её не потрудилась, а наоборот лишь упала в дурное бахвальство, ибо знала – могу. Правда, за такие фокусы жизнь выставляет счёта, натурально, заставляя платить тем или иным способом. Например, благополучием, карьерой, отношениями, деньгами, достатком – погремушек у нас много, особенно на первом уровне в игре под названием «Жизнь». Или здоровьем, спокойствием, радостью, детьми – на втором. А дальше? Дальше история про «Фауста»...

Итак, мысль состоялась – это я тут же поняла, то есть мне предстояло сломать ножки и не сделать этого уже было невозможно. Вот это и есть личный миф: событие, которое так или иначе воплотиться в жизни, сколь бы ты не желал его избежать. Например, в трагедии Софокла «Царь Эдип» на ребёнке «висит» пророчество, что он убьёт своего отца и женится на матери, и чтобы главные герои не предпринимали во избежание подобного поворота событий, они всё одно случаются. Вот и я знала, что ни делай теперь, как ни раскаивайся в дурном намерении, мысль всё одно воплотится в жизнь, поэтому и сидела три дня на веранде, пытаясь выкрутиться из комиксов Marvel, что устроила в своей голове. Из комиксов выкрутилась, решив, что Бог – добрый, и в другом мире я жить не буду, но мифа, как оказалось, эта ситуация не отменяет, поэтому Женечка, за какие-то свои заслуги попал в мой личный миф и прошёл через него главным героем, решая при этом какие-то свои квесты-заморочки. Какие? Это уже не ко мне. Мне лишь досталась печальная пьяная серенада, полная боли разрушенных «мечт».

Поэтому пришлось искать источник беспокойства дальше… Деньги как ощущение комфорта жизни? Мимо. Во-первых, отец не дал мне зарыть в землю половину пенсии, заставив в целях экономии откапывать трубы. Во-вторых, сын всё-таки перечислил, как и обещался, моё содержание, поэтому «пенсию» в сентябре я получила дважды. В-третьих, бюджет на пруд также находился в сохранности. Я не просто была, а ощущала себя богатеньким Буратино.

И вот я смотрела на свои больные ручки… и совершенно не понимала: откуда прилетело? Дети? Они сами справлялись. После того, как я чуть не сломала нос, их «Санта-Барбара» меня занимала мало, а когда втягивали, намеренно отстранялась, запретив впечатляться событиями чужой жизни, чтобы не залезть туда своими ручками… и не сотворить ещё какой-нибудь ереси, точнее очередного мифа. Роман? Тоже мимо. Я там, конечно, творила чёрт знает что, но именно это «знает чёрт что» меня и вдохновляло, забавляло, улыбало. Канал на «Дзене»? Тоже нет. Там всё было в процессе, слишком мало времени, чтобы делать выводы.  Смотрела на ручки… и не понимала.

– Так! Стоп! Вчера не было – сегодня есть! Что ты делала вчера? Костёр чистила, шифер била, яму засыпала… Костёр чистила, шифер била… Костёр чистила… Нет! Не может быть! Не правда! Нет! Не так мелко…

Я даже присела от расстройства, когда меня осенила догадка на что аллергия. Я даже губки обиженно надула: повод моего жуткого беспокойства, отторжения и неприятия был до ничтожного мелкий – никакого масштаба для разворачивания мысли, никакого полета для фантазии, ничего… Вот прямо до унизительного мелкий и не вызывающий ни уважения, ни интереса. Я расстроилась и решила не верить:

– Ладно, посмотрим! Если права, до завтра должно пройти… Посмотрим, – скептически разглядывая ладошки, усмехнулась, полагая, что завтра будет лишь хуже. Через два часа зуда не наблюдалось: «Ну нет!» Утром не наблюдалось ничего – ладошки были чистые.

Злясь на себя, пошла колошматить шифер: «Это не может быть! Но это так…» – и молотком бум-бум-бум. – «Вот же ж!» – и бум-бум-бум. – «И что теперь?» – бум-бум-бум. – «Вот засада!» – бум-бум-бум. – «Вот же ж…» – бум-бум-бум. И так целый день. И следующий. Шифер кончился, и я отправилась на пилораму договариваться с мужиками о трубах. Договорилась. Вернулась. Стала ждать, параллельно прибираясь в саду и раздумывая: «Не может быть так мелко… Давай сначала: если это есть то, следовательно, то есть это…»

– Здравствуйте! А я в гости зашёл…

– Господи! Данечка!

– Да что же вы всё время так пугаетесь!

– Ты как всегда вовремя! – улыбнулась я пареньку, понимая, что он опять появился под верную мысль и устроил мне «испуг», дабы впечатать её в подсознание и уже не забыть. – Привет! Заходи. Чай пить будем, – убирая грабли, указала мальцу на веранду.

– Мы пруд копать будем? Я с другом приду. Можно? Просто ему работа очень нужна. Он в колледж в этом году не поступил и в школу не вернулся, сидит у матери на шее, но ничего не делает, а только в игры режется. Можно?

– Ну… если ты готов своё вознаграждение поделить с другом, то хорошо.

Пока пили чай, пришли мужики, и Данечку загнали в канаву за компанию, но наконец-то наступил поздний вечер, подарив одиночество и тишину. И вот, сидя на веранде, я мешала в своей голове пруд, подъезд и «это есть то, следовательно, то есть это…»

– Привет, – ответила на входящий сына, – я просто так позвонил, спросить, как твои дела?

– Хорошо…

– Чем занимаешься?

– Я, кажется, поняла, на что у меня аллергия!!!

– И на что?

– На соседку!

– Так урони ей кирпич на голову… Какие проблемы? Уверен, ты справишься, – неприятно шутит ребёнок, которому порядком прилетало в своё время за подвиги несогласия и своеволия.

– Прекрати! Тут глубже смотреть надо: проблема не в соседке, а во мне! Она просто лакмусовая бумажка, которая высветила мой внутренний конфликт…

– Объяснись…

Мне досталась очень замечательная соседка, познакомившись с которой, сразу поняла: «Будут проблемы…» – и не ошиблась. Стройка – это всегда суета и шум, поэтому мне приходилось оправдываться и извинять за мальчиков, что рано будят, поздно стучат, машины неправильно ставят и так далее. Но мальчики приходили и уходили, а я оставалась и продолжала обживаться. И в этом моём обживании соседке очень сильно не понравились костры, точнее дым, который ей мешал дышать и не давал открывать окна. Поэтому в один из дней я принимала гостей от представителей администрации до наряда полиции. Наряд полиции меня добил: «Когда вам постановление вручили?» – «Сегодня». – «И что?» – «Костер догорает. Прогорит и больше не буду тут жечь! Если начну заливать, дым будет на всю округу…» – «Вы пробовали с ней договориться?» – «Конечно». – «И как?» – «Видимо, неудачно раз вы здесь…» Впрочем, с дяденькой полицейским мы быстро нашли общий язык, а вот на соседке я отыгралась в тот вечер.

Участковый собирался к ней с отчётом о проделанной работе, и я отправилась с ним: мне нужен был свидетель разговора. Однако разговор не заладился: дяденька полицейский сбежал через минуту, оставив меня вновь оправдываться и объясняться самостоятельно. И я отвела душу: заладив, словно заевшая пластинка: «Простите! Простите! Простите!», намеренно и хладнокровно довела ситуацию до абсурда, заставив человека выставлять претензии от частного к общему. Что делала? Юродствовала, но зло: переизвинялась за себя, мальчиков, дяденьку полицейского, соседей, деревню, округу, государство, президента… и уже было приготовилась просить прощение за Господа Бога нашего, сотворившего этот мир не по образу и подобию мыслей Галиных, как соседка резко остановилась и ушла. Своё наказание-счёт за эту выходку я получила, а что делать – мотив был дурной, однако и тишины добилась: меня стали игнорировать.

Формально соседку беспокоил дым, поэтому ушла в конец участка, о чём договорилась и с ней, и с администрацией, и с полицией. Однако, занявшись верандой, пожарищ я не устраивала месяца три. И вот когда почти закончила со стройкой, судебные приставы обнули мне банковскую карту, оставив без денег, поэтому стала чистить участок, следовательно, дымить. И, пережигая старый хлам негодный к какому-либо употреблению, заметила: стали чесаться ладошки. Сначала не обратила внимания, но, когда зуд усилился, отправилась в аптеку. Мазь помогала, но стоило на день забыться, симптомы возвращались. Дальше в проблемы безденежья и болезни вмешался сюжет про поклонника, плюс у сына случилось обострение мочекаменной болезни, плюс по ночам писала совсем не лёгкий текст. В общем, всё запараллелилось настолько, что пришлось устроить пьяный дебош и отшибить мозг, дабы затормозиться, успокоиться и попытаться разобраться в происходящем. Это было три месяца назад… и разобралась я тогда с только с темой поклонника.
 
Чувствуете матрешку? Три месяца назад: 1) приставы – 2) аллергия – 3) поклонник и общим фоном тотальное безденежье. Тему поклонника закрыла, сумев вывернуться и вернуть себе мир, где Бог добрый. Однако, задачек было три, поэтому ситуация стала разворачиваться в обратном порядке: 1) поклонник – 2) аллергия – 3) до приставов скоро дойдем и общим фоном постоянный приток денег в качестве маркера должного направления мысли. В развороте матрёшки с новым поклонником разошлись мирно, подтвердив ранее принятое: Бог добрый, мир чудный, Женя хороший. «Расфигачил» новый забор? Так это труба непослушная, а Женя хороший «шпициалист». Пришло время для решения второй задачки: на что аллергия?

Помним, появилась она следующим утром, после того как Евгений благополучно растворился в пространстве, и сразу в полную силу, то есть в запущенной стадии. Как я догадалась, что дело в соседке? Костер: чистила кострище и выносила пепел за ограду, засыпая канаву. Это было глупо, так как в канаве стояла вода, но тем не менее сделала и утром получила свои ладошки как подтверждение очень сильного беспокойства, которого не было. И вот, разглядывая их, я вспомнила, что в «пожарную» неделю больше всего беспокоилась о беспокойстве соседки, а также гостях, которые вновь могли появиться с её легкой руки. И ладошки стали чесаться, то есть ментально я неосознанно тогда била себя по рукам в наказание, а потом, когда осознанно пыталась разобраться в хаосе событий, сделала их триггером. Что это значит? Недельное «ягью» прошло, костер потух, но сюжеты во мне все смешались, и, чтобы отслеживать верное направление мысли, мне нужен был ориентир. В фильме «Трасса-60» у главного героя был волшебный шар, который указывал верный путь, решение, ответ и так далее. Так вот и я превратила свои ладони в нечто подобное: думаешь в верном направлении – аллергия уходит, неверно мыслишь – усиливается. И эту роль они выполняют до сих пор. В сущности, и деньги как активная энергия реализации «своих» идей-целей-задач являются таким же триггером. Что значит своих? У вас есть внутреннее желание стать ветеринаром, но в семье все юристы. Может юрист из вас выйдет и неплохой, и даже хороший, и всё будет стабильно, но сколько эти неплохо и стабильно отнимут радости и счастья бытия? А сколько творческого беспокойства жизни вы упустите, если оставите идею своей ветклиники в покое? В первом случае вы зарабатываете деньги-бумажки, во втором – они уже будут выступать триггером верного направления мысли и даваться под задачу как необходимый к реализации ресурс. Разорились? Зато сколько веселья получилось, не так ли? Но да отвлеклись, возвращаемся к основной теме: аллергия как источника беспокойства, а внешнего или внутреннего – это уже ситуативно…

Так вот на фоне общего спокойствия у меня и случилась такая диверсия, с которой надо разбираться. А поскольку не нашла особо злостной ереси в голове, за которую можно получить по рукам, обратила взор в событийный ряд в поисках внешнего источника раздражения, неприятия, отторжения и так далее. Это как в огромном разнообразии луговых трав искать одну единственную, чья пыльца почему-то заставляет чихать. Однако мои дела разнообразием не отличались, отчего я быстро сообразила, что ладони у меня заболели от кострища. Если продолжить аналогию с лугом, то я нашла свою травку: прикоснулась – получила. Почему кострище? Ну, слово прокляла здесь будет мало уместно, но суть отразит верно: каждый раз, подкидывая трухлявые доски, поленья или иной хлам, я мысленно говорила с соседкой и её же просила потерпеть. И вот я физически, ручками, залезала в свой ментальный страх, так словно сорвала цветок на лугу, и получила болезнь.

И эта догадка меня расстроила, так как была слишком проста, очевидна и до унизительного мелочна: аллергия на соседку… Однако успокоившись и оставив человека в покое, я пошла размышлять дальше: аллергия – это беспокойство, но истинное беспокойство доставляет мне ощущение беспомощности и бессилия пред бредом… Чего? И тут, словно в унисон мысли, на «Дзене» одна из статей вдруг «выстрелила» – меня «захейтили». Интересная калька, если построить антонимичный ряд: залюбить – «заненавидеть», то есть причинить вред любовью – оправдать ненавистью, так получатся? Но да опять отвлечение…

Итак, меня «заненавидели», и я тысячу раз поблагодарила свою соседку, потому как пересматривая свою реакцию на одного человека одержимого злобой и недовольством вообще, мне пришлось тут же от частного переходить к общему или, что называется, учиться спокойному отношению к «ненавистникам», а если точнее – к «сознанию дзен», за которым после переселения в деревню полгода пристально наблюдала… и вот получила возможность пообщаться.

Что меня всю жизнь ввергало в печальку, рождая по молодости массу негативных эмоций, а когда повзрослела чувство беспомощности и бессилия, ведущие к страху и беспокойству? Неосознанность человека, если в двух словах. И для себя я здесь не делаю исключения. И вот соседка-то меня и заставила пересмотреть своё отношение к неосознанности людей как в частном порядке, анализируя наш личный конфликт, так и в общем, столкнувшись «на боевое» с «сознанием дзен». Однако, с людьми можно и должно играть: отстраниться, уйти, убежать; замкнуться, обидеться, озлобиться; ввязаться в путь воина, мученика, учителя – на выбор, что называется, по мере сил и способностей. А с системой? И тут мы уже подходим к третьей задачке: приставы…

Итак, соседка с повестки дня ушла, поэтому всеми мыслями я вновь вернулась к «обживашкам»: доделала подъезд, выкопали на пару с Данечкой и другими помощниками пруд. В общем, сезон можно было закрывать и впадать в зимнюю спячку, однако перед долгим сном решилась съездить в гости к отцу на день рождения, несмотря на то что в Сибирь ехать когда-либо зареклась, но, как говорится, никогда не говори никогда… И вот, уладив все дела, заранее – за неделю – купила билеты и стала собираться духом в путь, как вдруг от судебных приставов пришло очередное послание, что у меня опять там какая-то задолженность. Тут же попробовала записаться на личный прием в надежде, что примут в единственно возможный день до отлёта и можно будет хотя бы понимать о чём, собственно, идёт речь. А поскольку и без того намеревалась в Сибири сходить в налоговую и выяснить за какие грехи, долги и неплатежи по закрытому ИП мне прилетело через год после закрытия, то второе дело могло вполне лечь в ту же канву, надо было только выяснить о чём речь. И мне повезло: встречу назначили до отъезда, правда деньги успели списать до неё…

Дорожка была проторенная, поэтому без предисловий попросила бумаги, на основании которых было проведено списание – это номер дела и постановление мирового судьи, что передаются в службу приставов для исполнения. И мне всё выдали.

– А теперь скажите, пожалуйста, что на этот раз? Вы недавно у меня десять тысяч списали…

– Да. Я вижу.

– И не ответили толком за что. Теперь пять. Вопрос прежний: за что?

– Не могу вам сказать.

– Как это не можете? Вы списываете деньги и не можете сказать: для кого, куда и за что? В прошлый раз ваша девочка ответили, что это был иск из сибирской налоговой. Кто на этот раз?

– Не знаю.

– Как это?

– К нам приходят документы, и мы пускает их в дело, а выяснять – не наша задача.

– Нет, так не пойдет! Вы хотите сказать, что исполняете одну единственную чисто техническую функцию и не владеете хотя бы общей информацией? То есть у вас нет понимания ситуации? – мой пристав молчал. – Тогда кто может дать мне исчерпывающие сведения, чтобы я была хотя бы в курсе – за что? – с моей карты опять без моего ведома списали деньги!

– Я не могу вам ничем помочь…

– Кто может?

– Я не знаю.

– Как это вы не знаете? Списали вы?

– Да.

– На основании?

– Постановления мирового судьи.

– О чём оно?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, к нам приходит постановление…

– В котором должна отражаться суть дела: кто, за что, почему и так далее…

– Мы просто выполняем свою работу.

– Хорошая у вас работа. Деньги списываете, и заметьте – без предупреждения! Если бы мне на «Госуслуги» не пришло письмо, то я бы даже и не узнала, что у меня опять какая-то там задолженность. Почему вы меня не предупредили письмом по адресу прописки? Где у вас документ с почты, что почтальон был, но письмо не вручил? Оно есть? Нет. Почему меня не вызвали в суд? Почему я не получила ни одной повестки? Почему меня не информировали прежде, чем произвести списание? Даже не попытались, я правильно понимаю?

– Это налог на автомобиль…

– У меня нет машины.

– Тогда я вас поздравляю.

– С чем?

– Списали ошибочно.

– И что мне теперь с этим ошибочно делать? Вы вернете мне деньги?

– М412…

– Что?

– Какое-то М412…

– «Москвич-412»…

– Больше я вам ничем не могу помочь…

Ну как-то так у наш шёл разговор…

Суровый и страшно важный «мальчик» спешил, был зол, загружен работой, напряжен, поэтому неуютные вопросы истеричной посетительницы его раздражали. Однако моя решительность получить ответы на вопросы в очередной привела к абсурду, заставив всех почувствовать неладное в ситуации вообще. Я вышла от приставов и мне было жаль «мальчика», который остался там и продложит участвовать в этом театре системы, даже если и ненавидит её, ибо она его кормит, а страх потерять работу – это серьёзно. Думаю, «мальчик» выдохнул и с облегчением отправился куда-то по делам с друзьями или знакомыми (об этом он договаривался по телефону), радуясь, что закончился день приема граждан по личным вопросам, и чужие истерики остались позади, и на неделю можно расслабиться. Я же шла к своей маршрутке, а в голове кружился роман Шлинка «Чтец» и глупая мысль: «А могут ли все отказаться работать на систему, если её изнанка предстанет с очевидностью, как сегодня у этого мальчика?» Да, у мальчика на какое-то мгновение случился миг осознанности: он увидел себя, меня, ситуацию частную и общую со стороны, и несмотря на силу своей должности и положения ощутил их бессмыслицу, а заодно и свою ничтожность в системной круговерти. И это его напугало, но он тут же взял себя в руки… и вспомнил про жену, детей и прочие заботы хлеба насущного. А я ехала в маршрутке с тоской ощущая, как наваливается печалька беспомощности маленького человечка перед огромной социальной машиной, придуманной во благо и защиту прав индивида. И печалька была так тяжела, что даже плакать хотелось от бессилия. Однако настало утро и на ситуацию я уже смотрела своими глазами…

За что меня «захейтили» на «Дзене»? Там я выкладывала частями немаленький текст «Анатомия сознания–2», где глобальной мыслью идёт рассуждение-доказательство о наличии свободной воли у человека с иллюстрациями-примерами из жизни собственной, а также близких знакомцев. И одна глава в нём посвящена неосознанности людской. И в иллюстративный пример было взято моё молодое супружество. Суть примера состояла в том, что моё негенетически обусловленное любопытство столкнулось с такой же психопатией супруга, поэтому брак у нас получился «весёлый». Однако слово «весёлый» я в скобки не взяла, полагая, что троп иронии, как и самоиронии, в современном мире умеют считывать все. И нарвалась...

В одной из частей, маленьком фрагменте глобальной мысли, шло ироническое повествование о моих диверсиях и боевых подвигах супруга. Последняя диверсия заключалась в том, что на фоне общего благополучия я намеренно довела супруга до рукоприкладства, чтобы иметь убедительный в своей наглядности повод к разводу. Вот за это и «захейтили». Я согласилась: мысль донесена коряво, поэтому описала в следующей главе, как было дело, что называется, без шуток и тропов. И столкнулась с тем, что никто не поинтересовался продолжением, а точнее не преодолел теоретические рассуждения на полстраницы до практической иллюстрации.

В чём была суть иллюстрации? После окончания военного контракта мы с мужем вернулись в Сибирь, поскольку я рвалась к родителям, под защиту и крыло отца. Но поскольку всех трудностей брака не озвучивала, то тесть взял зятя к себе на работу – на рынок торговать б/у запчастями – с очередными надеждами на родственников о расширении бизнеса и передачи в будущем дела. Однако надежды не оправдались: мужчины мои сильно не сошлись характерами, поэтому ситуация лишь ухудшалась, напряжение росло. От момента возвращения прошло полтора года, когда у отца появился покупатель на «Москвич-412», числившийся по доверенности на супруге. Договорились о сделке, и все пришли, кроме продавца… Папа был в бешенстве на зятя, муж – в сердитстве на тестя. Ситуация была нерядовая, однако можно было и не вмешиваться, но к тому времени я уже обрела финансовую самостоятельность, поэтому ждала лишь удобного случая, чтобы не просто сообщить супругу о разводе, а заручиться и его согласием. Что я сделала? Да, как и соседкой, зло юродствовала: подсела к сердитому супругу на диван и очень мягко стала просить извиться перед отцом, то есть осознанно провоцировала на агрессию. И вот эту сданную в архив историю из своей жизни я вновь очень хорошо вспомнила, промыслила, описала и вставила в роман, объясняясь перед неизвестными мне людьми в настоящем.

И вот спустя почти двадцать лет мне прилетает привет из прошлого – иск за М412…

Как только судебный пристав произнёс: «М412…» – мой боевой запал пошёл на убыль, я поняла, собака зарыта где-то очень глубоко. И судебные приставы тут совсем ни при чём. Это было послание какого-то иного толка. Однако впечатлившись настроением «мальчика», которого довела своими вопросами до понимания абсурда вообще без отношения к частной ситуации, впала в печальку о социальном ужасе, страхе, беззащитности, несправедливости, беспомощности и… дальше по протоколу. Но пришло утро и меня уже разбирал азарт решения третьей задачки, в которой приставы выступили в роли трикстера – этакого мифического шутника-провокатора или сказочного помощника. То есть мне опять необходимо было разбираться с собой… И с этим предупреждением от трикстера я отправилась в Сибирь, окрестив про себя эту поездку «Путешествием в Аид». Мне, действительно, предстояло спуститься в царство мертвых и…

А дальше я не знала, поэтому решила будь что будет и, взяв в дорогу Гомера, полетела к отцу решать задачку номер три. Даже не знаю: стоит ли продолжать дальше или поставить точку? В сущности, задачка от приставов лежит уже за гранью серии «Мира наизнанку – 1,2,3». 

Как-то весной, когда сценарий «Коронавируса» только начинал овеществляться, я впечатлилась новостной лентой об ужасах и прогнозах COVID-19 и решила «слюбопытничать» о том, как будет развиваться сюжет в ближайшие полгода, а заодно будет ли десятая казнь, но перед тем, как заснуть, ещё мыслила от хлама избавиться, детей куда-нибудь из Москвы в тихую гавань «засунуть», забор поставить, пруд выкопать… и, слава богу, уснула. Пришло первое утро: пришёл Алик-старьевщик и хлам забрал – весь, ничего не оставил. Прошло полгода: дети не только перебрались в тихую гавань, но и забор мне спонсировали, а папа «выписал» разнарядку на пруд. Мой личный событийный ряд был суетлив, хлопотлив, но тих и понятен, а вот за ментальной «Санта-Барбарой» эти полгода я успевала с трудом, однако и это прошло. Из любопытства я решила посмотреть, будет ли десятая казнь, но что лично для меня она обернется «Путешествием в Аид» даже не могла предположить…

Спустя месяц я вернулась из Сибири в свою деревню – из мирно текущего царства мертвого благополучия в живой и необустроенный мир своей заброшенной фазенды – полная фантастических «прожектов» новой стройки, поскольку отец продал автомобиль и все вырученные деньги отдал мне. Да, я вернулась настолько богатеньким Буратино, что даже опешила, и, чтобы как-то утихомирить запал к очередным свершениям, а заодно снять и инфляционную тревожность, отдала все деньги сыну на ответственное хранение. Однако ситуации это не отменяет: своё личное «Путешествие в Аид» я пошла успешно, и деньги стали подтверждением этому, проявив себя в качестве триггера или лакмусовой бумажки как верно выбранного внутреннего отношения к внешним событиям жизни.

Прояснилась и ситуация с иском. Я пошла в налоговую, чтобы закрыть все долги (земельный налог) по своей любимой фазенде, поскольку этот год подходил к концу, плюс ещё два висели – всё денег не было. И оказалось, что должна лишь за этот, за прошлые – списали через приставов.

– Так это были вы? Ну, слава богу! А то мне приставы сказали, что это был налог на автомобиль…

– Нет, на землю.

И я отправилась восвояси счастливая, смешливая, свободная и без долгов, правда по-прежнему с плохим пониманием: «Ладно, “какое-то М412” – это шутки трикстера, это понятно… В Сибири я вела себя тихо, потому и отыгралось всё благополучно во внешнем событийном ряде. Вопрос в другом: так что же всё-таки произошло в Аиде?» 

19 декабря 2020