Ткни в любого моряка пальцем будь то во Владивостоке или в Севастополе, Мурманске или Каспийске, действующего или в запасе,спроси его:
– Кто такой китаец?
Тут же будет ответ:
– Ракетчик!
И доля недоумения появится на его лице: «Что за глупый вопрос?»
Поэтому китайцев я знаю давно и продолжаю с ними общаться и сейчас.
Никогда не задавался вопросом: «Почему именно «китайцы»?» В историю не лазил и ответов не искал, ответив для себя, что их на лодке очень много, потому и китайцы.
Китайским великим воинством руководил Борисыч, по виду старше командира лет на пяток, ровесник старпома, капитан второго ранга, а потому служба и быт его подчиненных у него в боевой части была отлажена и налажена. Со старпомом они были «вась-вась» и канистры со спиртом на протирку заведования своих шестнадцати мегатонных ракет были убедительны.
Я то наблюдал это со своей лейтенантской ступеньки и конечно получаемые мной пару литров на первый отсек и зеленые «огурцы» ни в какое сравнение с его канистрами не шли…но было к чему стремиться. Положительный пример, так сказать, старшего поколения.
Борисыч был холост. Говорили, что у него есть брат, его копия, но доросший до старпома, и женатый. Жил он в Гаджиево, довольствуясь в быту, как и все мы, военные, малым. Но как рассказывали ребята, его подчиненные, не раз отправлявшиеся в поселок по поручению командира доставить живого или мертвого на «железо» командира БЧ-2, даже диван в комнате у него был без ножек, что в общем то у нас не вызывало вопросов. Действительно, зачем дивану ножки? Лишняя деталь, полезного функционала не выполняющая.
Можно было также встретить его разъезжающим на машине по Гаджиево на собственных Жигулях… но на табурете вместо сидения и с дверями замотанными то ли на веревку, то ли на резинку… подумаешь замки не работают, зато на своей машине. Это было еще в то время, когда владелец машины, как и сами машины, были редкостью в нашем гарнизоне.
С ним мы сделали несколько боевых служб. И от него, как сдающего мне смену вахтенного офицера первой боевой смены я постарался взять самое лучшее.
Провожали мы его в академию уже после развала страны и с этим связана последняя страничка, рассказанная про него нашими офицерами.
Санкт-Петербург. Вокзал. Борисыч, вальяжно выходящий из вагона с «дипломатом» и чемоданом.
– Носильщик!
Тут же появляется человек.
– К такси!
Чемодан отдается носильщику, который немедленно скрывается в стороне вокзала. Борисыч не спеша, достает сигарету, прикуривает и направляется в след, помахивая «дипломатом». Спина носильщика мелькает и скрывается среди потока спин, идущих и бредущих к вокзалу. Выйдя к парадному выходу Московского вокзала, конечно же никакого носильщика, чемодана и такси он не обнаруживает… Хорошо, что в чемодане только форма, а сигареты, деньги и кортик в «дипломате».
Как же легко нас, наивных детей гарнизонов, было обмануть. Это на службе мы перцы с опытом управления людьми, техникой и оружием, а в быту и эпоху зарождающейся новой страны…
С каждым днем набирала обороты новая жизнь, с новым мЫшлением.
Начали увольняться послужившие свое офицеры и мичманы, уволился и разбежался личный состав. Народу на кораблях стало катастрофически не хватать. Начались бесконечные прикомандирования и выполнения задач на других кораблях, выходы в море для выполнения задач соседних экипажей…
Сменялись и командиры БЧ-2…
Уже, будучи помощником командира, ходили в море с новым китайцем, командиром БЧ-2. Конечно, это был не Борисыч, с его полувековой службой… шутка, но службу, Андрей нёс исправно. А еще он любил кофе. Кофе натуральный, молотый.
Спустишься через четыре часа с мостика заледенелый, в негнущейся «канадке» и шапке с сосульками в тепло прочного корпуса, проберешься в четвертом отсеке в огромных валенках за ракетные шахты к нему в берлогу, а он там уже колдует…
Помолол, плиточка, турка…все, как у людей на большой земле и в мирной жизни, пенка кофейная, аромат! Ммм…
И если не думать, при этом, что за спиной у тебя мегатонны смерти, то кофе очень даже…живой!