Юность Абдурахмана пришлась на годы, когда стремительно менялся облик мира. Новое, не всегда понятное, с быстротой молнии врывалось в устоявшуюся жизнь и в спокойном Нахчыване. Предстояло осмыслить, пропустить через ум и сердце новшества, переварить в сознании понятия, о которых слыхом не слыхивали в краю, далеко отстоящем от центра мирового пожара. Люди с интересом и несколько боязливо восприняли весть о падении царской династии, ибо психология крестьянина, прикованного к земле, не могла в короткий сырок уразуметь последствия того, что случилось в северной столице обширной империи. Недолго продержалось в Петербурге демократическую правительство и на смену ему пришли люди, уверенные в том, что только классовая борьба в масштабах огромной страны, противостояние и море крови способны принести в общество «равноправие, братство и свободу». Лозунги тех лет были привлекательны для многих слоев народа, а кто-то решительно воспротивился революции и потому в бывшей империи развернулась братоубийственная гражданская война, унесшая жизни миллионов соотечественников.
Молодой, едва оперившийся Абдурахман, с удивлением всматривался в окружающий мир. Ужасы гражданского противостояния обошли Азербайджан стороной. Здесь не было того глобального противостояния, каким характеризовался процесс смены общественно-экономический формации в России. Но в Азербайджане столкнулись с другой бедой. Проводниками идеи построения государства рабочих и крестьян выступили большевики – представители армянской национальности. Под соусом «большевизации» Азербайджана они предусматривали уничтожение коренной нации, осквернение памяти людей. Не гнушались прикрывавшиеся социалистическими лозунгами дашнаки прибегнуть к услугам отъявленных бандитов. В 1918 году из Нахчывана в Баку отправлялись победные реляции об установлении в крае Советской власти. Но какой ценой достигалась победа? Сотни невинных жертв, отравленные колодцы, вспоротые животы беременных женщин, размозженные головы детей и стариков – такими методами разбойники из отрядов приснопамятного Андраника «триумфально» устанавливали власть рабочих и крестьян. Намного больше могло быть жертв и разоренных, дотла городов и селений, если бы азербайджанцы, в большинстве своем неимущие слои населения, не встали на борьбу и не оказали достойного сопротивления войскам бандитствующего Андраника. Среди них оказался и Абдурахман. Из всех сел Абракунисского района собирались в Арафса смельчаки, которые не могли спокойно взирать на чинящиеся произвол и разбой. Особенно зверствовали армяне на территории Абракунисского (ныне Джульфинского) района. Дымяшиеся руины населенных пунктов, сбежавшее от расправы палачей мирное население, крестьяне, взявшие в мозолистые руки оружие, чтобы защитить честь и достоинство своих родных и близких – вот характерные эпизоды того беспокойного времени.
Поздней весной 1918 года дашнакские банды вторглись в Абракунис. Разрозненные отряды местных жителей не могли поставить заслон на пути вооруженных до зубов бандитов. Сея смерть и разрушение, андраниковцы продвигались в сторону Аракса. В районе села Салтах во дворе затаились Абдурахман и еще несколько бойцов из близлежащих деревень. Под развесистым деревом полулежали старший в отряде Кербелаи Теймур и Абдурахман. Несмотря на близость лета, в воздухе царила прохлада и легко одетые бойцы нередко поеживались под завыванием ветра. Кербелаи Теймур прислонился к дереву и закрыл глаза. Абдурахман несколько раз порывался заговорить с командиром, но что-то останавливало юношу. С тревогой всматривался молодой воин в сторону околицы села, откуда должны были появиться всадники. Абдурахман поднял голову и стал пристально наблюдать за движением звезд на небе. Веселая игра небесных светил не могла развеять грустное настроение Абдурахмана. Перед глазами проплывали картины страшных погромов, учиненных озверевшими врагами. Казалось, даже безмолвная луна исторгает стоны от вида разрушенных жилищ и окровавленных трупов.
Наконец Кербелаи Теймур открыл глаза и с улыбкой обратился к юноше:
- Что ты увлекательного увидел в небе, Абдурахман?
- Просто думаю, дядя Теймур.
- О чем, если не секрет?
- Да всем о том же. Жизнь наша так же черна, как и эта сгустившаяся темнота. Не видно просвета, кажется ночь будет длиться вечно.
Кербелаи Теймур решил подбодрить молодого человека:
- Ты не прав, Абдурахман. Ночь уступит место дню, и вокруг снова станет светло. Так и в жизни. Все-таки больше в ней светлого, чем мрачного. Сегодня мы переживаем не лучшие дни, но должны выстоять, ибо за нами наши дети, родители. Вот расправимся с дашнаками, тогда приглашу тебя в свой дом и обстоятельно поговорим о житье-бытье за чашкой ароматного чая.
Абдурахман улыбнулся и немного взбодренный оперся об ствол дерева. Кербелаи Теймур вновь прикрыл веки и его губы нашептывали что-то в такт завыванию весеннего ветра.
Враги появились неожиданно. Абдурахман даже вздрогнул, когда по узкой сельской дороге зацокали копытами лошади. Рука невольно потянулась к плечу командира, но Кербелаи Теймур уже привстал. В его глазах и движениях сразу появилась решительность. Это передалось и Абдурахману, который в несколько считанных секунд сбросил подступившую сонливость и немигающими глазами смотрел на медленно движущуюся по направлению к застывшим бойцам зловещую кавалькаду. Кербелаи Теймур тихо скомандовал: «Приготовиться». Защелкали ружейные затворы. Абдурахману показалось, что командир непростительно медлит и кавалерия врага, спустя мгновения, растоптает притаившихся бойцов. Но Кербелаи Теймур выжидал момента, когда все бандиты окажутся в непосредственной близости и можно будет первыми выстрелами выбить из седла передних всадников. Наконец раздался долгожданный приказ: «Огонь!». Абдурахман взял на мушку долговязого разбойника, который мерно покачивался в седле и бросал взгляд на крыши приземистых домиков. Раздался залп – несколько всадников упали на землю. Упал под ноги коня и тот, в которого прицелился Абдурахман. Юноше показалось, что армянин перед тем, как сползти со спины лошади, состроил удивленное лицо, видать не ожидал, что здесь их встретит такой дружный плотный огонь. Сперва растерявшиеся дашнаки быстро спешились, залегли по краям дороги. Пальба становилась все гуще, в рядах, обороняющихся уже появились первые раненые. Из-за темноты нападавшие не могли разглядеть количество защитников села, огонь вырывал из их рядов все новых бандитов. Кербелаи Теймур умело расставил бойцов, создавая у врагов иллюзию относительно численности обороняющихся. Армяне стали поспешно отползать. Видя замешательство в рядах дашнаков, командир принял решение контратаковать отступавших и поднял ребят в атаку. Тогда «бравое воинство» обратилось в беспорядочное бегство. Абдурахман неизменно находился в первых рядах преследующих и только приказ Кербелаи Теймура заставил его остановиться. Около десятка андраниковцев остались лежать на пыльной дороге.
Занимавшееся утро осветило поле сражения. Бойцы пересчитывали патроны, перевязывали раненых и негромко обсуждали перипетии закончившегося боя. Это для многих было первым столкновением с врагом. Главное – не было паники, каждый выполнял возложенную на него обязанность и только отсутствие практических навыков и еще не рассеявшаяся темень не дали возможности одержать полную победу над уверенными в себе дашнаками. Кербелаи Теймур был уверен, что дашнаки не смирятся с поражением и перегруппировав силы, бросятся на расправу с защитниками Салтаха. Правда, зная трусливую психологию воинства Андраника, можно было предположить, что армяне больше не посмеют сунуть нос в село, где им оказали достойное сопротивление.
Осечка в Салтахе (Салтах – село Джульфинского района) ничему не командование войск Андраника. Дашнаки по-прежнему бесчинствовали в Нахчыване, приводя в трепет местное население. Хорошо оснащенные и обмундированные банды вандалов появлялись в самых разных местах и совершив свое черное дело, скрывались в труднодоступных районах. После Салтаха было еще одно серьезное противостояние у Абдурахмана с врагами – вблизи, селении Ханага Абракунисского района. Рассеяв колонну дашнаков по дороге в этот небольшой населенный пункт, отряд, в котором состоял Абдурахман, надеялся переждать непогоду под крышами домов и двинуться дальше в направлении села Бянанияр. У входа в село азербайджанцев встретил беспорядочный винтовочный и пулеметный обстрел. Неожиданность и плохая видимость были союзниками мародеров, обосновавшихся в Ханага. Пришлось измученным боями и многокилометровыми переходами бойцам вступить в перестрелку. Она продолжалась около часа. Короткими перебежками Абдурахман и его товарищи приблизились к цепи дашнаков и вступили в рукопашную борьбу с пьяными погромщиками. Одуревшие от винных паров и привыкшие к безнаказанности, дашнаки сражались с отчаянием обреченных. Много погибло тогда земляков Абдурахмана.
Недолго продолжалось открытое противостояние в Нахчыване. Армянам не удалось достичь поставленной цели – оставить после своих набегов выжженную пустыню, изгнать азербайджанское население Нахчывана и заселить освободившуюся территорию «вазгенами», и «айканушами». «Деятельность» революционных отрядов Андраника надолго запомнилась жителям Нахчывана. Кровавые отсветы 1918 года еще раз проявились в середине 30-х, когда уже другими методами дашнакские последыши пытались завладеть исконной азербайджанской территорией.
1998 год
Продолжение следует