Глава 11.
Найден освоился в лесной избушке. Он бегал по лесу, как олень и лазал по деревьям, как белка.
Мальчик был очень привязан к Прасковье, всюду ходил за ней хвостиком.
Пойдёт Прасковья за грибами, Найден бежит за ней. Тянет корзинку за ручку, чтобы помочь. А та только смеётся.
- Да она больше тебя будет, мужичок.
Он нахмурится, губки надует и идёт сзади пыхтя, как медведь.
Говорить он начал так же внезапно, как и был найден. Вот, вроде вчера ещё что-то непонятное лепетал. А сегодня, когда Прасковья умывала ему лицо после сна, мотая головой, сказал:
- Мама, ну вода же холодная.
Евдокия, перебирающая в это время сушеные травы, удивлённо вскинула бровь и улыбнулась.
- Ты смотри, доченька, он тебя мамой признал.
Прасковье шёл пятнадцатый год, самая пора уже и женихаться. Да где ж того жениха в лесу-то взять. Но Евдокия не торопила события. Что на роду написано, то и в глухом лесу найдёт. А чего не должно быть, то и в толпе народа не произойдёт.
Так и порешили, что Прасковья будет названной матерью Найдену, а Евдокия бабкой.
Всё бы хорошо, если бы не странное клеймо на плече мальчика.
Евдокия не умела читать руны, но те знаки, которые были собраны в круг, тревожили её.
Да и сам Найден не давал как следует его рассмотреть. Как только Евдокия или Прасковья хотели дотронуться до знака, как мальчик менялся в лице и отскакивал в сторону, прикрывая клеймо рукой.
Иногда по ночам, особенно, когда полная луна ярко освещала окрестности, Найдену снились страшные сны. Он беспокойно метался по кровати, что-то бормотал, вскакивал и кричал.
Тогда Прасковья садилась у изголовья его кровати, гладила по голове и шептала:
- Тшш, спи малыш. Я всегда буду рядом. Спи, маленький воин. Скоро ты станешь большим и сильным, и прогонишь все свои страхи. Спи, мой хороший, спи.
От её тихого и мелодичного голоса Найден успокаивался и засыпал.
Минуло лето. Наступила морозная и снежная зима. Избушку Евдокии каждую ночь засыпало снегом так, что не было видно окон. Приходилось утром откапываться.
Найден веселился, барахтаясь в снегу как котёнок в луже.
К Евдокии часто приходили из деревни за всякими сборами. Зима то время, когда люди могли себе позволить почувствовать немочь и немного по-болеть.
Так, однажды в лесную избушку пришла жена плотника - Лукерья.
- Ох, что-то в грудях у меня жмёт. Так жмёт, что продохнуть не могу. А как лягу, то того и гляди, что помру,- говорила она, присаживаясь за стол, где Евдокия готовила какое-то снадобье.
Ведунья посмотрела на неё внимательно, покачала головой и пошла к своему шкафчику с травами и снадобьями. Долго она там копошилась и что-то искала.
Наконец она повернулась к Лукерье и протянула ей маленький мешочек.
- Вот, возьми этот сбор. Заваривай по одной щепотке утром, днём и вечером. Выпивай по чашке теплого отвара. Да меньше злословь. Сердце-то оно зла не любит. Болеет оно от него,- говорила Евдокия, глядя в окно,где в снегу резвились дети.
- А что это у тебя за мальчонка бегает? Неужели ты, Евдокия, на старости лет подженихалась?- язвительно спросила Лукерья.
- Не мели чепухи. Нашли мы его в лесу, под кустом. Как брошенный щенок сидел он в малине. Вот и взяли его себе,- отвечала Евдокия.
- Доброе у тебя сердце Евдокия. Золотое сердце. А вот князь-то наш, Святозар, чёрной души человек. Девок дворовых портит, да потом выгоняет вон. А кому они потом порченые нужны-то? Кому?- горячилась Лукерья.
Евдокия строго на неё посмотрела, но ничего не ответила. А Лукерья всё не унималась.
- Вот, помнится он Марью прогнал-то. Золотых монет ей в кошель насыпал и прогнал. А девка-то сирота была. Бабка убогая её воспитывала. Да не простая та бабка была. Колдовство какое-то знала. Умела на рунах гадать. Могла и порчу навести своими знаками колдовскими. А когда Марья-то домой возвернулась, то люди сказывали, что брюхатая она была. Да только никто этого не видел, так как старая ведьма прятала её в избе своей. И вообще Марью никто больше не видел. Как сквозь землю девка провалилась.
А когда старуха померла, то в её избе колыбель детскую нашли. Колыбель нашли, а дитя не было. Вот ведь колдовство какое,- говорила Лукерья, тряся толстыми щеками.
Евдокия внимательно её слушала, не поднимая головы от своих трав. Знала она ту старую колдунью и её способности читать руны. Знала, но дружбу не водила. Так как зло и добро всегда ходят рядом, но жить вместе не могут.
- Ты получила помощь? А теперь иди домой, Лукерья. Недосуг мне здесь с тобой лясы точить,- раздражённо сказала Евдокия, гремя чугунками возле печи.
Продолжение следует...