И следующий денёк начинался для Стаса неплохо. Подъём, легкая разминка. Завтрак. КУНГ, с его особой атмосферой дружеских подначек, шуток и игрищ в домино. Тридцать минут в пути, вот и гарнизон.
Построение, развод личного состава, учебные занятия.
День шёл в привычном ритме.
Стас по графику оставался сегодня старшим в подразделении, так что постоянно находился с людьми. Обед. Развод суточного наряда, Ужин. Вместе с подразделением прошёл в солдатскую столовую, а в восемь вечера был в столовой для офицерского состава.
И здесь всё привычно. Спокойная музыка, тишина. Кроме него ужинали пятеро. А вот и ещё посетители. Входная дверь открылась, вошли два офицера, Стас одного из них знал, это был майор, заместитель командира дивизиона по снабжению, второго видел впервые, может какой гость, кто его знает. Парнишка официант принёс Шамину заказ. Лейтенант глянул на часы, надо было спешить, и с аппетитом принялся за курицу.
Вдруг шум, звон разбитой посуды, что-то грохнулось на пол. Стас обернулся.
Ну конечно, это посетители столовой, что пару минут как зашли. Майор неудачно сев, не попал на стул, грохнулся под стол, а пытаясь удержаться, потянул на себя скатерть с приборами и тарелками. Отсюда грохот разбитой посуды и кабацкая матерщина.
– Кухня! Бегом ко мне!
Пытаясь подняться, майор вновь опрокинул стул и опять упал. Взвизгнув, грязно выругался и закричал.
– Я долго буду ждать?! Кухня, ко мне!
Из раздаточной выскочило хрупкое существо. Посудомойщица. Её Стас видел впервые. Девушка принялась собирать осколки, да не удачно, они вновь посыпались.
Она бросилась рукой сметать их в кучку. Майор, наконец, поднялся. Он глыбой стоял над девушкой. Стоял и матерился. Девушка заплакала. Майор с силой пнул её сапогом. Девушка упала, вновь поднялась и, всхлипывая, продолжила сгребать остатки посуды в подол фартука.
Неведомая сила подбросила Стаса, он бросился к посудомойщице, взял её за руку, поднял с пола. Девушка плакала, руки были в крови.
Стас повернулся к майору.
– Вы что себе позволяете! Извинитесь перед девушкой!
Майор злобно таращился на лейтенанта. Глаза навыкате, рот перекошен и… мощный запах перегара. К горлу лейтенанта подкатился противный тошнотворный комок, он вспомнил, Пальчиков, тогда, в августе в автобусе вот так же дышал ему в затылок. Глаза накрыла пелена и он со всей силы влепил майору пощёчину, тот как подкошенный упал под стол, и оттуда заскулил.
– Я тебе покажу. Я майор! Я тебе покажу, мерзавец.
Стас приподнял скатерть, и чуть нагнувшись, тихо сказал.
– Попробуй только тронуть девчонку, убью.
Осмотрелся, и пошел в раздаточный цех. Посудомойщица сидела у окна, плакала и держала руку на весу. Рядом суетились повара. Стас присел на корточки, участливо улыбнулся, взял маленькую ладошку в свою руку и осмотрел порезы.
– Ничего, заживёт. Ты только не переживай.
И, обращаясь к солдатам, сказал.
– Перебинтуйте и отправьте в санчасть, пусть фельдшер глянет.
Старший повар, аккуратно придерживая всё ещё всхлипывающую девушку под руку, повёл её в сторону раздевалки. Стас проводил их взглядом, постоял ещё несколько минут, пытаясь успокоится. Не получалось. Голова раскалывалась, руки всё ещё дрожали, а перед глазами стояла картинка: пьяный, оскаливший пожелтевшие прокуренные зубы майор и худенькая девушка закрывающая руками лицо от удара.
Он встряхнул головой, потёр виски, видение ушло. Вышел в зал. Здесь было пусто, лишь за столом, рядом с искусственным цветником заканчивал ужинать дивизионный прапорщик. Увидев лейтенанта, он улыбнулся и одобрительно помахал рукой.
– Молодец лейтенант, так ему и надо.
Стас вяло улыбнулся, кивнул головой и вышел на улицу.
В тот вечер он трудился на автомате: что-то делал, с кем-то общался, отрешённо вместе с бойцами смотрел кинофильм по телевизору, молча стоял на вечерней поверке, так же молча приняв доклад дежурного, развернулся и ушёл в канцелярию. Спать улёгся здесь же, в углу кабинета на диванчике. Заснуть не удавалось, и он просто бездумно лежал, закрыв глаза. Несколько раз вставал, курил у окна и вновь заваливался на скрипучий диван. Лишь под утро забылся. Сон пришёл, но это был не просто сон, это была сказка: перед ним ангелочек с прекрасными голубыми печальными глазками, маленькие изящные девичьи ручки с длинными ухоженными ноготками обнимают его…
Разбудил Стаса шум солдатских сапог. Глянул на часы. Подъём. Протер глаза, потянулся, в памяти всплыл вчерашний день. Вновь увидел сумасшедшие глаза майора. Тряхнув головой, сбросил эту противную картинку. Всё. Подъём. Посмотрел на руки – трясучки нет. Встал, вновь потянулся. Надо идти.
Подразделение стояло готовое к утреннему осмотру. Лица все знакомые, те же сержанты и солдаты, что и вчера стояли в строю. Но лица, лица бойцов были другими. Улыбки, грудь колесом, чёткие ответы – «Я», «Есть», «Так точно»…
Что произошло за ночь?
Пока он этого не понимал, но чёткий строй, а главное улыбки солдат его приободрили. Настроение у лейтенанта улучшилось. Прибыли офицеры. Зашел Романенко. Приняв доклад замполита, махнул рукой, дескать, зайдём, и скрылся в канцелярии. Стас понял, фирма ОБС сработала и наверняка весь гарнизон знает о стычке в столовой. Выдохнул и вошёл в кабинет.
Командир окинул заместителя суровым взглядом.
– И как всё это понимать, Станислав Николаевич?
Стас присел. Командир взвыл.
– Я не разрешал садиться!
Шамин поднялся, в висках вновь застучало.
– Товарищ майор, если вы будите в таком тоне со мной разговаривать, я уйду.
Майор, обхватив руками стол, гневно смотрел в лицо Стаса.
– Докладывайте, что произошло вчера на ужине.
Стас не спрашивая разрешения сел. Майор скрипнул зубами.
– Товарищ майор, вчера вечером в офицерской столовой я вынужден был защищать от пьяного мерзавца девушку. Для меня не важно, в каком звании был этот подлец, он ударил беззащитное существо ногой, я потребовал от него извинений перед девушкой, он в ответ только матерился. Вот и всё. В столовой были свидетели, можете опросить.
Майор принялся нервно вышагивать вдоль стола. Открылась дверь, зашёл начальник отделения Ященко. Командир не глядя на капитана громко бросил.
– Я занят, выйдите!
Дверь с грохотом закрылась.
– Лейтенант, ты ударил майора, старшего офицера. Это воинское преступление, понимаешь. Ты понимаешь, что ответить придётся, а?
Лейтенант молчал. Майор продолжал челночить вдоль стола.
– Шамин, иди в дивизион, найди майора, его фамилия Кравчук, зовут Иван Иванович, ради бога, прошу, извинись перед ним, как бы подло он не поступил, извинись, переступи через себя. Пойми, ты ударил офицера! И если Кравчук пальцем шевельнёт, тебя сожрут, и никакая сила не остановит этот процесс.
Стас, потупив взгляд, молчал. Он начал понимать последствия своей вчерашней вспышки гнева. А майор продолжал.
– Тебя уволят, из партии попрут и будет сделано это на «раз-два». Ты этого желаешь?
В кабинет заглянул дежурный по подразделению и, не спрашивая разрешения обратиться, скороговоркой доложил.
– Товарищ майор, лейтенанта Шамина вызывает командир полка.
Романенко чертыхнулся, глянул на часы.
– Началось. И это только половина десятого… Сегодня весь день насмарку пойдёт. Доигрался, комиссар. Пошли, горе луковое.
В кабинете командира полка сидели замполит, начальник тыла полка и главный инженер, у кабинета, повернувшись лицом к окну, стоял майор Кравчук. Шамин постучал в дверь и вошёл.
– Товарищ полковник, лейтенант Шамин по вашему приказанию прибыл.
Полковник Мешков командовал полком двенадцатый год. Многое за свою службу повидал. Полк держал в ежовых рукавицах. Заместителей, начальников служб, по мере возможности, старался сам подбирать и, как правило, не ошибался – его управленческий аппарат трудился на славу, за годы руководства Мешковым полк всегда занимал лидирующие позиции в дивизии. Разных людей на своём пути встречал командир. Обламывал ретивых, воспитывал слабых, а уж переступивших грань, в порошок стирал. Вот и сейчас смотрел он на этого литёху и уверен был, разрыдается пацан, хоть и ростом высок и телом видать крепок, но что-то подсказывало командиру, слабак парень.
Мешков не вставая с кресла рассматривал лейтенанта. Шамин вытянувшись по стойке «смирно» ждал. Реакцию командира ожидали и заместители.
– Вы извинились перед майором, лейтенант?
Первые слова командира полка сказаны были негромко, но прозвучали приговором, дескать, извинись, парень, может и прощу.
Шамин по-прежнему стоял навытяжку и молчал.
– Что замер, лейтенант? Духу не хватает вину признать? Ты уж облегчи душу, говори.
– Товарищ полковник, я не мог поступить по-иному. Я защищал девушку и защищал её не от майора, а от пьяного мерзавца, позволившего избивать беззащитного человека. Я смог остановить майора только ударив его по щеке и не более того.
Полковник ухмыльнулся.
– Ладошкой, значит. По щёчке, значит. Так-так… Начальник тыла позовите подчинённого.
Зам по тылу встал, приоткрыл дверь кабинета.
– Кравчук, зайди!
В дверь протиснулся майор. Внешне он не был похож на вчерашнего дебошира: рубашка и брюки отглажены, погоны новые, туфли начищены, волосики на голове прилизаны. На смущенном лице блуждала заискивающая улыбка, правый глаз заплыл, казалось, этот человек кому-то подмигнул, да так и замер. Полковник кивнул на майора и, обращаясь к заместителям бросил.
– Ладошкой его, выйдите ли, лейтенант пригрел. Ладошкой…
Заместители заулыбались. Полковник посмотрел в их сторону. Лица офицеров стали серьёзными.
– Да! Тут явно не ладошкой автограф нарисован. Товарищ майор, лейтенант утверждает, что вы были пьяны.
Майор вытянулся, рукой провел по синяку. Достал из кармана сложенный вчетверо листок и подал командиру.
– Товарищ командир, я вчера зафиксировал побои в санчасти, и попросил фельдшера указать, что я не пьян. В бумаге всё написано. Есть и свидетель. Вчера в дивизионе работал начальник ГСМ из дивизии, мы с ним ужинали вместе, он подтвердит, что я ни кого не трогал. Со стола действительно случайно упала и разбилась тарелка, я вызвал посудомойщицу и приказал ей убрать разбитую посуду. Лейтенант подумал видимо, что отчитывать подчинённую мне женщину нельзя, и полез качать права, ударив при этом кулаком в лицо.
Стас с удивлением слушал майора и, не выдержав, вступил в перепалку.
– Товарищ полковник, что он мелет! Послушайте, он и сейчас не трезв, я же чувствую запах перегара.
Замполит полка качнул головой
– Да, запашок знатный!
Майор замахал руками.
– Я только со складов, проверял по приказу начальника ГСМ наличие спирта…
Командир повысил голос.
– Я вас не спрашиваю.
И обращаясь к Шамину продолжил.
– Лейтенант, извинитесь перед майором, на том и закончим это разбирательство, отделаетесь «служебным несоответствием».
Стас молчал.
Тимофеичев посмотрел на Шамина и ободряюще шепнул.
– Ну же, лейтенант, говори.
И Стас заговорил.
– Считаю свои действия оправданными и до той поры, пока майор не извиниться перед девушкой, разговаривать с ним не намерен. Это мои последние слова.
Полковник посмотрел на парня. Он явно ошибся в нём. Упёртый мужик. Что же, надо разбираться.
И он принимает решение.
– Шамин, на трое суток под домашний арест. Где там Романенко, пусть немедленно отправит лейтенанта на зимние квартиры. Лев Иванович, назначьте расследование по факту драки, пусть полковой дознаватель капитан Симонов займётся, он человек опытный, докопается до истины, и готовьте материал к докладу. Думаю, и парткому следует заняться юношей. Всё. Работать.
Продолжение следует
http://proza.ru/2020/12/21/1164