Алексей никогда особо не интересовался историей. Вот техника – это да, это то, что было важно для него с самого детства. Его отец, Иван Игнатьевич, инженер по профессии, приехал с семьей в город Тутаев, бывший Романов-Борисоглебск, когда строился моторный завод. Нужны были кадры, и молодой инженер прибыл сюда, чтобы работать на заводе. Его молодой задор не остановили трудности быта и того, что всегда связано с переездами, обоснованием на новом месте. Город только строился, магазинов было мало. Но это не тревожило, потому что рядом была любимая жена, подрастал сын. Постепенно быт налаживался, семье дали квартиру в новостройке. Потом уже появился дачный участок в старом городе. Был там и деревянный ветхий домишко, но Ивану Игнатьевичу не хотелось сносить его и строить что-то новое, потому что у дома была своя история, своя аура, которая, по его мнению, очень положительно влияла на человека. Поэтому он отремонтировал дом, потратив на него много сил, времени и денег.
И вот теперь Алексей после смерти отца стал хозяином этого домика и участка, где сажали картошку и другие овощи. Правда, не всегда доходили руки до перекапывания земли. Однажды Алексей даже вспахал свой участок трактором, но очень пожалел об этом. Трактор был большой и, кажется, не очень опытный тракторист запахал плодородный слой, вывернув наружу более глубокие пласты. Алексей чертыхался, потом все равно перекапывал руками, чтобы разбить большие комья, которые, засыхая, становились очень твердыми.
Вот и сегодня пришлось покопаться в дальней части участка, где недавно обвалился сарайчик, который пришлось окончательно сломать, чтобы освободить место под новые грядки. Жена же непременно хотела посадить здесь цветы. Ну, пусть сажает, если ей этого хочется, он был не против.
Весеннее небо радовало своей чистотой и прозрачностью. Солнце светило ярко, хотя было довольно прохладно. Алексей уже думал о том, что вот к Первому мая надо позвать друзей на шашлыки, которые можно устроить здесь же. Перед домом была довольно большая площадка, вокруг которой росли яблони (они уже скоро зацветут), и тогда чудесный яблоневый аромат наполнит все пространство. Бывало, стоял под яблоней и слушал равномерное гудение пчел. Становилось так спокойно, чудный запах настраивал на мажорный лад, порой даже хотелось петь, танцевать, любить всех вокруг.
Нет, надо непременно позвать друзей на шашлыки. Алексей уже думал и представлял, какое мясо он купит, как его замаринует с лучком, уксусом, черным перцем, что аж слюнки потекли. Вдруг лопата на что-то наткнулась, глухо звякнув. Мужчина подумал, что это камень попался, и стал руками нащупывать булыжник. Нет, похоже, это что-то другое. Алексей еще раз покопался в земле лопатой, вывалив большой пласт. На земляном коме лежал небольшой округлый предмет. Алексей взял его в руки и понял, что перед ним кольцо. Оно было все в земле, и Алексей подошел к ведру с водой, чтобы помыть находку. Когда смылась вся грязь, перед изумленным Алексеем предстал перстень в виде кошачьей головы. Нет, скорее, это какой-то леопард, потому что уши закругленные. Перстень явно старинный, может, серебряный, почерневший от времени. Ему стало интересно, что же это за перстень? Откуда здесь, в земле, он взялся? Может, старинный клад? Алексей еще покопался в этом месте, но больше ничего так и не нашел, кроме обрывков какой-то полуистлевшей коры, которая сразу раскрошилась в руках. Бывших хозяев этого дома Алексей знал со слов отца. Старушка-хозяйка умерла, а ее дом с участком продали наследники. Женщина не была богатой и не носила украшений. Оставшаяся после нее утварь, кое-какая мебель, которую не захотели взять родственники, говорили о том, что пенсионерка жила очень скудно, сажала огород, получала пенсию, чем и жила. А когда совсем постарела, не смогла заниматься огородом. Раз в две недели к ней приезжал сын и привозил продукты, а сноха убирала в доме, стирала и готовила еду. Потом стали приходить внуки, но больше поиграть, чем помогать старушке. Но она не жаловалась.
И вот теперь эта находка. Откуда она? Он показал жене перстень, но у Лены он не вызвал какого-то интереса: старое кольцо грубой работы, почерневшее от времени. Какой от него толк? Даже дети не станут играть с таким. Но Алексей был другого мнения. Он стал просиживать в Интернете, надеясь, что с помощью всемирной паутины отыщет что-нибудь интересное. Он выставил фото перстня на сайт и через несколько дней пришел отклик. Какой-то онлайн-магазин спрашивал, хочет ли он продать этот перстень с пардом. Ах, вот, значит, как называется этот зверь! Пард. Вероятно, так называли на Руси леопардов. Кто-то посоветовал мужчине почистить перстень, чтобы ярче проявились его особенности, что Алексей и сделал. Теперь было видно, что это серебро, а сам перстень очень старый. По оценкам ювелиров, которые смотрели фото, он датировался XIII – XIV веками. Вот это да! Алексею стало даже жарко от этой мысли! Здесь, на этом самом месте жили люди тринадцатого века, носили такие кольца, влюблялись, растили детей…
Тревожная зима 1238 года
Зима выдалась холодная. Птицы на лету замерзали, падали на снег. А тут еще слухи. Слухами полнился город Ярославль. Тревожными, страшными. Поговаривали, что татары подходят. Рязань сожгли, многих поубивали, некоторых взяли в плен. За Рязанью пала и Москва. Ярославичи собирались дать отпор поганым. Князь Юрий Всеволодович созывал мужей крепких на реку Сить. Там задумали дать бой, поэтому каждый способный к воинской службе мужчина должен был прийти с оружием пешим или конным.
Через несколько дней прибыл гонец из Владимира и передал князю письмо. Юрий Всеволодович раскрыл свиток и прочитал: «Владимир взят. А все церкви соборные с епископом, княгиней с детьми и со снохами, и со внучатами сожжены. Старшего сына Всеволода с братом убили за стенами города. Люди перебиты, а некоторые к тебе едут». У князя помутнело в глазах. Закричал он так громко, что испугались его верные воины: что случилось с князем? А он от отчаяния, укоряя себя, что оставил город без защиты, рыдал, не стыдясь людей. Да и кто осудит убитого горем сына, отца, деда? Не сумел сберечь род свой.
Признание
Кузнец Давило днями напролет ковал мечи, наконечники для копий, стрел – заказ князя. Ему во всем помогал его сын Переслав – парень статный, косой сажени в плечах. Хотя ему только исполнилось семнадцать лет, он обладал недюжинной силой. Сам кузнец тоже был не из слабых, да только после неудачного падения с лошади в юности сильно хромал. Он тоже хотел защищать свой край, но князь приказал ковать оружие. Вот и трудился Давило день и ночь не покладая рук. Иногда покрикивал на Переслава, видя, что тот пустяками какими-то занимается, даже непонятно, чем.
А Переслав втайне от родителя делал кольцо. Слышал он как-то от купца нездешнего, по своим делам пребывающего в славном граде Ярославле, что видел тот у жены князя интересный перстень с пардом. Переслав захотел сделать нечто подобное и подарить своей возлюбленной Добрине. Правда, Добрина и не знала про чувства парня, не смел он ей поведать о них, но надеялся, что не откажет сватам, когда придет время. Только сейчас тяжелая пора наступила. Перед несметными полчищами поганых стонет земля русская. Сжигают татары на своем пути все, грабят, убивают людей, не жалея женщин, детей и стариков. Поэтому собирался Переслав в рать княжью, сам себе меч выковал, закалил, кольчугу с латами и шлемом справил. Только…сердце у Добрины оставил.
Закончив с перстнем, вытер руки и спрятал за пазуху кольцо. Через окошко увидел, что Добрина с коромыслом за водой пошла.
- Я отлучусь ненадолго, - сказал отцу, накинул зипун и вышел из кузницы.
Добрина жила по соседству с семейством кузнеца. Переслав оглянулся: не видит ли родитель? Не хотел он до поры раскрывать себя. Да только кто знает, останется ли он в живых или нет. Перемахнув через изгородь (калитка в другой стороне была), Переслав догнал девушку.
- Здравствуй, Добрина.
- И ты здрав будь, Переслав. Что-то ищешь?
- Тебя.
Девушка вопросительно посмотрела на него. На голове шерстяной плат с яркими цветами, теплый зипун, подбитый мехом, сарафан, по которым, словно змея, струилась длинная русая коса - все казалось на этой простой девушке красивым и нарядным. Переслав залюбовался.
- Так что же хотел? Или просто заглянул по-соседски? – подсказала ему.
Он молчал. Добрина лукаво сощурила глаза. Какие у нее глаза! Как посмотрит – рублем одарит. Кажется, утонуть можно в ее синих очах! Темные ресницы и брови делали взгляд более проникновенным.
- Так что же? А то мне ведь воды надобно принесть.
- Я…, - Переслав не знал, с чего начать. Когда-то бегали вместе, играли. А теперь вон она какая стала, одно слово – красавица!
- Я, может, скоро уйду к князю в войско.
- Неужели и ты уйдешь? А как же родители? Отпускают? – с тревогой спросила она.
- Как не отпустить! Не на игрища пойду, воевать за землю нашу, за край Ярославский. Хотел тебе сватов заслать, но не вышло, не время сейчас…
Добрина посмотрела на него с болью.
- Сватов? Почему же раньше не сказал?
- Робел я, прости. Давно приглянулась ты мне, да не осмеливался я сказать о своих чувствах. Вышла бы за меня замуж?
- Вышла бы. Только прав ты, не время сейчас жениться, - она опустила глаза. – Ты тоже люб мне, не скрою. Честь для меня такого жениха иметь.
Переслав вздохнул и улыбнулся.
- Будешь меня ждать?
- Буду!
- Я кольцо тебе принес, чтобы помнила обо мне и носила постоянно. Так я буду думать, что всегда с тобой нахожусь, а ты – со мной. Считай, что мы с тобой помолвлены.
Он достал из-за пазухи перстенек и надел девушке на палец.
- Ой, в самый раз! Какое интересное кольцо! – Добрина посмотрела на свою руку. – Никак сам смастерил?
- Угу. Можно я тебя обниму?
- Обнимай, раз жених!
Они еще некоторое время стояли, обнявшись, возле покрытых снегом кустов. Так много хотелось сказать!
- Добрина! – раздался голос вышедшей из двери дома бабушки Новожеи. – Воду-то забыла принести, что ли?
- Сейчас! – Добрина улыбнулась Переславу. – Нужно идти. Тебя тоже, наверное, заждались.
Она не успела ничего сказать, когда могучие объятья сковали ее руки, а горячие губы прижались к ее губам. Потом Переслав перепрыгнул через изгородь, оглянулся, махнул ей рукой и исчез в кузне.
Она быстро направилась к колодцу, щеки горели, а губы еще чувствовали вкус первого в ее жизни поцелуя. Такой красивый, видный парень. Светлые волосы вьются, серые глаза смотрят открыто из-под прямых темных бровей, ничего не утаивая, небольшая бородка с мелкими колечками волос даже украшала лицо. Любая девушка вышла бы за него замуж, а он выбрал ее. Хотя, конечно, она все-таки видела, что он к ней неравнодушен, однако волю мыслям не давала. Ей исполнилось пятнадцать лет, в эти годы девушек уже выдавали замуж, только родители выбирали жениха. Но мать Добрины, Ладимира, год назад умерла при родах. Отец долго горевал, а недавно также подался в княжескую дружину, оставив единственную дочь на попечении бабушки. Новожея не была совсем уж старой, но какое хозяйство без мужика?! Ее сын Иван был гончаром, ремесло свое знал хорошо, а его посуда славилась по всему Ярославскому краю. Так что семья не бедствовала. Жена помогала Ивану, украшая горшки, миски, кувшины, братины, ендовы искусными рисунками, нанося их тонкой палочкой, а иногда краской перед тем, как отправить посуду в печь. Жили они с мужем душа в душу, только Бог дал им одну дочь. И когда через много лет Ладимира забеременела, муж очень надеялся, что родится сын, который продолжит его ремесло. Но мечте не суждено было сбыться: в одночасье несчастный муж потерял и жену, и ребенка. Добрина успокаивала отца как могла, даже помогала ему с работой, когда у него не было никакой охоты заниматься ремеслом. Она научилась, надев длинный кожаный фартук, делать горшки, миски, кружки. Но отца это не очень радовало. Он тосковал. И вот теперь ушел, чтобы на поле брани забыть о своем горе.
Добрина вдруг остановилась. Она ясно представила себе, как отец скачет на лошади, что-то крича, взмахивая мечом, но в его грудь вонзается копье, и он падает с коня. Что за наваждение! И это уже не в первый раз! Именно после своего пятнадцатилетия стала девушка находить в себе какие-то новые качества, каких раньше не было. Ее бабушка, Новожея, славилась в городе как травница, умела лечить травами и заговорами. Добрина поведала бабке о своих видениях. Новожея всплеснула руками:
- Господи, неужели и тебя!
- Что меня, бабуля?
Но Новожея горестно стала вздыхать и что-то бормотать.
- Так что со мной?
- А сны ты какие видишь? – спросила бабка. – Что-то повторяется в них?
- Ну, … да. С детства мне снится один старик, весь белый, с длинной бородой и волосами, в длинной белой рубахе и с посохом в руке. Все время он мне что-то говорит, как будто учит, но когда я просыпаюсь, то ничего не помню.
- Вспомнишь, - устало ответила Новожея. – Это твой прадед Везнич приходит к тебе во сне. Был он провидцем, так что у нас это семейное – людям помогать словом и делом лечебным. Видно, тебя он выбрал в ученицы. Тяжкий дар это, ох и тяжкий! – женщина перекрестилась.
- Почему же тяжкий?
- Потому что трудно людям говорить о горе, о смерти близких и родных людей.
И вот сейчас Добрина поняла, что увидела еще одно: смерть своего отца. Она быстро набрала воды и пошла к дому.
Ей хотелось поведать бабке о своем видении. Но… как ей сказать о предстоящей смерти сына? Добрина остановилась в нерешительности.
- Добрина, где ты? – услыхала девушка.
- Иду, - Добрина повернулась и вошла в горницу. Новожея вытаскивала из печи горшок со щами.
- Тебя только за смертью посылать, - бабка оглянулась на внучку. – Что-то ты в лице переменилась. Али чувствуешь себя плохо? Может, заварить успокоительного сбору?
- Завари, бабуль, - тихим голосом проговорила Добрина, раздеваясь.
Новожея внимательно посмотрела на нее.
- Видение было? – догадалась она.
Добрина опустила голову, не смея ничего сказать.
- Что видела, говори же! – требовала бабушка.
- Отца, - устало сказала Добрина. – Будто копье его сразило.
Новожея охнула, закрыв рукой рот.
- Господи! Помилуй нас, грешных! – оборотилась она к иконе и перекрестилась. – Не дай потерять кормильца!
Бабушка сразу поверила, ведь она знала, что сбываются предсказания Добрины. Умеет видеть она будущее, что ни говори. Страшный дар достался ей. Трудно нести эту ношу, но, видно, Бог решает, кому и что дать. Просила Новожея Бога забрать этот дар у Добрины, только не помогла молитва.
Новожея медленно села на лавку. Руки будто сила покинула, ноги подкосились.
- Стало быть, близко татарове, - сказала она. – Что нам делать, Добринушка? Ложиться спать будешь, загадай желание, чтобы пришел к тебе дед Везнич и поведал будущее. Что скажет, так тому и быть.
Добрина кивнула. Есть совсем не хотелось. Бабушка молчала, только иногда кивала головой своим мыслям. Ей тоже не хотелось есть. Какой тут аппетит, коли сын погибает! Она подошла к иконе Христа и стала горячо молиться. Просила отменить смерть сына. Плакала и продолжала молиться, стоя на коленях и кланяясь, касаясь лбом пола.
Добрина чувствовала себя виноватой. Да, тяжело говорить о таких вещах. И самой это знать про своего отца тоже нелегко.
Предсказание
Утром разбудила Добрину Новожея.
- Вставай, дитятко, пора уж, - говорила она ласково, но с какой-то болью в голосе. – Надо делами заниматься. Ты что-нибудь видела во сне? – спросила как бы равнодушно. Но Добрина знала, что ожидает бабушка этого рассказа как приговора.
- Видела. Сказал дед Везнич, чтобы как можно быстрее перебирались на новое место, подальше отсюда
- Куда же? - со страхом спросила Новожея.
- В названии было слово «черное», кажется.
- Черное? Что же это за место такое?
- Не знаю.
- Господи, что же теперь будет? – запричитала Новожея. – Надо как-то собираться! Ой, горе-то какое!
- Баб, может, обойдется?
- Ой, не знаю, дитятко, может, и обойдется. Молиться надо.
- Баб, а ко мне вчера Переслав приходил. Свататься хочет…
- Время ли об этом говорить? Парень он видный, работящий, да только сейчас не до этого. Надо и кузнецу сказать, чтобы собирались. Пойду поговорю с ними, соседи ведь, добрые люди.
Новожея оделась и вышла во двор. Посмотрев на кузницу, она поняла, что Давило разжигает огонь, значит, собрался работать уже. Вроде и сын его там же. Вот и хорошо.
- Здравы будьте, соседи! – поклонилась она отцу с сыном.
- И тебе не болеть, Новожеюшка, - приветливо отвечал кузнец. – Просто так зашла али дело какое есть?
- Дело, Давило, дело. Ты знаешь, наверное, что внучка моя Добрина вещие сны видит?
- Что-то слышал, но… не очень обращал внимание. Работы у меня много сейчас. Видишь, оружие кую.
- Ой, Давилушка, кончай ты это дело и собирайся в путь.
- Что так?
- Видела Добрина, что татарове подходят, перебьют всех жителей. Князь-то собирает мужчин на Сити (и зачем он туда подался? какой леший его туда погнал?), в городе только небольшой отряд ратников остался. Так говорят.
- Я тоже собираюсь на Сить, - вставил Переслав. – Вот завтра с утра и пойду с парнями к князю в войско. Оружие возьмем.
Кузнец хмуро посмотрел на сына.
- Коня у нас нет. Воронок – старый конь, для верховой езды неспособный, хотя еще сильный. А воину нужен хороший конь, быстрый, молодой. Эх! – вздохнул кузнец и стал ворошить угли в горне.
- Смотрите, кто-то скачет в нашу сторону, - Переслав показал рукой на всадника.
Гонец, увидев людей, закричал:
- Взяли поганые Владимир-град! И Ростов! Всех поубивали и сожгли! – и помчался дальше.
Новожея перекрестилась.
- Я же говорила, что так будет. Добрина все видит, - с болью в голосе сказала она.
Переслав выбежал из кузницы. Он хотел предупредить своих друзей, чтобы побыстрее собирались. Надо спешить к князю Юрию на Сить.
- Давило, милый, ты нам как родной, помоги. Лошаденка у нас есть, так что подводу мы соберем. Но хочется, чтобы вместе мы были. Без мужика-то плохо. Как соберетесь, кликни нас.
- Может, образуется все? И татарове не пойдут на Ярославль? Все мужички к князю подаются. Что поганым делать у нас? С кем воевать?
- Ты что, обезумел совсем? – грозно посмотрела Новожея на Давилу. – Гонец сказал, что Владимир пал. Всех убили нехристи! Чего ждать? Я сейчас к твоей Белаве пойду да потолкую с ней. Собирай свое железо, пригодится еще!
Новожея решительным шагом направилась в дом кузнеца. Переслав прибежал домой.
- Всех предупредил, - сказал он. - Пора собираться. Вам, матушка, тоже надо собираться. Братишки еще спят? Эй, Дедята, Живко, Ждан, слезайте с полатей!
Переслав стал собираться в дорогу. Его мать, Белава, смотрела на него, а из глаз тихо лились слезы. Спохватившись, она стала помогать старшему сыну собираться. С полатей, как горох, посыпались ребятишки.
- Ой, а это что? Меч? – кричал один.
- Вот это да! – раскрыв глаза, удивлялся второй. – Кольчуга и шлем! Дай померить, Переслав!
- А ну цыц! И не трогать здесь ничего! – строго сказал Переслав. – Это не игрушки!
-Пелислав, возьми меня ш шабой! – стал канючить младший, Ждан.
- Мал еще!
- И меня возьми! Я тоже хочу воевать!
Мать едва отогнала мальчишек подальше, чтобы не мешали.
- Вон горшок на столе. Поешьте каши, пострелята!
Пацанов как ветром сдуло. Они устроили бой у стола, кому где сидеть.
- А вот я сейчас ложкой в лоб! – грозно прикрикнул вошедший в горницу отец семейства. – Ну, что, Белава?
- Собираться надо, свет очей моих! – заплакала жена.
- Что ты, что ты, душа моя, - стал успокаивать женщину кузнец. – Все будет хорошо.
- Я тоже пошла собираться, - сказала Новожея и вышла. Дома забот теперь невпроворот. Сколько всего придется оставить! И женщина стала вспоминать, как с покойным мужем строили дом, как родился сын, которого нарекли Иваном. Славно жили, кормились гончарным ремеслом. Постепенно обзаводились хозяйством. Быстро летело время, Иван помогал отцу. Вот сын женился и привел невестку в дом. Кроткая, покладистая Ладимира понравилась Новожее. А когда родилась Добрина, казалось, что счастье не покинет этот дом. И коня купили. Но потом беда за бедою. Не зря говорят: пришла беда – отворяй ворота. Утонул ее ненаглядный Василий. За ним ушла к праотцам и Ладимира. Иван пошел воевать. И вот теперь она осталась с Добриной. Кто их защитит? Куда ехать?! Зима, хотя и на исходе, но холодно, снег…
Женщины старались брать с собой только самые необходимые вещи: сундук с одеждой, посуду в большом коробе (большая часть посуды, что сделал Иван, осталась в мастерской). Коровы у них не было, зато молоком снабжала коза. Ее никак нельзя было оставлять. Как же без живности на новом месте? И пару курочек с петушком.
- Бабуль, как же мы курей возьмем? Они же замерзнут!
- Я их не оставлю! Принеси большую корзину, туда и посадим наших наседушек. А сверху тулупчиком накроем. Глядишь, и перезимуют родимые. А козочку я тоже в сани посажу и накрою зипуном. Ничего, как-нибудь выдюжим!
- Выдержит ли Буланка?
- Он сильный конь, справится. Мы ведь гнать шибко не будем. Где пешком пойдем, где поедем. Ой, не знаю я! – вдруг, обессилев, бабушка села прямо на пол. - Что же с нами будет, Добрина?
Девушка села рядом с бабушкой и стала ее успокаивать.
- Не плачь, родная, все образуется со временем, я вижу. Только потерпеть придется изрядно, - Добрина гладила по руке свою бабушку и приговаривала: «Все будет хорошо».
Отъезд
Переслав с несколькими друзьями ушел на Сить. Он только забежал к Добрине сказать последние слова любви. Девушка в слезах обняла своего жениха. Кольцо на ее пальце как будто накалилось. Уходя, Переслав еще раз просил, чтобы не забывала его ненаглядная Добрина. Она обещала. Только темная муть в голове напрягала. Нет, она ничего плохого не видела сейчас, однако тяжесть легла на ее плечи, давила на сердце, голову. На пальце огнем горел перстень. Хотела его снять, но не получилось. Как прилип пард, не оторвать! Она взяла в руку снег, немного полегчало.
- Не простой, однако, перстень! –Добрина посмотрела на кольцо. – Это не только помолвочное кольцо, а предсказатель. Ты, видно, чувствуешь своего бывшего хозяина и сообщаешь мне его состояние. Это его любовь ко мне греет мне руку.
Она прижала перстень к щеке. В мысленном взоре замелькали картинки, однако она не могла их разглядеть. Только ощущение тревоги.
Семья кузнеца Давила готовилась к отъезду. Белава не хотела оставлять нажитое добро. Но Давило сказал как отрезал:
- Брать только самое нужное.
Нужного набралось на две подводы. Одна подвода с домашними вещами, другая - с кузнечным инвентарем. Куда же без него?
- Кузнец - он везде нужен. На месте потом разберемся, что и куда приспособить, - говорил жене Давило.
Сам отец семейства тоже переживал. Бросить все нажитое годами тяжело. Но тяжелее доля невольника. А может, всех перережут татары, кто знает. Во вторую подводу впрягли быка, взяли и корову (детки еще маленькие, молока надо).
Вместе с соседями поехали и Новожея с Добриной. Переслав рассказал отцу про их с Добриной договор, что они жених и невеста и что благословение попросят у родителей, когда Переслав вернется с войны. Кузнец и так относился к Добрине как к дочери: милая и добрая девушка всегда помогала, когда нужно было, и Новожея тоже. Бабка всех лечила своими травами да заговорами. Как-то местный поп попытался урезонить Новожею, мол, не по-христиански лечить заговорами, бесовщина это. Женщина молча выслушала и ушла. А через неделю батюшка сам явился, потому что хворь приключилась (и молитвы не помогли!). Новожея вылечила его, с тех пор священник ее не трогал и не донимал попреками.
- Куда же мы поедем, Давило? – спросила Новожея кузнеца.
- А куда глаза глядят, - ответил Давило. – По льду, по Волге-матушке двинемся. Бог даст, устроимся хорошо.
Лед был крепкий. Две подводы кузнеца, одна - Новожеи двинулись по реке вверх по течению. Но не только они покидали родные места. К небольшому обозу присоединялись другие беженцы. После известий от гонца люди стали уходить. В городе оставались те, кто ни за что не хотел покидать родные места, и небольшой охранный отряд.
- Бог позаботится о нас, - говорили они. – Батюшка Алексий (Вышата) молится за нас. И мы молиться будем, авось пройдут поганые мимо.
Подводы медленно ехали по заснеженному льду. Река широким белым полотном лежала перед длинным обозом. Ехать было трудно, потому что снег был рыхлый, не утрамбованный, приходилось иногда останавливаться, чтобы расчищать путь. Но по другим дорогам люди ехать боялись: вдруг за ними увяжутся татары?
Во время небольших остановок сходили с саней, бегали, чтобы согреться, поесть. Только кузнецовы детишки представляли бой и сражались на палках. Отец шикал на них, чтобы угомонить непосед. Не для веселья ехали они прочь от родных мест. Белава постоянно плакала, скрывая от мужа слезы. Новожея сидела как каменная. Поджав губы, она едва следила за Буланкой. А конек сам семенил за подводами кузнеца. Перед поездкой Новожея хорошо накормила немолодого жеребца, чтобы дорога не была для него слишком трудной. Добрина, укутавшись в тулуп, всю дорогу молчала. Она даже задремала. И в дреме ей привиделся белый старец, который сказал, чтобы ехали они до черного леса, где можно осесть.
Очнувшись, Добрина сказала бабке:
- Ехать нужно до черного леса. Везнич сказал.
- А где он, этот черный лес?
- Про то не поведал.
На следующей остановке, пока семьи садились, чтобы перекусить и дать отдых лошадям, Новожея подошла к Давилу.
- Добрина сказывала, что Везнич велел у черного леса остановиться и осесть там.
- Черный лес? Где это?
Кузнец стал подходить к людям и спрашивать, не знают ли они, где этот черный лес. Женщины со страхом смотрели на кузнеца, не сошел ли он с ума? Только один старый человек отозвался:
- Знаю я, о чем речь. Черный лес еще далече. Авось к завтрашнему дню потихоньку доедем. Покажу его.
Черный лес
Солнце уже клонилось к закату, когда обоз подъехал в нужное место. Не так уж и далеко оказалось.
- Вот он, Черный лес, - сказал старичок, указывая на правый берег Волги. Подводы, сани въезжали на берег. Женщины стали разжигать костры, готовить пищу. Мужчины пошли в горку осмотреть эту лесистую местность.
Когда разведчики вернулись, все беженцы собрались у большого костра в центре. В передних рядах стояли мужчины, позади – женщины. Стали держать совет. Обсуждали, кто и где разместится. Были среди приехавших ремесленники: столяры, два печника, кузнец, ткачи. С собой везли нехитрое свое оборудование. Так что своими работами можно будет прожить. Договорились, что строиться будут всем миром: сначала построят дома для многодетных семей, одиноких вдов, а потом и всем остальным. А пока временно наделают шалашей, а по весне, когда снег растает, - землянок.
Сказано – сделано. Закипела работа. Через пару часов женщины уже могли разместиться с детишками в больших шалашах. Деткам было весело и хорошо: это приключение радовало их, в шалашах приятно пахло древесиной, еловой хвоей. Потом начали потихоньку строиться.
К поселению все больше примыкали беженцы из Ярославля. Рассказывали страшные новости. Что будет дальше? Никто не ведал.
Остаток зимы кое-как прожили, хотя еду экономили. Охотников было мало. Большая часть мужчин стала заниматься рыболовством. Оказалось, что в этих местах много рыбы. Что ж, рыбой, хоть и не красной, можно долго питаться.
Через неделю прибыл к ним парнишка еле живой, на татарской лошади прискакал. Первыми увидели всадника ребятишки и подбежали к нему. А парень был сильно ранен, как подъехал к поселку, так и свалился с лошади.
Люди позвали Новожею. Она что-то пошептала над ним, и парень открыл глаза.
- Ярославль взяли татарове. Всех поубивали, бросили в старый подклет около ста человек: женщин, детей, стариков, дома сожгли. В один колодец сбросили одиннадцать ратников, что остались в городе. Здоровые и сильные были мужи, только поганых было очень много, как муравьев в муравейнике. Дым над городом до сих пор вьется, и пахнет гарью далеко, - рассказывал парнишка, размазывая слезы по щеке. – Я схоронился и видел из укрытия все. Я смог украсть лошадь у зазевавшегося татарина и помчался что есть силы. В меня стреляли (одна стрела в ногу попала), помчались за мной, но я все равно ускакал от них. Знал, что где-то своих встречу…
Все стояли и молча слушали, женщины не смели голосить, плакали тихо в платки, пока говорил раненый. Новожея велела перенести его к ним в дом, чтобы легче лечить было.
- И ты учись, Добрина, пригодится, - говорила бабка внучке.
- Зачем мне? Не очень я это дело люблю.
- Ты женщина, берегиня своего рода, должна знать все. Каждая женщина умеет любовью да лаской лечить, знать травы лечебные, заговоры нужные – это необходимость. Было бы желание, а Богом нам, женщинам, много дано. А у тебя еще и дар есть, так что не отлынивай, пригодится.
- Ты, бабуль, про Христа не забыла ли? А то поп тебя будет ругать, что идолам да бесовщине поклоняешься.
- Ш-ш-ш, не кричи. Я молюсь Христу, да и своих, родных богов не забываю. Это мудрость народная, веками проверена. Так что уважать ее надо. Мы в лесу сейчас живем, а здесь надо знать все лесные законы, кто и кому подчиняется. Вдруг лешего встретишь, что тогда делать будешь?
- Убегу! Нет, правда, что, он за мной погонится, что ли?
- Он все может, с ним шутки плохи. Лесных духов уважать надо, тогда и тебе не навредят. Так-то, дитятко.
И была сеча великая
Князь Юрий Всеволодович стоял с войском на реке Сить, чтобы встретить врага в более удобной позиции. Своего воеводу Дороша (Дорофея Семеновича) князь послал с тремя тысячами ратников встать впереди основного войска сторожевым отрядом.
- Чего нам поганых бояться? – держал речь воевода перед воинами своими. – Нам ли, христианам, прятаться?
Ехали вольно, не особо таясь, как вдруг у села Боженки нарвались на татарскую конницу. Завязалась ожесточенная битва. Храбро сражались русичи, да только враг наступал и наступал. Татарам на конях было легко передвигаться, осыпали пеших русских стрелами, с криком, гиканьем врывались в ряды ратников, нанося удары сверху мечами, копьями. Так испили чашу смертную храбрые воины воеводы Дороша первыми из войска князя. Татары взяли, как говорится, не умением, а числом – более тридцати тысяч конников. Хотя уже поднаторели татарские воины в многочисленных набегах, были выносливыми, хорошо вооруженными, жестокими. Брали противников в кольцо, наступая сразу с нескольких сторон. Воевода успел ускакать на коне, чтобы доложить князю о случившемся.
Юрий Всеволодович не спал ночь: тревожно было на душе, тяжело от горестной вести о смерти близких. Клял себя в том, что оставил их там без хорошей защиты. Сын Борис был еще молод, горяч, но неопытен в ратном деле. Да и отряд был небольшой. Но что поделаешь?
Ходил по шатру взад-вперед, горевал, молился. А перед глазами стояла картина: Успенский собор, где собрался народ, чтобы укрыться в его стенах от захватчиков, обложили нехристи дровами, хворостом и подожгли. Женщины, дети, старики - все погибли. Князь как бы слышал крики детские, вопли женщин… А у подступов к городу два его сына сражаются, но падают под ударами множества врагов. Как больно! Всех потерял, всех!
Великую язву понесли, пало их немалое множество
Юрий подсчитывал силы. Угличский князь Владимир с дружиною; Василько (Василий Константинович), князь Ростовский; Ярославский князь Всеволод. Ждали на подмогу и дружину брата Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославовича, князя Новгородского, а их все не было.
Четвертого марта, рано поутру, солнце еще не встало, прискакал Дорош: в кровавых пятнах порванная одежда, борода всклокочена:
- Обошли нас татары, князь, погибли мои ратники! Сюда враги скоро прибудут!
Князь Юрий дал команду приготовиться к бою. Но не успели воины выстроиться, как налетела на них конница татарская под командованием темника Бурундая. Началась битва на обоих берегах Сити, на льду. У селений Станилово, Игнатово, Семеновское окрасился снег русской кровью. Здесь татары применили свою излюбленную тактику – подкову (или кольцо), отрезая части войска, заставляли сражаться небольшими группами, которые не могли отразить внезапный натиск всадников. Да и дружины других князей были расположены далеко одна от другой. Получилось, что всех по отдельности сразили.
Сеча была страшной. В этом бою мало кто из русских уцелел. Ратники падали один за другим, унося с собой также и жизни нескольких татарских воинов. Крики сражающихся, стоны раненых, добиваемых уже на земле людей, звон металла… Русичи стояли насмерть. Никто не думал отступать. Снег таял от крови убитых, стекая красными струями с берегов на лед реки.
Здесь сложили головы князь Юрий Всеволодович, Ярославский князь Всеволод, многие воеводы и ратники. А Ростовского князя Василька, раненного в плечо, свалили арканом и взяли в плен уже в бессознательном состоянии. Слишком много было нападавших, силы неравные, как ни бился Василько (возле него лежали многие тела порубленных татар), но и он не устоял. Так, подмятый многими телами, был связан. Затем татары повели его к хану Батыю.
Князь Василько у Батыя
В большом шатре сидел Бату-хан. Грозен был, в плохом настроении. Много конников погибло в сражении с русскими. Меньше их, но сражаются до последнего. Таких воинов уважать надо. Слишком дорогой ценой досталась ему эта земля. Стоит ли идти дальше, на Новгород?! Тяжелая дума отразилась на челе. Да, это было великое сражение. Может быть, самое большое из всех, что довелось ему вести до этого.
Когда доложили хану о знатном пленнике, подумал Батый, что хорошо бы было, если бы князь принял их веру, стал служить ему, великому хану Батыю! Тогда у русских бы упал воинский дух, легче воевали бы с ними. А Василька, как доложили хану, ратники любили и уважали, за него готовы были идти в огонь и в воду.
В шатер ввели Василька. Красив, светел очами, статен и могуч, храбр (плечо продырявлено копьем), ни стона не издал этот молодой (еще и тридцати лет не исполнилось) воин. Стоит вольно, будто не перед великим ханом. Батый велел позвать толмача.
- Великий хан Батый оказывает тебе невиданную милость – дарует тебе жизнь, – стал переводить татарин, коверкая слова, склонившись перед великим ханом, не смея поднять голову в его присутствии.
- С чего бы это? – вскинув голову, спросил Василько.
- Ты храбрый воин, хан уважает таких. Поэтому именно тебя, князь, он берет в свое войско. Будешь жить с нами, примешь нашу веру, получишь все, что захочешь: любую землю, женщин, богатства.
Маленький юркий татарчонок принес на подносе еду и кумыс.
- Хан угощает тебя, Василько, отведай наши яства!
Василько, превозмогая боль в плече и голове (ударился во время падения о камень), держался прямо. Он подумал, что жить ему осталось мало. Не может он, русский князь, сын князя Всеволода Большое Гнездо, внук Юрия Долгорукого из рода Мономахова, следовать обычаям ногайским, предать веру христову, быть во власти хана и воевать за него против своих, русских. Знал он, что в его Ростове погибли многие люди, разграблены и сожжены дома и церкви. Помнил он еще из юности, когда с юга, из Азии, только начали появляться неизвестные ранее татары. Как они напали на Чернигов. Люди засели в крепости, тогда татары пообещали помиловать их, если сдадутся в плен. А когда некоторые вышли, порубили всех. Да, знает он эту татарскую милость! И, мысленно обратившись к Богу, сказал:
- Не голоден я, - и отвернулся от угощений.
Толмач зашипел на него:
- Как смеешь ты так разговаривать с великим ханом?! Поклонись, проси прощения, скажи, что рад служить ему!
- Не бывать тому, чтобы русский князь под татарским ханом ходил!
Батый ударил кулаком по низенькому на резных ножках столику с едой, разлетелись кубки серебряные в стороны, выплеснулся кумыс из них. И тут же подхватили князя Василька под руки, потащили из шатра, а потом – в Шеренский лес. Стали издеваться над ним, резать его тело белое, руки, ноги. Весь в крови, изнемогая от боли, князь не молил о пощаде. А татары что-то быстро лепетали на своем языке, смеялись, подзуживали друг друга, соревнуясь в том, кто больней сделает. Потом решили князя казнить. Закинули веревку с большим крюком на сук высокой сосны и, связав дополнительно ноги Василька, подвесили его за ребра. Но князь уже ничего не чувствовал, от ран и потери крови он был без сознания.
Через несколько дней Батый покинул вместе с войском это место. Уцелевшие местные жители стали возвращаться сюда. Так и нашел Василька сын священника. Вместе с отцом спрятали они тело князя.
После битвы
Добрина ходила сама не своя. Она думала о Переславе: как он там? Жив ли? Пока никаких известий и видений не было. Она уж думала, не пропал ли ее дар, как однажды, помогая Новожее накладывать примочки на раны Годима (раненого парнишки), вдруг явственно услышала звон мечей, шум боя и вскрик… И тут она увидела своего Переслава, лежащим на окровавленном снегу. Закрыты его ясные очи, а из груди течет кровь. Добрина вскрикнула, всплеснула руками и закрыла лицо. Рыдания сотрясали ее грудь.
- Что, что случилось, дитятко? – встревожилась Новожея.
- У-б-и-л-и!
- Кого?
- Переслава, жениха моего! – она посмотрела на перстень, но он не стал горячим, он был холодным как лед. Девушка потеряла сознание.
Новожея бросилась к внучке. Годим, еле ковыляя на раненой ноге, подошел к ней тоже.
- Что с ней, бабушка Новожея?
- Ох, горе горькое! – запричитала женщина. – Смерть жениха почувствовала! Принеси-ка воды в кружке!
Годим бросился выполнять поручение, очень ему хотелось помочь этой красивой девушке. Новожея плеснула Добрине воды на лицо, потрепала по щекам. Постепенно бледное лицо приобретало прежние краски. Добрина открыла глаза и посмотрела на бабку:
- Я поеду и привезу его, - слабым, но решительным голосом сказала она.
- Да что ты, в такую даль! Да как ты одна? Не пущу я тебя!
- Почему одна? Разве один он погиб на поле боя? Многие, я думаю, соберутся, все вместе и поедем.
- Я помогу! – Годим хотел хоть чем-нибудь отплатить за свое лечение и добро, которое видел от этих женщин. – Это ничего, что я хромаю, мне уже почти не больно!
Новожея посмотрела на молодых людей и кивнула.
- Надо бы и его родителям сказать, - добавила она. – Я сама схожу к ним.
Семья кузнеца Давила недавно въехала в только что построенный дом. Дел было много по обустройству жилища. Хорошо, что дед Пафнутий - хороший печник. Обещал, как полностью растает снег, сделать большую печь. А кирпичи для нее они изготовят сами. Стук топоров раздавался отовсюду. Вырубленное в лесу место приобретало жилой вид. Уже стояло несколько изб, еще две строились силами всех беженцев. Дело шло довольно быстро.
Новожея подошла к кузнецу.
- Нерадостная весть, Давило, - тихо произнесла она.
- Что такое? – кузнец отложил топор в сторону. – Что случилось, соседушка?
- У Добрины видение было.
- Что за…
Но, увидев выражение лица Новожеи, вскрикнул:
- Переслав? Что с ним? Говори же!
На крик прибежала Белава.
- Что такой крик подняли?
Давило уткнулся лицом в ладони. Новожея посмотрела на женщину с состраданием:
- Переслав… он… погиб.
- Нет! – Белава запричитала. – Не может такого быть! Бог не допустил бы! Нет, мой сын жив!
- Добрина собирается ехать за его телом с другими женщинами.
Кузнец смахивал рукавом набегавшие слезы. Белава оторопело смотрела на Новожею и вдруг повалилась наземь. Давило подхватил ее на руки, женщина была без чувств. Новожея стала хлопотать вокруг нее. Когда Белава открыла глаза, травница вздохнула.
- Слава господу, - крестясь, проговорила Новожея. - Очнулась!
Но Белава молчала, странно смотря в одну точку.
- Что это с ней? – встревоженно спросил кузнец. - Белава, душа моя, вставай, родная!
Но ноги не слушались Белаву, встать она не смогла. Ее отнесли в дом. Новожея продолжала хлопотать возле нее. Но та только глядела вперед, как будто ничего другого не замечая. Мальчишки притихли, выглядывая из-за печи.
- Давило, тебе предстоят трудные дни. Видно, Белаве время нужно, чтобы прийти в себя. Ничего, все образуется. Мы поможем. А сейчас я пойду.
Новожея еще раз посмотрела на Белаву.
- Я пойду и народу скажу про сечу, - она решительно пошла к месту сборов и стала бить в колокол, сделанный кузнецом. Хотя его звук не был таким, как у настоящих колоколов, но слышен был далеко. Люди стали собираться вокруг Новожеи.
- Что такое? Случилось что? – спрашивали друг у друга, боясь услышать недобрые вести.
- Беда, - начала Новожея, - беда пришла. В сражении пали многие наши мужчины. Надо бы поехать и забрать тела, чтобы с честью похоронить их здесь, рядом с нами. Пока еще дороги не растаяли совсем, надо ехать. Кто поедет, говорите!
- Откуда знаешь, что погибли наши? – спросила недоверчиво одна женщина. – Кажется, гонцов не было, паломники тоже не приходили. Откуда знаешь?
- От Добрины, у нее дар. Было у нее видение, что погибли многие воины, среди них Переслав.
- А еще кто?
- О том не ведаю. Только если кто-то из ваших мужей там сражался, то вряд ли остался в живых, а может, раненый кто-то лежит. Неужели оставим их там, на съедение диким зверям, сестры?
Женщины стали шуметь, мужчины чесали в затылках. У них сейчас много работы, дорог каждый день. И неизвестно, погиб ли именно их воин. Но несколько молодых женщин выразили желание съездить и найти своих близких, живых или мертвых. На это дело отрядили пять саней и деда Митяя в качестве сопровождающего. И уже рано утром, едва забрезжил рассвет, они двинулись в путь.
На поле боя
Стоял март, снег уже начал таять. Всю дорогу Добрина была напряжена: вдруг еще жив? Хотя знала, что это невозможно. Она подгоняла деда Митяя, чтобы побыстрей ехал. На что он отвечал, что по талому снегу не так быстро получается ехать. Добирались долго. Добрина впадала в забытье. Когда она очнулась, сани приближались к месту боя.
Женщины соскочили с саней, стали обходить поле, отыскивая среди многих погибших знакомые лица. Сюда прибыли еще женщины из других мест. Разбрелись страдалицы в поисках мужей, сыновей и братьев своих. То тут, то там слышались крики и плач по убитым воинам. Добрина еще не нашла своего Переслава. Много тел искалеченных видела она, русских и даже половецких, кровью обливалась ее душа, глядя на них.
- Но где же ты, сокол мой ясный?! Где сложил ты свою головушку буйную? Почему улетел в края неведомые, горние? Подскажи, ветер-Сиверко, где лежит любимый мой!
Возле Добрины стала виться синичка. Отлетит и сядет, смотрит на девушку. Такое поведение птички заставило Добрину присмотреться к ней. Она как будто зовет за собой! Добрина пошла за синичкой. Вот птичка села на ветку ели. Возле нее груда тел лежит. Девушка подошла, стала глазами искать. Она увидела здесь и Боряна, и Хорива, и Уветича. Тех парней, которые пошли с Переславом. Добрина позвала женщин. Подбежав к телам, они стали причитать, оплакивая своих любимых. Все рядом лежали, сражались плечо к плечу. А вот увидела и Переслава. Две стрелы торчали в груди, одна – в плече. Охнув, Добрина присела к телу, подняла голову милого своего Переслава, погладила по его светлым кудрям, прижалась лбом к его лицу.
- Никогда не забуду тебя, любый мой! Никогда не сниму перстня твоего с руки! Память о тебе всегда будет со мной, пока я жива!
Вместе с другими женщинами и Годимом стали складывать погибших на сани. Тело отца, как ни старалась, она не нашла. Потом они увидели священника. Оказалось, что это епископ Ростовский Кирилл, который тоже приехал на поле брани, чтобы с честью предать земле погибших воинов. Рыдала возле него жена князя Василька, не могла отыскать его среди убитых. Нашли же тело князя Юрия Всеволодовича, изрубленного, без головы, а Василька рядом не было. Однако пришедший из соседней деревни священник сказал, что они тело князя, которого нашли в лесу, сберегли в своем доме. Княгиня Мария Михайловна попросила принести останки мужа, чтобы отправить его в родной Ростов вместе с князем Юрием.
Нет ничего горше слез матерей по погибшим сыновьям! Оплакивали своих воинов матери, жены, дочери. Плач стоял над слободой. Хоронили всем миром. Белава не могла идти, ее привезли на санках к месту погребения. Ратников схоронили в общей могиле. Они сражались вместе, и в последний путь отправились тоже вместе. Белава онемела от горя, не смогла сказать ни слова. Только слезы тихо катились по ее лицу, а она как будто не замечала их.
Вечером Добрина сказала:
- Я не нашла тела отца, хотя знаю, что он погиб. Почему, бабуль? Всех ведь нашли, кого искали. Правда, место сражения очень велико, разбросаны были и отряды князей. Татарам легче было так убивать наших.
- Я не ведаю, почему Иван не нашелся… Печально все это, даже оплакать не могу: а вдруг жив где-то? Ведь пока тела нет, не верится, что человек умер.
- Я думаю, что он рвался к смерти, хотел ее найти, чтобы уйти к матери моей. Любил он ее больше жизни. Бабуль, а у тебя была такая любовь?
- Нашла о чем спрашивать. Любовь… Меня выдали замуж родители, я еще молодая была, как ты вот, только нравился мне другой парень. Но покорилась воле родителей. А там и срослось все. Неплохим оказался Василий, полюбила потом его. А как родился Иван, так, кажется, ближе людей для меня и не стало. Муж да сын. Так-то. И потеряла обоих.
Новожея утерла слезы концом платка.
А жизнь продолжается
Весна вступала в свои права. Уже теплее пригревало солнышко, стала появляться первая трава, тонкая, светло-зеленая, нежная. Теперь коза, курочки могли пастись на свежей зелени.
Мальчишки кузнецовы бегали к реке, которая, как сказал дед Пафнутий, «рыкает аки дикий зверь», за что и назвали речушку Рыкушей. Там, на берегу, мастерили пострелята плоты и спускались на них по Рыкуше к Волге. Младший из сыновей Давила-кузнеца, Ждан, оступился и упал с плота в воду. Он сильно испугался, барахтался в воде, кричать от страха не мог, а плавать не умел. Старшие уплывали по течению, хотя старались палками вернуть плот назад. Стали кричать. На счастье, неподалеку шла Добрина. Увидев барахтающегося мальчонку, бросилась в воду за ним. Она оттащила его на берег. Жданка икал и трясся от холода. Старшие братья, причалив к берегу, подбежали к ним. Добрина взяла мальчонку на руки и понесла. Руки онемели от холода и тяжести, но она не останавливалась, чтобы быстрее добраться до своих. Одежда, промокнув, холодила, сковывала движения, но девушка не обращала на это внимание. Перстень на ее руке стал горячим.
Когда они подошли к дому кузнеца, Добрина упала на землю. Детвора побежала к отцу, вразнобой рассказывая о случившемся. Давило выскочил во двор, схватил Ждана и принес его домой. Белава, увидя сынишку почти без чувств, вдруг встала и неуверенной походкой подошла. Давило удивился: не могла ведь ходить, а поди ж ты, встала! Для матери, потерявшей одного сына, непереносимой была мысль, что она может потерять и другого. Клин, как говорится, клином вышибают.
О Добрине забыли, все внимание уделяя малышу. А она сидела на талом снегу, силы покинули ее. Повыскакивали на шум соседи, увидели девушку всю мокрую, крикнули Новожею. Та помогла внучке добраться до дома.
- Скидывай скорее всю одежду! – приказала бабка. – Живо растирай тело полотенцем!
А сама кинулась к сундуку за сухими вещами. Непослушными пальцами Добрина стала стаскивать мокрые зипун, платок, сорочку, а Новожея начала сама растирать ее полотенцем, переодев, напоила своими травами и уложила на печь. Авось не заболеет!
Через некоторое время прибежал кузнец.
- Где Добрина? – спросил у Новожеи. – Хотел поблагодарить ее за спасение сына. Представляешь, Новожея, встала моя родная Белава! Вот уж не ожидал такого! Сама занялась сыном. Да где Добрина-то?
- Угомонись, Давило! – шикнула на него Новожея. – Спит моя радость, вымокла вся, замерзла. Вода еще ледяная. А для Жданки дам я отвару, пусть напоит им Белава сынишку. Слава Богу, что она встала.
- В долгу мы перед вами, родные вы наши, - со слезами на глазах проговорил Давило, поклонился в пояс и, взяв кринку с отваром, вышел.
В честь святых Бориса и Глеба
Новожея варила щи из молодой сныти, крапивы, чьи колючие листики выглянули из земли, надоела за зиму солонина, хотя экономили они ее. Она заваривала березовые почки и хвойные молодые шишечки, этим отваром поила Добрину. После гибели отца и Переслава Добрина изменилась, осунулась и как будто повзрослела. Опасалась Новожея, что тоска по погибшему Переславу сгубит ее дитятко. Поэтому заговорила травница воду: «Как ты, матушка-печь, не боишься воды, так и ты, Добрина, не боялась и не страшилась!» - шептала над кринкой Новожея, глядя на вмурованную в устье печи иконку Христа, и окропила заговоренной водой внучку наотмашь.
Девушка через некоторое время почувствовала себя немного лучше. Она стала более серьезной, принялась изучать бабкино ремесло. Обнаружила место, где лежала хорошая, пригодная для гончарного дела глина. Добрина натаскала ее домой, взяла отцовский гончарный круг (благо, что прихватили его с собой!) и стала делать посуду. Это отвлекало ее от грустных мыслей. Печь для обжига им уже соорудили и в пристройке, где поставили гончарный круг.
Постепенно обрастал берег срубами, появились улочки. Работящий народ обустраивал быт.
Вскоре пришли чернецы. Облюбовали место на вершине холма. Монахи начали строить здесь церковь в честь святых Бориса и Глеба. Трудились усердно, не забывая, однако, и о молитвах. Жители слободы ходили смотреть, кто-то предлагал свою помощь. Монахи принимали ее с благодарностью, но сами о помощи не просили, хоть и тяжеловато им приходилось. Так что появилась в слободе и своя церковь святых страстотерпцев Бориса и Глеба.
Монахи перед своим уходом освятили строение, собрали жителей на службу, прочитали им «Житие Бориса и Глеба».
- Воистину вы цесари цесарям и князья князьям, ибо вашей помощью и защитой князья наши всех противников побеждают и вашей помощью гордятся. Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем и дьявольские козни на земле попираем, - читал старый чернец, его слова отдавались под деревянными сводами, а верующие, стоя на коленях, преклонив свои головы, внимали этим словам, понимая, какую силу небесную и защиту обрели в сей церкви. Слободчане гордились ею. Однако и задумались: церковь есть, дома есть, люди живут, а названия поселению нет. Порешили на сходе: носить слободе имя святых Бориса и Глеба, как и у их церкви. Стало быть, Борисоглебской слободой следует назвать поселение.
Нерадостная весна
Дед Пафнутий был знатным печником, его уважали еще и как самого старшего в слободе. Соорудил он для кузнеца горн. Еще собрал Пафнутий вокруг себя детей, чтобы вместе делать кирпичи для печей. Хорошо, что глина была здесь хорошая. Ребятня активно помогала деду, так что печами обеспечили все семьи. Как без русской печи прожить в деревне?! Она и согреет, и накормит, и хворь выгонит. Так что трудились печники, Пафнутий и Вятко, не покладая рук.
Добрину весна не очень радовала. Ни щебет птиц, ни теплые лучи солнца, ни первая зелень – ничто не привлекало ее взгляда. Она ходила задумавшись, будто ничего не замечая вокруг себя.
- Дитятко мое, Добринушка, не убивайся ты так! – приговаривала Новожея. – Жизнь продолжается. Авось еще встретишь другого молодца!
- Мне никто не нужен, я Переславу обещала…
- Что ты обещала? Убиваться по нему всю жизнь?
- Нет, бабуль. Но… Приснился мне дед Везнич.
- И что он? – Новожея боялась услышать еще что-нибудь страшное, напряглась.
- Он мне сказал, чтобы я берегла свой дар, замуж не выходила, чтобы не пропал он.
- Да пусть бы он пропал, твой дар! - крикнула в сердцах Новожея. – Тебе еще только шестнадцать, а ты должна себя похоронить, что ли? Господи, за что нам такие муки?!
- Не надо, бабуля, не кричи так. Видно, не судьба мне семьей обзаводиться. Я даже перстень снять не могу, это знак, что должна я всю жизнь Переслава помнить!
- Вот уж нет! Я еще на твоей свадьбе хочу погулять, правнуков хочу понянчить!
Добрина заплакала, уткнувшись лицом в плечо Новожеи.
- Не я это решила, я только исполняю господню волю. Еще сказал Везнич, что если я не буду дар развивать, то буду сильно болеть, а то и вовсе помру.
Так и стояли обе обнявшись, плакали каждая о своем.
Когда окончательно потеплело, стало и жить легче. Постепенно приходили люди в себя, старались жить, обзаводиться хозяйством. Росла Борисоглебская слобода.
Только Добрина оставалась одна. Хотя сватались к ней парни здешние. Но всем отказывала «гордячка» - так промеж себя называли девушку. А она смирилась со своей долей быть одинокой. Часто ходила в лес за травами: Новожея посылала ее, чтобы отвлечь от черных мыслей. В лесу дышалось легко, думы плохие уходили, наступало умиротворение. Добрина слушала пение птиц, наблюдала за насекомыми. Ей казалось, что они с ней разговаривают, только языка этого девушка еще понять не могла. В лесу ей не было страшно. В слободе знала всех, хотя бы в лицо, чужих в этих краях не встречала.
Мербол
Однажды, собирая травы, зашла Добрина далеко в лес. Она хорошо ориентировалась в чаще, могла найти нужную тропку. Новожея даже удивлялась: как ее внучка, горожанка, прожив в здешних краях так мало, могла свободно гулять где хочет, не боясь заблудиться? Сама женщина побаивалась встретить в лесу лешего.
Добрина шла, наслаждаясь теплом летнего утреннего солнышка, лучи которого играли в каждой капельке росы. Девушка подошла к березе, обняла ее – так ее учила бабушка Новожея. Женское это дерево, помогает унять душевную боль. Добрина закрыла глаза и мысленно спрашивала совета у березки – куда ей идти? Ответ пришел сам собой.
- Эй, девица, ты не из слободы? – услышала она.
Открыв глаза, она увидела странно одетого парня: так в ее слободе не одевались. Рубаха из грубого холста, кожаный наборный ремень, на котором болтались серебряные фигурки коней, в правом ухе - серебряная серьга в виде кольца, на шее - гривна из когтей и зубов медведя, за плечами - лук и колчан со стрелами. У него было широкое скуластое лицо, слегка узковатые серые глаза, которые внимательно смотрели на девушку. Длинные, до плеч, каштановые волосы стянуты кожаным ремешком со множеством металлических колечек.
- Да, оттуда, - ответила Добрина, внимательно глядя на парня.
Он улыбнулся. Она поняла, что его не стоит опасаться.
- Я ищу женщину, которая может лечить. Не знаю, как зовут, - парень говорил по-русски с каким-то акцентом.
- А ты кто будешь? – спросила Добрина.
- Меня зовут Мербол, я из деревни, что на левом берегу. Очень заболела одна наша женщина, она и послала меня к вам, у вас, говорит, есть травница.
- А я Добриной зовусь. А травница эта – моя бабушка Новожея. Хорошо, пойдем со мной, я отведу тебя к бабушке. А как же ты перебрался на наш берег? - спросила Добрина парня.
- Лодка у меня есть маленькая. Я ее в кустах прячу, а когда надо, достаю. На этом берегу я и охочусь иногда.
Они шли не спеша, разговаривая на самые простые житейские темы. Им было интересно общаться. Добрина никогда не видела в этих краях других людей.
- А ты из какого народа будешь? – Добрина заглянула парню в глаза. – Я таких, как ты, еще не видела.
- Я меря. Знаешь, в этих краях нас много. Захочешь, я тебе покажу наши реки – Эдома, Урдома и другие. Там много рыбы, хотя речки и небольшие. И уток там много бывает.
Мербол рассказывал интересно, со знанием охотничьего и рыболовного дел. Так незаметно, за разговорами подошли они к домику Новожеи.
- А вот здесь мы живем с бабушкой.
- А муж твой где? – спросил Мербол.
- У меня нет мужа, - потупила взор Добрина. – Мой жених погиб в бою с татарами.
- Ой-вой-вой, - покачал головой парень. - Плохо дело. Надо другого заводить.
- Ладно, заходи уже.
Она провела Мербола в горницу. Новожея стояла у печи с ухватом. Увидев незнакомого парня, она вопросительно посмотрела на внучку.
- Это Мербол, он приплыл с другого берега, - ответила она на немой вопрос бабушки.
- Видно, захворал кто-то? – спросила Новожея.
- Наша шаманка, Сакме, прислала меня за тобой, бабушка.
- Ну, тебе я не бабушка, а Новожея. А почему именно ко мне пришел? Али своих умельцев травников нет?
- Есть лекари, да только шаманка сказала, что ей духи велели за тобой, женщина, идти.
- Вот оно как! Духи сказали… А как к вам добираться-то, мил человек?
- У меня в камышах лодка припасена. Можете вместе с Добрина поехать.
- С Добриной, – поправила Новожея. – Ну, я не знаю, захочет ли она? – Новожея вопросительно посмотрела на внучку, та кивнула. – Я готова помочь, коли ваша Сакма просит.
Мербол заулыбался, закивал головой.
- Я соберусь сейчас, а ты не серчай, подожди во дворе, - приказала Новожея.
Мербол молча вышел.
- Это что за чудо такое? Сакма какая-то? – обратилась Новожея к Добрине.
- Ты не бойся, бабуль, плохого эти люди не сделают. Видно, слухи о твоем мастерстве далеко ушли.
Шаманка Сакме
Новожея взяла несколько пучков трав, три небольшие глиняные бутылочки с отварами.
- Как же их лечить? Нехристи они ведь, меря эти.
- Это просто люди, они по-другому живут. И пусть себе живут. Твое дело – лечить по мере сил.
- Твоя правда, Добринушка. Поедешь со мной?
- Ну куда я тебя одну пущу? Конечно, поеду.
Втроем они спустились к Волге, Мербол вытащил свою лодочку, в которой еле-еле поместились. Переправа не заняла много времени. Мербол отлично управлял маленькой лодчонкой. Зато потом долго шли по лесным тропам. Мербол шел быстро, но Новожея попросила не торопиться, потому что трудно ей за ним бежать. Парень стал идти медленней.
Солнце уже повернуло на закат, когда путники подошли к мерянской деревне.
- Все, пришли, - сказал Мербол. – подождите здесь, я скажу Сакме, - и он вошел в один из домов. Через минуту вышел и пригласил женщин войти.
Старая шаманка Сакме лежала на медвежьей шкуре возле очага, где горел огонь. Видно, ее лихорадило, лицо было бледным, осунувшимся. Старая женщина подняла глаза и что-то сказала Мерболу. Он с удивлением ответил ей, а затем посмотрел на Добрину.
- Сакме сказала, что здесь находится провидица, она ее узнала сразу.
Добрина посмотрела на шаманку.
- Спроси, Мербол, что беспокоит ее, что болит, - вступила в разговор Новожея. - Кажется, горячка мучает.
Молодой человек стал разговаривать с Сакме, она отвечала, еле раскрывая рот. Потом парень перевел. Новожея достала свои отвары, попросила дать ложку, налила в нее лекарство и дала выпить шаманке. После этого достала пучок сушеных трав и протянула Мерболу.
- Это надо заваривать и дать пить на ночь. А этот отвар, в бутылочке, утром и вечером перед едой. Успокаивает он, а Сакме, я думаю, чем-то очень опечалена.
- Да, недавно умер один ее родственник. Она сказала, что его духи забрали. Говорит, что и за ней скоро придут. Только один ей посоветовал тебя позвать. Обычно она сама себя лечила.
Сакме стала что-то быстро говорить Мерболу.
- Сакме сказала, чтобы Добрина подошла и взяла ее за руку.
Девушка подошла к больной и протянула руку. Шаманка схватила ее ладонь своими костлявыми, пожелтевшими, сморщенными пальцами. Добрина почувствовала, как будто по руке заструилась вода, которая стала подниматься выше к плечу, потом к шее, голове. Шаманка напряженно смотрела на девушку, а та – на старуху. Странные ощущения, наконец, прекратились, шаманка что-то сказала и затихла.
- Она устала, - проговорил Мербол. – Просит немного подождать.
Через несколько минут Сакме пришла в себя. Она стала говорить Мерболу, а тот сразу переводил.
- Добрине достался тяжелый удел, она будет хорошей провидицей, но семейного счастья лишится. Такова воля духов, - при этих словах Новожея, прикрыв рот платком, как будто что-то прошептала недовольно. – Сакме хотела увидеть эту девушку и ее бабушку, потому что знает, что нашим народам придется жить рядом, жить добрыми соседями. Сакме благословляет Добрину на добрые дела, не бояться своей участи: она найдет свое предназначение в этом. Она говорит, что скоро Добрина встретит чужого человека, его надо будет лечить обязательно. От этого будет зависеть ваша жизнь и жизнь других людей. Ты и сама все поймешь, когда увидишь, - сказал Мербол Добрине.
Девушка невольно схватилась за сердце. И тут шаманка увидела перстень с пардом. Она посмотрела на него и добавила:
- Перстень не случайно у тебя на пальце. Духи говорят, что тебя охраняет очень сильный дух, который живет в перстне. Пока он с тобой, тебе никто не страшен.
Добрина посмотрела на перстень. Ей показалось, что пард оскалился. Показалось, конечно.
Шаманка, обессилев, уснула. Новожея взглянула на Мербола.
- Нам возвращаться пора.
- Зачем возвращаться? – спросил парень – Переночуете у нас. Гостям мы всегда рады.
Он повел женщин в свой дом. Его мать, Нерсак, как раз вытаскивала хлебы из печи. Хотя это был другой хлеб, пах он вкусно и аппетитно. Мербол объяснил своей матери ситуацию, та закивала головой, указывая гостьям на скамью и стол. Нерсак угощала их нехитрым ужином. Новожее понравилось в доме Нерсак. Она похвалила женщину за вкусную еду, и та расплылась в улыбке. Мербол тоже довольно улыбнулся. На ночь их положили на широкие лавки, покрытые волчьими шкурами.
Проснулись с петухами. Нерсак тут же принесла теплого козьего молока, нарезала хлеба. Мербол вышел из дома. Через какое-то время он вернулся и сказал, что шаманка чувствует себя гораздо лучше. Она прислала Новожее в дар парочку куриц. Новожея обрадовалась, потому что одну из своих куриц им пришлось забить. Нерсак, в знак уважения, преподнесла травнице женское налобное украшение с серебряными кольцами, маленькими бубенчиками. Новожея подивилась подарку, поблагодарила, хотела сказать, что она не носит украшений, но Мербол знаком остановил ее.
- Пусть носит Добрина. Это знак нашего уважения, дарим от чистого сердца, - сказал он, глядя на Добрину.
Девушка немного смутилась. Она ведь ничего не сделала для шаманки. Но Мербол смотрел на нее так, что она не смела поднять глаз, чтобы не видеть призыва в его взоре. Добрина надела украшение. Нерсак позвала сына по имени и приказала проводить их до дома. Мербол кивнул и позвал за собой.
Возвращались они тем же путем. Идти было легко, кур в большой корзине тащил Мербол. Он время от времени смотрел на Добрину.
- Ты понравилась шаманке, - произнес он. – Моя мама сказала, что ты красивая девушка, что тебя, наверное, все парни любят.
Добрина покраснела. Ей не хотелось об этом говорить. И о том, что ее удел – прорицания. Перстень на руке стал теплым.
Встреча в лесу
Добрина часто уходила в лес. Ей казалось, что лес ждет ее всегда, как будто он живой, со своей душой. Однажды в чаще она увидела невдалеке старика, который, оглядываясь, уходил от девушки. Добрина удивилась: она знала почти всех в слободе и людей меря могла узнать по одежде. А этот старик был чужим, незнакомым. Ее как будто что-то влекло к нему. Она пошла за ним, хотела крикнуть, но не могла. Старик быстро уходил, прячась за стволами. Вот уже и перестал мелькать. Добрина оглянулась: везде стояли большие деревья, под ними царил полумрак. Какой-то звук привлек внимание девушки. Она стала искать источник звука, напоминавшего то ли плач, то ли стон. И вдруг ее взгляд встретился со взглядом волка. Вернее, волчицы. Она стояла рядом с деревом с двумя стволами, между которыми застрял ее волчонок. Вот куда привел старик леший: спасти малыша.
Добрина осторожно стала подходить к волчонку, не переставая глядеть на его мать. Шутка ли – волчица! Она за своих детей перегрызет всех. На лбу у нее было рыжеватое пятно, а волчонок был темно-серым, с светлым пятнышком на груди в виде стрелы. Добрина стала тихо разговаривать с волчицей.
- Ты не бойся, я постараюсь помочь ему. Хорошо?
Девушка медленно подошла к дереву, погладила головку волчонка, который, устав, уже не кричал, а только постанывал. Осторожно, боясь навредить, она вытащила малыша из этой западни, прижала его к себе. Волчонок мордочкой ткнулся ей в грудь, слабо вильнув хвостиком. Волчица оказалась рядом. Они смотрели друг на друга: девушка и волчица. Добрина медленно положила волчонка на землю. Потом серая взяла своего малыша зубами и ушла. Добрина вздохнула с облегчением.
Только где она теперь? Девушка оглянулась вокруг. Место незнакомое, здесь она еще не бывала. Далековато увел ее старичок. День клонился к закату. Не хватало еще заночевать в лесу. И тут она вспомнила, что бабушка Новожея рассказывала про лешего. Добрина сняла платок с головы, перевернула его на левую сторону и снова надела на голову. Потом сняла душегрейку, вывернула наизнанку и так надела. Положив на пенек кусочек хлеба, что был у нее в корзинке, попросила лешего привести ее домой. Затем она отвернулась и пошла. Она не знала дороги, но ноги как будто сами вывели ее к знакомым местам.
Когда она вошла в горницу, Новожея кинулась к ней.
- Господи, дитятко, я уж не чаяла тебя увидеть! Али заблудилась в лесу?
Добрина рассказала о своем приключении.
- Вот видишь, пригодились тебе мои рассказы, - удовлетворенно заметила бабушка. – Не зря, видать, я тебя учила, как себя в лесу вести. Вот лешенька и помог тебе. Потому что ты доброе для леса дело сделала – спасла несмышленыша-волчонка.
Татарин
Новожея копалась в огороде, а Добрина занялась гончарным делом. Иногда они продавали эту посуду. По Волге заезжали в слободу купцы, привозили товары разные. Когда не было денег, обменивали свою посуду на ткани, одежду, обувь. Добрина, как и ее мать, умела красиво разрисовывать горшки. Мужское мастерство давалось девушке легко, она с удовольствием делала миски, кринки. Особенно ей нравилось делать кувшины, украшать их. Был у нее любимый кувшин, сделанный руками отца и украшенный узором матерью. В него она ставила цветы.
В этот раз Добрине захотелось сделать большой кувшин с невысоким горлом. Бесформенный ком глины превращался в ее руках сначала в неповоротливую миску, затем вырастал, крутясь вокруг своей оси, обретал нужную форму. Закончив с ним, Добрина сняла фартук, помыла руки и вышла на улицу. Голова была тяжелой. Так бывало перед каким-то пророчеством. Но видения не было, и Добрина пошла по улице. Навстречу ей бежали мальчишки с криком:
- Татары едут!
- Где? Что? – стали выглядывать из домов жители слободы.
- Там по дороге едет один! На коне!
Добрина знала, что Ярославль восстанавливался после пожаров и разрушений, но платил дань татарскому хану, и их Борисоглебская слобода также была обложена данью. Но она еще ни разу не видела татар. Кто-то называл их монголами. Как бы их ни называли, Добрина относилась к ним как к врагам, заставившим их покинуть родные, насиженные места, убившим ее жениха, отца и многих других людей. Что ему надо здесь? И почему он один? Обычно поодиночке эти люди не появлялись. Она вышла на дорогу. Навстречу ей медленно двигался конь с седоком, который почему-то полулежал в седле. Когда он приблизился, она увидела, что этот мурза, или как его там называют, ранен. Когда конь поравнялся с девушкой, наездник рухнул на землю.
Добрина не могла равнодушно пройти мимо раненого, пусть даже он чужак. Она подошла, перевернула всадника. Это был молодой человек, глаза его были закрыты, из спины возле плеча торчала стрела. Вот оно что! Кто-то выстрели в него, а конь вынес своего хозяина из-под обстрела. Красивый конь, хорошая сбруя с металлическими бляхами, добротное седло. Сам парень был одет в дорогую одежду из шелка, отороченная собольим мехом шапка упала, обнажив обритую голову. Видно, татарин был из богатых.
Народ стал собираться. Женщины смотрели и удивлялись, мужчины неодобрительно качали головами.
- Может, прибить его, чтоб неповадно было другим сюда лезть? – высказал мысль один из мужчин.
- А если за ним прибудут другие и вырежут нашу слободу? Что тогда, Ширяй? – резонно заметил Дей.
- А какого рожна им здесь надобно?
- Стойте! – Добрина предостерегающе вытянула руку вперед. – Нельзя его трогать. Мне предсказание было: надо его поднять.
- На кой ляд нам это надо? – недоумевали мужчины. – Мы сюда его не звали.
- Убьете его – всем несдобровать, - ответила девушка. – Помогите мне перевезти его к нам.
Несколько мужчин все-таки послушали ее совет, помогли перевалить его через седло (парень застонал), а Добрина взяла коня под уздцы и повела к себе.
Новожея обомлела, когда к ним во двор въехал конь с человеком поперек седла.
- Добринушка, кто это? – со страхом спросила она.
- Это, бабуля, татарин, - ответила внучка. – Ранен он, ему надо помочь.
- Этому басурманину?
- Да, ему. Помнишь шаманку меря? Она предрекла мне встречу с чужаком, которому будет нужна моя помощь? А если не поможем ему, плохо будет всем!
- Мало ли чего наболтала эта Сакме!
- Ты же мне веришь, почему же ей нет?
- Я ее не знаю, вот почему.
- Тогда поверь мне. Так надо!
- Ох, внученька ты моя, всех жалеешь!
Она помогла снять с седла татарского парня (он был не очень тяжелым), вдвоем перенесли его в дом, положили на лавку. Новожея осмотрела рану и покачала головой.
- Крови потерял, видно, много. Вон бледный какой! Кожа смуглая, чернявый. И от него смердит, как от козла.
- Бабуль, ты делом своим займись! Вытащи стрелу, я сама боюсь.
Новожея осторожно сняла верхнюю одежду, вытащила из плеча стрелу. Парень опять застонал.
- Ишь, бедолага, больно ему! Принеси теплой воды, рану надо обмыть.
Женщина обмыла рану, умыла его лицо. Да, видно, басурмане вообще не любили мыться.
- Хорошо, что бритый, а то и вшей бы принес кучу, - ворчала она. - На-ко, собери его одежку, надо будет постирать, а то змеи заведутся, - Новожея брезгливо отдала Добрине одежду.
- Ты не смотри, девка, я парня совсем раздену да помою чуток. Принеси еще полотенец.
Добрина отнесла одежду в сени, положила в большой глиняный чан с водой. Пусть полежит, помокнет. А завтра на реке постирает.
Когда она вернулась в горницу с полотенцами, Новожея закончила с мытьем, перевязала рану тряпицей и укрыла раненого лоскутным одеялом.
- А татарчонок ничего, не страшненький! – сказала она. – Тоже ведь человек, Божье создание. Вот Годима лечили, теперь этого. Как его звать-то?
- Не знаю. Очнется, спросим, - ответила Добрина. – Надо ему дать воды пить.
- Не воды, а отвара девясила, чтобы сил прибавилось, - сказала Новожея.
Она стала по ложечке вливать в рот раненого отвар. Сначала вода выливалась, но потом парень сделал глотательное движение.
- Ну, вот, дело пошло! – обрадовалась Новожея.
Тухтасибай
Лечение Новожеи привело парня в чувство. На второй день он очнулся и первое, что увидел здесь, было миловидное девичье личико, внимательно смотрящее на него.
- Бабуль, он очнулся! – крикнула девушка.
- Мин… кайда? (где я?)– спросил парень.
- Не переживай, тебя здесь никто не тронет, - заверила девушка, хотя татарского она не знала. – Ты у нас в доме, раненый был, - она указала на рану. Парень неотрывно смотрел Добрине в глаза.
- Син кеше яки тылсымчи (ты девушка или пери)? – он протянул к ней здоровую руку, осторожно потрогал девичью косу, которая свесилась около него.
- Меня Добриной зовут. До-бри-на. Понял? – девушка показала пальцем на себя. – А тебя как? – она указательным пальцем постучала по его груди. – Как тебя зовут? – по слогам произнесла Добрина.
Парень проследил за пальцем Добрины и произнес:
- Тухтасибай, - и он ткнул своей рукой себя в грудь.
- Ага, Тухтасибай, значит. Так? – она заглянула в его карие глаза.
- Шулай (так), - по-прежнему глядя на нее, ответил татарин.
- Есть хочешь? Проголодался? – спросила девушка. - Бабуль, дай миску с кашей, покормлю беднягу.
Новожея строго посмотрела на внучку и передала ей миску. Не нравится ей такое обращение с врагом. Но Добрине видней. Бабушка теперь всегда прислушивалась к мнению внучки. Она подошла к небольшому оконцу, затянутому бычьим пузырем, и открыла его. Сразу запахло ароматом зелени, черемухи, слышались голоса птиц.
Пойду козу подою, - сказала Новожея и вышла.
- Ну что, открывай рот, - Добрина поднесла ложку ко рту Тухтасибая.
Но он отвернулся от еды:
- Мин андый ашамыйм (я это не ем)!
- Чего? Не хочешь? А знаешь, что тебе сейчас только такую еду есть можно? А мяса у нас, Тут… Тухтасибай, нет, прощения просим. Давай-ка лучше кашу, а? – она для наглядности даже сама проглотила ложку каши. – Давай теперь ты.
Тухтасибай, неотрывно глядя в ее глаза, съел несколько ложек.
- Вот и молодец! Сейчас бабушка молока принесет. Молоко ты пьешь?
Добрина встала и подошла к окошку.
- Вон какая красота вокруг, посмотри! – она посторонилась, чтобы парень мог увидеть, что за окном находится. А он продолжал глядеть на нее. Попытался подняться, но застонал и опустился на подушку.
- Лежи, лежи! – успокоила его Добрина. – Тебе нужно набраться сил. – Сейчас выпьешь бабушкиного отвару.
Она взяла бутылочку со снадобьем и дала маленькой ложечкой больному. Тот покорно выпил, немного поморщился.
- Горькое? Да, бывает, что лекарство не всегда вкусное, но это надо, понял? Поживешь у нас, а потом, когда рана заживет, поедешь домой. Тебя, наверное, уже хватились, ищут.
- Кайда мине (где я )? Ат (конь)?
- Про коня не беспокойся, он у нас в хлеву стоит.
Добрина каким-то образом понимала татарскую речь, даже не речь, а мысли парня.
- А хочешь, я буду тебя учить говорить по-нашему, по-русски?
- Урыс?
- Да, да. По-русски.
Когда Новожея пришла с молоком, Добрина учила Тухтасибая говорить по-русски. Кажется, они очень увлеклись, что даже не заметили, как она вошла. Что ж, пусть хоть это отвлечет ее от грустных мыслей. А парнишка, кажется, влюбился в Добрину, вон как смотрит на нее.
Тухтасибай не понимал, что с ним происходит. Он глядел на девушку и не мог наглядеться: такой красивой она была. Русые волосы заплетены в длинную косу, а когда на нее падал луч солнца, коса казалась золотой, на лбу – украшение с височными кольцами и маленькими бубенчиками (подарок Нерсак), которые тихо звякали, когда она резко поворачивала голову. На шее - ожерелье из стеклянных и металлических бусин. Она не была похожа на татарских женщин. Все вокруг казалось ему новым, странным, манящим. Даже ее простая одежда казалась ему царским нарядом – все так ладно и красиво сидело на ней, да и гордая прямая осанка придавала ей вид знатной, знающей себе цену девушки. Хотя она иногда смущалась и краснела.
Он не помнил, как сюда попал, но помнил, как его подстрелили на дороге, как он помчался на коне… А потом оказался здесь, среди добрых женщин, так внимательно, с заботой относившихся к нему, сыну мурзы (но об этом ведь они не знали!). Ему было хорошо, уютно. В печке потрескивали дрова – Новожея затеяла печь пироги, возилась с тестом.
Время шло. Тухтасибай шел на поправку, но Добрина чувствовала, что его ищут, только пока не дошли до них. Парень уже научился немного говорить, признавался на ломаном русском в том, что ему здесь нравится и что он никогда бы отсюда не ушел, но его ждут дома, его отец, наверное, ищет.
Новожея, слушая быструю непонятную речь, решила, что у него бред.
- Пощупай-ка его лоб, не горяч ли?
Добрина положила свою руку на лоб Тухтасибая. Он широко раскрытыми глазами глядел на нее и вдруг прижал ее ладонь к своей щеке.
- Ой, бабуль, лоб не очень горячий, но что-то мне… - она смотрела то на парня, то на бабушку, - мне стало страшно!
Она выдернула руку и вышла из горницы.
- Не горячка ли? – проговорила Новожея. – Надо повязку сменить!
Она стала готовить отвар для промывания раны, приготовила тряпицу и подошла к парню.
- Ну, что, милый, потерпи чуток!
Тухтасибай отвернулся к стенке и молчал во время всей процедуры.
- А ты молодец, - похвалила Новожея. – Терпеливый.
Поисковый отряд
Добрина шла по улице, щеки ее горели. Она все поняла про него. Как ни странно, Тухтасибай нравился ей. Просто как человек, убеждала она себя. Он быстро схватывал то, чему она его учила. Даже пытался с ней говорить. Такой смешной. Но он ведь враг! А она его лечит, возится с ним, разговаривает, учит… Это ли не предательство?! Но где-то тихо звенел звоночек в голове: шаманка предсказала его появление.
Прохладный ветерок студил ее лоб, она вышла без платка, непокрытая. Стало немного зябко. Вдруг она услышала крики. Пройдя еще немного, она увидела нескольких конных татар, которые грозно разговаривали с тремя мужиками.
- Что? Что случилось? – спросила она у мужчин.
- Ищут кого-то, не поймем никак.
- Тухтасибай? – спросила она у старшего из них.
Татары вопросительно посмотрели на нее.
- Знаешь? Отвечай! – он замахнулся на девушку плеткой.
Добрина стояла, глядя на этих татар, и думала, что сейчас, возможно, ее убьют, но ей не было страшно. В голове что-то зашумело, замелькали тени, но она ничего не могла разобрать. И вдруг услышала грозный окрик:
- Тугел кагылма (не тронь)!
Всадник оглянулся и увидел, что какая-то русская женщина поддерживает Тухтасибая. Он ранен, но жив, вот что главное.
- Кто тебя ранил? – спросил у Тухтасибая. – Это они? – он указал на мужчин.
- Перестань, Ильдус. Это другие напали. А эти люди помогают мне, лечат. Тебе бы их благодарить надо, а не нападать. Эта девушка спасла мне жизнь! – сказал он на татарском.
- Собирайся, поедешь с нами.
- Я еще не могу сидеть в седле, прости. Пусть отец пришлет повозку для меня.
- Ладно, я передам твои слова. А с ними, - Ильдус обвел плеткой собравшихся, хмуро смотревших на него людей, - будь поосторожней! Оставлю тебе охрану!
- Не надо! Мне здесь ничего не угрожает. Поезжай, успокой отца!
Всадники, немного посовещавшись, развернулись и ускакали. Добрина посмотрела на Тухтасибая и молча пошла домой. Новожея, удерживая парня, потихоньку пошла следом.
На крыльцо он подняться не мог. Новожея кликнула Добрину. Девушка молча подставила свое плечо. Вдвоем они затащили его домой, уложили на лавку.
- Как он догадался? – спросила она Новожею.
- Не знаю. Только стал просить одеть и выйти на улицу. Прямо приказывал вывести его. Научила на свою голову! – ворчала Новожея. Но на самом деле она была рада, что все так хорошо кончилось.
-Ты не нада бояться, - сказал Тухтасибай, глядя на Добрину.
- Он хотел ударить меня, а может, и убить!
- Нет. Я …, - он подбирал слова, - мин сине…
- Не дал бы ударить? А если бы не встал?
Тухтасибай посмотрел ей в глаза и сжал руки в кулаки. Он заговорил по-татарски быстро и горячо. Добрина поняла, что он хотел ее защитить.
- Ладно, не будем больше об этом. Тебе еще лежать надо. Бабуля, дай ему отвару! А я пойду в лес за травами, кажется, у нас запасы кончаются. И вообще… погуляю немного, а то засиделась я тут.
Схватив корзинку, она вышла, ей надо было отойти от пережитого.
Злые языки
Она шла, не разбирая дороги. Голова снова стала тяжелой. Какие-то смутные предчувствия, связанные с раненым татарином. Он не внушал ей страха, презрения, хотя был врагом. Почему? Из-за предсказания шаманки? Если бы его убили здесь, в слободе, татары сожгли бы все поселение. Это так. Но вот он жив, идет на поправку, странно смотрит на нее. Не как на чужого человека, оказавшего услугу. По-другому. Ох, аж жарко стало. Перстень стал нагреваться.
Переслав, милый Переслав! Разве найдется кто-то, кто милее тебя будет?! Разве смогу я забыть твои светлые очи, в которых отражалось столько любви?! И потом… слова деда Везнича.
Добрина смахнула слезу. Столько всего случилось.
Она собирала молодой зверобой, листья подорожника. Вышла к Рыкуше. Вода уже спадала, шум ее стал намного тише. Добрина присела на камень и смотрела в воду. Вдруг ее обрызгал всплеск от упавшего в реку камешка. Она оглянулась: недалеко стоял Мербол и улыбался.
- Испугалась? – беззлобно спросил он. – Я вот уток подбил.
Мербол протянул девушке пару уток.
- Это мне?
- Вам с бабушкой. Я еще настреляю, - он потряс своим луком.
- А ты меткий стрелок! Молодец!
Мербол довольно улыбнулся.
- Сакме сказала, что у вас что-то случилось. Это правда?
- Да, - ответила Добрина. – Мы лечим раненого татарского парня.
- Зачем?
- Разве ты не помнишь, что сказала Сакме? Надо помочь незнакомцу, а то плохо всем будет.
- А… Да, что-то такое говорила. А знаешь, в нашей деревне сегодня свадьба. Мой друг женится. Хочешь посмотреть? Я приглашаю.
- Ой, нет, нет. У меня настроение не радостное. Меня сегодня чуть не побили.
- Как так? – Мербол нахмурился. – Кто посмел тебя обидеть? Покажи мне его, я сам с ним разберусь. Сакме приказала охранять тебя.
- Значит, Сакме приказала? Сам бы не пришел?
- Пришел бы, - Мербол опустил глаза. – Что спрашивать, сама знаешь. С тех пор, как увидел тебя, я сам не свой, - он подошел к ней и взял ее за руки. – Другой такой нет. Выйдешь за меня замуж?
- Ты что? Нельзя мне. Не будет мне счастья, а то и жизни. Ты хороший парень, найдешь себе другую девушку, хорошую хозяйку, работницу. Тебя невозможно не любить.
- Ты в самом деле так думаешь? – Мербол приблизил свое лицо к ее.
Как раз в это время к реке подошли две девушки из слободы. Добрина еще не всех знала по именам, а вот о ней слава уже шла.
- Что делается, добрые люди, - сказала громко одна из девиц, - наша-то недотрога с парнем незнакомым милуется! Своим-то, слободским, всем отказала, чужак зато в почете.
- Смотри, в подоле не принеси! – зло засмеялась вторая. – Может, татарин посватается? Али нет?
- Отпусти, - Добрина выдернула руки из ладоней Мербола. Перстень накалился, даже палец заболел. Щеки горели, стало жарко. – Мне пора идти.
Она взяла корзинку.
- Уток забери, для тебя охотился, - сказал Мербол. – Передай Новожее поклон от меня.
- Передам, - Добрина бросилась бежать. Она была в растерянности. Что происходит с ней? Парни влюбляются. Вон уже скольким дала отказ. Девушки ее возраста уже повыходили замуж, детьми обзаводятся. Она бы тоже хотела любить и быть любимой, но держит слово, обещание жениху и помнит предсказание деда Везнича. Приходится отказываться от личного счастья. Мербол - хороший парень, она это видела. Заботливый, честный, прямой. Но он другого рода-племени. Бабушке бы это не понравилось. А этот Тухтасибай? Он вообще враг, а тоже понравился ей. Он не злой, ценит доброту. Еле выкарабкался, а пришел на помощь. Ведь как-то почувствовал, что ей она нужна. И сама привязалась к нему. Зачем ей все это? А слободские девушки смеются над ней. От злых шуток остался нехороший осадок в душе. Хотя она понимала, что не стоит обращать на это внимание. Но все-таки неприятно.
Придя домой, Добрина поставила корзинку на лавку.
- Вот, бабуля, утки на обед. Наконец сможем покормить нашего гостя дичью.
- Откуда это? – спросила бабушка.
- Мербол принес.
Тухтасибай насторожился.
- Эта кто? – спросил он, нахмурясь.
- Это один мой знакомый парень. Хороший охотник.
- Я хороший охотник, - сказал он, глядя на Добрину.
- Я не сомневаюсь. Но кто-то охотился на тебя.
Тухтасибай отвернулся к стене. На его лице ходили желваки, руки сжались в кулаки. Он что-то заговорил по-татарски, но она его остановила.
- Я знаю, что ты хочешь сказать: напали сзади, ты не видел их. Так? Но… ты же понимаешь. Здесь считают тебя врагом. Вы разорили наши города, убивали, жгли жителей. Женщин, детей, стариков. Этого не могут простить. Может, ты в этом не участвовал, но это не так важно. Понимаешь?
- Моя понимаешь. Враги. А ты моя понимаешь? – он пристально смотрел ей в глаза. Кровь бросилась ему в лицо, стало жарко, на лбу появилась испарина.
- Стараюсь, - ответила она, отводя взгляд.
- Ладно вам, надо повязку сменить. Добрина, принеси чистую тряпицу, - приказала Новожея.
Добрина вышла.
- А ты не вини ее, ей и так тяжело приходится, - сказала Новожея Тухтасибаю. – Жениха ее убили в сражении.
- Я плохой жених? – вдруг спросил Тухтасибай. Он приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть Новожею.
Женщина опешила.
- Я думаю, … каждая девушка твоего племени мечтала бы о таком женихе, – дипломатично ответила она. – Добрина тебе не подходит. Ты из богатой семьи. Мы – нет.
Тухтасибай откинулся на подушки. Вошла Добрина, и Новожея принялась перевязывать раненого.
- Ну, вот уже совсем хорошо стало, - сказала она удовлетворенно, осматривая рану. – Чуток потерпи, если больно будет.
Добрина села у небольшого оконца. Небо заволокло тучами, стал накрапывать дождь. Потом капли весело застучали по крыше, по земле.
Тухтасибай вдруг запел. Странная мелодия лилась из его уст. Непривычная для русского уха, но все-таки приятная. И голос его тоже был приятным. Непонятные слова, грустный напев вызывали какое-то чувство тоски. Добрина оглянулась. Он пел, глядя в потолок, вспоминая, видимо, что-то свое, родное. Может, он тосковал по родителям? Своему дому? Когда он закончил, Добрина спросила:
- О чем твоя песня?
- Жених на война, девушка плачет.
- Как и у нас, - сказала Новожея. – Всегда женщины ждут своих мужчин, плачут, если что-то случилось. Ты домой хочешь?
- Не знает, - ответил Тухтасибай. – Мине зедесь хороша.
Добрина посмотрела на него. Он присел на лавке. Что-то хотел сказать, но послышался шум, и во двор въехала повозка, которую сопровождали несколько вооруженных татар.
- Ой, это за тобой приехали, - сказала Добрина.
Тухтасибай кивнул. В горницу, не стучась и не церемонясь, вошли пять человек. Они стали говорить по-татарски с Тухтасибаем. Новожея принесла его чистую одежду, шапку. Ему помогли одеться, встать, повели под руки к повозке. Добрина шла сзади.
- Я приведу его коня, - сказала она. Старший татарин кивнул одному из сопровождающих, и тот пошел за девушкой в хлев, вывел коня. Тухтасибай смотрел на Добрину и на прощание сказал:
- Я приду. Скоро.
- Прощай, Тухтасибай! Тебе еще нужно лечиться, - промолвила Новожея.
- Прощай, - повторила за ней, как эхо, и Добрина.
Его бережно положили в повозку с сеном, на которой лежал ковер, накрыли полосатым шерстяным покрывалом и повезли.
- Ну, вот и все, - отметила Новожея. – Поехал. Как он там будет? Не станет ли хуже в пути?
Добрина молча пошла в дом. Она устала вдруг отчего-то, захотелось присесть.
- Что с тобой, дитятко? – спросила бабушка.
- Не знаю. Что-то тяжелое давит на плечи, - и она вдруг повалилась на лавку.
- Добринушкка, что с тобой? – Новожея кинулась к внучке, потом побежала к печке, вытащила котелок с отваром.
- Как знала, наварила успокоительного сбору! – и Новожея плеснула в кружку немного жидкости.
Предчувствие
Только к вечеру Добрина немного ожила, поднялась, щеки ее порозовели.
- Не к добру, бабуль все это, ох не к добру!
- Ты про что, моя хорошая?
- Он сказал «приду»!
- Ну, может, в гости снарядится как-нибудь.
- Нет, вижу я целый караван, много татар, идут к нам во двор. Он хочет взять меня к себе! Силой возьмет, если не соглашусь по своей воле…
- Что ты, что ты! – испугалась Новожея. – Как же можно так?
Добрина сидела, глядя перед собой широко раскрытыми глазами и видя то, чего ее бабушке не было дано видеть.
- Что ж делать-то? Хоть бы Везнич подсказал!
- Он подскажет, я думаю. Дай срок.
Ночью ей приснился сон. Выходят к ней дед Везнич, а с ним кто-то высокий, не разобрать, кто именно. Качает Везнич головой, что-то тихо говорит, только Добрина не слышит. И тут выходит к ней тот, другой. Батюшки, да это же Переслав! Сморит он на нее, как раньше смотрел: с любовью. И говорит с ней ласково, чтобы не переживала и что он ее охранять будет.
- Как же ты будешь охранять, если тебя нет со мной? – спрашивает Добрина. А Переслав отвечает:
- Я всегда с тобой. Знаю, что не нарушишь слова, мне данного. Тебе в помощники послали парня из меря. Он станет охранять тебя на земле. Он все сделает.
Добрина проснулась. Свет утра едва пробивался сквозь листву берез возле дома. В голове еще звучал голос ее жениха. Она посмотрела на перстень: глаза парда сверкнули в полумраке. Бабушка заворочалась на печке.
Добрина прячется
Добрина шла к Рыкуше. Надеялась, что придет Мербол. Она присела на камень, стала глядеть на воду. В ней отражались белые облака. Вода успокаивала, хотелось просто так и сидеть, ни о чем не думая.
- Вот как знал, что тебя здесь встречу!
Добрина оглянулась: к ней подходил Мербол.
- Как живешь, девица-красавица? – Мербол улыбался, отчего его глаза стали совсем узкими, как щелочки.
- Мне нужна твоя помощь!
Мербол насторожился, оглянулся.
- Тебя кто-то обидел?
- Нет, но за мной придут. Мне нужно укрыться где-то, чтобы не нашли, - Добрина взглянула ему в глаза. Они стали совершенно серьезными.
- Это твой татарин?
Добрина кивнула.
- Он сказал, что вернется, и я знаю, что это будет так.
- Тогда поехали со мной на тот берег, в нашу деревню. У нас поживешь пока.
- Да. Только я соберусь и предупрежу бабушку. Приходи завтра на это место.
Мербол кивнул.
- Если кто-то тебя обидит, говори мне, я разберусь.
Да уж, он разберется. Вон какой здоровенный вымахал. Добрина смерила глазами своего друга. Надежный, смелый, крепкий. Парень хоть куда. И он будет ее охранять: это решено свыше. И опять печальное облако накатило на девушку: почему она не может жить просто, как все другие? Почему она лишена женского счастья: иметь мужа, детей? Кто это все придумал? За что ей такое наказание? Был бы жив Переслав, наверняка было бы все иначе? Он ведь свататься хотел. Как тогда бы поступил Везнич? Что бы сказал ей? Кто бы ей запретил выйти замуж за любимого парня?
Но она не могла винить бога, высшие силы за то, что они уготовили ей другую участь. А хочет она этого или нет, никого не интересует. Как несправедливо!
С этими мыслями незаметно подошла к дому. Новожея вывела козу кормиться на травку.
- А, вот ты где! А я уж начала беспокоиться! – сказала она.
- Мне нужно побыстрее уехать отсюда, - сказала Добрина.
Новожея вопросительно посмотрела на нее:
- Думаешь, он и в самом деле за тобой приедет?
Добрина кивнула.
Галимхан
Тухтасибая привезли к отцу. Галимхан со всем своим семейством жил в большом доме, оставшемся от ушедших (или погибших) русичей. Полы в горнице были устланы коврами, на которых любили сидеть женщины и дети. Они привыкли к кочевой жизни, поэтому в мебели не было необходимости. Печь – дело хорошее, когда холодно, то ничего лучше не найти. Зачем шубы, если в печи жарко горит огонь? Но готовить татары любили на улице. Во дворе был сооружен очаг, на котором постоянно висел котел, что-то варилось. Пожилая женщина помешивала в нем еду. Она едва взглянула на Тухтасибая, продолжая помешивать в котле.
Юношу проводили в дом, поддерживая с двух сторон. Отец встретил его на пороге.
- Ты пришел. Я рад, - он обнял сына крепко, отчего парень застонал: еще не зажила глубокая рана.
- Я бы умер, если бы меня не подобрали жители слободы.
- Зачем ехал один? Кто тебя туда гнал? Ты знаешь, я тебе много раз говорил, чтобы никогда не показывался на дороге один! Здесь люди злые.
- Конечно, ведь большинство здешних перебили наши воины. Ты думаешь, они за это будут благодарны?
- В войне прав тот, кто выиграл! Мы победили, значит, мы правы. И откуда в тебе эти мысли? Там нахватался, у русских? – грозно спросил отец.
Тухтасибай опустил голову. Он не мог возражать старшему.
- Меня приютили хорошие люди.
- Может быть и так. Но ты – воин, ты должен знать свое место: оно не среди них.
Когда Тухтасибай окреп после ранения, решил поговорить с отцом.
- Я как раз хотел посоветоваться с тобой, - Тухтасибай взглянул в глаза Галимхану - в них запрыгали гневные огоньки подозрения. Но он не боится отца, поэтому выскажет ему все, о чем много думал. Только не знал, как начать этот тяжелый для него разговор.
- Я хочу жениться, - сказал Тухтасибай.
- Что ж, это хорошее дело, - смягчился Галимхан. - Кого же ты хочешь взять в жены, сын мой?
- В той слободе девушка по имени Добрина живет. Она меня выхаживала и полюбилась мне.
- Ты безумец! – вскипел отец. – Она русская, она тебе не пара! Зачем тебе жениться на ней?!
- Я ее люблю, она мне очень нравится.
- И что? Если бы я женился на всех, кто мне нравился, получился бы целый город. Если она тебе так нравится, ты можешь сделать ее своей наложницей. Голову надо иметь!
- Я хочу ей сделать добро, чтобы было все по правилам.
- Что я слышу? О правилах заговорил? Ты сын мурзы, поэтому можешь иметь все, что хочешь. И не нужно жениться. Мы победители, а они – наши рабы. А с рабами не принято церемониться, - глаза Галимхана недобро блестели. – Но ты, конечно, можешь привезти ее сюда. А о невесте для тебя мы еще подумаем, не переживай.
- Я хочу Добрину, - упрямо твердил сын, не глядя на отца.
- Ты смерти моей хочешь? Ты не слышишь меня, щенок дикой собаки? Я для своего сына готовлю другую жизнь, по закону предков. И не перечь мне!
Тухтасибай поднял глаза, посмотрев в упор на отца.
- Я привезу ее. Тогда сам увидишь, чего она стоит! – Тухтасибай выбежал из горницы.
Галимхан сломал кнут, который держал в руках. Этот мальчишка такой упрямый, как осел! Вывел его из себя! А может, он и сам в молодости был таким же горячим, пылким, как его сын? Галимхан задумался. Он любил своего старшего сына, для него старался сделать все, чтобы тот продолжил его дело, стал таким же мурзой, жил хорошо, имел множество сыновей, будущую свою опору. В горницу вбежала девчушка лет трех.
- Папа, папа, я хочу к тебе! – пролепетала она и потянулась к отцу, тот взял ее на руки.
- Гульнур, ты моя красавица! – ласково сказал он, целуя дочь в щечку. – Айгуль! Возьми ребенка, мне надо уехать!
В горницу вошла молодая, нарядно одетая женщина, жена Галимхана, она взяла девочку из рук мужа. Малышка начала кричать, громко протестовать.
- Не надо злить отца, - терпеливо объяснила Айгуль дочери. – Когда он вернется, он возьмет тебя к себе и поиграет с тобой! Вы скоро вернетесь? – спросила она мужа.
- Мне надо посоветоваться с другом. Тухтасибай хочет жениться.
- Это хорошо, он взрослый мужчина!
- Не говори, женщина, чего не знаешь! Он хочет жениться на русской!
Айгуль ахнула.
- Если бы жива была его мать, - продолжал Галимхан, - я бы отправил сына к ней, чтобы она вразумила его. Но у него, верблюжьего хвоста, мозги набекрень, он влюбился, видите ли! Как будто для этого нужно обязательно жениться!
Галимхан еще некоторое время выражал свой гнев, а Айгуль не смела перебивать мужа, тем более спорить с ним. Два ее сына подрастали, и она надеялась, что со временем отец сделает их своими помощниками. У нее не было ненависти к пасынку, сыну от другой женщины. Но она пеклась больше о своих детях, поэтому благоразумно молчала, чтобы в подходящий момент подсказать мужу нужное решение. Когда Галимхан уехал, Айгуль ушла на женскую половину, уводя с собой дочурку.
Деревня Урдан
Добрина собрала свои вещи и пошла на встречу с Мерболом. Он ее ждал возле Рыкуши. Взяв ее вещи, он помог ей спуститься к Волге, вывел из камышей маленькую лодочку, посадил в нее девушку и перевез на другой берег.
Они шли молча, каждый думал о своем. Добрину мучила мысль о том, что она оставила бабушку одну. Вдруг с ней что-нибудь случится? Когда она собиралась, Новожея странно посмотрела на нее и сказала:
- Кто знает, увидимся ли мы еще?
- Что ты такое говоришь, бабушка? Все будет хорошо. Не бойся, тебя не тронут, я это знаю. А меня будут искать. Только ты не говори, где я.
- А что же мне сказать, если будут спрашивать?
- Скажешь, что жених увез к себе в дом, что я с ним помолвлена, готовится свадьба. Но жених живет далеко, где-то в Угличе, а ты не смогла поехать по причине болезни. Ну, придумай что-нибудь!
- Ой, Добринушка, дитятко, как же я без тебя буду?
- Не печалься, я же не насовсем. Как я могу тебя бросить?! Когда приедут татары, то повесь красную ленту на березку у реки, и я буду знать. А когда уедут, дня через три повесишь на это же место белую. Так я узнаю, что смогу вернуться. Хотя я и так узнаю. Надеюсь, Сакме поможет мне.
Они обнялись, Новожея даже всплакнула, провожая свою ненаглядную Добринушку. В последнее время у женщины стали болеть ноги. Да и руки в суставах начали ныть. Старость все подступала. Единственная отрада – внучка. А когда ее нет, свет гаснет в глазах, ничего не хотелось делать. Поэтому так не хотела отпускать от себя девушку. Но что поделаешь? Ей виднее.
Мербол привел Добрину в свой дом. Нерсак пригласила ее войти, отдохнуть. Сама хозяйка принялась готовить угощенье для дорогой гостьи. Все в деревне знали, что Сакме приняла русскую девушку хорошо, а раз так, то и все другие жители были готовы оказать ей радушный прием. Мербол сказал, что сходит к Сакме.
Добрина взглянула на его мать, которая старалась угодить ей. Нерсак немного понимала по-русски.
- У Мербола есть невеста? – спросила Добрина.
- Ой, нет, не хочет он думать о женитьбе.
- Ему надо найти добрую девушку, - посоветовала Добрина. – Он хороший человек, красивый парень.
Нерсак довольно улыбнулась.
- Он похож на своего отца.
- А где его отец? – спросила девушка.
- Умер. На охоте медведь его ранил сильно, хорошо, что другие охотники отбили. Он еще был жив, когда его принесли домой. Сакме сказала, что его ждут и зовут духи предков. Он недолго прожил, а потом умер. Мербол был еще мальчишкой.
- Как же вы управлялись без мужчины в доме? – спросила Добрина.
- А у вас в доме есть мужчина? – спросила Нерсак.
- И у нас нет, - грустно ответила девушка.
- Видишь, здесь мы похожи. Сейчас сын – моя опора.
Вошел Мербол и сказал:
- Сакме велела прийти к ней.
- Может, сначала покормим гостью?
- Это потом. Ты как, Добрина?
- Сначала сходим к Сакме, как она просит.
Молодые люди ушли. Нерсак подумала, что из Добрины тоже вышла бы неплохая невестка, жена для ее сына. Но кто знает, что на уме у этих русских?!
Священный камень
Сакме сидела возле очага и глядела на огонь. Добрина с Мерболом вошли. Девушка поклонилась шаманке.
- Вижу, ты спрятаться хочешь, – не спрашивала, а утверждала Сакме. – Что ж, я понимаю. Этот человек тебе не пара, хотя он тебя любит.
При этих словах щеки Добрины вспыхнули, ее как будто обожгло пламенем. Мербол переводил, не глядя на девушку.
Сакме бросила в огонь каких-то трав, от которых комната наполнилась ароматным дымом. Шаманка стала что-то тихо шептать, напевать. Мербол посмотрел на нее молча, шепнув Добрине:
- Надо ждать!
Голова у девушки стала немного кружиться от этого дыма. Сакме что-то сказала Мерболу, и тот вышел. Добрина сидела возле огня, глядела в него, слушая монотонное завывание старухи. Ее седые космы свисали со лба, глаза закатились. Похоже, она была в трансе. Девушка ощущала потребность глядеть в огонь.
Она стала смотреть на языки пламени и видела в них незнакомые как будто лица, коней, чьи-то глаза. Вошел Мербол. Девушка перевела на него взгляд. Он сел возле шаманки и глядел в сторону. Сакме задергалась, потом повалилась на пол и затихла. Мербол подложил ей под голову заячью шкуру. Какое-то время шаманка лежала, она была бледна и тиха. Мербол исподлобья поглядел на Добрину.
- Она скоро очнется, - сказал он. – Ты что-то видела?
- Я не поняла, что это было. Надо спросить у Сакме.
Старуха начала подавать признаки жизни: ее щеки порозовели, глаза приоткрылись и устало глядели на гостей.
- Надо отвести твою гостью к священному синему камню, - прошептала Сакме.
Мербол вопросительно посмотрел на шаманку.
- Разве мы можем водить туда непосвященных? – спросил он.
- Духи сказали мне, что она должна что-то увидеть. Они хотят ей показать… Потом, завтра… вместе пойдем. А сейчас уходите.
Молодые люди выщли.
- Что она хотела? – спросила Добрина.
- Сводить тебя к нашему священному камню. Много лет наши люди поклоняются синему камню, который лежит возле озера в лесу. Он может передвигаться. Однажды он на несколько лет вообще пропал. Потом снова нашли его, но уже немного в стороне. В этом камне живут духи наших предков, и они хотят говорить с тобой.
- Со мной?! – Добрина удивилась. – Я же христианка, крещеная. Мне разве позволено общаться с вашими святынями?
- Сакме сказала, что можно. Так духи говорят, - Мербол посмотрел на девушку. – Я хотел с тобой еще поговорить…
- О чем же?
- Мать хочет женить меня. Она хочет внуков, чтобы род не прервался, - грустно промолвил Мербол.
- Это правильное решение, - Добрина открыто взглянула Мерболу в глаза. – Ты хороший человек, завидный жених. Я думаю, девушкам ты нравишься. У тебя будут хорошие дети. Во всяком случае я вижу сына.
Мербол посмотрел на Добрину с грустью.
- Я хотел бы, чтобы это была ты, - сказал он. – О других я не думаю.
- Спасибо за честные слова, это приятно мне. Однако твоя мама права: тебе надо жениться на девушке из вашего народа. Я много видела здесь красавиц.
Мербол с досадой отвернулся.
- Мы все равно будем друзьями, - продолжила Добрина, - и будем видеться. А у меня другое предназначение.
Дорога к озеру лежала через густой лес. Казалось, что вот из чащи выбежит волк или медведь. Было как-то не по себе, и Добрина иногда оглядывалась: ей казалось, что за ними кто-то следит.
Сакме шла впереди, различая тропу по каким-то приметам. Мербол шел за ней, расчищая проход своим топориком. Видно, шаманка давно не посещала этой тропы. Неожиданно открылся вид на голубое озерцо, в котором так спокойно отражались белые легкие облачка. Стояла необычная тишина. Добрина даже удивилась: птицы не поют.
- Это священное место, которое охраняют духи нашего народа, - сказала Сакме. – Я покажу тебе синий камень.
Они прошли вдоль берега и встали возле большого валуна темно-синего, почти черного цвета.
- Останьтесь тут, - Сакме указала на место, где они должны были стоять, а сама начала что-то произносить нараспев, мотая головой, на которой была надета легкая шапка с множеством тонких лент, закрывающих лицо шаманки. Она стала бегать вокруг камня, кружась, напевая заклинания, держа в одной руке нож, делая им какие-то движения. В другой руке была палка с нанизанными на нее сушеными птичьими головами и бубенчиками. Добрине показалось, что возле камня появились то ли тени, то ли легкая дымка. Сакме стала еще быстрее двигаться, а потом упала на колени. Она шепотом что-то говорила, но даже Мербол не понял, что именно.
Когда ритуал закончился, Сакме встала. На удивление в этот раз она была полна сил, глаза ее живо смотрели на окружающее.
- Духи сказали мне, что наши народы должны жить в мире, - поведала шаманка. – Ты должна помогать нам, а мы будем помогать тебе. Скоро пригодится твоя помощь. Ты уже знаешь, - Сакме испытующе посмотрела на Добрину. Девушка невольно опустила глаза: она догадывалась, о чем идет речь, но боялась об этом говорить. Мербол перевел и вопросительно посмотрел на Добрину.
- Я потом тебе скажу, - заверила она. Хотя знала, что никогда не скажет того, что увидела, Мерболу. Но на все воля Божья, думала Добрина. Если кому что-то суждено, то так тому и быть, значит, Бог посылает испытания, и надо их принять.
Они еще немного посидели у камня, Сакме давала советы и наказы Добрине, а сама девушка понимала, что в ее жизни наступают перемены.
Жизнь в деревне у Мербола
Мербол часто уходил то на охоту, то на рыбалку. Добрина помогала Нерсак по дому. Но на очаге было не очень удобно готовить. Добрина сказала, что в их доме хорошая печь, на которой они готовят пищу.
- А что вы готовите? – с интересом спросила Нерсак. – Может, покажешь мне?
Добрина скромно ответила, что она не умеет готовить так, как ее бабушка, но, пожалуй, поделится своими секретами.
Когда Мербол вернулся домой, его ждали мать и Добрина, обе довольные и улыбающиеся.
- А что случилось? – спросил юноша. – Вы так смотрите на меня, как будто что-то хорошее случилось.
- Ну, слава Богу, худого ничего не произошло, – поддержала Добрина. – Только сегодня готовила ужин я.
- А что это будет? – заинтересовался Мербол.
- Это… щи и жаркое из рябчика в горшочке.
- Мама тоже готовит рябчика.
- Но все равно по-другому, - вставила Нерсак. – У каждой хозяйки своя тайна.
Ужин прошел весело. Стряпня Добрины пришлась по вкусу хозяевам дома. Когда Нерсак ушла доить корову, Мербол спросил:
- О чем вы говорили без меня? Знаю: о моей женитьбе.
- Да, но… она хочет как лучше.
- А ты как хочешь?
- Я тебе уже говорила, - Добрина мыла посуду и не глядела на Мербола.
- Значит, мне не суждено жениться на любимой девушке?
- На все воля Божья…
- А что сказала Сакме? О чем ты должна была догадаться?
- Я… точно не знаю, но еще мне предстоит много испытаний. И тебе тоже.
- С тобой я готов на все, на все испытания, - Мербол встал и подошел к Добрине. Она стояла к нему спиной, а ему так хотелось обнять эти плечи, прижать к себе ее красивую голову… Кровь ударила ему в лицо. У Добрины по спине поползли мурашки, она ощущала его желания, от него исходили горячие волны, голова стала немного кружиться. К счастью, Нерсак вошла в дом, и Мербол отошел в сторону.
- Я умею делать посуду, - сказала Добрина. – Хотите, я принесу вам мои горшки?
- Да, ответила Нерсак. – Как же ты их делаешь?
- У меня есть гончарный круг. От отца остался. Иногда я занимаюсь гончарным делом.
Нерсак всплеснула руками, она не ожидала, что такая девушка может заниматься мужским ремеслом.
Мербол вышел прогуляться и посмотреть на другой берег Волги. На березе висела красная лента.
Приезд Тухтасибая
К Борисоглебской слободе прибыл отряд во главе с Тухтасибаем. Он вез подарки для Новожеи и Добрины. Пять овец (их подгонял мальчик-подросток) дробно стучали копытами, корова и молодой бычок были привязаны к телеге и послушно брели за ней. На телеге сложены подарки: металлическая посуда, красивые ткани, одежда для невесты. Нет, отец не разрешил Тухтасибаю жениться на Добрине, однако молодой человек не оставлял надежды на то, что, увидев девушку, Галимхан оценит ее и одобрит выбор сына. В любом случае Тухтасибай не собирался сдаваться. Он обязательно привезет Добрину в свой дом.
Когда они въехали в слободу, впереди них оказались мальчишки, которые криком сообщали населению, что приехали чужаки. Тухтасибай видел, что из окошек на них смотрят люди, но никто не смел выйти на улицу. Народ опасался: мало ли за чем едут татары? Лучше не попадаться им на глаза.
Молодой человек гордо сидел на своем коне в нарядной сбруе с серебряными бляхами и кисточками. За ним следовали десять человек охраны (больше он не решился взять без разрешения отца, которого пока не хотел смущать своей затеей), а потом уже повозки и живность.
Процессия въехала во двор Новожеи. Женщина вышла из дома и, узнав Тухтасибая, приветствовала его:
- В добром ли здравии, Тухтасибай?
- Да. Я приехал к вам, - юноша ловко спрыгнул с лошади и подошел к Новожее.
- Добрина мне нужна. Она дома?
- Ой… ее нет. Она ведь замуж выходит, жених ее увез, - Новожея не знала, что еще сказать. Ей почему-то стало не по себе. Тухтасибай побледнел.
- Она выходит замуж? – тихо спросил он.
- Да. Уехала с женихом, только я осталась, потому что хворь приключилась, ноги болят.
В глазах юноши полыхнули огни удивления и гнева, но Тухтасибай подавил его, что-то крикнул своим провожатым. Татары начали хозяйничать во дворе.
- Мы долго ехали, устали. Так что некоторое время поживем здесь, - сказал он. – А это вам за мое лечение, - юноша указал на овец и коров. – Хотел Добрине сделать подарок, - он кивнул на повозку. – Хотел привезти ее в свой дом…невестой.
Новожея ахнула. Не ожидала она такого поворота событий. Хотя Добрина и предупредила ее о приезде Тухтасибая, но травница не верила, что татарин жениться хочет. Да, она видела, что ее внучка нравится Тухтасибаю, но женитьба – это другое дело. Неужели он так полюбил Добрину?!
Во дворе был установлен шатер, где разместились гости. Сам сын мурзы в доме не остался. Раз в нем не было Добрины, делать там нечего. Скотину загнали в хлев. Два человека пошли косить траву для животных.
Новожея переживала: вдруг Тухтасибай догадается, что она обманула его, что тогда? Они, кажется, не собираются уезжать. Женщина подождала, когда немного стемнеет, украдкой вышла из дома и в условленном месте повесила на березу красную ленту.
Тухтасибай со своими людьми пробыл в слободе три дня. Все это время он то сидел в шатре, то ходил по двору задумчивый и хмурый. На костре слуги жарили мясо, но юноше не хотелось есть. Пока ехали, он представлял себе, как увидит Добрину, как скажет ей о своих чувствах и повезет к себе домой. Что бы ни сказал ему отец, Добрина будет с ним. Он так решил. И вот теперь он чуть не плакал от огорчения. Все мечты, все надежды рухнули. Что он скажет отцу? И что скажет отец ему? Обрадуется, что сын не женится на русской девушке?
Ночью он не мог спать. Перед мысленным взором стояла улыбающаяся Добрина: голубые глаза в обрамлении темных ресниц, длинная русая коса. Она заботливо смотрит на него, трогает рукой его лоб, а у него мурашки по телу. Нет, он не сможет ее забыть. И пусть она будет счастлива с другим.
Три дня после отъезда Тухтасибая прошли, Новожея сходила к березе и сменила красную ленту на белую. Значит, скоро ее Добринушка вернется домой. Удивится, наверное, когда увидит овец, корову и бычка, подарки дорогие. Тухтасибай все оставил им. Какой парень! И не подумаешь, что враг. Кто бы мог подумать, что он влюбится в простую девушку?! Вот ведь как случилось, и татары умеют любить и быть благодарными. Люди тоже.
Когда Мербол сообщил о белой ленте, Добрина обрадовалась. Она уже соскучилась по своей бабушке. Как там она жила все это время? Не заболела ли? Хотя девушка чувствовала, что с Новожеей все в порядке, но черные мысли ее не покидали. Бабушка – единственный родной человек, больше никого у нее нет.
Мербол хмуро ходил по дому. Нерсак шепотом сообщила, что нашла хорошую девушку для своего сына.
- Вот и ладно, - ответила Добрина. – Я рада буду, если и Мерболу она понравится.
- Мербол ничего не говорит, хмурится только. Поговори с ним, Добрина.
- Думаете, он меня послушает?
Добрина задумалась. Мербол ей нравился, и она ему. Ее всегда окружали люди, которые ей нравились. Даже Тухтасибай, хотя он и татарин, понравился ей своей непосредственностью, умом. И симпатичный тоже. Как он там? Что чувствовал, когда узнал, что она «замуж выходит»? Ой, что за мысли лезут в голову?! Она тряхнула головой, чтобы избавиться от них.
Вошел Мербол.
- Когда ты хочешь домой идти? – спросил он, не глядя на нее.
- Как соберусь. У меня ведь мало вещей, так что скоро.
- Сакме сказала, что будет наблюдать за тобой, поддерживать и учить. Правда, не знаю, как это у нее получится, ты ведь на другом берегу живешь.
- О, мы услышим друг друга, не беспокойся, - ответила Добрина, улыбнувшись.
Возвращение
Они шли к Волге. Мербол был грустен.
- Ты думаешь, что мне все-таки надо жениться? – спросил он.
- Да. Ты должен создать свою семью. У тебя будут прекрасные дети, - Добрина посмотрела на своего друга. – Каждый мужчина должен завести себе жену, семью, иметь детей… Разве нет?
- Это так. Но хочется ведь иметь любимую жену, быть с ней до конца своей жизни.
- Разве девушка, которую тебе выбрала мать, не достаточно хороша? Разве мать тебе худого желает? У нас ведь тоже женихов выбирают родители. Моя бабушка так вышла замуж, а потом полюбила своего мужа, и все было у них хорошо, пока… пока его не стало.
Мербол промолчал. Остальной путь шли не разговаривая. Так же молча переплыли через реку.
- Спасибо, тебе, Мербол! Дальше я и сама дойду.
- Велено тебя доставить, - он взял из ее рук корзину с вещами и пошел вперед. Добрина шла сзади. Она смотрела на знакомые места и радовалась: везде хорошо, а дома лучше. Подходя к слободе, прибавили шагу – Добрине не терпелось увидеться с бабушкой. Когда они шагнули во двор, девушка услышала блеяние овец. Что это? Откуда? Она взбежала на крыльцо, потом в горницу. Бабушка что-то шила, смешно щуря глаза (зрение стало подводить).
- Бабуля!- Добрина кинулась ее обнимать.
- Да погоди ж ты, егоза!- как бы сердясь, боясь потерять иглу, сказала Новожея. – Наконец-то пришла!
Они обнялись.
- Я так переживала за тебя! Вдруг что случится, вдруг заболеешь! – девушка покрывала поцелуями лицо своей бабушки.
- Ты что же держишь парня у порога? Заходи, Мербол!
- Да я недолго буду здесь. У меня дела еще есть.
- Какие? – вскинулась Добрина. Она не хотела, чтобы Мербол так быстро ушел. - Мы сейчас пообедаем, да, бабуль? Есть что поесть?
- А то. Вон молока пока попейте козьего. Я сейчас горшок в печь поставлю. У меня щи хорошие.
- Нет, не надо. Я пойду.
И Мербол, поклонившись на прощание, вышел.
- Что это с ним? – спросила Новожея.
- Его мать женить хочет.
- А он, конечно, не хочет. Не ту, видно, девицу сватают.
Новожея многозначительно посмотрела на внучку.
- А я вот от щей не откажусь, - с любовью глядя на бабушку, сказала Добрина.
Они стали говорить о том, что произошло в эти дни. Добрина удивилась подаркам Тухтасибая. Она рассматривала дорогие серебряные кубки, чаши, красивые ткани, тонкой работы украшения. Бабушка показала ей овец и корову с бычком.
- Может, не стоило это все брать? – спросила она бабушку.
- Он бы все равно не оставил это себе. Он богатый парень, решил сделать доброе дело. А что?
- Ну, если это рассматривать как плату за лечение, то все равно дорого получается. Не так много мы на него потратили.
- Тебе не угодишь! Что дают от чистого сердца, вреда не принесет. Так вот. А он дарил от чистого сердца, приятное хотел нам сделать.
- Лучше бы он вообще не появлялся в моей жизни. Ни он, ни его сородичи. Жили бы все в том же Ярославле, в своем родном дому. Тогда бы жив был Переслав, - Добрина опустила голову. На пальце потеплел перстень с пардом. – Я часто думаю о нем, бабуля. Он как будто всегда рядом.
Новожея вздохнула.
- Ладно, садись за стол. Щей налью.
Татарский баран
Жизнь опять вернулась в свое русло. Только забот стало больше: овец и коров надо кормить, сено заготовить на зиму. У Давила было много работы, но кузнец находил время, чтобы помочь своим соседям. Мальчишки выгоняли овец пастись, следили за ними. Им это было интересно. Своего рода игра. Четыре овечки были покладистыми животными, а вот баран… Однажды Жданка дразнил овец, изображая блеяние.
- Ме-е-е-е! - кричал он.
Овцы сохраняли молчание и только смотрели на него своими желтоватыми глазами. Ждан еще раз промекал. И тут сзади подошел баран и так поддал его в мягкое место, что мальчишка упал.
- Бе-е-е-е, – закончил победно баран густым басом. И приготовился еще раз боднуть мальчугана. Жданка закричал и побежал. Баран за ним. Другие мальчишки стали отвлекать животное от Жданки, который голосил во все горло. Выбежала Белава, схватила хворостину и бросилась к задире. Но тот ловко увернулся и продолжал догонять Жданку. Когда выбежала Добрина, баран готовился к новому нападению, а Жданка лежал на земле, боясь пошевелиться.
- Бар монда! – крикнула девушка. И странно, но баран пошел на ее зов. Она даже не поняла, что именно крикнула, это получилось как-то само собой. Как она вспомнила эти татарские слова, она не знала. Но баран подошел к ней и уставился.
- Иди-ка ты домой, к своим овцам, - строго сказала Добрина. И злоумышленник легкой рысцой поскакал к своим подругам.
- Что ты ему сказала? – спросила Новожея.
- Кажется, чтобы он подошел ко мне, - ответила девушка. – Он, получается, понимает по-татарски?
- Ну, я не знаю, понимает или нет. Но тебя он слушает.
Вечером Новожея пригнала задиру-барана и пару овец кузнецу. У них дети малые, а овцы – это и мясо, и молоко, и шерсть. Все в жизни пригодится. Давило хотел было отказаться от такого подарка, но Новожея настаивала: кузнец и так много делает для них, помогает. А им ни к чему столько животных, для них сена не напасешься. Своих двух овечек они решили продать. Бычка оставить пока. А корову… С коровой расстаться трудно. Пусть живет.
Странники
Как-то в слободу пришли странники – монашенка и юродивый. Эта пара попросилась в дом к одному рыбаку. Монахиня рассказывала новости, которые услышала, а также то, что увидела своими глазами в тех местах, по которым шла (от одного монастыря к другому). Юродивый Сенька – мужичок небольшого роста, растрепанный, одетый в рубище и с веригами на шее, сопровождал монахиню в ее паломничестве. Послушать рассказы странницы пришли несколько соседей, в том числе и Новожея с Добриной.
- Вот, сказывают, татарове отошли от наших городов, но дань собирают. А русские князья некоторые им служат. А ведь сколько воевали с ними, погаными! И вот так теперь живем. А на Сити, сама была там (вот вам крест!), после побоища пришла искать своего мужа Василька княгиня Мария Михайловна. Так убивалась, бедная, столько слез пролила! А тело мужа схоронил до поры священник тамошний. Он и передал княгине тело-то. А уж она, голубушка, все глазоньки выплакала. Так на том месте, где плакала страдалица, начал бить родник, который теперь называют святым. А епископ Кирилл предал погребению тела погибших православных воинов. Так-то вот. А Мария не только Василька своего повезла домой, но и тело (правда, без головы) князя Юрия, - она перекрестилась. – А теперь княгиня начала строить недалеко от Ростова Спасский на Песках женский монастырь.
Женщины вздыхали, памятуя о тех потерях, что понесли русичи. Своих-то схоронили, кого удалось найти и привезти. Добрина опустила глаза и смотрела в пол, вспоминая события того страшного марта. Перстень на ее пальце стал горячим.
- А души их улетели! Аки птицы небесные! – Сенька закатил глаза. – А мне не дали меча поиграть, такие злые людишки!
Монахиня Феофания с грустью посмотрела на своего попутчика и тихо произнесла:
- Едва не убили Сенюшку татары, уж и смеялись, и издевались над ним, когда он просил меч поиграть. Чуть камнями не забили, он же не воин, чего взять с юродивого. Еле спасли его добрые люди. Уж и не знаю, как это им удалось!
- Ничего, когда-нибудь и их птицы клевать начнут! Другой князь придет и сам мечом будет играть! – Сенька стал показывать на палочке, как князь мечом играет. Потом он вдруг посмотрел на Добрину и сказал:
- Ты открой очеса-то! Увидишь многое! Боженька тебе поможет, а мне даст меч! – и юродивый опять стал играть с палочкой.
Хозяйка дома принесла гостям поесть ухи. Добрина с Новожеей простились и пошли домой.
- Я снова пережила этот день, когда искала отца и Переслава. Хорошо, что епископ Кирилл отпел всех погибших, так хоть перед богом за них заступился, и обрели они покой на небесах, - ее глаза наполнились слезами. Трудно забыть это страшное время!
На следующий день Добрина встретила Сенюшку возле церкви. Юродивый сидел на паперти и просил копеечку. Добрина подошла к нему и положила ему в ладонь кусок хлеба, которым хотела звать домой овец.
- Ой, хлебец! – Сенька обрадовался. – И тебе господь подаст руку. Он всем помогает!
Добрина не поняла, о чем он говорит, но слова его запали в душу. По слухам, юродивые тоже пророчествовали.
Потом встретила она странников, когда те уже выходили из слободы. Сенюшка, увидев Добрину, закричал:
- Руку подаст! Руку подаст! Возьми мой меч, будешь сражаться! – и юродивый протянул свою палочку Добрине.
- Пойдем уже, Сенюшка! – звала его Феофания. – Нам пора к святым местам.
- Здесь тоже место святое! Здесь хорошо! – причитал Сенюшка. – Здесь храм большой, церквей много!
- Да где же ты их видишь?! – удивлялась монахиня.
- До вон они! - Юродивый стал показывать пальцем куда-то в пространство.
Добрина с интересом смотрела на него. Она ведь тоже видела храм на возвышенности на правом берегу, несколько церквей – на левом. Их не было в жизни, но она четко различала их в своих видениях.
- Не зря, видать, в народе почитают юродивых, - сказала она вслух. – Могут видеть они то, что другие не видят. Но что значит «Бог руку подаст»?
Часть вторая
Кто гуляет в лесу
Ой, ты, речка, реченька,
Течешь ты издалека.
По зеленым горушкам,
Да по низким долушкам.
Не видала ли ты, реченька,
Моего сокола милого?
Не слыхал ли ты о нем,
Ветер, ветер-сиверко?
Ой вы, голуби сизые,
Вы скажите милому,
Моему соколу ясному,
Что девица печалится,
Печалится, тоскует,
Его вспоминаючи,
Слезами горькими обливаючись.
Добрина сидела на берегу возле той самой березки, где ленты показывали приезд-отъезд татар. Она слушала, как девушка поет песню, ее голос разносился по реке. От этого напева теснило грудь, щемило сердце, и Добрина вспоминала своего Переслава.
Вечерело, воды Волги окрашивались в алый цвет вечерней зари, как будто кровь смешивалась с водой. Вспомнила еще, как окрасился снег после битвы с татарами в красный цвет. Много времени прошло, а кажется, только вчера нашла она тело своего жениха на поле боя. Девушка вздохнула. Надо возвращаться, а то Новожея заждалась ее.
Добрина медленно встала с камня, на котором сидела, и побрела домой. Над рекой разносилась уже другая песня. Жаль, что слободские девушки обходили Добрину стороной: боялись, что она то ли сглазит, то ли накликает беду. Обходили стороной ее и парни. Уже знали, что она всем отказывает. Вот и гуляет она в стороне от других, стараясь уйти подальше в лес или к реке. Там ей было хорошо, спокойно.
Давно Мербол не приходил. Звал ее на свою свадьбу, но она отказалась. Не хотела смущать парня. Нерсак была рада, что сын согласился, наконец, жениться. Молодым поставили новый дом, Добрина попросила деда Пафнутия сложить печь для них. Все деревенские приходили глядеть на печь, охали да ахали. Непривычно было видеть им закрытый огонь в специально для него выстроенном домике. И труба выходила из крыши, а из нее – дым. Чудеса! Стали просить то одному, то другому сложить такую же. Пафнутий не отказывался. Платили ему кто чем: кто муки даст, кто шкуры предложит, кто сапоги новые. Так что вскоре вся деревня меря училась топить печь.
Добрина только радовалась, что соседи с левобережья так поладили со слободскими. Права была Сакме: жить надо в мире, помогать друг другу. Сама Сакме просила Добрину почаще приезжать к ним: все хуже чувствовала она себя, все слабее становилась.
- Духи уже зовут меня к себе, - как-то сказала она Добрине. – Тебе доверяю народ свой.
- Что ты, Сакме, не говори так, - испугалась Добрина. – Разве я князь? Я не могу управлять народом.
- Управлять есть кому, - успокоила шаманка. – Я о другом. Ты видишь дальше всех, поэтому можешь предотвратить беду. Вовремя сообщи, если что. Мербол поможет тебе в этом, - она посмотрела на парня. – А ты слушай ее, плохого не сделает!
Мербол опустил голову, исподлобья глядя на девушку. Он женился, видеться с Добриной стал реже. Серенель была красивой девушкой, доброй и послушной, но… Выбросить из сердца Добрину он не мог.
Сакме умерла через три дня после этого разговора. Похоронили ее по обычаям предков. Другого шамана не было. Некоторые говорили, что это знак: надо принять новую веру, христианскую. Споры не умолкали.
Добрине приснился сон: явилась к ней во сне Сакме и сказала, чтобы помнила их уговор. Девушка поутру пошла к Рыкуше, чтобы встретиться с Мерболом, как это бывало раньше, рассказать ему о сне. Но он не пришел. И на следующий день тоже. Не до нее, видно парню. Мужчиной стал степенным, женатым.
Вот и сейчас Добрина шла домой, вспоминая подробности их бесед. Хрустнула ветка. Добрина обернулась: за ней стоял незнакомый мужчина. Заблудился, что ли? Рваная рубаха, под стать ей и порты, лапти старые… Перстень холодил палец.
- Эй, Заруба! Посмотри, кто здесь гуляет!
Из кустов вышел еще один, помоложе, с котомкой за спиной.
- Ого! На ловца и зверь бежит! А, Болеслав?
Добрина смотрела на них и чувствовала: что-то темное накатывается на нее, опасное, дурное.
- Какое красивое ожерелье на шее! И на голове убор. Видать, серебряные усерязи в нем. И перстенек на руке занятный. Ах, ты, вот незадача: у моей жены нет такого! Не подаришь ли ты мне его? – нагло глядя на девушку, произнес старший.
- Идите себе с миром, - посоветовала девушка. – Негоже приставать к девицам.
- Глянь-ка, Заруба, какая скромница! А мы и не пристаем. Нам только подари свои украшения, а не то… - Болеслав вытащил кусок веревки и стал покручивать ее.
Он медленно приближался, недобро ухмыляясь. Заруба подходил с другой стороны. Добрина мысленно просила бога помочь ей. Она кинулась в сторону, но мужички стали ее ловить.
- Мербо-о-о-л! – закричала Добрина. Но он был далеко и не слышал. Добрина не на шутку испугалась. Разбойники! В лесу ей никто не поможет. Она отходила назад, но спиной уперлась в толстый ствол дерева. Это конец! И вдруг… Лица мужчин вытянулись, рты открылись, глаза округлились, они как-то съежились и стали пятиться, а потом, повернувшись к ней спиной, рванули что есть мочи прочь, крича: «Ведьма!». Добрина не поняла, что случилась, ноги подкосились, она сползла по стволу на траву и почувствовала рядом чье-то дыхание. Медленно повернув голову, она увидела волчью морду. Серый со светлым пятном в виде стрелы на груди стоял рядом и смотрел в сторону убегающих. Потом повернулся к ней и лег рядом. Девушка протянула руку и погладила между ушами. Волк вильнул хвостом.
- Это ты – тот самый малыш, что застрял между деревьев? – вспомнила Добрина. – Спасибо тебе! – она еще раз ласково погладила его. Теперь это был не маленький волчонок, а сильный, красивый зверь. Такой может испугать. Она обернулась: в кустах стояли еще несколько волков, но они не подходили близко. И только старая волчица с желтоватым пятном на лбу приблизилась к ним. Поглядев на Добрину, она пошла назад, за ней пошел и «малыш». На сердце у девушки стало тепло: звери и те помнят добро!
Ярмарка
Новожея рано утром пекла пироги: сегодня ярмарочный день, можно продать пироги и посуду, купить обновки. Она вздохнула: женщины надеялись больше на себя. Правда, Мербол никогда не отказывал, если попросить что-то сделать по мужской части: крышу подправить, заточить инструмент, дров наколоть. Только после женитьбы стал реже показываться у них.
Давило - человек занятой. Он работает день и ночь в кузнице. Ребятишки подрастают, всех надо накормить, одеть, обуть. Зато они помогают заготавливать сено для скота. Жили рядом, все заботы друг друга знали. Помогали по мере сил.
Кузнец тоже собрал для ярмарки ножи на продажу, топоры, а мальчишкам дал задание: кликать приезжих подковать коней.
Все были заняты. Добрина сидела и молча наблюдала за бабушкой. Как постарела Новожея за это время! На лице стало больше морщин, волосы поседели. Но она еще не утратила вкуса к жизни, и это радовало.
- Слыхала, что в нашу сторону едет князь с дружиной, - рассказывала Новожея Добрине. – Давеча гонец прискакал, подыскивал место для остановки. Вот как! Занятно будет посмотреть на них.
- А что занятного? Люди как люди. Только богаче нас. Вот и все отличие.
- Не скажи! Они, правда, богаче, но заботы у них тоже немалые. Шутка ли – управлять городами да весями?
- А что за князь, бабуль?
- Сказывают, Владимир Константинович, князь Угличский пожалует. Остановится как раз сегодня, в ярмарочный день.
- Что ж, тогда и посмотрим, что за князь такой.
На ярмарку съехалось много народа. Прибыли даже скоморохи, вокруг которых сразу собралась толпа.
Новожея положила свои пироги в корзину и накрыла чистым полотенцем. Добрина сложила посуду в короб с сеном, чтоб не разбить. Запрягли коня и поехали на ярмарку. К берегу подплывали купеческие ладьи, из которых выгружался товар. Шум, музыка скоморохов (дудочки, бубен), крики продавцов, толчея. Ярмарка для слободских всегда была событием, которое нельзя пропустить, поэтому на берег вышли практически все жители, большие и малые.
Добрина оглядывала с интересом народ. Приезжих сразу было видно. Купцы в дорогой одежде степенно шагали возле своих товаров, поглядывая на других людей. Мальчишки сразу бежали в круг к скоморохам. Женщины и девушки, нарядно одевшись, прогуливались между рядами с товарами, присматривая украшения, платки, ткани.
- Бабуль, надо бы зазывать народ, а то ведь непонятно, что у нас есть.
- Да. Попробуем. А вот пироги горячие! - стала выкрикивать она. - Кому пирогов с капустой, малиной, земляникой?! Подходи!
- Хорошо, вот уже люди оборачиваются, - отозвалась внучка. И тоже громко крикнула:
– А вот горшки разные, миски, кувшины!
К ним стали подходить покупатели: купцы – за пирогами (после поездки хотелось есть), женщины – за посудой. Торговля пошла бойко.
Вдруг как-то стало тише. Добрина не сразу поняла, в чем дело. На ярмарку прибыл и сам князь Владимир. Вот он какой! Достаточно молод, но не юноша, в длинной рубахе из дорогой византийской паволоки зеленого цвета с красной каймой по низу, золотыми зарукавьями и боковыми разрезами, подпоясанном вышитым поясом, синего цвета плащ-корзно, затканный золотом, на красной подкладке, застегнут на правом плече красивой золотой пряжкой в виде головы льва, круглая шапка из бархата оторочена собольим мехом, на ногах – зеленые сафьяновые сапоги. Красив, статен. Девушка во все глаза смотрела на князя. Перед мысленным взором замелькали картинки. Нелегкая судьба ждет Владимира Константиновича! А его сын оставит здесь свой след.
Меж тем князь осматривал местность. Ему понравился вид на левый берег: крутой, поросший густым лесом. А что если поставить здесь крепость? Она будет защищать от врагов, местоположение для нее выгодное. Надо будет посоветоваться. А пока знатный гость ходил по ярмарке, рассматривая товары и людей. Внимание его привлекла девушка, торгующая посудой: красавица время от времени бросала на него странные взгляды. Владимир заинтересовался и подошел. Девушка опустила глаза, когда он поздоровался с ней.
- Что можешь предложить мне, красавица?
Добрина посмотрела на князя.
- А что бы ты хотел, князь?
- Я? – Владимир оглянулся на свою свиту. Те прятали ухмылку в усах: какая смелая! А показалась такой робкой. Его сын-отрок Роман смотрел на девушку во все глаза, в которых отражались интерес и испуг одновременно.
- Я? – переспросил князь. – О жизни узнать, - пошутил он.
- Боюсь, что жизни длинной у тебя не будет, не серчай, князь, да только вижу я болезнь. Поэтому поторопись с задумкой, времени мало.
Князь оторопел от неожиданности. Как она узнала о задумке?
- О чем ты говоришь? – заглянул ей в глаза с интересом.
- Ты едешь к врагу, на юг, про свою вотчину договариваться. Твой сын…По твоим следам пойдет сын, его здесь будут почитать.
- Кто тебе сказал про это? – князь нахмурился. Он направлялся в Орду, в Сарай-Бату, где действительно хотел получить от татарского хана «добро» на управление своей вотчиной. По дороге договорился сойтись с князем Ярославом и вместе податься к ордынцам.
- Сама вижу.
- Не сердись, князь, на мою внучку, - вмешалась Новожея. – Дар у нее, она видит будущее.
- Вот как? Говоришь, времени мало?
Добрина кивнула. Князь хмыкнул.
- Что ж, посмотрим. Чему, говорят, быть, того не миновать.
Он дал Добрине золотую монету.
- Так что же ты хотел купить? – спросила она. - За что деньги даешь?
- А ты сама скажи, коль все видишь далеко.
Добрина вытащила из короба большую кружку.
- Вот, возьми. Много придется пить, так пей из своей посуды, целее будешь. Много вокруг тебя завистников. Замышляют недоброе. Будь осторожнее, княже.
Свита застыла от неожиданности: вот те раз! Как определила про завистников? Будто в самое сердце смотрит!
- Как зовут тебя, девица?
- Добриной кличут добрые люди.
- Хорошо, Добрина. Если что еще увидишь, приходи. Я здесь пробуду недолго.
Князь с сыном и со свитой ушел. Только сейчас Добрина заметила, что вокруг них собралась толпа. Кузнецовы мальчишки стояли, разинув рты, молодые девицы перешептывались, глядя на Добрину. Парни провожали взглядами дружину князя. К девушке подошел Жданка.
- Добрина, это на самом деле князь Владимир (он уже научился произносить звук «р»)?
- Да, мой свет. Это князь.
- Ух! Слыхали? – Ждан обратился к братьям. – Добрина с князем разговаривала. Айда расскажем тяте!
Мальчишки сорвались с места и скрылись в толпе. Люди постепенно стали расходиться. На душе у Добрины было неспокойно. Как князю помочь? Она видела его трудную судьбу. Но решила больше ничего не говорить Владимиру. Вдруг не сбудется пророчество? Ее могут наказать.
Вор
Князь Владимир велел поставить шатер на высоком месте, свита расположилась рядом. На ладьях остались только несколько стражников охранять княжеское добро. Владимир отстоял службу в новой церкви, что построили монахи. Прихожане с интересом разглядывали важного гостя. Помолившись, князь отправился к себе в шатер. Смеркалось. В темноте хорошо виднелись языки пламени костра, освещавшего княжий стан.
Возле костра сидела свита князева. Люди оживленно беседовали, делились впечатлениями. Вполголоса, оглядываясь на шатер, обсуждали пророчество, данное девушкой. Странно все это. А князь, кажется, поверил, только виду старался не подать.
Про сына Владимиру было приятно услышать: он будет известен и почитаем в этих местах. Это хорошо. Главное, чтобы по-христиански все делал, во благо своему народу. Надо хорошего наставника отроку найти, чтобы направил в нужное русло мысли княжича. Надо также учить Романа военной науке, делиться с ним своими планами, чтобы вникал в задумки отца.
А про себя князь подумал, что Богу видней, кому и сколько жить. И вспомнил князь Владимир, как смотрела на него Добрина – с добротой и болью, как будто жалела его. Он бросил взгляд на кружку, которую дала ему девушка, теперь он всегда будет носить ее с собой. Неужели много у него недругов? Надо внимательней присмотреться к окружению.
К шатру стали подходить разные люди: купцы, ремесленники, слободчане. Всем хотелось узнать, что задумал князь и для чего сюда прибыл.
Владимир вышел из шатра, Роман – за ним. Мальчику все было интересно. Его поразили слова девушки-провидицы, однако он не все понял. Про то, что его, будущего князя Угличского Романа Владимировича, здесь будут почитать, запомнил. Только за что? – этот вопрос пока его не волновал. А что она отцу сказала? Мало времени осталось? На что? Почему? Мальчик не решался задать этот вопрос родителю.
Князь разговаривал с пришедшими, когда раздался крик: «Да ты тать!». Княжеский ратник обвинил ободранного мужичка в краже кошелька, он схватил того за руку и не отпускал. Мужичок бросил на землю кожаный мешочек, который стянул, отчаянно вырывался, но хватка ратника была очень цепкой. Так что воришке пришлось прекратить все попытки. Тогда он жалобно завыл и клялся, что это произошло случайно. Князь Владимир приказал привести вора. Вокруг него, поставленного на колени, стража образовала круг. Бедняга был сильно испуган, широко открытые глаза с мольбою смотрели на князя. Люди стали подходить к этому месту. Костер освещал лица, окрашивая их в красноватый цвет.
- Прости, княже, нечистый попутал! – причитал вор. – Ради Христа прости! Помилуй!
- Христа вспомнил? – Владимир Константинович взглянул мужичку в глаза. – Что же ты раньше не поминал Бога, а делал богомерзкие дела?
Вор продолжал просить о помиловании. Отрок Роман испуганно смотрел на происходящее, встав за спиною князя. Он никогда ранее не видел воров.
Его отец сидел, задумавшись. Ему предстояло наказать вора, пойманного на месте преступления.
Наказать так, чтобы другим неповадно было. Но здесь присутствовал его сын-подросток. Князь не хотел кровопролития в присутствии ребенка и обдумывал наказание. Он обвел глазами всех присутствующих и спросил:
- Какое наказание заслужил сей человек?
Из толпы стали раздаваться голоса:
- Батогами его!
- К позорному столбу!
- Руку отрубить!
Князь Владимир, выслушав все предложения, сказал:
- Наказать его плетьми, а потом увести в лес и, привязав к дереву, оставить на суд Божий. Коли жив останется через три дня, так тому и быть. Если же звери загрызут, то это будет и другим наука.
- Боривой! – позвал князь пострадавшего ратника. – Ты вора поймал, тебе и суд вершить.
Мужчина закатал рукава своего кафтана, взял в руки плеть. С мужичка содрали одежду, обнажив спину. Тот завопил еще сильнее, стал вырываться, но стражники крепко держали преступника.
Боривой поднял руку, в которой, извиваясь змеей, свистнула плеть, укусив вора, и тот издал дикий вопль. Княжич Роман вздрогнул и посмотрел на отца.
- Ты должен видеть, - промолвил князь вполголоса, - какие наказания следует давать за воровство. Желательно, чтобы суд вершился на глазах у пострадавшего от вора человека и других. Тогда они будут знать, каково это – быть наказанным, чтобы не было пустых наговоров. Но и кровожадностью народ не баловать. Смотри и думай, когда сам будешь править, как поступать с ворами. Он может не выдержать наказания и умереть. А может выжить даже в самых тяжелых условиях. Человек, крепкий духом и телом, может выстоять. Достаточно, Боривой! – князь обратился к ратнику. - Довольно с него. Отведите его в лес да привяжите к дереву.
Несколько мужчин из княжеской свиты подхватили мужичка под руки (тот уже не мог стоять) и потащили подальше в лес. Народ стал расходиться. Княжич глядел вслед уходящим.
- Он останется жить?
- Об этом только Бог ведает, сыну! Все в руках божиих. Чтобы народ твой знал, что князь без дела не наказывает, а за дело – никто не попрекнет. Ложись спать.
Но у Романа так и стоял перед глазами вопящий от боли человек, корчившийся под ударами плети. Смотреть на это страшно.
Добром за зло
Добрина кормила кур. Еще надо было и овечек погнать на выпас. Хотя осталось их две (и этих задумали продать), но они требовали ухода и кормежки. Кузнецовы мальчишки убежали к реке. Новожея ушла к заболевшему ребенку (за ней прибежала девочка, которую послала за травницей мать).
Добрина взяла хворостину и погнала овечек к лесу. Далеко уводить не стала. Она оставила их на зеленой лужайке, а сама решила спуститься к Волге и посидеть в тишине. Может, Мербол придет. Давно он не был у них, даже соскучилась, не видя его. Привыкла как к родному. За раздумьями она не заметила, как пришла к знакомому месту – туда, где на нее напали разбойнички. Каково же было ее удивление, когда у той самой сосны она увидела Зарубу – одного из лиходеев. Он был привязан к стволу, голова бессильно свесилась на грудь, спутанные волосы падали на лицо, в редкой бороденке сухие травинки. Сердце больно сжалось в груди. Кто это его так? Добрина не знала о случившемся у князя, не слышала людских разговоров, поэтому была ошеломлена увиденным.
Она осторожно подошла к Зарубе - это был именно тот, который помоложе, с котомкой за плечами, один из разбойничков.
- Эй, человече, ты жив? – спросила девушка. Мужичок открыл глаза и испугался.
- А-а-а! Ты, ведьма, ты поймала меня! Из-за тебя я попался… И волки твои целую ночь выли! – из глаз вора полились слезы.
- Так тебя поймали? – спросила Добрина.
- Уйди, уйди от меня! Хочешь меня доконать?! Смерти моей ждешь, чтобы душу забрать?
- Не нужна мне твоя черная душа. А если попался, так в том нет моей вины.
Она обошла дерево кругом, потрогала веревки. Крепко связан!
- Пи-и-и-ть! – простонал Заруба.
Добрина сорвала лист лопуха и принесла из реки воды, влила струйкой в рот разбойничка живительную влагу. Тот стал жадно пить, проливая воду.
- Подожди, я попробую развязать тебя, - сказала она. Но это оказалось не легким делом. Узлы были умело и крепко завязаны, но девушка не отступала. Она нашла острый камень и стала подпиливать веревку. Кое-как ей удалось разрезать узел. Когда веревка, наконец, упала, свалился и сам Заруба – ноги не держали его, он обессилел. Добрина еще раз сходила за водой, но теперь налила ее на лицо вора-неудачника. Тот очнулся и уставился на девушку.
- Вот что я тебе скажу, - Добрина серьезно посмотрела на него. – Я тебя освободила, но помни: если ты еще раз что-нибудь своруешь, нападешь на кого, то обязательно попадешься. И тогда так легко не отделаешься.
Заруба глядел на нее широко раскрытыми глазами, в которых отражался испуг, сомнение, боль.
- Не буду я больше, не убивай меня!
- И не собиралась. Ты сам себя накажешь, - добавила она. Перед ее взором промелькнули картинки с казнью. Ох-хо-хо, он неисправим. Но она должна дать ему возможность измениться.
- Посидишь здесь, отойдешь когда, уходи. Волки могут вернуться. Я тоже пойду, и Бог тебе судья.
Она отвернулась от него и пошла прочь. Заруба, дико озираясь, встал сначала на четвереньки, а потом, попытался встать на ноги, но они были как ватные, слабые, сильно болела избитая плетью спина. Ему казалось, что за ним наблюдают. И это те самые волки, которые пришли на помощь этой девахе. Надо скорей уходить. Он подполз к высохшему деревцу, поломал его, оперся на ствол и поднялся. Ноги его здесь больше не будет. Позарился на хороший и тугой кошелек. И вот тебе результат – чуть не убили. До чего же они, те люди, жадные! Пропади все пропадом.
Он представлял себе, как пойдет с посохом по дорогам, будет просить милостыню. Может, в монастырь подастся. Однако не для службы в нем, а так, покормиться малость. Скажет, что напали на него, избили, про себя все забыл. А там видно будет. Люди-то глупы, верят всему, что ни скажешь. А если слезу пустить, то пожалеют, накормят. И, хромая, Заруба пошел потихоньку выбираться из леса.
Снова зима
Зимние дни коротки, а ночи длинны. Но и в короткие дни люди старались как можно больше сделать. Вот и Добрина сидела с прялкой возле печи. Уже сменила две лучины, захотелось поскорее спрясть все. Потом она будет вязать чулки.
Бабушка кряхтела и кашляла на печи: занемогла, бедная. Других лечит, а себя… Себя всегда сложнее лечить. Добрина встала и подала старушке отвара от кашля в кринке.
- На-ко, выпей-ка своего отвара, бабуль.
Новожея взяла отвар.
- Хорошо, что ты у меня есть… Устала я чего-то.
- А ты поспи, родимая. Отдохни. Я все сделаю по дому, не беспокойся.
Волчица
Добрина поправила на бабке тулуп, укрыв получше, подкинула дров в печь, языки пламени весело запрыгали по поленьям, потрескивая и кидая искры. Девушка смотрела на огонь. Перед ней начали мелькать картины, но она никак не могла их разглядеть. Она вспоминала свою еще не долгую жизнь, радости и горести, что выпали на ее долю. Тепло печи разморило девушку, и она задремала, сидя на лавке.
Вдруг что-то как будто толкнуло ее. Добрина открыла глаза, насторожилась. Соседские собаки поскуливали. Что это? Чего испугались собаки? Добрина стала прислушиваться к звукам ночи. Кто-то тихо ходит вокруг дома. Надо бы посмотреть. Ей не было страшно, что-то подсказывало, что она кого-то встретит.
Накинув на себя овчинный тулуп, Добрина вышла в сени, приоткрыла дверь.
- Кто здесь?
Луна хотя и светила тускло, но территорию вокруг дома освещала. Мелькнула тень. Добрина вышла на крыльцо. За оградой она увидела темный силуэт. Собака? Нет, это волк! Вернее, волчица, та самая, ее знакомая. Добрина вышла к ней. Волчица смотрела на девушку. Она была худой, истощенной. Эта зима была скудной на пищу, волчица отощала, хотя Добрине показалось, что она беременна. Бедная! Ей надо выносить свое потомство, а сил на охоту нет, да и дичи в этом сезоне маловато. Волки часто приходили к людям, воровали скот, загрызали и собак, если тех оставляли на улице.
Подожди, я сейчас! – Добрина, открыв запор на двери курятника, вошла туда, взяла курицу и вынесла волчице.
- На, матушка, поешь! – и кинула курицу волчице. Та не стала себя долго уговаривать, схватила кудахтающую птицу и побежала в лес.
Вздохнув, девушка вошла в дом.
- Что там, Добрина? Что за шум? – спросила Новожея.
- Да так, знакомая приходила.
- Кто это? Так поздно?
- Не волнуйся, все хорошо.
- А что куры расшумелись?
- Меня напугались, наверное.
Добрина не стала пока рассказывать бабке о волчице, пусть она спокойно спит, а завтра расскажет про ночную гостью.
Дорогой гость
Утро было замечательным. Ярко-красное солнце встало над слободой, путаясь в ветках деревьев. В его лучах снег искрился, но сильного мороза не было. Дело шло к весне.
Добрина растопила остывшую за ночь печь. Надо подоить и накормить корову. Бычка и овечек они продали, так что кормить надо было только корову Березку. Добрина сразу ее полюбила: она была белой с черными мелкими пятнами, точно береза. За это спасибо Тухтасибаю. Хороший он все-таки парень, хоть и татарин.
Накинув теплый плат на голову, девушка, взяв подойник, пошла в хлев. В сильные морозы корову забирали в дом, а то в хлеву холодновато было. Но теперь, когда сильные морозы ушли, корову снова переместили в хлев. От нее приятно пахло сеном и молоком. Такие знакомые и родные запахи! Добрина потрепала Березку по шее, протерла вымя и стала доить.
- А меня угостишь молочком?
Добрина оглянулась: в дверях стоял Мербол.
- Ой, Мербол, ты меня напугал! Сейчас налью. Пойдем в дом.
Она взяла охапку сена, кинула ее корове и вышла с подойником, но Мербол перехватил его и понес сам.
- Да мне не тяжело!
- Мне тоже, - он занес подойник в дом.
- Мербол! – удивилась Новожея. – Так рано в гости пришел? Что-то случилось? Заболел кто?
- Нет, не переживай, Новожея. Все хорошо. Просто зашел узнать, как вы поживаете.
Он вошел в горницу, принеся с собой запах снега, стряхнул белые комья с теплых меховых сапог, скинул тулуп.
- А, ну тогда ладно. Молочка свежего налей ему, Добрина. Как поживаешь, Мербол? Как поживает Нерсак? Твоя жена?
- Все хорошо у нас. Я вот рано встаю, охочусь, - он показал на свою суму, в которой явно что-то лежало. – Зайца подстрелил. Соскучился вот, пришел проведать.
- А и хорошо, что пришел, - Новожея поставила перед ним кринку молока и ломоть хлеба. – Это Добрина пекла, я вот захворала, так она, голубушка, все на себя взяла.
- Какой вкусный! – сказал Мербол, откусив хлеб. – А мы лепешки печем, тоже очень вкусно.
- Да, я помню, когда мы у вас гостили, Нерсак угощала. У добрых людей всегда вкусная еда. Добрина, налей в рыльник молока, я буду пахтать.
- Я сама все сделаю, а ты выпей тоже молока, пока я кашу сварю. Посидишь с нами, Мербол?
- Конечно, я за этим и пришел.
Они весело переговаривались, обсуждая последние события в слободе и деревне. Мербол рассказал о своей жене, которая готовилась стать матерью.
- Вот это новость! – Добрина улыбнулась. – Это хорошая новость. Я рада за вас, Мербол!
Но молодой муж не очень веселился.
- Что тебя печалит? – спросила Добрина.
Мербол помялся, не зная, как сказать. Но потом стал рассказывать.
- После смерти Сакме в деревне нет того порядка, что был при ней. Вроде бы шаманка ничего такого не делала, но в деревне жили дружно, помогали во всем соседям. Теперь же наступило время, когда люди стали злиться друг на друга, все чего-то выясняют, ссорятся. Вот и теперь зашел разговор о том, принять ли Христову веру или остаться на вере предков. Переругались все, а к единому мнению не пришли. Что скажешь, Добрина? К тебе за советом пожаловал.
Добрина немного опешила. Давать советы людям по поводу выбора вер - это трудно.
- Это вы сами должны думать. Тут я не могу за вас решать. А вот управлять деревней вы можете, выбрав людей опытных, мудрых. Пусть они соберутся на совет и решат, как быть. Сам-то что думаешь по этому поводу?
- Я Сакме вспоминаю. Кто же тогда будет чтить законы предков? Кто будет к синему камню ходить? Как отнесутся к этому духи?
- Я могу сказать одно: вы скоро примете решение, которое изменит вашу жизнь.
Они еще долго разговаривали, но у Добрины на сердце было тяжело. Она вроде бы радовалась за Мербола, но ей было до боли обидно, что не у нее будет ребенок, а у другой. Почему ей не дают материнского счастья?! Она уже не так молода. К ней больше никто не сватается, а за глаза называют старой девой и непетым волосьем. Из глаз покатились слезы.
- Ты плачешь? – спросил Мербол, внимательно глядя на нее.
- Нет, что ты, это что-то в глаз попало, защипало вдруг, - она потерла для наглядности глаз рукой.
- Нерсак, наверное, радуется? – спросила Новожея.
- Да, мама счастлива, что скоро станет бабушкой.
- А ты? – не прекращала расспросов Новожея.
- Я не знаю… Не понял еще.
Мербол взглянул на Добрину. Она продолжала стоять и глядеть в пространство. Вдруг она очнулась и сказала:
- Не позволяй жене отпускать ребенка к реке одного, а то быть беде.
Когда Мербол ушел, Новожея спросила:
- Что ты увидела? Что может случиться с ребенком?
- Он может утонуть в реке.
Рассказы о старине
Много рек на Руси больших и малых, глубоких и мелких. Но песни слагали больше всего про Волгу. Полноводная, глубокая, богатая красной и белой рыбой. Как не воспевать такую красавицу?!
Новожея сидела у печи и рассказывала Добрине о старине.
- Волга, Волога… А ведь раньше ее называли Ра. Это моя прабабушка еще говаривала. В былые времена по-другому называлась река наша. А татары вон Итиль называют. Чудно как-то. Все по-разному зовут одно и то же.
- А что еще рассказывала твоя прабабушка? – заинтересовалась Добрина.
- Прабабушка Ефросинья умная была, много чего знала. Даже книги читала, вот как. Ее родители зажиточными людьми были. А вышла замуж, так муж упрекать начал: зачем бабе премудрость? Запрещал ей читать. У нее родилось шестеро детей. Мать моя, Забава, была вторым ребенком в семье. Да из шестерых осталось только двое: моя мать и старший брат. Остальные померли в младенчестве. Бог их прибрал. А ведь она лечить тоже умела. Это у нас наследственное. Говаривала она, что раньше жилось трудно, часты были войны. И не враги нападали, а сами князья между собой воевали. Сколько людей погибло! А еще князья любили соколиную охоту. Соколов ручных держали, даже человек один специально был отряжен на это дело. А если праздновали что-то, то такие пиры закатывали, что и простому народу доставалось с княжеского стола.
Добрина представляла себе, как князь дает пир, к нему приезжают гости, в тереме стоят большие столы, на которых разные яства.
- Пригорит каша-то! – крикнула бабушка. – Забыла ты про нее, что ли?
- Задумалась, – Добрина вытащила из печи горшок с кашей, положила в него кусок масла. – А что ели князья?
- Ох, дитятко, чего только не ели: мяса полные котлы. И дичь, и говядина, и свинина. Лебедей также запекали. Один дьяк сказывал, что в давние времена князь Владимир Красное Солнышко, когда открывал новую церковь в Василеве, приказал сварить мед, триста котлов понадобилось для этого. Так сказывал дьяк, читал он об этом в старой летописи. Ну и рыбы всякой жарили много. Говорят, здоровенные осетры на столах были и другой рыбы множество. А хлебом белым закусывали, пироги всякие пекли. Варенье, соления… Ох, Добринушка, нам это и не снилось даже. А у нас: репа, редька, капуста теперь вот, горох. Хорошо, что мука есть, пироги мы и сами готовим. Ну, рыбу тоже иногда едим, мясо можем себе позволить по праздникам. Главное – хлеб есть, и это хорошо. Хлеб есть – голодным не будешь. Ну, не белый, как у князей, но все равно вкусный. Али нет?
- Так, бабулечка. Ты у меня замечательные пироги печешь! И хлеб тоже. Лебедей у нас нет, а вот уток иногда Мербол приносит.
- А что еще Мербол принес? – вдруг раздался голос из двери.
- Ой, Мерболик, заходи, свет ты наш! – заволновалась бабушка. – С чем пожаловал? Все ли ладно в твоей семье?
- Все хорошо. Да вот принес вам рыбы. Много наловил, всем хватит. Моя мать печет ее в золе. Очень вкусно получается. Я иногда, если долго бываю на охоте, ловлю рыбу и запекаю ее в костре, обмажу глиной – и в костер. Хорошо!
- Ну, мы обмазывать глиной не станем, а вот ухи я сварю, - сказала Новожея и пошла на двор чистить рыбу.
Добрина помолчала, а потом спросила:
- Как хотите назвать ребенка? Выбрали имя?
- Нет еще. Не знаем, кто родится. Да мне все равно – мальчик или девочка. Все хорошо.
- Ты прав, - согласилась Добрина. – Дети – это счастье в доме. Только я…
- Что?
- Меня многие зовут старой девой. Я не могу замуж выйти и иметь детей.
- Ты сама так решила.
- Нет, это не я решила. Ладно, хватит об этом. Будешь молока парного? Недавно корову подоили.
- Не откажусь, у вашей коровы вкусное молоко, мне нравится.
- Если хочешь, мы вам дадим его. Хочешь? Я в кувшин налью, - Добрина вышла в сени за кувшином. Мербол огляделся по сторонам. Сколько раз он бывал здесь, но все равно каждый раз что-то новое видит. Вот на лавке лежит недошитая сорочка. А сама лавка немного рассохлась, надо бы починить, а то сломается. Мербол осмотрел хозяйским глазом все вокруг, чему требуется ремонт – заметил себе (надо принести инструменты).
Вошла Добрина с кувшином с молоком.
- Вот, возьмите, пейте на здоровье!
- И тебе здоровья, Добрина!
- Ой! – Добрина стояла, широко раскрыв глаза. – Скорей домой иди, новость хорошая!
- Что еще случилось?
- Ребенок! Он уже готовится появиться на свет!
- Да?! Тогда я побежал!
И Мербол выскочил из двери, пронесся мимо Новожеи, даже не заметив ее. Бабушка вошла в дом:
- Что это с Мерболом?
- Жена рожает, - ответила Добрина.
- Хорошее дело. У них все будет хорошо? – обратилась Новожея к внучке.
- Думаю, да.
Часть третья
Восстановление города Ярославля
Шло время, разрасталась Борисоглебская сторона. В церковь приходили паломники, рассказывали прихожанам новости, которые узнавали в разных местах. Так узнали слободчане о том, что отстраивался заново Ярославль, приходили туда люди, расчищали пепелище. Основался там сначала князь Василий Всеволодович. Чтобы править ярославскими землями, должен был на поклон ездить в Орду за разрешением – ярлыком. Нужно было угодить хану, лестью, деньгами склонить к нужному решению. Несколько раз ездил князь Василий за ярлыком, платил дань. И каждый раз привозил этот ярлык. Так что положение на княжестве было у него крепким. Да и не было пока других желающих править разоренными татарами ярославскими землями.
Василий женился на княжне Ксении, которая подарила ему двоих детей: дочь Марию и сына Василия. Жить бы да радоваться князю, наблюдая за взрослением своих детей, которыми он так гордился. Это же его опора в старости! Однако судьба готовила ему другое.
Задумал князь Василий повидаться со своим братом – новгородским князем Александром Невским. Сказано – сделано. Зимой 1249 года отправился Василий к брату в гости. Давно не виделись они, родная кровь звала. Что такое зима для мужчины? Разве будет она препятствием в его планах? С легким сердцем отправился повидать родственника, но по дороге простудился.
Александр радостно принял в свои объятия дорогого брата Василия. Да недолго продолжалась эта радость: 8 февраля того же года князь Василий Всеволодович отдал Богу душу.
Смерть брата тяжело легла на сердце Александра, не ожидал он такой преждевременной его смерти. Весь Новгород оделся в траур. Пожелал князь Александр сопроводить гроб с телом брата Василия до его любимого Ярославля. Позвал с собой двоюродных братьев - ростовского и белозерского князей Бориса и Глеба с матерью. Так, все вместе, с большими почестями доставили тело покойного в Ярославль.
Запричитала княгиня Ксения, стала рвать на себе волосы; заплакали княжичи, склонил перед гробом головы народ ярославский. Похоронили Василия Всеволодовича в соборном храме в честь Успения Пресвятой Богородицы. Опечалился весь ярославский край.
А в Борисоглебской стороне увидела это Добрина, дочь Ивана. Когда паломники стали рассказывать о смерти князя, перед Добриной предстала вся картина подробно и ярко. Но видела также она, что править Ярославлем будут не дети Василия, а его брат Константин. И будет это нелегкое время для молодого князя. Ох, нелегкое! В его правление ярославцы первыми на Руси заявят о своем нежелании подчиняться татарам, будут протестовать против татарского ига. И возглавит Константин дружину, и будет биться на Туговой горе с ордынцами, и примет мученическую смерть в этом месте. Горе вам, ярославские князья! Много бед еще предстоит преодолеть, чтобы в будущем стала Ярославщина свободной от татаро-монгольского ига!
Страшилась Добрина поведать об увиденном людям. И не только потому, что не поверят ей, а больше потому, что обвинят в колдовстве. И так ее не очень любили в слободе, боялись, старались обходить стороной. Но Добрина уже не обижалась на людей за это. Видеть будущее или прошлое – непонятное явление, а может, и дьявольское наваждение. Поэтому не всегда говорила девушка о своих видениях.
Ночь на Ивана Купалу
Подходило время празднования Ивана Купалы. Праздник этот еще называли Аграфеной Купальницей, рождеством Иоанна Предтечи.
Но молодежи было все равно, как называли этот праздник. Главное, что это было время игр, гаданий на суженого, время шуток, веселья, разжиганий костров.
Вечером на берегу Волги собрали много дров и хвороста, уложили все возле шеста в виде пирамиды, сверху на шест нацепили бочку, обмазанную смолой, и череп коровы. Потом это все подожгли. Яркие языки костра заплясали по хворосту, загудело пламя. Смех, хохот раздавались по реке. Молодые девушки водили хороводы, пускали венки по реке, срывали листья подорожника со словами: «Подорожник, подорожник, ты растешь у дороги, видишь старого и малого, покажи мне любимого моего», а потом эти листья клали под подушки, а утром вспоминали, кого увидели во сне.
Добрина вышла посмотреть на празднество. Парни разложили еще небольшой костер. Через него прыгали поодиночке и парами: если руки парня и девицы не расцепятся, быть им женатыми. А еще лучше, если искры им вслед полетят. Практически вся молодежь была сейчас у реки. Добрина с улыбкой смотрела на это действо. Вдруг кто-то крикнул:
- Ну что, Добрина, сможешь прыгнуть через костер? А может, ты ведьма? Тогда не прыгнешь!
Добрина была ошарашена. Она хотела просто посмотреть на праздничные игры, а здесь кто-то из парней решил поиздеваться? Она ведьма?
Все с интересом смотрели на девушку. В их глазах читался и испуг, и снисхождение, а где-то и угроза. Почувствовав это, Добрина не могла просто уйти, надо было показать всем, что она не ведьма, что она может прыгнуть через купальский костер.
Она вышла к огню. Все взоры обратились к ней. Нет, она не боялась прыгать, она просто оценивала ситуацию, нужно ли это? И решилась. Немного разбежавшись, она перепрыгнула костер. И ничего. Кого-то от досады (как это – не ведьма?) передернуло. Но это их дело. Добрина прошла дальше и скрылась в толпе. Девушки и парни снова начали прыгать, петь песни.
Добрина шла к лесу. Там вечером нужно умыться росой, тогда будешь весь год здоровым. Так считали люди. Она шла на свою поляну, где росла высокая трава. Становилось прохладно, на листьях осаждалась влага. Добрина легла на траву, покаталась в ней, а потом села.
Так, ночью, при ярком свете луны, сидела Добрина в траве и думала о своем, глядела в небо. Было немного зябко от сырости, но она не хотела уходить. Она знала поверье, что на Ивана Купалу в лесу расцветает папоротник, и многие ищут его цвет, чтобы отыскать клады, стать богатым. Нет, она не верила в эти россказни. Ничего такого быть не может. Папоротник не цветет. А жаль…
Над ней пролетел нетопырь. Откуда он взялся? Добрина слышала от бабушки, что в летнее время залетают к ним странные существа, похожие на мышей с кожаными крыльями – нетопыри. Но только теперь она увидела их воочию. Странный полет этого существа вызывал много вопросов: оно летело не по прямой, а зигзагами, будто путаясь в пространстве. Вдруг она увидела тень. Какое-то смутное, тревожное состояние овладело ею. Она осторожно выглянула из травы. Недалеко, всего в нескольких метрах от нее стояла женщина, одетая во все черное. Свет от луны был достаточно ярким, чтобы рассмотреть все происходящее. Женщина палкой начертила круг и встала в него. Рядом росли кустики папоротника. Лунный свет падал на круг. Было уже около полуночи. Вдалеке слышались голоса веселящейся молодежи. А здесь, в лесу, воздух стал как будто плотным. Напряжение росло. У Добрины сдавило грудь, как будто кто-то крепкими руками схватил ее в объятия.
Женщина продолжала стоять в круге, смотря на землю. Вдруг в том месте, куда падал лунный свет, появилась черная точка, из нее стал показываться росток, тоже черный. Он стал увеличиваться, расправлять листья. Женщина схватила его и срезала ножом. Тотчас раздался крик, как будто ребенок где-то рядом плакал. Не обращая на крик внимания, незнакомка резким движением разрезала себе ножом ладонь, вложила в рану черный росток, стала что-то бормотать. А когда закончила читать наговор, края раны сомкнулись. Женщина подняла руку вверх, и Добрина увидела черную полосу на ее ладони. Ей стало не по себе. Шутка ли: она стала свидетельницей колдовского обряда. Она сидела в траве, боясь пошевелиться. А незнакомка засмеялась дико, так что отозвались ей звери лесные, заухали совы, поднялся ветер. А ведьма (кто же еще?) победно прошествовала дальше.
Перстень на пальце стал холодным, колючим. Добрина перекрестилась. Что задумала эта женщина? До сего времени не встречала Добрина ведьм. А вот, оказывается, есть они!
Праздник продолжается
Еще некоторое время посидев в траве, Добрина встала и пошла домой. Когда она проходила по улице, кто-то с хохотом окатил ее водой из ведра. От неожиданности у нее в груди сердце чуть не остановилось. Она побежала домой.
Новожея, увидев мокрую внучку, всплеснула руками:
- Ты купалась?
- Н-нет, меня облили водой.
- И грязной причем. Ну, ничего, это обычай такой. В эту ночь нужно обязательно помыться. Вот и повод есть!
Добрина скинула мокрую одежду, умылась и переоделась.
На улице что-то грохотало. Добрина вышла на крыльцо, чтобы посмотреть. Оказалось, это катилась горящая бочка, с крутого берега неслась прямо к реке. Парни хохотом провожали ее стремительное движение. Казалось, в эту ночь никто не будет спать, все вышли на улицу веселиться. Несколько девичьих голосов распевали песню:
Как у нас три праздника:
Первый праздник – Семик частный,
Другой праздник – Тройцын день,
А третий праздник – Купальница!
Добрина зашла в дом. Новожея спросила о том, что на улице делается. Девушка рассказала, как ее заставили через костер прыгать. Зачем?
- Так это обычай такой. Считается, что если прыгнешь через костер, то станешь здоровым и счастливым, очистишься от порчи и сглаза. Так-то вот. Если девушка не может через костер прыгнуть, значит, она ведьма. Тогда ее могли отстегать крапивой, облить водой или еще что похуже выдумают. Тебе повезло.
- Бабуль, я же не ведьма! За что меня так не любят?
- За то, милая моя, что можешь ты многое, что другим недоступно. Оттого люди и сторонятся тебя.
- Знаешь, а я ведь настоящую ведьму сегодня видела.
И Добрина поведала, как она в лесу повстречалась с незнакомкой и что та делала там.
- Ну и ну! Сохрани нас, Боже! – Новожея перекрестилась. – Нехорошо это. Если что-то случится в слободе, могут обвинить тебя в колдовстве. Хорошо, что ты через костер прыгнула, значит, не ведьма. Может, обойдет стороной беда.
Предчувствия
Ночью Добрине приснился сон: юродивый Сенюшка дает ей палочку и кричит:
- Возьми мой меч! Будешь сражаться!
Проснувшись, она долго думала, к чему снился этот сон, что все это значит? Палочка вместо меча, призыв сражаться. С чем, с кем?
В полдень прибежала к Новожее соседка Волыня.
- Ой, Новожеюшка, захворал мой сыночек маленький! Помоги, голубушка!
- Да что случилось с ним?
- Не знаю! – женщина стала плакать. – Вчера еще смеялся и играл, а сегодня с утра как подменили его: лежит, хрипит, горит весь, еле дышит, а глазки и вовсе не открывает! Помоги!
Новожея задумалась: что за хворь приключилась с ребенком? Трудно дышать, сильный жар… Она открыла сундук свой с травами, выбрала пучок и отдала плачущей женщине.
- Вот, возьми. Заваришь, дашь постоять немного, а потом будешь поить почаще. Жар пройдет, дышать легче станет. И не плачь. Все в руках Господа! Молись! Я попозже сама приду.
Женщина убежала. Добрина вдруг увидала картину: мальчик лежит на лавке, а рядом стоит та незнакомка, которую в лесу увидала. Повернулась она лицом к Добрине, зло посмотрела на нее и засмеялась.
- Ой, бабуль! Чувствует мое сердце, что та ведьма приложила руку к этому делу.
Добрина ощутила холодок от перстня.
- Бог милостив, дитятко, оградит нас от чар ее поганых! Поешь, родная, каша томится в печи. С маслицем поешь. И я с тобой посижу.
Женщины сели за стол, стали обедать. Добрина схватилась за сердце: вдруг закололо.
- Чувствую, зло подкрадывается. Аж страшно стало. Так и накатываются черные волны зла, так и давят на грудь! Неспроста заболел сынок Волынин. Неспроста приснился мне Сенюшка с мечом-палочкой. Будет битва.
- О чем ты, родная? Какая битва? Уж не захворала ли сама? – Новожея потрогала лоб внучки. Добрина сидела и глядела мимо бабки широко раскрытыми глазами.
- Надо к Волыне сходить! – заявила Добрина.
- Я с тобой пойду, - сказала Новожея. – Мало ли что может случиться, какая помощь понадобится. Вот соберу трав лечебных в корзину и пойдем вместе.
Новожея достала небольшую корзину, положила в нее еще несколько пучков трав, накрыла чистой тряпицей. Женщины вышли со двора.
Лечение болезни
Волыня заварила травы, что дала Новожея. Ее сынишка метался по постели, звал кого-то.
- Тише, тише, Володарушка, все хорошо. Мама с тобой, милый мой птенчик, зернышко мое родное! – она погладила сына по волосам. Они слиплись от пота, а губы стали сухими и покрылись тонкой корочкой. Волыня чуть не плакала: муж ушел помочь другу, а она одна осталась с сынишкой. Некому поддержать. Вдруг во дворе раздался стук.
- Эй, хозяева, не дадите ли воды испить?
Волыня выглянула и увидела высокую фигуру в черном. Женщина стояла у ворот и смотрела на нее. Не дать страннику напиться считалось грехом. И Волыня зачерпнула воды из ведра и поднесла кринку незнакомке. Та смерила Волыню долгим внимательным взглядом, напилась и сказала:
- Что тревожит тебя, женщина? Скажи мне, может, помогу чем, - и поставила кринку на бревно у дома.
Волыня сказала, что заболел ее сыночек. Да так внезапно и странно, что она не знает, что и делать.
- А что ты готова дать, если я быстро вылечу твоего ребенка?
Глаза у бедной матери загорелись:
- А что ты хочешь?
- Много не прошу, дай мне пару куриц и яиц несколько.
- Дам, дам, только вылечи Володарушку!
Незнакомка удовлетворенно ухмыльнулась и вошла в дом.
- Ты постой за дверью, пока я лечить буду.
Волыня вышла в сени, а сама потихоньку приоткрыла дверь на маленькую щелочку и стала наблюдать.
Вот странница огляделась вокруг, подошла к постели сына, встала возле него и вытянула вперед руки.
Мальчик заметался еще больше. Незнакомка стояла с вытянутыми руками. Вдруг из ладони левой руки вылез черный гибкий стебель с редкими листьями, он извивался и рос. Вот он уже достал до шеи мальчика.
Волыня стояла ни жива ни мертва. От увиденного она остолбенела и не могла ни пошевелиться, ни слова молвить. Ей стало страшно. Она видела, как стебель, точно веревка, обвился вокруг шеи сынишки, впился в него. Мальчик дернулся, а потом затих. У Волыни волосы на голове зашевелились. Что же это такое? Убила? Но тут ребенок кашлянул. Жив! У женщины сразу отлегло от сердца. Она увидела, как росток скрылся в ладонь пришлой женщины, и, осторожно прикрыв дверь, Волыня оперлась о стену. Через мгновение дверь распахнулась.
- Ну, вот и все, я вылечила твоего ребенка, давай мне кур, - без обиняков приказала черная женщина. Волыня повела ее к пристройке, где находились наседки, дала двух куриц, которых посадила в лукошко, и десяток яиц. Странница взяла все это и повернулась на выход, но тут во двор вошли Добрина с Новожеей. У черной женщины зло сверкнули глаза.
- А вам что здесь надо? – резко спросила она.
- Зачем ты сюда пришла? – задала вопрос Добрина и посмотрела ей прямо в глаза.
- Меня позвала хозяйка, не знали? Я ей сына вылечила!
- Ужели вылечила?
- Да, кроме меня некому, - самодовольно произнесла ведьма.
- Уходи-ка ты отсюда, да побыстрей! – Добрина сказала это четко, громко и очень серьезно, так что даже Новожея поежилась от ее слов. Но пришлая только усмехнулась:
- А не то что сделаешь?
- Отправлю тебя подальше!
- Неужели?! – чужачка вытянула вперед руку с черной полосой на ладони, и Добрина почувствовала, как некая сила толкнула ее в грудь. Но она устояла, перстень на ее руке стал горячим. Добрина медленно стала идти к ней, ощущая вокруг себя некую защиту. Как будто кто-то очень тихо сказал ей: «Не бойся!»
Ведьма оторопело смотрела то на Добрину, то на свою ладонь. Казалось, она никак не могла понять, что случилось с ее силой, почему эта девка устояла? И тут ее взгляд упал на руку Добрины. Перстень! Она могла поклясться, что пард оскалился и сверкнул глазом. У этой слободчанки кольцо-оберег сильнее, чем ее чары! Но как такое может быть?!
А Добрина подходила все ближе, не сводя глаз от чужачки. Возле себя она видела какие-то светлые тени. Они охраняют ее! И перстень тоже! У Добрины не было чувства страха, никакое колдовство не пугало ее, потому что рядом находились ее защитники, пусть даже невидимые.
- Что за кольцо у тебя! – каким-то скрипучим и писклявым голосом спросила ведьма.
- Кольцо силы!
- Продай мне его!
- Ну уж нет! Оно тебя убьет. А если не уйдешь, я тебя убью! – Добрина не шутила. В ее руке каким-то образом оказалась палка. Она взмахнула ею, и чужачка упала на землю, потом вскочила и с воем и проклятиями убежала. Даже кур забыла взять.
- Слава Богу! – выдохнула Волыня. – Я уже боялась, как бы она и Володарушку не прихватила!
И Волыня поведала обо всем, что удалось увидеть через приоткрытую дверь.
- Вот и меч Сенюшки пригодился, - спокойно сказала Добрина. Перстень на пальце раскалился.
- Какой меч? У тебя была палка в руке. И что за Сенюшка? - спросила Волыня.
- Да это я так, просто так говорю, - отмахнулась Добрина. Не могла же она сказать, что во сне увидела юродивого Сенюшку, который вручил ей палочку-меч.
- Мама! – вдруг услышали они голос. Обернувшись, женщины увидели в дверях больного мальчика. Только теперь он выглядел здоровым. Все-таки «лечение» чужачки привело к выздоровлению.
- Володарушка! – Волыня кинулась к сынишке, схватила его, обнимая и целуя. – Ты поднялся, радость моя!
- Смотрите! – Добрина показала на шею мальчика. На тонкой детской шейке виднелась черная извилистая полоса.
- Надо в церковь сходить! – медленно произнесла Новожея.
Третий глаз
Добрина стала замечать у себя некие изменения в ощущениях. Она могла видеть человека как бы насквозь, видеть его органы, чувствовать его страхи, желания, чувства. Как будто у нее не два глаза, а три стало. И видеть она научилась то, что происходит сзади, за ней. Могла она открывать теперь не только будущее, но и прошлое человека, с которым говорила. Так, однажды пришел к Новожее мужичок. Один его глаз заплыл, под ним был большой синяк.
- Эх, как тебя, Местята! – вздохнула Новожея, сочувственно качая головой. – Где беда приключилась?
- Да я это, с лошади упал, она и лягнула, сыть волчья!
- Ай-ай-ай! – всплеснула руками Новожея. – Могла ведь и голову разбить!
- Да уж, могла, - согласился мужичок. – Так ты дай что-нибудь, чтоб побыстрее прошло.
Но Добрина увидела, что вовсе не лошадь лягнула его. Он, будучи в подпитии (с кумом распивали медовуху), пришел домой, а жена у печи стояла. Увидев мужа в таком состоянии, его благоверная рассердилась и хватила муженька кочергой по голове. Хорошо, что он вовремя увернулся, а то бы беда была большая, мог и глаза лишиться. Так что обошелся малым увечьем.
Пока Новожея возилась с примочкой, Добрина подошла к мужичку и сказала:
- В следующий раз трезвым приходи домой, а то и не такое увидишь.
- Ты что это? – испугался мужичок. – Неподалеку была, что ли?
- Да, - спокойно ответила Добрина. – Случайно мимо проходила.
- Так у нас это, рядом никто не живет вроде… Как могла увидеть?
У мужичка глаза округлились, руки мелко задрожали. Чего он испугался?
- Я все вижу, так и знай, и забудь про зеленого змия, - глаза Добрины недобро сверкнули.
- Я пошел! – почти крикнул болящий.
- Куда ты? – Новожея обернулась с примочкой. – Про лечение не забыл ли?
- У меня это, все прошло! – крикнул не оглядываясь бедолага.
- Что это с ним? – удивилась Новожея.
- Да так, постращала я его, - ответила Добрина.
- Ой, дитятко, как бы он не наговорил чего на тебя!
Новожея озабоченно посмотрела на внучку, поджав губы. Добрине, рожденной в чертог Ворона, видней, конечно. Бог дал ей тонкое чутье на людей. А духи-покровители – умение видеть божьи создания насквозь. А хорошо ли это? Может, жилось бы спокойней без этой премудрости? Богаче жить они не стали, хотя, конечно, не бедствовали.
- Нет, бабуль! Он теперь хмельного в рот не возьмет, это я обещаю. И жена будет рада.
Не успел Местята покинуть двор, как к дому подошли еще двое – мать с сыном-отроком.
- Здравы будьте, хозяева! - поздоровалась гостья и рукой наклонила голову сына. Отрок с опаской посмотрел на Новожею.
- И вам здравствовать, –ответила Новожея. – Проходите, расскажите про свои печали.
- А печаль у нас одна, – женщина показала на распухшую щеку парнишки. – Боль зубная приключилась, вон как щеку Иванушке разнесло за ночь. Подсоби, Новожея.
Бабушка посадила отрока на скамью, осмотрела его, потрогала щеку, велела открыть рот, паренек передернулся, когда она попыталась заглянуть поглубже.
- Да, распухло все. Я подсоблю, не переживайте.
И Новожея стала шептать заговор, который не раз слышала Добрина:
- Месяц молодой, у тебя зуб золотой. Месяц - в небе, камень – в поле, все вы сборе. Как сойдетесь в чистом поле гулять, тогда у раба божия крещенного Ивана начнут зубы играть.
Она порубила три раза через левое плечо и плюнула, взяла нож и острием перекрестила больное место. Потом взяла платок чистый и перевязала щеку Ивану.
- Вот и все. Опухоль спадет, а ты, Людмила, завари ему травы вот этой (Новожея подала пучок сухой травы), пусть полощет рот. Боль совсем пройдет, все будет хорошо.
- Ой, спаси вас Христос, - стала кланяться Людмила. – А то уж я испугалась, так маялся, бедный сын мой, так маялся…
- Все позади, - успокоила Добрина. – Только не оставляйте калитку открытой, а то ваш теленок убежит.
- Неужто я открытой оставила калитку?! Уж не откажитесь от подношения, возьмите во славу божию, - и Людмила подала Новожее узелок с горячими пирогами.
Потом она выскочила из дома и потащила за собой сынка, который оглядывался на Добрину.
- А что, - спросила Новожея, - убежал теленок-то?
- Убежал, но пока недалеко, найдут его быстро.
Новожея развернула платок.
- Смотри, кулебяка с вязигой! А это пирог с яблоками, - Новожея довольно улыбнулась. – Давно я рыбного не едала. Давай-ка поедим, пока теплые.
Баскаки
Наступили тяжелые времена. Ордынцы решили переписать народ русский, чтобы собирать дань. На это дело отрядили битекчи Берке. Он и занялся переписью, однако у населения этот приказ радости не вызвал: мало их обирали со всех сторон и свои князья, и пришлые, так теперь и ордынцы туда же! То там, то здесь поднимался ропот, который сразу душили охранные отряды под командованием Нюрына, внука темника Бурундая. Сам-то Нюрын когда-то участвовал в штурмах Ростова, Ярославля, поэтому имел представление об этих местах и народе. Невроева рать – так называли русичи Нюрына с его охранниками.
Добрался Берке до Ярославля. Переписал и Борисоглебскую слободу. Народ был в недоумении: зачем переписывать? Отродясь такого не было! Однако вскоре поняли: перепись нужна была для сбора ясака – дани. С каждого двора собирали ясак. Для некоторых семей победнее ясак был невыполним, тогда их могли взять в рабство, поэтому старались к нужному времени собрать полгривны. С каждого купца брали тамга, который был значительно больше ясака.
С рыбаков ясак брали рыбой. Кроме того, ублажать ордынцев надо было и туской – подарками для высоких ордынских чинов.
Мербол сказал, что с их семьи берут дань пушниной. Семья у него была уже большая – три сына и две дочери, поэтому трудиться ему приходилось тоже немало. Он стал реже показываться уДобрины.
Сама же Добрина подолгу работала в мастерской, чтобы на ярмарке побольше продать товара. Она была уже взрослой женщиной, чтобы понимать и предвидеть последствия.
Правда, церковь не трогали, дань не взимали, поэтому пропаганды против ордынцев попы не вели. Терпение, терпение. Бог терпел и нам велел…
Паломники, ходившие по святым местам, рассказали, что в Ярославле ремесленники отказались платить ясак, прогнали баскака. Однако тот вскоре явился с подкреплением и перебил всех. Страшно! Опять кровью окропились ярославская земля.
Пришло время снова собирать дань. Появился баскак в Борисоглебской слободе. Встал станом на окраине. По дворам пошли его подручные. Зашли сначала к кузнецу. Давило смог уплатить ясак. У Белавы сердце кровью обливалось: сколько всего можно было бы купить ее внукам, взрослые сыновья уже женились. Остался с ними только Ждан, который пока не хотел обзаводиться семьей, как на грех.
Добрина еще не подготовила ясак, торговля на ярмарке не была удачной. Когда татары зашли к ним во двор, то спросили, где хозяин, а когда Добрина поведала, что его нет, то стали требовать дань с нее. Она попросила отсрочки, потому что не сумела собрать нужную сумму. Оттолкнув ее, татары вошли в дом и стали рыскать, чтобы взять что-то поценнее. Увидели серебряный кубок. С радостными криками схватили добычу и ушли. Новожея, тяжело ступая, подошла к Добрине и сказала:
- Пусть их забирают. Не плачь, родная!
- Не о том я тужу, бабуля! Чует мое сердце: какое-то событие грядет, только не вижу четко, только тень мужскую, которая идет на меня, протягивает руки. Снился мне Везнич, сказывал, чтобы береглась я, не возражала пришлым людям. Оно вот как получилось. Только это еще не конец!
- А что же будет, родная? – Новожея со страхом заглянула внучке в глаза.
- Про себя мне не всегда ясно. Не показывают мне мое будущее. Может, чтобы не боялась раньше времени.
Новожея испугалась еще больше: что же уготовили им, какую участь? Ноги ее подкосились, и она села мимо лавки.
- Не ущиблась ли? – заботливо спросила Добрина, поднимая старушку. – Да не бойся ты так, пока ничего худого не вижу.
- Пойду завтра в церковь, помолюсь, авось пройдет беда мимо.
Добрина посмотрела на нее, сердце ее сжалось: недолго осталось бабушке жить вместе с ней. И что потом? Останется она одна-одинешенька на все белом свете. Горе!
Встреча
После того как обошли все дома, татары с полной казной и другим добром вернулись к своему хозяину. Стали похваляться добычей. Один из них показал серебряный кубок, что взяли в счет ясака. Баскак, сидя на коврике в дорогой шелковой одежде, украшенной золотыми бляхами, шитьем, приказал показать его поближе.
- Где взяли? – сверкнул он глазами.
Ратники съежились под взглядом хозяина. Рассказали, что взяли вместо ясака у одной русской женщины. Хозяин велел показать ему дорогу к этому дому.
У Добрины весь вечер болело сердце. Что-то не так, что-то тревожило ее. Все валилось из рук. Даже кринку с молоком разбила, не к добру это!
Громкий стук в дверь отвлек ее от недобрых мыслей.
- Ой, кто это, Добрина?! – испугалась Новожея.
Добрина промолчала, но приготовилась к худшему.
- Открой, бабуля, я что-то не могу…
Новожея пошла открывать дверь (а было время, что не закрывали двери!). В горницу ворвались татары. Их хозяин медленно вошел за ними, сделал знак, чтобы все ушли. Новожея вопросительно посмотрела на внучку, та слегка кивнула. Она осталась один на один с баскаком.
Добрина вглядывалась в его лицо. Что-то знакомое. Но нет, этого не может быть!
- Тухтасибай?!
- А ты все такая же красавица.
- Я постарела уже, мне не шестнадцать лет.
- И я не мальчик.
Добрина смотрела на этого крепкого красивого татарского мужчину с черными усами и аккуратной узкой бородкой. Неужели это тот самый паренек, которого они выходили когда-то. Как много времени прошло!
Тухтасибай тоже вглядывался в ее лицо, цепким и жадным взглядом окинул фигуру.
- Ты не рада мне? Где же твой муж, если ты сама платишь ясак?
- Мужа у меня нет и не было.
- Но… твоя бабушка сказала, что…
- Что я уехала с женихом? Не обижайся, но я сказала так, чтобы ты нашел себе другую женщину. Твой отец никогда бы не одобрил эту связь, а наложницей я быть не хотела. Так лучше для тебя. А мне предначертано судьбой остаться одной. Я думала, что ты уже давно забыл обо мне.
- Я никогда не забывал тебя. Я приезжал сюда, ты знаешь. Когда увидел кубок, что подарил вам, понял, что ты здесь, - горячо сказал Тухтасибай и стал медленно подходить к ней. Его речь была правильной, он хорошо овладел русским языком, живя здесь, хотя и был небольшой акцент. От него веяло здоровьем, силой. Добрина попятилась. Тухтасибай подошел к ней и сильно прижал к себе, обхватив руками. Она слышала волнующее биение его сердца.
- Поедем со мной, у тебя будет все, что хочешь! - говорил ей Тухтасибай. – И бабушку возьмем с собой, и…
- Я не могу, прости, - Добрина отодвинулась от него. – Мой дом здесь, я не могу с тобой поехать.
- Ну почему?
- У тебя своя жизнь, у меня – своя. Все, что совершается в жизни – неспроста, я…
- Знать ничего не хочу! – упорствовал Тухтасибай. Он снова обнял Добрину, поцеловал ее в губы долгим страстным поцелуем.
- Я только тебя любил всю жизнь, почему я должен отказаться от тебя?
- А я? Ты у меня спросил?
- Я не поверю, что я тебе не нравлюсь, я тогда это видел.
- Ты нравишься мне, не скрою, но я не могу поехать с тобой.
- Ты мне нужна! - в отчаянии крикнул он.
- Здесь я нужнее, - тихо ответила Добрина.
В горницу вбежали татары, которые испугались крика хозяина.
- Барыгыз! – гневно крикнул он, кинув в них попавшую под руку кринку, которая разбилась о притолоку.
Ратники в страхе и с криками выбежали.
- Ты поедешь со мной, это не обсуждается!
Тухтасибай схватил ее за руку и вывел из избы. Новожея, увидев это, запричитала:
- Не трогай ее! Оставь!
Но Тухтасибай тащил отчаянно сопротивлявшуюся Добрину к себе в стан. На крики выбежали Давило с Белавой и другие соседи.
- За что ты забираешь Добрину? – громко спросил Давило. Его крепкая фигура возвышалась над татарскими ратниками. Хоть он и не был уже молодым, но силой обладал огромной. – Если она не уплатила ясак, я за нее уплачу.
Татары, увидев силача-кузнеца, стали вытаскивать свои сабли. Белава прижалась к мужу. К дому Добрины стали подходить и другие русские мужчины, окружая ордынцев.
Тухтасибай огляделся: вокруг собралась большая толпа слободчан.
- Отпусти, - потребовала Добрина. – Видишь, ты народ собрал вокруг. До добра это не доведет. Не надо кровопролития из-за меня.
Она глядела ему в глаза и говорила то, что приходило на ум. Тухтасибай слушал ее как завороженный. А Добрина продолжала:
- Я всегда буду помнить тебя, молиться за тебя, если все сейчас обойдется без стычки. Прошу, отпусти меня, я не могу и не хочу с тобой уезжать. Пожалуйста, пойми меня, мы не будем счастливы. Мне нельзя иметь семью. Отпусти меня…
Баскак смотрел на нее, пытаясь проникнуть в глубину ее души. В глазах его отразилось недоверие: неужели эта гордая женщина не хочет жить в богатстве? Неужели откажется от сытой жизни? Она, которая в жизни не едала ничего, кроме щей и каши? Разве он так плох? Он так мечтал о встрече с ней, и вот увидел. Чувства с новой силой всколыхнули его усталую грудь. Ему тоже многое не нравилось в его нынешней жизни, но он продолжил дело отца, не мог подвести его. Младшие братья с завистью смотрели на старшего, которого так возвысил их отец. Мать их, Айгуль, ненавидела пасынка всей душой, желала ему смерти. Родной матери давно не было в живых. Его чувств никто не понимал и не хотел понять. Живи как все! А его тянуло в небогатый домик русской девушки, которая вытащила его с того света. Добрина, его первая и единственная любовь, не захотела идти с ним. Он ей не нужен!
Тухтасибай еще раз огляделся, оценил ситуацию. Что-то закололо в груди. Тяжело дышать. Он рванул на себе одежду, открывая шею, стало легче. Кивнув, он крикнул своим ратникам, чтобы отходили, и пошел, не оборачиваясь, прочь. Вокруг для него стало темно, как будто померкло солнце. Сердце ныло и кричало от боли. Но он не хотел причинить вред Добрине. На пути под ноги попался поросенок, вышедший поваляться на улице. Тухтасибай пнул несчастное животное, которое громко завопило на всю улицу и помчалось прочь. За Тухтасибаем бежали его охранники.
Слободчане, постояв, стали расходиться. Давило подошел к Новожее, стал у нее спрашивать о случившемся, но та и сама ничего не понимала. А Добрина молча стояла, из глаз ее медленно катились слезы. Перстень был холодным.
Находка в лесу
Добрина занемогла. Все произошедшее отразилось на ее здоровье. Она молчала, почти не притрагивалась к еде. Новожея не знала, как быть с внучкой.
- Выпей хоть молочка, родная! – просила бабка.
Добрина только покачала головой. Какая-то внутренняя работа чувствовалась в ней.
- Ты смерти моей хочешь дождаться! – не удержавшись, кричала Новожея. – Почему ничего не ешь? Я уж извелась вся. Ты только о себе думаешь!
- Нет, бабуль. Просто мне плохо.
- Так поговори со мной! – не унималась старушка.
- Я не знаю, что сказать. На душе тяжело. Жаль мне Тухтасибая: мучается он, не нравится ему это его занятие – собирать дань. Не такой он человек. И женили его на нелюбимой девушке.
- Нашла кого жалеть! – возмутилась Новожея. – Ты меня лучше пожалей! Помру я скоро от такой жизни.
- Нет, что ты, что ты! – Добрина обняла бабушку. – Твой срок еще не пришел!
Хотя знала она, что недолго осталось бабушке жить, не могла она сказать об этом открыто. Вот и у Мербола умерла мать. Упала она с сеновала, сильно ушиблась головой. Не успел Мербол привезти к матери Новожею с Добриной, как Нерсак отдала Богу душу. Но Мербол был не один: у него жена и дети. А что будет с ней, с Добриной, когда умрет Новожея?!
Плохо было Добрине, ничего не хотелось делать, все валилось из рук. Чтобы набраться сил, пошла в лес, как обычно делала. Голова постепенно освобождалась от плохих мыслей, тревог. Она вдыхала запахи леса, которые придавали ей сил.
Добрину опять куда-то тянуло. Невдалеке заметила она волка. Здешние волки не пугали ее, ведь она была им как своя. Волк смотрел на нее и стал отходить, оглядываясь. Опять куда-то зовет, подумала Добрина.
- Куда ты ведешь меня? - крикнула серому.
Пройдя еще немного, увидела она какую-то кучу, как ей показалось, тряпья. Подойдя поближе, остолбенела: на траве лежала женщина лицом вниз. Что с ней случилось? Добрина осторожно перевернула тело. Лицо было незнакомым. Нездешняя. Глаза закрыты, на щеках травинки и земля. Она мертва! Вдруг в ногах что-то зашевелилось. Добрина откинула подол и увидела младенца, у которого была еще пуповина. Ребенок издал тонкий писк.
- Горе-то какое! – Добрина погладила головку ребенка. – Как же ты теперь без матери?!
Она взяла маленькое тельце новорожденного, завернула в платок и побежала домой. Малыш, почувствовав тепло груди, стал искать сосок.
- Голодный! Боже, помоги ему! – стала молиться, не переставая бежать. Она устала, запыхалась немного. Но оставалось не так много пройти. Навстречу ей попались слободские женщины.
- Ой, смотрите, Добрина дитя несет? Все-таки понесла от своего ухажера мерянского, а все прикидывалась святой! – это были те самые знакомые, что когда-то дразнили ее.
- Уж и не говори-ка, подруга. До чего двуличные женщины встречаются! В подоле принесла! Смотрите на нее! Позор ей!
Они стали зло смеяться. Но Добрине было не до них: скорей бы принести малыша домой, чтобы накормить его. У них уже давно не было коров, много молока им не нужно, но козы не переводились. Так что питанием ребенка можно было обеспечить.
Во дворе задела ногой горшок, который разбился, ударившись о камень.
- Что там? Кто? – вышла Новожея.
- Я это, бабуль!
- Это что у тебя? Ребенок? – Новожея изумленно глядела на Добрину.
- В лесу нашла. Мать его погибла вскоре после родов, видно, хворала, бедная. А он совсем еще маленький. Давай скорее молока!
Новожея, быстро отправилась в хлев к козе, через несколько минут принесла теплого молока. Налили его в кружку с носиком (надо бы сделать поильник из глины!) и каплями стали вливать в рот малышу. Ребенок с жадностью глотал молоко.
- Бедняжка! Изголодался весь! – Новожея с жалостью смотрела на малыша.
Когда он наелся, то сразу уснул. Добрина осторожно раскрыла тряпки.
- Ой, да это девочка! – сказала Новожея. – Как назовем ее? Пуповину перевязать надо.
- Надо подумать. А сначала мать ее похоронить. Там она, в лесу лежит. Негоже оставлять тело на съедение диким зверям. И позвать Ждана, чтоб помог с погребением.
Добрина вышла из горницы, а Новожея, обмыв малышку теплой водой, завернула в чистую тряпицу и положила на печку.
Между тем по слободе разнеслась весть, что Добрина тайно родила ребенка в лесу, отец неизвестен, хотя, может быть, это тот самый Мербол, что частенько приходит к ним в гости. Зачем бы иначе ему приходить? Кумушки передавали слухи от одного двора к другому.
Добрину это не смущало. Правду узнали только Давило с семьей и Мербол.
Теперь у Добрины было много забот. Новожея довольно стара, чтобы нянчиться с малышкой, хотя старалась помогать по мере сил. Добрина же полностью окунулась в заботы о ребенке. Девочку назвали Весняна, так как родилась она весной. Но Новожея сказала, что надобно бы крестить малышку, дать ей и церковное имя. Так и порешили.
Добрина сделала глиняный поильник в виде курочки, из клювика которой выливалось молоко. Она заботилась о ребенке, как о своем собственном, а другим запретила говорить, что это нее ее дочь. Пусть малышка думает, что у нее есть настоящая мать.
Часть четвертая
Прощание
Новожея чувствовала себя плохо. Вот уже несколько дней не вставала она с постели. Тревожные и страшные снились сны, что даже боялась засыпать. Ноги совсем не слушались старушку, руки едва могли держать ложку. Добрина вся извелась: не знала, как помочь бабушке. А тут еще Веснянка, она бегала по дому, что-то рассказывала. Ей то поиграть хочется, то посидеть на коленях у матери. Новожея смотрела на внучку, жалела ее. Она чувствовала приближение смерти, но не говорила об этом Добрине. Одна останется с дитем малым. Как она справится?
Ночью Новожее не спалось. Ей было душно и жарко. Добрина спала с Весняной на полатях. Умаялась за день, бедная. А тут еще она со своими хворями. Сама себя лечить не могла, как на грех!
Луна светила в маленькое оконце горницы. На улице шелестела от ветра листва деревьев. Когда Новожея перевела взгляд от окна, то у видела за печью тень. Что это? Вроде Добрина ничего не ставила туда. Тень шелохнулась и медленно поплыла к ней. Новожея смотрела на приближающуюся черноту. Вот она остановилась рядом. Послышался вздох.
- Кто ты? – слабым голосом спросила Новожея.
- Я та, кто избавит тебя от мучений. Пойдем со мной, и ты увидишь своих любимых людей: мужа, сына, мать с отцом.
- Где же они?
- Они в лучшем из миров. И я за тобой пришла, чтобы отвести тебя к ним.
- А как же Добрина? Как она одна?
- У нее много забот. Ее пока не зовут туда.
- Дай мне еще несколько дней, чтобы проститься с внучкой.
- Только один день. Завтра в это же время я приду за тобой. Готовься.
И тень растворилась в темноте.
Утром, когда Добрина встала и занялась домашними делами, Новожея попросила умыть и причесать ее, надеть чистый платок. Она глядела на внучку с жалостью: сколько еще будет мучиться ее ненаглядная Добрина?
- Что с тобою, бабуль? Ты какая-то сама не своя.
- Это я так, задумалась. Вот думаю, хорошо умирать весной: кругом травка зеленая, солнышко светит, птицы поют…
- Что это ты о смерти заговорила? – встревожилась Добрина. – Тебе еще рано помирать. Нам еще Веснянку поднимать надо. Вон Мербол идет к нам.
Добрина побежала открывать дверь.
Когда Мербол вошел, он весело сказал, что сегодня очень хороший день намечается, тепло. Предложил покатать их на лодке.
- А что? – рассуждал он. – Я Новожею на руках донесу, в лодку посажу и покатаю по реке, как боярыню. Давно ведь не каталась, правда, Новожея? И Добрину с Весняной тоже. Всем места хватит. Можем и к нам зайти, в нашу деревню, вам все будут рады! – заверил Мербол.
- Ой, какой ты добрый человек, Мербол! – улыбнулась Новожея. – Хорошо, что ты к нам заходишь, стал как родной, даже еще ближе. Но я не могу сейчас кататься. Занемогла я немного.
Добрина с болью посмотрела на бабушку. Мербол не смутился.
- Ну, как хочешь Новожея. Я вот рябчика принес вам. Пусть Добрина приготовит жаркое из него.
Мербол отдал Добрине птицу, а сам подсел поближе к Новожее.
- Что, совсем плохо? – тихо спросил он, оглянувшись на Добрину. Та вышла из горницы.
- Да, милый. Видно, последние дни наступили мои, - Новожея внимательно посмотрела на мужчину. – Когда помру, не оставь их без присмотра, очень тебя прошу.
- Что ты, что ты, о чем волнуешься? Ты живи, не торопись туда-то.
- Нет, милый, пора моя пришла. Добрине не сказываю, а тебя прошу: не бросай их, у них больше никого нет. Кто о них беспокоиться будет? – Новожея взяла его за руку.
Мербол осторожно сжал ее высохшую ладонь.
- Не бойся за них, - успокоил ее. – Я всегда буду рядом.
Добрина внесла ощипанного рябчика и стала возиться возле печи. К ней подбежала Веснянка.
- Поди-ка к бабушке, роднулька, - ласково сказала Добрина.
Девчушка подбежала к Новожее, уткнулась в ее плечо.
- Ах ты, птичка моя, - проговорила Новожея. – Все щебечешь, милая. Вот дядя Мербол тебя скоро покатает на лодочке. Подойди ближе, я тебя поцелую.
Веснянка подставила свое личико. От нее веяло свежестью, каким-то детским запахом. Она внимательно посмотрела на Новожею и спросила:
- А та тетя куда тебя звала?
Добрина обернулась, Мербол заморгал:
- Какая тетя? – спросил он.
- Ночью к нам приходила и бабулю звала к себе, - девочка вскинула на него свои голубые чистые глазки.
- Что ты говоришь такое? – спросила Добрина. – Никто к нам ночью не приходил, тебе приснилось!
- Нет! – девчушка обиженно посмотрела на мать. - Я видела ее, она вот здесь стояла!
Добрина с Мерболом переглянулись. Новожея спокойно смотрела на малышку.
- Недолго мне осталось коптить белый свет, - тихо сказала она. – Только за тебя вот переживаю. Как без меня управитесь?
- А я на что? – обиделся Мербол. – Ты даже не думай об этом! – сказал он твердо. – Мы не чужие!
- Ну и слава Богу! – отозвалась Новожея и прикрыла глаза. – Устала я что-то.
Когда жаркое было готово, Добрина всех усадила за стол, а Новожее, которая и сидеть-то не могла, поднесла миску с едой и стала кормить.
- Поешь свеженького, - она ласково посмотрела на бабушку. – Я тебя покормлю.
И Добрина стала кормить бабушку из ложки. Весняна с удовольствием уплетала кусочки птицы, измазав щеки. Новожея с любовью смотрела на своих девочек. Как выросла малышка, как повзрослела Добрина! Она успокоилась, веря, что Мербол не оставит их. Хороший он человек и любит Добрину. У самого большая семья, но и их не забывает.
- Иди, сама поешь, - проговорила Новожея. – Я уже наелась досыта.
Добрина подсела к столу. Мербол стал что-то веселое рассказывать, краем глаза наблюдая за Новожеей. Добрина понимала, что бабушка проводит с ними последние часы, что Веснянка и вправду видела смерть, которая отсрочила время ухода. Но она не хотела подавать вида, что ей все известно. Они с Мерболом шутили, смеялись, а на душе у обоих кошки скребли.
Когда Мербол ушел, Новожея попросила внучку открыть оконце, потому что ей стало душно. Добрина приподняла изголовье бабушкиной постели, подложила ей мягкую медвежью шкуру, что когда-то принес Мербол.
Новожея глядела в небольшое оконце, вдыхала свежий воздух. Она не боялась смерти. Никакие дела не держали ее здесь, кроме, конечно, любви к Добрине и Веснянке. Но о них обещал позаботиться Мербол. Так что душа ее была спокойна.
Добрина долго не могла уснуть. Мысли о скорой смерти ее любимой бабушки не давали покоя. Она не представляла себе жизни без нее. Кровных родственников у нее больше не было. Да и никаких больше вообще. Правда, радовала Веснянка (ее крестили в церкви и дали имя Арина): непоседа, она не давала скучать. Старалась помогать матери, бабушке, хотя еще была невелика. Добрина считала, что это ее Бог услышал и послал на радость дитя. Давило-кузнец, у которого не было дочерей, сделал для нее зыбку. Белава сшила из тряпок куколку. Жена Мербола прислала в подарок вязаные рукавички и носочки, вышитые национальным узором меря. Сам Мербол смастерил из дерева забавных зверюшек для девочки.
Но бабушка… Она ей заменила мать. И Добрина ее очень любила. И вот теперь пришла пора расстаться с ней. Перстень с пардом покалывал палец. Женщина ворочалась на полатях, пока тяжелая дрема не успокоила ее. Зато проснулась Веснянка. Она опять почувствовала в горнице присутствие темной тени. Приоткрыв глаза, девочка стала наблюдать за бабушкой.
Новожея не спала. Она смотрела в открытое оконце на темный клочок неба с одной звездочкой, словно запутавшейся в ветвях дерева. Тень подплыла к ней.
- Ты готова? – пошелестела тень.
- Да, - тихим голосом ответила Новожея.
- Тогда пойдем со мной, - тень протянула к ней руки.
Веснянка увидела, как вместе с тенью в оконце вылетело что-то светлое, какое-то прозрачное облачко. А бабушка Новожея даже не шевельнулась, она просто спала. Так думала девочка.
Помощница
Добрина полола грядки в огороде. После смерти и похорон бабушки в ней как будто что-то оборвалось, как будто вместе с бабушкой она похоронила и часть себя. Поэтому находила занятия, чтобы не думалось о смерти. Веснянка копошилась рядом.
- Ты не рви эти листья, - учила Добрина дочь, - это свекла. Мы будем из нее сначала ботвинью делать, потом, когда вырастет корень, борщ варить. А вот эти листики надо убрать, потому что это пырей, он мешает свеколке расти.
Веснянка внимательно слушала и кивала.
- Пойди лучше козочку подои, - посоветовала Добрина. – Справишься?
- А то, - ответила девчушка и с серьезной миной отправилась в хлев.
Подошла Белава:
- Как поживаешь, Добрина?
- Вашими молитвами.
- Я смотрю, забор у вас покосился, надо бы поправить. Скажу Давилу, чтобы сделал.
- А я не заметила, - устало сказала Добрина. – В хлеву крыша прохудилась тоже, забыла совсем. Может, Ждан залезет? Я сама боюсь.
- Скажу ему. Не переживай. Если что надо, обращайся. Ты нам не чужая.
- Спаси вас Бог, - ответила Добрина.
Белава отошла. Из хлева вышла Веснянка с небольшой кринкой молока.
- Вот, мамочка, попей молочка! – и она протянула полную кринку.
- Ты моя помощница, - улыбаясь, похвалила Добрина. – Что бы я без тебя делала?!
Девочка сморщила носик от удовольствия.
- Я теперь всегда буду нашу козочку доить, - заявила она. – Только вот ее на травку выпущу, пусть пощиплет.
- Умница!
Веснянка, радостно прыгая, побежала выгонять козу пастись.
Вечером пришел Мербол с сыном Урболом. Мальчик был очень похож на отца.
- Даже не надо говорить, кто это, - улыбаясь, сказала Добрина. – Вылитый отец. Как зовут твоего парня?
- Урбол.
- Здравствуй, Урбол.
Мальчик покраснел и опустил голову.
- Он стесняется, - ответил за него Мербол. – Иди поиграй с Веснянкой.
- Она девчонка…
- Ну и что? – строго спросил отец. – Она тебе как сестра.
Урбол посмотрел на Веснянку, которая сидела на завалинке и что-то чертила палочкой.
- Ладно, - согласился Урбол и подошел к девочке.
- Ты не против, что я сказал про Веснянку, что она ему как сестра? – спросил Мербол.
- Мог бы и не спрашивать, - ответила Добрина. – Буду рада, если они подружатся.
Тем временем Урбол подошел к девочке и стал что-то показывать ей, вытащив из-за пазухи. Девчушка, открыв рот, глядела на его сокровище.
- Что это у него там? – спросила Добрина.
- Птенца подобрали по дороге, - ответил Мербол. – Выживет ли, не знаю.
- Если позаботятся о нем. Хочешь молока? Весняна доила козу.
- Ну?! Вот молодец, растет твоя помощница.
- Весняна, дай молока Урболу. Угости и Мербола. Да принеси хлеб.
Веснянка, услышав просьбу матери, бросилась в дом. Урбол подошел к отцу.
- Покажи своего птенчика, - попросила Добрина.
Урбол раскрыл ладонь.
- Ему в ладошке тесно, - сказала Добрина. – Надо бы его посадить куда-нибудь. Давай приспособим под это дело кринку. Постелим туда ветоши, травки, получится как гнездо. Только ведь его кормить надо. А чем? – Добрина вопросительно посмотрела на Мербола.
- Они жучков, мух всяких клюют, - ответил тот. – Будешь ловить?
Урбол кивнул. В это время подошла Весняна и подала молока и хлеба. Урбол рассказал девочке о кормежке птенца. Оба вскоре стали бегать за мухами.
Через некоторое время дети сознались, что устали, а наловили мало. Что же делать? Птенец так умрет с голоду.
- Знаете, кукушка подбрасывает своих птенцов другим птицам, чтобы те кормили. Давайте попробуем и этого посадить в какое-нибудь гнездо. Только надо найти подходящее, - заметил Мербоол.
Добрина вспомнила, что на старой ольхе в ветвях видела гнездо. Может, попробовать туда посадить?
Все дружно стали осматривать дерево. Гнездо увидели, но есть ли там птенцы? Взрослых птиц не было видно. Урбол вызвался залезть на дерево. Он довольно ловко стал карабкаться по стволу. Когда заглянул в гнездо, увидел там трех птенцов. Понять, какие именно птицы, он не смог, но, вытащив из кринки крылатого несмышленыша, усадил его в гнездышко и быстро слез.
- Будем надеяться, что родители не выбросят чужака. Иногда, если птицы увидели, что к гнезду подходил человек, они бросают его и больше не появляются, даже если там были птенцы. Давайте отойдем подальше, - предложил Мербол.
Они зашли в дом. Веснянка переживала за малыша. Как он там? Ему не страшно? Примут ли его другие птицы?
Ночью она не могла уснуть. Долго ворочалась. Смотрела в окно, вздыхала. Когда ее начало клонить ко сну, увидела она бабушку Новожею. Будто стояла она возле печи и глядела на Добрину с грустью.
- Бабуль, ты жива? – тихо спросила Веснянка.
- Конечно, мой птенчик, жива. Наблюдаю за вами, переживаю за вас.
- А что ты не приходишь к нам днем? – спросила девочка. – Я бы тебе молока дала, подоила бы козочку Зорьку.
Бабушка печально улыбнулась.
- Я знаю, что ты помогаешь маме. И впредь так делай, а я на тебя с небес буду смотреть. А маму утешай, когда ей плохо будет. Ей много еще предстоит испытать бед. Ох-хо-хо, бедная моя Добрина!
Что-то ударилось в окно, Веснянка обернулась на стук, а когда повернула голову обратно, Новожеи уже не было. Девочка удивилась: куда могла спрятаться бабушка?
У Добрины с самого утра все валилось из рук. Горшок со щами разбила, уронила кочергу, опрокинула ведро с водой. К чему все это? Она села на лавку, обессилев, из глаз полились слезы. Не плакала со времени похорон бабушки.
- Не плачь, мамочка, - защебетала Веснянка, - я приберу все.
И девочка стала вытирать воду с пола.
Добрина смотрела на нее, и грусть понемногу уходила. Какое счастье, что Бог послал ей это дитя! А Веснянка вытерла пол, присела на лавку и обняла мать.
- Ты у меня самая лучшая, - с чувством сказала девочка. – Я всегда буду с тобой, ты не горюй.
Добрина посмотрела на девочку и улыбнулась.
- Я и не горюю, а плачу… просто вспомнила, что нужно помянуть бабушку Новожею. Вот бы она порадовалась, глядя на тебя!
В сенях послышались шаги, и в горницу вошел Мербол.
- Всем быть здравыми! Как почивали, девушки?
- Мама вот грустная, - сказала Веснянка. – Ведро уронила.
- А, это все пустое, - резонно заметил Мербол. – Я вот с утра уже сердит.
Добрина посмотрела на него:
- Не думала я, что это так скоро случится.
- Так ты знаешь, о чем я хочу толковать с тобой?
- Как не знать. Завелся у вас один темный человек. Пришлый, недобрый. Друга с другом стравливает, хочет на этом что-то выиграть для себя.
- Вот оно что! – удивился Мербол. – А я все думал, что люди так обозлились? Кричат, ссорятся… А кто же это?
- Не знаю, как зовут, с виду он не кажется злым, обо всех как бы заботится. Но сам… если увижу, то узнаю непременно.
- Тогда пойдем в нашу деревню, на месте разберемся, - сказал мужчина.
Добрина посмотрела на Веснянку.
- Ее тоже с собой возьмем. Поиграет с моими детьми.
- Ой, как хорошо! – запрыгала Веснянка. – Я к дяде Мерболу поеду!
Давай только причешемся на дорожку, а то взлохматилась вся.
Добрина стала причесывать Веснянку деревянным гребешком. Надела ей на голову голубенький платочек. Причесалась и сама, сняла домашнюю поневу, заменив ее на новую. Мербол ждал их во дворе.
- Что это вы несете? – спросил он, указав на небольшой берестяной туесок.
- Гостинцы твоим детям.
Добрина раскрывает злоумышленника
Мербол привел гостий в свой дом. Серенель стала хлопотать возле печи – хотела угостить получше. Дочери Мербола – Юзече и Беренель – подошли к Веснянке, они быстро нашли общий язык, позвали ее во двор посмотреть на маленьких цыплят. Мербол отозвал Добрину в сторонку и стал говорить о том, как лучше сделать, чтобы она указала на того самого возмутителя спокойствия в деревне. Может, позвать мужчин на совет?
- Не надо, - ответила Добрина. – Я теперь сама все узнаю. Дай срок.
- Хорошо, - ответил Мербол. – А мне что делать?
- Ничего. Занимайся своими делами.
Мербол кивнул и вышел во двор. Добрина посмотрела на свой перстень: он как-то потускнел.
- Что с тобой? – спросила она. – Не хочешь работать?
- С кем ты разговариваешь? – спросила, входя, Серенель.
- Это я так, думаю вслух, - ответила Добрина.
Серенель посмотрела на нее, кивнула и стала замешивать тесто для пирогов, чтобы угостить своих гостей.
Добрина вышла на улицу, встала посреди нее и осмотрелась. Откуда будет идти связь со злом? Она медленно пошла по улице. Знакомые соседи Мербола здоровались с ней, улыбались при встрече. Она также улыбалась в ответ.
А вот и он. Добрина остановилась возле небольшого покосившегося домика. Здесь жила старушка. Но недавно к ней пришел родственник погостить (правда, бабка так и не вспомнила его родства, но приют дала). Старушка как раз вышла во двор.
- Доброго здоровья, Данерсак! – Добрина поклонилась ей.
- Ой, Добрин пришел! – улыбнулась беззубым ртом женщина. – Заходи гости, Добрин!
Но тут за женщиной показался довольно молодой мужчина. Он как-то странно посмотрел на Добрину. У нее аж все похолодело внутри. Перстень на руке стал ледяным, колким.
- У тебя, Данерсак, гость появился! – Добрина принудила себя сказать что-то. – Хорошо, что ты теперь не одна.
Мужчина что-то шепнул старушке, и та вошла в дом.
- Что надо? – спросил он по-русски довольно грубо.
- Мне ничего от тебя не надо, - ответила женщина. – А вот чего надо тебе, я не знаю, но догадываюсь.
- Слишком много знать – тяжелая ноша, не так ли? Иди-ка ты назад, а то…
Он угрожающе посмотрел на Добрину.
- А то что? – она глянула в упор. – Убьешь?
У мужчины забегали глаза, он оглянулся вокруг – не подслушивает ли кто – и негромко сказал:
- Мало ли чего может случиться с тобой в пути. Может, дикие звери нападут, растерзают, далековато твой дом находится, а идти лесом опасно. Да и в реке, неровен час, утонуть можно.
- Оставь свои угрозы при себе, - жестко ответила Добрина. – Ты сам не знаешь, с кем связался. Тебя твои замыслы к добру не приведут.
- Что ты знаешь о моих замыслах? – презрительно щурясь, спросил незнакомец.
- Все. Все знаю. Только не выйдет у тебя ничего.
- Ты что ли меня остановишь?
- Я! – вдруг появился Мербол. – Я остановлю. Сейчас и вызову всех на сход. И Мербол взял рожок и заиграл мелодию сбора. Из домов повыглядывали люди. Мужчины стали подходить, образуя круг вокруг Мербола. Незнакомец зло осматривал подходящих к ним людей.
- Что случилось, Мербол? – спрашивали люди.
- Вот этот человек вносит в нашу жизнь смуту и зло, - он указал на гостя Данерсак. – Мы ведь его не знаем, он появился из ниоткуда, назвался родственником Данерсак, а сам строит козни.
Мужчины зашумели, стали спрашивать:
- Чем докажешь? Кто тебе сказал?
- Разве вы не знаете Добрину? – спросил Мербол. – Разве не Сакме вам сказала, чтобы слушали ее, что только она сможет отвести от нас беду?! С кем из вас говорил этот человек?
Тут стали вспоминать, что он говорил плохие вещи о своих соседях, другим говорил плохо об этих. Натравливал людей друг на друга.
- Он сказал, что сосед мой Барасак крадет у меня зерно из амбара!
- А мне говорил, что бабка Данерсак колдунья, насылает порчу на скот!
Все опять зашумели, переспрашивая друг у друга.
- Это не так! – крикнул незнакомец. – Я ничего плохого не хотел!
- Зачем тогда наговаривал на хороших людей? – спросила Добрина.
- Молчи, женщина, - ответил незнакомец. – Я с тобой не хочу говорить…
- Зато я хочу сказать вам, жители деревни Урдан, что к вам зашел этот человек с недобрыми мыслями, он хотел навредить вам, чтобы легче было ему стать главным в деревне, управлять ею. Только не бывать этому! – Добрина посмотрела на чужака. – Уходи из деревни!
- Да, уходи! – закричали мужчины. – Мы с тобой шутить не будем!
Данерсак стояла, разинув рот. Казалось, старушка лишилась дара речи: ведь она приняла его как гостя, родственника, делила с ним хлеб-соль, а он так ее оговорил.
Мужичок быстро зашел в дом. Все подумали, что он собирает вещи, но он все не выходил. Тогда Мербол решительно открыл дверь, прошел в горницу, но никого не увидел. Только открытое оконце, казалось, говорило, что кто-то вылез в него, опасаясь расправы сельчан.
Мербол провожал Добрину с Веснянкой. Они обсуждали по дороге впечатления от сходки. Женщина остановилась возле большого дуба. Она оперлась о ствол и стала показывать Веснянке молодые желуди, а когда наклонилась к земле, чтобы показать девочке росток, в то место ствола, где только что она стояла, воткнулся нож. Мербол резко обернулся на кусты, откуда мог быть сделан бросок, а потом побежал туда. Впереди мелькала чья-то фигура. Мербол снял лук с плеча и выпустил стрелу в направлении убегающего. Послышался сдавленный крик, но бег не прекратился.
- Я его ранил, - удовлетворенно сказал Мербол. – Он теперь побоится приблизиться к тебе. В деревню тоже не придет, туда ему вход закрыт.
Добрина стояла, крепко обняв Веснянку. Если бы она не нагнулась, то… Только теперь ей стало страшно.
- Не бойся, - Мербол ласково посмотрел на нее, - я всегда буду рядом.
- Ой ли, - засомневалась Добрина. – Всегда рядом быть ты не сможешь.
Добрина заболела
Добрине нездоровилось. Она не могла понять, что с ней происходит. Во снах теперь редко приходил Везнич, а Переслав говорил что-то невнятно, она никак не могла понять, что именно. Перстень потускнел, хотя она его чистила.
- Матушка, что с тобой? – спросила Веснянка.
- Ой, не знаю, дитятко!- отвечала Добрина, совсем как когда-то Новожея. – Устала я что-то, даже печь не могу разжечь, сил нет никаких.
- Это я и сама сделаю.
И Веснянка пошла к поленнице за дровами.
- Что же со мной? – спросила вслух Добрина, глядя на перстень – Почему ты молчишь? Или твоя защита мне уже не нужна?
Веснянка принесла дров, затопила печь, поставила горшок варить кашу.
- Такая молодец! – радовалась Добрина. – Кто бы мне помог, если не ты?!
Веснянка зарделась от радости: так мама похвалила! Девочке шел десятый год, и она считала себя почти взрослой.
- Может, тебе отвару из ромашки сделать? – спросила девочка. – Я помню, как мне его готовила бабушка Новожея.
- Ты ведь совсем маленькая была еще. Как запомнила?
- Не знаю. Только помню, что мне становилось хорошо и спокойно. Я ведь заготовила ромашку.
- Да, похоже, ты тоже будешь травницей, - Добрина посмотрела на дочь. – А я вот…
- А ты у меня все знаешь наперед, - важно сообщила Веснянка.
- Откуда ты это знаешь?
- Люди говорят. Да и я вижу, что ты можешь далеко заглянуть. А что будет у меня, когда я вырасту? У меня будет муж? Хороший?
- Эх, как много ты вопросов задаешь! Знаешь, иногда лучше не знать будущего. Живи себе и живи спокойно. Но у тебя все будет хорошо, мой свет. А вот про себя я ничего не могу сказать.
- Почему?
- Не знаю, не открывают мне мою судьбу…
- А кто не открывает, матушка?
- Наставники мои небесные. Знаешь, мой прадед Везнич раньше очень часто снился мне, показывал будущее, учил чему-то, а сейчас … не приходит что-то. И сны стали какие-то тяжелые, мне от них только хуже становится.
- Вот выпей ромашки, тебе легче станет! – Веснянка подала кружку с отваром. – А я еще земляничных листьев насушила, ягоды тоже. Если хочешь, я и ягоды заварю, они такие пахучие!
- Капелька ты моя, сама как ягодка! – улыбнулась Добрина. – Я и не знала, что ты ягоды заготовила.
- Я хотела обрадовать тебя, - с чувством сказала Веснянка. – А то ты такая грустная стала.
Девочка обняла свою мать, ласково заглянула ей в глаза.
- А хочешь, я дядю Мербола позову?
- Как же ты его позовешь? Он же на другом берегу живет, далеко отсюда?
- А я помню дорогу, найду, не беспокойся!
- Нет, мой птенчик. Не надо пока никого звать. Вот кур надо покормить да козлят тоже. Ты подоила козу?
- Ой, мама, конечно! И кур покормила, и козлят, и молока надоила ведерко. Принести тебе?
- Нет, не надо. А что еще ты сделала сегодня?
- Еще я в огороде грядки полила. Ты знаешь, на капусту какие-то червячки напали, грызут.
- Ты ее посыпь золой, дитятко, они и убегут.
Скрипнула калитка. Раздался звук шагов. Веснянка побежала открывать дверь.
- О! Это дядя Мербол пришел! А я только маме говорила, что тебя нужно позвать, а то она все грустит и болеет.
Мербол вошел в горницу, огляделся.
- Моя помощь нужна? – спросил.
- Пока нет, присядь, Мербол. Веснянка, принеси молочка.
Веснянка крутнулась и выбежала.
- Шустрая у тебя дочь растет! Все так быстро делает. Что с тобой произошло? Что тебе не дает покоя? – Мербол озабоченно посмотрел на Добрину. – Немного осунулась. Но это тебя не портит, ты все такая же красивая, как и раньше!
- Ты меня просто утешаешь, - вздохнула Добрина.
- Разве я тебя обманывал когда-нибудь? - спросил Мербол, и в его глазах отразились тоска, участие и еще что-то, чего не могла понять Добрина.
- Ты самый честный человек, которого я знаю, - произнесла Добрина. – Ты самый лучший из всех мужчин.
Глаза Мербола как-то странно загорелись:
- И ты всегда так думала?
- Да, конечно.
- Так почему же ты…
Он не успел договорить, когда в горницу вошла Веснянка.
- Вот, дядя Мербол, выпей козьего молочка, только недавно надоила!
- Хм, да, это то, что нужно.
Он взял кружку и выпил молока.
Добрина закашляла. Мербол посмотрел на нее и сказал Веснянке:
- Ну-ка, Веснянка, принеси чего потеплее, надо маму накрыть, а то она, поди, мерзнет!
- Не знаю, знобит что-то. Вот у печки лежу, а мерзну, - Добрина поежилась.
Веснянка принесла тулуп и укрыла мать. Мербол поправил его, потрогал лоб Добрины.
- У тебя, кажется жар, - недовольно проворчал он. – Я останусь с вами, пока тебе не полегчает.
- А как же твои? – спросила Добрина. – Ведь будут беспокоиться?
- Ничего, им не привыкать. Я, когда на охоту ухожу, бывает, день-два не прихожу домой. Так что не переживай. Я вот принес большого налима. Веснянка, давай уху сварим.
Веснянка принесла нож, а Мербол стал сам чистить и потрошить рыбу. Он делал все быстро, ловко.
- А ты смотри и учись, - наставлял он Веснянку. - Вдруг муж попадется из рыбаков, надо же уметь разделать, выпотрошить рыбу, сварить из нее уху или еще что-нибудь, чтобы накормить мужчину.
- А твоя жена умеет все это делать? – наивно спросила Веснянка.
- Конечно! Она много чего умеет. Все женщины учатся домашними делами управляться.
И Мербол стал рассказывать, как живут люди меря, что готовят, какие праздники отмечают, как детей воспитывают. Веснянка внимательно слушала, ей хотелось знать все.
- А как невеста на свадьбу одевается? А что жених?
Она забрасывала гостя все новыми и новыми вопросами. Мербол терпеливо отвечал на ее иногда очень нескромные вопросы. Но когда она спросила, по любви ли он женился, Мербол сказал:
- Все, хватит вопросов на сегодня. Вот возьми рыбу и поставь горшок в печь.
- А можно, я туда моркови и луку брошу?
- Можно.
Веснянка стала хлопотать у печи.
- Ты рассердился на нее? – тихо спросила Добрина.
- Нет, но… мне не хотелось отвечать на этот вопрос.
- Почему?
- Сама знаешь.
- Мербол!
- Что?
- Я хотела попросить: если со мной что-то случится…
- Что с тобой может случиться? И не думай даже об этом!
- Если со мной что-то случится, - продолжала Добрина, - пообещай, что не оставишь Веснянку одну.
- Она мне тоже как дочь, - заверил он, - я не оставлю ее. Но почему ты вдруг об этом спрашиваешь? Ты еще молодая женщина.
Добрина вздохнула:
- Уже не такая молодая, как хотелось бы, а теперь и вовсе сил нет.
- Это все пустое. Выздоровеешь, сил наберешься, и все будет хорошо, я так думаю.
Он смотрел в усталые глаза женщины и думал, что сколько времени ни пройдет, он по-прежнему будет ее любить так же, как и раньше, когда она была молодая. Жену он уважал, любил своих детей, но Добрина стояла особняком в его жизни. Он вспомнил, как хотел жениться на этой русской девушке, но она отказала ему. И не только ему. Как тяжело ей приходится сейчас, когда нет Новожеи, нет рядом мужа, который бы выполнял тяжелую работу по дому, заботился о жене и ребенке. На него нахлынули чувства так, что хотелось взять эту хрупкую женщину на руки и носить, как малое дитя, прижимая ее к груди, говоря ласковые слова.
- О чем ты думаешь? – вывела его из задумчивости Добрина.
- Да так, о жизни, - сказал он, хмурясь.
Добрина положила свою ладонь на его руку.
- А помнишь, как мы птенчика пристроили в гнездо? – вдруг спросила она.
- Помню.
- Он вырос. Это было гнездо синичек. И птенчик тоже был синичкой, так что он нашел своих родственников.
- Да? Я рад, надо будет сказать Урболу. Он любит животных. И даже на меня обижается, когда я с охоты прихожу с добычей. Он говорит, что ему жаль бедных зверей!
- Он у тебя хороший мальчик, добрый.
Добрина снова закашляла.
- Надо лечить. Надо бы медвежий жир принести, натереть спину.
- У нас нет жира.
- Я схожу и принесу из дома, - Мербол решительно встал.
- Куда же ты на ночь глядя? Темно ведь уже!
- Ничего, не заблужусь.
Мербол быстро вышел из дома.
- Матушка, куда это дядя Мербол? Он ведь хотел остаться?
Добрина вздохнула.
Лечение Добрины
Он вернулся под утро. Вошел в дом без стука, чтобы не беспокоить хозяев (Веснянка не заперла дверь). Тихо прошел к печи. Там еще тлели угольки, на них Мербол поставил миску с жиром, чтобы он расплавился.
Добрина проснулась.
- Это ты? Я надеялась, что ты останешься дома. Серенель будет беспокоиться!
- Все там живы и здоровы, чего переживать?
Он подошел к постели Добрины, потрогал рукой лоб.
- Кажется жара нет, это хорошо, - сказал он. Перевернись на живот, я тебе спину разотру жиром.
- Ты что, не стану я перед тобой раздеваться! – шепотом сказала Добрина, боясь разбудить дочь.
- Мне нужна только спина. И ты болеешь, лечить тебя больше некому. Давай переворачивайся без лишних разговоров, - настойчиво сказал он.
- Отвернись!
Мербол отвернулся от Добрины. Она стянула с плеч рубаху, откинула тулуп до пояса, обнажила спину.
- Все, можешь повернуться.
Мербол стал растирать медвежьим жиром спину Добрины. Первый раз он трогал тело любимой женщины, он бы никогда не притронулся к ней, если бы не болезнь. Он смотрел на нее, на ее обнаженную спину, гладил ее нежную кожу… Мербол тряхнул головой, чтобы отогнать непрошенные мысли.
- Ну, вот и все, - он накрыл Добрину тулупом и велел еще и выпить жиру.
- Фу, как это пить? – спросила, поморщившись Добрина. – Не буду я пить.
- Пей, я сказал, не капризничай! – он поднес к ее губам ложку. – Хотя бы одну ложечку выпей!
- Ты сам когда-нибудь пил этот жир?
- Пил и не один раз! Если бы не пил, то, может, и разболелся бы.
Добрина осторожно выпила с ложки.
- Бр-р-р! – не люблю жир.
- Надо бы и грудь растереть…
- Это уж я сама, ладно? Ты не смотри!
Проснулась Веснянка.
- Дядя Мербол, ты уже пришел? Я даже не слышала! Матушка, ты чем грудь трешь?
- Жиром медвежьим, Мербол принес.
- Ух ты, а ты что, медведя убил?
- Да, было такое дело.
- И не испугался? Расскажи!
- Да, что рассказывать? Я просто охотился на зайца, лук у меня в руках, тетива натянута. Крадусь я, значит, к зайцу, осторожно так. Он, лопоухий-то, травку жевал. Крадусь, готов уже выстрелить, как вдруг нос к носу столкнулся в кустах с медведем: он тоже, видно, зайчика приметил. Он – на дыбы, я успел отбежать от страху подальше да и выпустил стрелу-то.
Мербол изображал, как он шел, как медведь на него пошел на задних лапах, как он выстрелил.
- Попал? – в глазах девочки был и интерес, и испуг, и восхищение.
- Насквозь стрела прошла. Он чуть не на меня упал замертво.
- А шкура, что ты когда-то нам принес, от этого медведя? – не успокаивалась Веснянка.
- Да, от этого. Большой был.
- А заяц? Убежал?
- Конечно! Как поскакал, что только задние лапы и хвост увидел!
Девочка расхохоталась, глядя на Мербола, Добрина тоже улыбнулась.
- А Урбол еще придет? – стесняясь, спросила Веснянка.
- Если хочешь, приведу его. Ему вот про птенчика расскажу.
- А у нас козлятки маленькие есть! Ему будет занятно на них посмотреть.
- Ладно, договорились. Только если ты приготовишь нам вкусную кашу.
- Приготовлю, дядя Мербол, приготовлю!
Веснянка запрыгала от радости.
- Козлят в морозы вместе с козой надо будет взять в дом, а то замерзнут, – устало проговорила Добрина. – Надо им отгородить место.
- Ладно, я займусь этим, - Мербол деловито вышел в сени.
- Матушка, а тебе нравится Мербол? – спросила Веснянка.
- А почему ты спрашиваешь?
- Мне он нравится. Он такой хороший, заботливый, всегда помогает, не обижает нас…
- Да, он хороший человек.
- А почему ты за него не вышла замуж?
Добрину этот вопрос застал врасплох. Она не знала, что ответить. Но тут вошел Мербол.
- Нарублю палок для загончика, сена натаскаю, будет хорошо им в сенях, - сказал он. – Ну а в сильные морозы можно будет и к печке поближе их поместить.
- Правда, они такие милые?! – Веснянка закатила глазки.
Святки
Приближались святки. В самый сочельник, последний день Филиппова поста, нельзя было есть до появления на небе первой звезды. Весняна ныла, что хочет кушать. Добрина терпеливо говорила ей, что пока нельзя. Зато были уже приготовлены и сочиво, и кутья, некоторые другие постные блюда. Добрина накрыла еду полотенцем, чтобы Веснянка не страдала.
Быстро темнело. Небо было на удивление ясным. Скоро показались первые звездочки.
- Матушка, звезда появилась! Давай скорее кашу есть! – радовалась Веснянка.
На улицах слободы становилось шумно: молодежь, надевши на себя вывороченные мехом наружу старые тулупы, самодельные маски, изображавшие козлов, быков, коней ходили по дворам с шумом, хохотом, песнями. Впереди ватаги несколько парней несли соломенное чучело кобылы, на которую посадили мальчишку, одетого в длинный зипун, с шапкой на голове, с привязанной бородой из пакли.
Толпа ряженых остановилась перед домом Добрины. Веснянка изнывала от любопытства:
- Матушка, я выйду поглядеть?
Но не успела Добрина ответить, как в дом ворвались ряженые и стали петь:
А дай бог тому,
Кто в этом дому!
Ему рожь густа,
Рожь ужиниста!
Ему с колосу осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна - пирог.
Наделил бы вас Господь
И житьем, и бытьем,
И богатством...
Добрина весело глядела на гостей: здесь были и парни, одетые девицами, и девушки, одетые парнями с нарисованными копотью усами, ряженые в масках. Вдруг вперед вышел одетый в женскую одежду молодец и писклявым голосом стал просить подарки. Добрина сразу узнала в нем Ждана. Каким красавцем он стал, хотя и вырядился девицей. Похож на Переслава. Он смешливыми глазами смотрел на Добрину. Она сделал вид, что не узнала его, всплеснула руками:
- Как же я своих родственников-то не признала! Весняна, подай угощенье! Проходите, гости дорогие! Проходи, сестрица! – обратилась она к Ждану и неожиданно, обняв, поцеловала в уголок губ. Ждан оторопел от неожиданности, таращил глаза на Добрину, которая улыбалась, глядя на него. Ждану стало трудно дышать. Что случилось? Почему так громко и быстро застучало сердце? Она просто по-дружески поцеловала его, может, думая, что это девушка? Или узнала? Он не мог понять. Ждан знал, что Добрина – провидица, что она может заглянуть в будущее, но никогда не придавал этому какого-то значения. Что ему будущее? Он думал, что впереди только радостная и счастливая жизнь.
Веснянка принесла пироги и стала угощать народ. Один маленький мальчик не мог дотянуться до пирогов.
- И мне, и мне дайте! – кричал он, чуть не плача, но его не было слышно в щумном говоре. Тогда Веснянка взяла деревянного медведя, которого когда-то вырезал для нее Мербол, и протянула мальчишке. Тот радостно схватил игрушку:
- Ух ты, как настоящий! – его глазенки восхищенно смотрели на медведя, а Веснянка щедро отломила ему еще и кусок своего пирога, который мальчуган сразу отправил в рот.
- Давай, я тебе погадаю! – подошла к Добрине ряженная парнем девушка.
Добрина видела, что у ней какой-то злой умысел, но принудила себя улыбнуться.
- Ты недолго будешь жить, - зашептала та с вызовом. – Тебя ждет трудная жизнь!
Толпа вдруг затихла. Никто не ожидал такого поворота. Обычно «гадали» на счастье, тем более что хозяйка подала угощение.
- Да, легкой мою жизнь и так не назовешь. А сколько мне жить – одному Богу вестимо. А тебе, дорогой гость, я хотела бы посоветовать не слушать сегодня под окнами, а то услышишь то, чего не хотел бы слышать.
Девушка широко открыла глаза. Она как раз собиралась вместе с другими девушками «слушать» под окнами домов, загадывая на жениха.
- Слава этому дому, пойдем к другому! – начали выкрикивать гости.
Молодежь стала выходить, а Ждан все стоял и смотрел на Добрину. Девушки из числа ряженых стали шушукаться, потом потянули своего дружка за рукав:
- Пойдем, пойдем скорей!
Его вытащили из дома, а он все оглядывался на Добрину.
- Ведьма! – явственно услышала Добрина голос одной из девушек.
Она закрыла дверь. Хорошее настроение как рукой сняло.
Веснянка весело щебетала про костюмы пришедших к ним, рассказала, как она подарила свою игрушку маленькому мальчику.
- Ты молодец, - улыбнувшись, сказала Добрина.
- Матушка, а почему ты такая грустная? Разве тебе не было весело?!
- Было, солнышко мое, было. Но как-то …
- Ты обиделась на ту злую девку, что напророчила тяжелую жизнь? За что она на тебя накинулась, а? Я сразу поняла, что это не парень.
Добрина пожала плечами, а перед глазами стоял Ждан в женском наряде с ошалелыми глазами. Она вспомнила, как вытащила его из воды, когда он чуть не утонул, как несла на руках… Как давно это было! И вот он уже взрослый мужчина. И так похож на Переслава! Где ты, любовь моя? Почему, родной Переслав, ты стал реже являться мне во снах? Почему не разговариваешь со мной? Или ты глядишь на меня глазами Ждана?
Ночью ей приснился сон. Видит она, как тяжелые глыбы льда ложатся на нее, давят ей грудь, закрывают лицо. Стало холодно и страшно. Но тут из-подо льда вдруг появился свет, и Добрина, как за веревку, ухватилась за луч. Стало тепло, она ощущала чьи-то ласковые руки.
Проснулась. Ее заботливо укрыла тулупом Веснянка.
- Спи, матушка, мне показалось, что тебе холодно и ты стала стонать. Я сейчас печь растоплю.
Девочка проворно взялась за дело, и скоро веселые язычки пламени заплясали по поленьям. Мербол наколол много дров, на всю зиму хватит, даже на весну останется. Не так много уж им и нужно. Он такой заботливый! А ведь ему еще и свою семью обеспечить надо. Но он все успевает.
Перстень на руке тоже стал теплым.
- А, наконец-то ты откликнулся, - прошептала Добрина. – Столько времени молчал.
Она рассматривала свою кисть с кольцом. Пальцы стали более тонкими, перстень легко прокручивался и снимался. И сама она немного похудела. С тех пор как не стало Новожеи, на плечи Добрины легло много дел и забот. Иногда казалось, что ей никогда не справиться, она чуть не плакала от отчаяния. Но потом как-то все само собой налаживалось, Добрина успокаивала себя тем, что растет помощница. Как же Новожея управлялась по дому и хозяйству? Она была ведь намного старше, чем Добрина сейчас. Видно, русские женщины устроены так, что могут тянуть воз забот, но при этом еще оставаться женщинами – матерями, хозяйками, женами, а то еще и работу мужа на себя принимали.
Женщины, женщины, русские женщины! Сколько бед вы терпели, сколько горя, подставляя свои бедные плечи в помощь мужьям и сыновьям! Видно, Бог создал этих женщин с особой целью: дать поколение выносливых людей, способных жить в самых тяжелых условиях.
Добрина задумалась, глядя на огонь в печи. Надо бы заняться работой. Скоро ярмарка. Она забросила гончарный круг. Зимой не очень сподручно заниматься гончарным делом, холодно. Теперь Добрина переключилась на мелкие забавы: лепила из припасенной глины игрушки, свистульки, которые также выносила на ярмарку. Их скупали для детишек заботливые родители. Вместе с Веснянкой делала на заказ из кусочков старой ткани обереги - куколок (крупеничек, травниц, желанниц, филипповок-шестиручек и других), ведь не каждая женщина умела это делать. Надо было знать, какая ткань и нити нужны, сколько раз делать обороты, что нельзя рисовать кукле лицо, чтобы не навредить человеку; знать, когда надо было делать куклу на здоровье, а когда – для того, чтобы уберечь от недуга; какие куклы нужны для входа в новый дом, какие помогают в пути. И даже знать, с каким настроением нужно выполнять эту работу.
Особенно нравилось делать куколки Веснянке. Добрина мысленно благодарила бабушку Новожею за то, что в свое время она научила этому свою внучку. Теперь вот она сама учит Веснянку. У хозяйственной женщины каждая тряпочка идет в дело.
Полынья
Дело шло к весне. Перед самой ярмаркой потеплело, на реке появились промоины, полыньи. Однако Мербол не боялся приходить с левого берега, у него было какое-то особое чутье на гиблое место. Кроме того, он сделал себе специальное приспособление – снегоступы, которые помогали ходить как по снегу, так и по хрупкому льду.
Утром ярмарочного дня Добрина сложила свои изделия в короба и большую корзину, прикрепила их к большим санкам, и вдвоем с Веснянкой повезли все к торговому месту. Было уже довольно много народу.
Расположились в центре. Веснянка брала свистульки и свистела в них, зазывая детей, которые тормошили родителей и просили купить игрушку.
Было весело. Добрина вспомнила, как когда-то встретила здесь князя. Как она и предсказывала, князь умер, не дожив до старости. Да, как много воды утекло с тех пор, как изменилась и выросла слобода, как изменилась и сама Добрина! Сколько на роду жить ей написано? Не ведает она, потому что не показывают ей небесные покровители конец ее земного пути.
Добрина встряхнулась. Почему такие мысли приходят в голову?! Не старуха еще. Вон какая жизнерадостная Веснянка, глядишь – и на сердце тепло. А руки замерзли. Надо бы рукавицы надеть. Господи! Нет перстня! Добрина испугалась: куда мог пропасть? Стала вспоминать: когда собирали в короба игрушки, махнула она рукой, и что-то звякнуло о пол. Она не придала этому значения. А теперь поняла: это перстень упал. Значит, дома найдет его. Полегчало. Надо будет поискать. Только бы в щель в полу не провалился!
Веснянка, радостно улыбаясь, подбежала к матери.
- Все продали, до последней игрушки, до последней куколки!
Бережно положив деньги в вязаный кошелек, спрятала его под полушубок.
- Тебе не холодно, доченька? – спросила Веснянку.
- Нет. Смотри, дядя Мербол идет с Урболом.
- Ах ты, глазастая! Как углядела?
Добрина всматривалась в белое покрывало реки, по которому шли две очень знакомые фигуры.
- Пойдем им навстречу, матушка!
- Пойдем, егоза ты этакая!
Она сложила короба и корзину снова на сани и повезла к реке. Веснянка бежала впереди, потому что ей очень хотелось похвастаться торговлей.
- Не беги, будь осторожней! – крикнула Добрина. – Лед уже хрупкий!
- Ладно!
Веснянка прыгала на берегу, к которому подошли отец с сыном.
- Здравы будьте! – приветствовали они Добрину с дочерью.
- А мы уже все распродали! – весело сказала Веснянка. И она начала рассказывать, как она показывала товар, как его покупали. Мербол, улыбаясь, смотрел то на нее, то на Добрину.
- А мы пришли хомут купить, - сказал он. – Здравствуй, Будислав! – обратился к знакомому.
Мужчины стали вести степенный разговор о товарах, купцах-скрягах. Дети тоже завели разговор друг с другом. Добрина осталась в стороне. Ей стало немного грустно. Все заняты разговорами, а она – нет. Она стала прохаживаться вдоль берега.
- Смотри, как я могу! – крикнул Веснянке Урбол и стал показывать прыжки по льду. Его отец был занят разговором, Веснянка смеялась над прыжками. Только у Добрины защемило сердце.
- Стой! – крикнула она Урболу, но мальчик не слышал, он приближался к полынье, но не видел ее. Добрина бросилась к нему, но не успела: парнишка провалился в воду. Он был далековато от берега, Мербол еще не увидел происшествия. Добрина бежала на помощь, она, не раздумывая, бросилась, как когда-то за Жданом, в полынью. Ледяная вода обожгла тело, лицо. Она схватила мальчика за ворот и потянула к себе.
- Все хорошо, не бойся, сейчас я тебя приподниму, а ты ползи по льду!
Добрина старалась изо всех сил вытолкнуть Урбола из воды. Веснянка начала кричать на берегу, Мербол увидел, ахнул и бросился на помощь.
Он лег на лед и схватил сына за руку, Добрина подталкивала снизу. Ее руки уже не чувствовали холода, одежда намокла и стала тянуть вниз, дышать было тяжело.
Мербол вытащил ребенка из воды, оттащил на безопасное расстояние, снял с себя зипун и, укрыв им сына, обернулся. Но не увидел Добрины…
Холодная вода потащила обессилевшую женщину вниз, над ней плавали куски льда, заслоняя свет. Из памяти вдруг всплыла картина: юродивый Сенюшка прыгает с палочкой и кричит: «Руку подаст! Руку подаст!»
Она не могла сопротивляться, вода проникла в ее грудь, дышать стало невозможно. И тут стало светло, как летним днем. Это, наверное, Мербол, он пришел спасти ее. Она увидела протянутую к ней руку и ухватилась за нее.
Что-то произошло. Она смотрела вниз и видела, как Мербол ныряет в полынью, выплыл и снова нырнул. Вот Веснянка плачет навзрыд, Урбол со страхом смотрит на отца… Что это? Зачем это?
- Добрина! – услышала она такой знакомый и родной голос. Она обернулась и увидела… Переслава.
- Теперь мы всегда будем вместе, любовь моя!
- Я умерла? Утонула?
- Ты пришла ко мне, ты же хотела быть со мной, так ведь?
- Да. Что это делает Мербол?
Добрина увидела, как он вытаскивает из воды что-то тяжелое… Это она, и она мертва. Но она же стоит здесь, она все видит, понимает! А рядом Переслав улыбается. Живой и здоровый. Живой? Он потянул ее куда-то вверх, к сияющему доброму свету, а там, в этом свете она увидела своих родителей, любимую бабушку и многих знакомых. Они улыбались ей, и Добрина легко полетела к ним навстречу.
Прощание
Мербол встал и взял ее тело на руки. Веснянка шла за ним, продолжая плакать, за ней, едва перебирая ногами, плелся Урбол в отцовском зипуне. На берегу стал собираться народ. Женщины закрыв платками рот, качали головами, прижимая детей к себе.
К Мерболу подбежали мужчины, хотели помочь нести тело, но он не дал его. Его лицо как будто окаменело. В волосах застряли маленькие льдинки. Он донес Добрину до берега и упал на снег. Подбежал Давило, поднял тело женщины. Кто-то, кажется, Белава, тянула за собой запряженную лошадь. Добрину положили, Мербола, детей посадили на большие сани кузнеца и повезли домой.
Все, что происходило вокруг, Мербол понимал с трудом. Он знал только одно: Добрины, его любимой Добрины больше нет. Он надеялся, что она очнется, скажет ему добрые слова. Когда он нырял, он почти не чувствовал холода, им двигала любовь. А теперь… Зачем жить? Зачем он не утонул вместе с ней? Но тут взгляд его упал на сына. Урбол со страхом глядел на отца. Его переодели, дали выпить горячего молока, но мальчик все еще не мог согреться. Рядом с ним сидела Веснянка и всхлипывала. Дети! Они не должны оставаться одни! Эта мысль обожгла его как огнем. Он обещал Добрине позаботиться о Веснянке, если что-то случится.
Белава причитала, оплакивая смерть соседки. Добрина с Новожеей как родственники были для них. А теперь девочка вот осталась сиротой.
- Останешься у нас, дитятко! – с болью произнесла Белава Веснянке. Та изумленно посмотрела на Белаву.
- Я хочу домой! – крикнула девочка.
Белава снова запричитала.
- Как же теперь ребенок без матери жить будет? Почему ты, господи, дал ей уйти? Кто же о ребенке позаботится?
- Что ты такое говоришь? – осадил Давило жену. – Мы возьмем девочку к себе.
- Нет! – Мербол вышел из ступора. – Я обещал Добрине заботиться о Веснянке как о своей дочери. Она будет жить с нами.
Урбол вопросительно посмотрел на свою подружку. Та только кивнула в ответ и уткнулась в его плечо.
Вокруг тела Добрины хлопотали женщины. Они обрядили ее в чистую одежду, приготовили к отпеванию в церкви. Во время обряда в церковь залетела синичка. Она вилась надо головами людей и, казалось, о чем-то просила их. Но люди не глядели на птичку, занятые нерадостными мыслями о погребении. Веснянка увидела птичку, которая села ей прямо на плечо, потом отлетела и села на голову Мерболу, а он даже не почувствовал этого.
- Смотри, как будто мамина душа прощается… - сказала Весняна Урболу, не понимая, откуда пришла ей эта мысль.
Никто не вспомнил о перстне. Его не искали, он просто пропал, очевидно, провалившись в щель. Дом Добрины продали. Потом, через много лет, его снесли и построили другой. За много лет дом переносили и строили несколько раз. Никто уже не помнил, что здесь когда-то жила ясновидящая.
Праздник с перстнем
Алексей сидел с друзьями за накрытым столом под яблоней. Дым от костра, на котором жарился шашлык, наводил на соседей по даче желание присоединиться к пиршеству. Такой вкусный аромат исходил от жаровни!
Мужчины, удобно устроившись у стола, беседовали на разные темы, спорили, что-то доказывали. Но вот разговор зашел о старине. И тут Алексей вспомнил о своей находке.
- Минуточку! – крикнул он друзьям и скрылся в домике.
Когда он вышел, в его руке был зажат старинный перстень. Друзья с интересом смотрели на него.
- Смотрите! – загадочно произнес он и раскрыл ладонь. – В огороде откопал.
- Может, кто-то из соседей обронил?
- Какие соседи?! Здесь никто посторонний не ходит. Да и перстень старинный. Я спрашивал через Интернет у знающих людей: перстень с пардом это. Ну, типа леопард или ягуар. Сказали, что 13-14 век приблизительно. Так-то.
- Ну? – удивился Гена, друг детства. – Что же ты с ним собираешься делать?
- Пока не знаю… Пусть остается. Будет как реликвия.
Алексей надел перстень на мизинец (на другие пальцы не налезал). Туго. Хотел снять, но пард как будто зубами вцепился. Алексей внимательно осмотрел кольцо. Ему вдруг показалось, что пард оскалился и сверкнул глазами! Ух, чего только не покажется человеку, приявшему несколько рюмочек коньяку!