Девочку назвали в честь бабушки – Тасей. Бабушка, мамина мама, жила по соседству, в лесу. Да-да, именно в лесу. В частном доме, разделенном на две половины. В одной находилась контора лесничества, а в другой жили сотрудники. После приватизации квартира отошла жильцам, и они остались в ней доживать свой век. И маленькая Тася часто, как Красная шапочка, бегала через лес к бабушке… правда, корзинки с пирожками у нее не было, обычно это бабушка передавала гостинцы.
Сама Тася жила с мамой и отчимом в квартире с печным отоплением, в поселке, застроенном в основном кирпичными домами в два, три этажа. Мама Таси, Татьяна, развелась с первым мужем из-за пьянства. Дядя Леша, как называла Тася отчима, человеком оказался хорошим, семейным, и никогда ее не обижал. Тут же, в соседнем подъезде, жил и брат матери, дядя Андрей, с женой – одним словом, родственниками Тася обделена не была. Тем более, что у дяди Андрея своих детей не было, и получилось так, что росла она единственным ребенком на три семьи – свою, бабушкину с дедом и дядину.
Может, избаловали где, заласкали девочку? Сложно сказать.
Училась Тася в принципе неплохо. После девятого класса поступила в медицинское училище. Закончив, пошла работать в областную больницу. Добираться надо было на пригородном автобусе, мотайся каждый раз туда-сюда по полтора часа туда да обратно… Но поначалу терпела, ездила.
Спустя полгода с начала трудовой деятельности Тася забеременела. С отцом ребенка она встречалась недолго, всего пару месяцев. Жениться он не пожелал, а Тася решила рожать. Свое же, родное… Токсикоз, спать хочется, автобус забит до отказа, пациенты капризничают… Тася не дотерпела даже до декрета, уволилась.
А дома мать ругается. Мало того, что без мужа рожать собралась, еще и работать не смогла. Никчемная, никудышная. Учиться могла, а работать как? Работать – оно другое. Ни на что ты не годна, Тася…
Тяжело стало, хоть волком вой. Еще дядя Леша, отчим, как-то смягчал, пытался обойти острые углы: «Тань, ну что ты кричишь? Успокойся, в самом деле… Девке рожать скоро, ее не ругать, ее пожалеть надо».
Родила девочку, Женю. В беременность было худо, а стало еще горше. Ребенок кричит, мать злится. Отвыкла от детей уже. В поселке все обсуждают… Как будто она украла или убила кого, будто виновата перед всеми.
И начала Тася попивать, погуливать. Сначала выпила пива со школьными подружками, потом забежала на день рожденья к жившему в соседнем доме приятелю… И оказалось вдруг, что когда выпьешь – оно как-то вдруг легче делается. И обстановку вроде как сменишь, и людей увидишь, язык человеческий вспомнишь… И вроде жизнь уже не такая черная, беспросветная.
Только наутро всегда плохо было. Очнешься, посмотришь вокруг – и опять выпить хочется.
Мать с отчимом-то тоже трезвенниками не были. Выпивали бывало с друзьями… Но, как бы то ни было, наутро мать всегда шла на работу. А Тасю будто черный вихрь какой-то закружил. Мать кричит, а ей хоть бы что. Только еще больше к водке тянет.
В какой-то момент и Татьяна поддавать начала не в шутку. Пересуды ее достали или просто все надоело – бог знает… Дядя Леша – тот дольше всех держался. Ругался на своих женщин, нянчил приемную внучку. Та больше всех деда любила.
А когда выпьешь, оно ведь известно как бывает. Тянет к противоположному полу. Вот и Тасю потянуло… И спустя каких-то два года она обнаружила, что снова беременна. От кого?.. Нашелся, значит, человек…
Падала она все ниже и ниже. Беременная, пила самогонку… Хорошо еще, на ребенке не сказалось.
Ну а там уже, с двумя детьми, какая работа… Садика в поселке нет, надо возить в город… А одна езда чего стоит… И засела Тася дома, в пеленках, бутылочках и бутылках…
Нет, были у нее попытки выкарабкаться, выбраться из этой черной ямы. Когда Жене пришла пора идти в школу, она снова устроилась в больницу, санитаркой. Медсестрой ее, потасканную, побитую, уже не взяли… Поработала месяц, два, три… и ушла в запой.
Вот и вышло так, что в семье все держалось на отчиме, дяде Леше. Татьяна как раз попала под сокращение, и теперь он один кормил всю семью. Ради чего он терпел вечно пьяную, гулящую Тасю? Может, просто привык, а может, жалел безотцовщину, девочек…
Когда старшей исполнилось девять лет, Тася закодировалась. Устроилась на завод. Ведь живут же люди, живут нормальной жизнью. Чем она хуже?
Там, на заводе, она и встретила свою любовь… Звали его Сергей. Он был старше на два года, в разводе и тоже после кодирования. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Но мужик Серега был неплохой, добрый. Правда, без жилья. Поселились у Таси. В одной комнате – молодые, в другой – родители и девочки.
«Хорошая Тася баба, – говорили соседи. – Но как запьет – хоть святых вон выноси. Таким нельзя пить. Не умеют».
А через пару лет дядю Лешу разбил инсульт. Снова наступили трудные времена. Вчетвером в одной комнате с лежачим больным… Да как помещалось это семейство в небольшой квартире?.. Но не зря говорят, человек приспосабливается ко всему.
В ветхой избушке в лесу живет девяностолетняя бабушка Таси. Она родила и вырастила троих детей. Еще держит курочек и собаку, хотя здоровье уже не то… Она как-то умудрилась прожить жизнь без алкоголя. Когда бывало, на праздниках предлагали стопочку, и отказаться было никак нельзя, выливала потихоньку в горшок с цветами. Почему теперешние так не могут?
Сейчас Таисии уже за сорок. На ее лице неизгладимые отпечатки прожитых лет… Старшая дочка закончила училище. Тася трудится на мясокомбинате. На работе ее любят, только знают – нельзя Тасю звать ни на какие праздники. Восьмое марта, Пасха, Троица – если она выпьет хоть каплю, на следующее утро на работу не выйдет. Что-то страшное, черное подхватывает женщину, и уносится она в такие миры, куда трезвым нет входа…
15.12.20