"Единственный выход, - сказал он – нужно выпасть из игры".
"Защита Лужина", Вл.Набоков.
Вышка.
Серега приехал к пожилым родителям в богатый дачный поселок еще в пятницу с предпоследней электричкой. Выйдя из душного вагона на маленькой дачной станции Серега глубоко вздохнул и ощутил блаженство чистого, загородного, прохладного воздуха. На платформе было штук пять фонарей, светивших неярко и недалеко вокруг. Похожи на застывшие звездочки бенгальских огней, отметил про себя Серега, посмотрев на фонари. Пока он шел по платформе электричка тронулась и, на прощание, обдала волной теплого воздуха, в облаке которого набирая скорость уносился поезд.
В субботу с утра было пасмурно, а в течение дня несколько раз принимался моросить дождичек. Поздним утром, в начале двенадцатого, Серега обратился к Константину
- Я иду к Ганибалу, хочешь пойти со мной ? Посидим втроем.-
Именем великого полководца Карфагена -Ганибала Вовку прозвали на дачном футбольном поле, где Вовку редко можно было не застать. Иногда в процессе игры, в особенности игры на интерес, типа ящика пива, возникали небольшие конфликты. Вовка в таких случаях рекомендовал оппонентам остерегаться конфликта короткой зарифмованной фразой, содержащей нецензурную лексику, и повествующей о неприличном воздействии Ганибала на его врагов.
Ганибал, как человек, был Константину любопытен, хотелось познакомиться с ним поближе. У Ганибала в крови культ силы, как и у Сереги, это, наверное, их и сближает -думал Константин. Сомнения же по поводу участия в выпивке возникли, потому что, он хорошо знал Серегу. Это будет не просто выпивка, что Константин любил делать время от времени, но изрядная выпивка. Константин убедил себя тем, что он много работал в последнее время и имеет право расслабиться и принял предложение.
Накануне вечером он прочитал репринт интересной статьи, и еще с вечера и ночью во сне бродили в голове не до конца понятные детали недостаточно подробно описанных экспериментов. Нужно было время на то, чтоб неспеша обдумать, и решить, какие опыты, при отсутствии точной и полной информации, надо самому поставить, чтоб подтвердить или опровергнуть описанные в статье результаты. Читать припасенные на выходные оттиски других статей не хотелось. Напротив, ему хотелось разгрузить голову и от прочитанной статьи, чтоб позже, вернувшись к ней, понять недопонятое. Но когда он увидел, как Серега укладывает в рюкзак две бутылки водки, то почти пожалел, что согласился, понимая, что пьянка таки будет тяжелой. Однако, менять свое решение не стал, ведь он не обязан пить на равных.
До рабочего поселка, где был дачный участок Ганибала, было километра два. Поэтому поехали на велосипеде. У них c Костей был один на двоих, Серегин, без одной педали. Инженеру номерного радиозавода было не досуг купить и приделать педаль. У младшего научного сотрудника НИИ Константина раньше был нормальный, новый велосипед, но однажды Серега уехал на нем и долго не возвращался. Вернулся он под вечер без велосипеда, и с изрядным запахом спиртного. С тех пор остался только такой. Серега сел на сиденье, а Константин устроился боком на раме.
Ганибал встретил гостей радушно. На столе были, соленые огурчики собственного засола, маринованные грибочки, зеленый лучок и укроп, непочатая бутылка водки, а на плите в большой, глубокой сковороде Ганибал жарил на подсолнечном масле картошку с луком. Серега повеселел, а Константин отметил мысленно, что три бутылки на троих даже на чистейшем дачном воздухе, даже с такой хорошей закуской это перебор, но не для Сереги.
За раговором незаметно прикончили две бутылки. Радость общения, возросшая после аврально выпитой первой бутылки, к концу второй, которую пили неспеша, достигнув плато, пошла на спад. Первая -колом, вторая –соколом, а третья- мелкой птахою, вспомнил Константин известную динамику выпивки, совсем другую, но это относится к стопкам, а не к бутылкам. Когда покончили со второй, всем, как-то сразу, стало ясно, что для удержания радости на достигнутом уровне, надо что-то менять. Темп приема уже менялся, значит, надо менять место действия. Серега предложил третью бутылку распить на дачном пруду.
Лучшего публичного места на даче, для распития спиртного не существует. Эта истина очевидна для пьющих дачников, их гостей и родителей пионеров, посещающих в выходные дни своих детей в близлежащем пионерском лагере. На этом невеликом пруду были выпиты тонны спиртного, сравнимые с обьемом мутнобежевой, глинистой воды пруда. Некоторые, не местные, в частности, родители некоторых пионеров, недооценившие серьезность водоема вследствие его небольших размеров, навсегда лишились возможности радоваться и огорчаться жизни, потому что утонули. Пруд возник на месте карьера и был не только глубок, но и имел боковые углуления, вроде пещер, в подводной части берегов, что и губило любителей понырять в мутной воде пруда, заплывающих в эти углубления и теряющих ориентацию.
В такую погоду на пруду никого не будет, а это именно то, что сейчас надо, понимали собутыльники. К тому же, и это немаловажно, пруд находится как раз на полпути от дома Ганибала до дачи Серегиных родителей. Дорога к пруду проходила мимо геодезической вышки, очень старой и ветхой. Когда поравнялись с вышкой Серега вдруг оживился и с интонацией человека, предлагающего супер оригинальную идею, может быть даже человека, который только что сделал открытие, громко воскликнул не «Эврика», но, тоже, нечто удивительное
- Предлагаю выпить эту бутылку на вышке.
Предложение озадачило даже Ганибала, который знал заводной характер Сереги, и сам был заводной, но подумал в этот момент, что Серега что-то мутит.
- Может быть ему хочется выпить на двоих, а не на троих. Он наверное рассчитывает, что кто-нибудь откажется лезть, либо Костик, либо я – на мгновенье заподозрил он. Это подозрение огорчило и даже разозлило Ганибала, своим непонятным индивидуализмом. Ведь пили до этого вместе, без выкрутасов и, вообще, как бы, друзья с Серегой. Но он подозрение не озвучил, видимо такое обьяснение ушло также быстро, как и возникло. Он сказал только
- Я не полезу.
Константин же молча изучающе взглянул на вышку. Наверх вели две деревянные лестницы, нижняя шла на первый, самый высокий уровень. Вторая, расположенная в плоскости, повернутой на 90 градусов к плоскости первой лестницы, шла сквозь все остальные уровни и выводила на верхнюю площадку, где и предполагалось распить бутылку.
- Я готов, сказал Константин. Возникла пауза, Серега не ожидавший отказа Ганибала, тут же удивился второй раз. На этот раз тому, как легко согласился Константин. И, в тот же момент, осознал, что после согласия Константина ему отступать некуда Даже не взглянув на Ганибала, он сказал
- Пошли Костик - и направился к вышке.
Константин пошел за Серегой. Серега лазил и раньше на вышку, хоть и не после двух стаканов водки, и он полез первым. Константин подождал пока расстояние между ними будет такое, чтоб случайно ступив вниз Серега не наступил ему на пальцы и, сохраняя эту дистанцию, полез вслед. Переход на вторую лестницу был жутковатым и Константину ничего не оставалось, как максимально сконцентрироваться. Он не смотрел вниз, контролировал дыхание, самое ответственное перемещение сделал на выдохе. Когда Константин оказался, наконец, на второй лестнице, он облегченно вздохнул. Он осознал в этот момент, что опьянение как бы прошло, главное, что дыхание под контролем. Серега тем временем улез вперед. И тут раздался треск, Константин посмотрел вверх и увидел что ступенька под ногой Сереги отваливается и падает вниз. Он это увидел, а потом услышал звук падения ступеньки на землю. Это было неожиданно и неприятно. Через 5 или 6 шагов еще одна ступенька сломалась под ногой Сереги опять в месте ее крепежа к брусу. Теперь Константину надо было осторожно преодолевать уже два участка без ступеньки, чтоб не обломить соседнюю, расположенную выше или ниже, иначе образуется трудно преодолимый участок. Дальше все шло гладко и через несколько минут голова Константина показалась в дыре пола верхней площадки, на которой уже ждал его торжествовавший, но несколько взвинченный Серега. Родственники посмотрели друг другу в глаза и весело- глуповато заулыбались. Они стояли какое то время плечем к плечу. Конствнтина слегка мутило, потому что вышка наверху качалась столь ощутимо, что, казалось, она может рухнуть набок и он перешел на противоположную сторону площадки, для равновесия. Полностью расслабляться было нельзя, Серега это знал, путь обратно трудней, чем путь наверх. Еще постояли, оглядывая крыши и сады ближних к пруду дач, и Серега сказал
- Здесь пить не будем
- Константин не возразил.
Обратный путь был, практически, сплошная перемога. Выбор был между не смотреть вниз- двигаться вслепую, или смотреть, что мешает фокусироваться на движении. Поэтому и времени понадобилось больше, чем для того чтобы залезть.
Было воскресенье. На небе ни облачка, тепло, приятно. Без четверти одиннадцать Серега заехал на велосипеде с одной педалью к другу Ганибалу, на этот раз без Константина, который отказался от прглашения. В начале двенадцатого, а буфет большой железнодорожной станции открылся в 11, друзья синхронно подняли запотевшие тяжелые кружки с классической шапкой нереально плотной пены поверх живительного холодного и приятно густого жигулевского пива. Ганибал ополовинил кружку, посмотрел на Серегу, подождал пока Серега поставит кружку на каменную круглую плиту столика и сказал
- А что за проблемы у тебя с твоим родственником Игорем?
- Его зовут не Игорь, он - Константин, Костик - сказал Серега.
- Ну да, Костик, я помню, что имя как то с игрой связано
- сказал Ганибал.
- Костик тебе напоминает игру в кости ? – засмеялся Серега.
- Оригинално, а имя Трифон, должно быть, масть трефы ?
- Ипполит, же должно быть, напоминает тебе игру на бегах, на ипподроме
- Ипполит в голову не приходил - сказал Ганибал.
- Зря, «иппо», по гречески, лошадь.
Вообще то, в детстве, я звал его «Котик», и сейчас, иногда, так зову, на что он злится. У нас был котенок, которого звали «Котик». В нашем с Костиком детстве, Костик жутко боялся высоты. Боялся даже подойти к краю балкона на втором этаже. Меня это забавляло, и я над этим, при случае, подсмеивался и дразнил его.
Он был добрый, толстый, задумчивый мальчик. Ему тогда было пять лет, а мне 12. Он был избалован моей матерью. Он жил в нашей семье четыре года. Мать его обожала, выполняла, как мне казалось, все его прихоти, а на меня у нее времени не было, как и желания делать что-то особенное для меня. Мне так казалось тогда.
Иногда мне хотелось, чтоб он навсегда исчез из нашей семьи и из моей жизни. И не мешал моей маме любить меня и исполнять мои, а не его, желания и прихоти. Но все шло своим чередом, и этого не происходило. Я тогда читал запоем «Морского волка», Джека Лондона. Я попеременно представлял себя то Морским Волком, восхищаясь силой его характера, то прикидывал на себя роль пассажира его судна, стараясь представить, терпел бы ли я невзгоды тяжелых отношений с Морским волком. Само собой, с Костиком я видел себя в роли Морского волка.
Мы жили заграницей, ты знаешь. Костик выходил из дома редко, только с шофером и с моей мамой, когда она его брала с собой на рынок или в магазин. У него не было сверстников для игр. Я ходил в школу и некоторое общения со сверстниками у меня было. Отношение Костика ко мне было тем видом безоговорочной любви, какая бывает у младшего брата к старшему. Он был готов сделать все, что я ему прикажу, лишь бы я проявлял к нему хоть какое-то внимание, соглашался бы поговорить, поиграть с ним. Я не отвечал ему взаимностью в полной мере. Когда же снисходил до внимания к нему, случалось строил ему мелкие козни. Впрочем, это не мешало Костику продолжать любить меня, относиться, практически, как к божеству.
Однажды, когда мы находились в саду рядом с домом, я сказал – «Костик, а ты знаешь, что кошки, когда падают с высоты, то переворачиваются и приземляются всегда на все четыре лапы ?».
- Точно не скажу, что было тогда у меня на уме, я уже не помню. Может быть я хотел научить Костика не бояться высоты. Вот котенок падает – и ему ничего. Но, может быть, я хотел, чтоб Костик упал с балкона и разбился. Я понимал, что хотеть этого не должен, это ужасно, но ничего не мог с собой поделать. И ведь он не умрет, даже если он упадет с балкона. Высота слишком мала, чтобы насмерть разбиться об землю. Я не знал как сделать так, чтобы он упал сам, без моей помощи. Но, пожалуй, все таки, я и не хотел этого. По крайней мере, до конкретного плана в моей голове дело не доходило, это точно. И вот, я, не вполне осознавая почему я это делаю, подбросил идею, так сказать, бросил Костику кость, про котенка.
Костик смотрел на меня насупившись, с сомнением и недоверием.Видимо,он привычно ожидал каой-то подвох.
- Ты мне не веришь ? А ты сбрось Котика с балкона и увидишь своими глазами.
Балкон был невысоко, на втором этаже. Костик немного подумал, взял Котика на руки и медленно пошел на второй этаж, а я остался наблюдать внизу. Он появился на балконе, подержал Котика на вытянутых руках за перилами балкона и отпустил.
Для котенка все обошлось благополучно, он приземлился на все четыре лапы и рванул от испуга в кусты смородины. Костик, рассказал моей маме о замечательной способности Котика переворачиваться в воздухе во время падения, и ему крепко влетело от моего отца. Отец громко отругал Костика, чего никогда не делал прежде, и сама громкость голоса уже была наказанием для изнеженного Костика. Затем отец поставил его в угол, а позже провел разьяснительную беседу о бережном отношении ко всему живому на Земле.
- Я тебя не спрашивал о твоем детстве. Хоть мне было интересно слушать тебя. Но какие проблемы у тебя с Костиком сейчас ? – спросил Ганибал.
- Видишь ли, строго говоря, уменя нет проблем с ним. Это у него кругом одни проблемы. В том числе и со мной. Он женился, будучи студентом. Снимал комнату с женой. Три года назад, летом, когда мои родители уехали, на дачу он жил у меня, чтоб сэкономить деньжат. А мне, как ты думаешь, это было надо ? Вообщем, так случилось что я трахнул его жену. Он тогда сильно ударил меня в лицо, я едва удержался на ногах, но драться с ним не стал. С тех пор его жена живет и с ним, и, изредка, со мной. Она ему говорит, что у нее со мной нет никаких отношений, это было только один раз, случайно. И еще говорит, что она об этом до сих пор очень жалеет. Он ей не верит, но виду не подает. Проверять, врет ли жена, дело неблагодарное и неблагородное. Ему и недосуг и не хочется. Если он будет уверен, что она врет, и о том, что он знает, будет знать и она, то он должен будет что-то с этим делать. А на это нет ни времени, ни сил, ни возможности.
На самом деле, он хотел бы расстаться с женой, они совсем не близкие друг другу люди. Но у него есть сын, которому пять лет. И ему безумно жаль сына. Он его очень любит. И он терпит этот брак из-за сына, чтоб не сделать его жизнь еще хуже. А если разьезжаться, то надо делить квартиру, ухудшать условия жизни, в том числе и сына. И это тоже проблема. Ему родители купили кооперативную квартиру, внесли первый взнос, а он выплачивает оставшуюся стоимость из своей зарплаты младшего научного сотрудника. Его зарплаты не хватает на жизнь. Когда деньги кончаются, он занимает небольшую сумму у коллег до следующей зарплаты. Он хочет непременно защитить диссертацию. Но хоть он и способный, и сидит в лаборатории с утра до вечера, трудится как раб на галерах, но окончания работы над диссертацией, насколько я понимаю, не видно. В его науке чтоб добыть значимый результат нужно очень и очень много работать. А у него только один сотрудник - лаборант, и практически все эксперименты он делает своими руками. И все в жизни у него вот так, ну совсем не просто.
- По поводу работы Костика над диссертацией Серега заблуждался в том, что работа не идет успешно. Самая существенная по затратам времени экспериментальная часть работы, близилась к завершеню.
- Если я правильно тебя понял, то ты хотел Костику помочь решить все его проблемы разом- спросил Ганибал не скрывая иронии ?
- Мне твоя логика понятна. Как сказал сумасшедший гениальный шахматист – «единственный выход, выпасть из игры». И выпал из окна. Но ты ведь не подумал, конечно, что я планировал скинуть Костика с 30 метровой высоты? Зачем мне это могло бы быть нужно, по-твоему ? Чтоб безраздельно владеть телом его жены ? Это абсурд. Меня все устраивает, он мне не мешает. Наоборот, существование Костика придает больше легкости и смысла моей связи с его женой. -
Серега приврал в том, что его все устраивает. На самом деле связи уже не было, жена Костика решительно отказала Сереге в близости, через полгода их тайных встреч. Серега уже не владел ее телом, ни безраздельно, ни раздельно, и именно это его и не устраивало. Он хотел бы вернуть эти отношения, но Костик с женой, опять сблизились. Именно поэтому, она так категорично отказала ему в доступе к своему телу, понимал Серега. Обьяснняя же своему другу Ганибалу характер его отношений с родственником он приврал, чтобы тот не подумал, будто у него есть мотив, так или иначе, избавиться от Костика.
- Если бы Костик сам так решил и прыгнул, резанул правду- матку Серега, я бы, наверное, не стал его долго отговаривать и останавливать. Ему 25 лет, он взрослый мужик и вправе сам распоряжаться своей жизнью. Но мне не хотелось бы его ухода из жизни, независимо от способа- добровольного, случайного или неслучайного. Нас связывает невидимой нитью наше детство. Я не хочу рвать эту нить.
- Это было правдой, по крайней мере, отчасти.
- Должен тебе скзать, что идея самоубийства вряд ли близка Костику. У него есть сын, которого он любит. И вообще, он, по жизни, считает важным самоусовершенствоваться. То есть, не жить спокойно и радостно, а преодолевать, перемогать, избавляться от недостатков, слабостей, несовершенства и радоваться только тогда, когда удалось преодолеть, в первую очередь, себя самого.
Он так живет с малых лет. Пока я был в армии, он мне писал письма. Из его писем я знаю, что он в шестом классе преодолевал свой страх высоты, вылезая из окна класса на пожарную лестницу и затем вниз в школьный двор. А через год он вместе с друзьями переплывал Москву реку в Серебряном бору. Он таким образом боролся со страхом водной стихии, возникшем в детстве, после того как он, по настоящему, тонул. В 15 лет он остановил, навсегда, домашнее насилие отца над ним, продемонстрировав отцу, что он сильнее. Однажды, когда отец, придя в бешенство от сынка, взял его за горло и стал душить, Костик тоже взял отца за горло, загнал под вешалку с пальто на ней и, оказалось, что его пальцы крепче чем у отца. Отец опустил руки и больше никогда не пытался наказывать сынка. Уже будучи студентом он навсегда поборол боязнь утонуть, увлекшись подводной охотой. Костик учился преодолевать страх, самое рабское чувство. И у него получалось. Ты понимаешь, теперь, что мое предложение Костику было ему на пользу, с точки зрения его программы самоусовершенствования ? – усмехнулся Серега.
Без сомнения, был некоторый риск лезть на вышку после двух стаканов водки. Могло быть так, что это случилось бы само собой – голова закружилась, ступенька лестницы подломилась – ну что ж, значит это судьба. У меня, между прочим, под ногами две ступеньки подломились, пока я лез наверх, а Костик за мной. Ты видел. Вышка очень старая. А переход с первой лестницы на следующую, повернутую на 90 градусов по отношению к первой, очень непростой, особенно когда спускаешься вниз. Надо продвинуться по бревну спиной вперед, чтобы перейти на нижнюю лестницу, нащупать ногой ступеньку нижней лестницы, в какой то момент, не держась руками ни за что. И наверху было жутковато, потому что вышка реально качалась под порывами ветра, причем, так ощутимо, что казалось ветер может ее завалить. Поэтому первоначальный план выпить наверху третью бутылку отпал сам собой. Мы просто немного постояли там на площадке, на которой втроем было бы тесно, так она мала, огляделись и полезли вниз.
Конечно, водка могла бы быть причиной несчастного случая - доза ведь не детская. Но никто не заставлял его пить. И никто не заставлял его лезть на гедозическую вышку. Он мог отказаться. Как это сделал ты.
Впрочем, в одном ты прав, такое событие, если бы произошло, решило бы сразу все проблемы Костика. Но, поскольку этого не случилось, проблемы остаются. Выпасть из игры не получилось, игра, уж какая есть, продолжается.