После незаметного возвращения Порываева к своим работягам в Никольское, сплетни о связи самой красивой женщины прииска с «малолеткой» поутихли. Зато многие обратили внимание, как нежно прощалась с Алексеем второго января молодая девушка, закутавшая лицо по самые глаза, так и не позволившая себя узнать.
Проезжая по пути Индигирск, Алексей попросил Кирилла завернуть в районную больницу, чтобы навестить там свою нежную подругу. Зайдя в палату Порываев, сделав несколько шагов, оторопело остановился. На кровати рядом с Лаурой сидела Лиза и они что-то вместе спокойно обсуждали.
Что было делать, он не знал. Умница Лиза тут же нашлась и сказала:
- Здравствуйте, Алексей Иванович, с наступившим Новым годом, маме вчера операцию сделали, слава богу, все прошло благополучно, вот, как и ты, решила Лару навестить. Так, я пошла, Лаура, вечерком я к тебе еще загляну. Проходя мимо Алексея, Лиза, как бы случайно дотронулась, его рукой и прошептала на ходу: «До свидания, Алексей».
Подойдя к Лауре, Порываев сразу же взял ее на руки и, неся по комнате по кругу, стал нашептывать:
- Здравствуй, милая, как твоя ножка, как себя чувствуешь, чем вчера занималась? Я уже заскучал…
Лаура вдруг задергалась и, вместо ответа, попросила Алексея поставить ее на ноги без костылей. В это время в палату вошла все та же медсестра Анфиса и подняла крик:
- Опять ты Порываев без разрешения и без халата в палату заявился, да еще вздумал Истомину без костылей на обе ноги ставить! Лаура Николаевна, не обижайтесь, немедленно становитесь на костыли или ложитесь на постель, а кавалера Вашего я прошу удалиться.
Алексей быстро взял Лауру на руки, положил ее на кровать и со словами «Ларочка, не вставай же пока на ножки без костылей и скорее поправляйся, меня ждут в машине, до скорого свидания» буквально выскочил из палаты.
На крыльце его ожидала Лиза. Порываев быстро подскочил к молодой учительнице, крепко ее обнял и поцеловав в губы прошептал:
- Лизонька, я все понял, передай маме привет и мои пожелания скорейшего выздоровления, ты мне нравишься, с наступившим Новым годом, желаю тебе и здоровья, и счастья, жди меня, до скорой встречи, всё, всё, меня ждут.
Когда Алексей подошел к машине, наблюдавшая на улице эту сцену библиотекарша Люда, не преминула высказать ему свое неудовольствие:
- Заставляете себя долго ждать, Алексей Иванович, пока Вы со своими барышнями обнимались.
Тем не менее, ревнивая Никольская подруга, посидев в хвосте автобуса, вновь подсела к Порываеву на первое сидение, заявив, что там ей очень холодно. Алексею было не до Ветровой, все мысли его теперь были о проблемах своей шурфовочной бригады: «Куда-то запропастился Штольс? Пришедший к машине в последнюю очередь Трушков был не в духе, видно что-то у него не складывалось с невестой? Что там на участке, как там отметили Новый год его верные сподвижники Петр Ионович и Крутов?
Кузнецов и Петяха о чем-то увлеченно беседовали, рассматривая какой-то иностранный журнал с непристойными картинками. Загрузившись под завязку разными продуктами, Порываев вновь вспомнил, что среди них не было самого главного – мяса, так необходимого для поддержания сил, занятых тяжелым изнурительным трудом шурфовщиков. Не давали покоя мысли об обеспечении взрывных работ взрывматериалами и само отсутствие на прииске взрывника Никитина.
Выезжая из Индигирска, Алексей заметил на обочине дороги собаку, которая, сначала свернув в сторону, пустилась вдогонку за автобусом. Алексей попросил Кирилла остановиться, вышел из вагончика и подошел к ней вплотную. Сердце его дрогнуло: перед ним оказалась чистая, пушистая, красивая, самая настоящая лайка.
Увидев подошедшего к ней человека, она умиленно подняла голову, напрягла свои, торчавшие, как локаторы, уши, удивив Порываева своим просительным взглядом, и завиляла хвостом. Алексей, выросший в семье охотника в окружении охотничьих собак, был поражен такой неожиданной встречей. Он склонился к незнакомке и спросил:
- Кто ты такая, откуда ты, какой подлец тебя бросил на произвол судьбы в такой мороз? Пойдешь к нам на услужение, хочешь, чтобы мы тебя усыновили?
Собака взвизгнула и еще убедительнее завиляла хвостом, как бы сказала: «Хочу, хочу, очень прошу!».
Порываев взял собачку на руки и занес ее в автобус.
- Какая прелесть» - завосторгалась Лида.
- Нам еще псины не хватало» - неодобрительно пробурчал Трушков.
- Настоящая лайка, у нас такая на границе тоже была, никакого мороза не боится и службу исправно несла, – утвердительно заявил Кузнецов в поддержку Порываева.
- Алексей Иванович, а как мы её назовем? – добродушно спросил Петяха.
Понимая неоднозначное восприятие подбора дорожной собаки Порываев сказал:
- Судьбу бездомной собаки решим на месте всем коллективом и кличку ей дадим открытым голосованием. Содержание собаки я беру на себя. Прошу настроиться на работу. Из-за отсутствия Никитина будем продолжать шурфовку без взрывных работ на доступной малой глубине.
Уже подъезжая к Никольскому, сидевшая рядом, Лида на ухо прошептала:
- Алеша, я тебя обожаю, ты совершил очень благородный поступок. Если будут артачиться твои работяги, я с удовольствием заберу эту симпатягу к себе. Приходи сегодня, я буду ждать. Алексей тихо и ласково прошептал:
- Завтра, милая, завтра…
Каково же было удивление, прибывших к вагончику, шурфовщиков, что он оказался на замке. Порываев не на шутку забеспокоился. «Наверное мужики, имея на руках большие деньги, направились в Индигирск в ресторан, а тетя Даша вернулась к себе домой».- сразу подумалось ему.
Первым разрядил обстановку Петяха, увидевший вдалеке своего любимого тезку-наставника.
- Да здесь они, здесь, и тетя Даша даже на линии, - радостно затораторил он.
Вскоре вся бригада, кроме Никитина и Штольца, оказалась в сборе. Быстро выгрузив привезенные продукты и свои вещи. Все уселись за стол на семейный совет.
Не успел Порываев открыть рот, как поднялся из-за стола Крутов и сказал:
- Братцы-кротики, сегодня у нас еще выходной и продолжение новогоднего праздника, но мы уже успели нарыться в шурфах на морозе, чем и занимались и в предыдущие дни.
- Алексей Иванович, позвольте поздравить всех с наступившим Новым годом и пожелать всем здоровья и фарта на колымской земле. С этими словами Дмитрий достал из своего походного баула бутылку шампанского, привезенного из Магадана, и предложил отметить всем вместе наступление Нового года.
- Вот это правильно, - поддержал его Божко и достал вторую бутылку шампанского, оставленную им для встречи Нового года Порываевым.
- Я вот водочки прихватил, а дорогой мы собачку подобрали, - неожиданно встрял Трушков, так ее заодно и пропишем в нашей бригаде.
- Постойте, постойте, мужики, а как вы без закуски собираетесь Новый год отмечать? Уж дайте нам с Петей время, что-нибудь на обед сгоношить- теперь уже вмешалась тетя Даша, успевшая с Найденовым разжечь плиту.
Почувствовав, что обстановка в бригаде выходит из под контроля, Алексей быстро встал, минуту выждал и спокойно заключил:
- Я со всеми согласен и мы поступим, так, как советует тетя Даша. Пока она с Найденовым готовит обед, обсудим рабочие дела на ближайшее время и имя собачке выберем, если все, включая Kостю, согласны оставить ее в нашей бригаде. Однако, Петр Ионович, продолжил он, - что за произвол Вы учинили, привлекая к работе на шурфовке Степанову Дарью Васильевну? Или Вы не знаете, что женщин запрещено привлекать к тяжелому физическому труду.
- Вот тебе раз, удар прямо в глаз, Алексей Иванович, такого от вас я не ожидал. Вместо благодарности, что мы тут жилы рвали, пока вы там гуляли, вы меня перед мужиками позорите. Тут же, не выдержав, за Божко вступилась виновница нарушения трудового законодательства:
- Да что вы такое говорите, Алексей Иванович, сама я, сама напросилась, а Петр Ионович наоборот меня отговаривал, вот и Дима подтвердит и Викула. Да я в войну в Ленинграде под бомбежкой на заводе такие тяжести таскала, а здесь мне Божко пол ведерка породы-то нагружал, мне даже в охотку и самой интересно было поработать. Да и премию такую должна же я оправдать.
Почувствовав перебор со своей стороны, Порываев примирительно сказал:
- За работу в выходные дни подготовлю представление на поощрение каждого из участников, кроме Дарьи Васильевны, надеясь, что мужчины бригады найдут способ Вас достойно отблагодарить. Но чтобы это было в первый и в последний раз.
- Так вот я и говорю, что за три дня мы вчетвером полностью закончили выгрузку породы во всех заложенных до праздника шурфах, пробили в них новые шпуры для очередных взрывов и уже сегодня успели заложить еще четырнадцатый и пятнадцатые шурфы – спокойно отрапортовал Божо.
- А проходки-то, проходки не забыли пометить бирками? Петр Ионович, я не успел Вас об этом предупредить, когда мы уезжали.
- А вот это вы зря сказали, Иванович, ведь Ионович без малого десять лет на шурфовке и настоящим профессором стал в этом деле. На морозе допоздна эти бирки метил, да и в черновом геологическом журнале у вас все записи нашей работы сделал.
Обсуждение насущных дел на шурфовке прервала скреботня в дверь, новой лохматой жилички, выпущенной из кунга тетей Дашей на улицу на время деловой беседы шурфовщиков.
Сидевший с края Трушков, запустив лайку в вагончик, сказал:
- Ну, что мужики, давайте, наконец, уж дадим имя этой дамочке, да и обмоем ее прием в наш коллектив.
- Вот и думать нечего, - пробасил Мартыненко, молчавший все это время, - Дамкой ее и назовем.
- Нет, нет, возразил Петр Ионович, давайте каждый предлагайте, какую дать кличку этому милому созданию, потом проголосуем.
- Я уже предложил «Дамкой» назвать, - Заявил Мартыненко.
- Вообще-то я первым ее дамочкой назвал, пусть будет «Дамкой», согласился Тишков.
- Нет, мужики, надо как-то по-солидному назвать, например, «Дружба», - предложил Кузнецов. Петяха предложил кличку «Жилка», - в честь искомой шурфовщиками золотой жилы, Крутов – «Милка», - в знак особого к ней расположения, Петр Ионович, - «Пава», в честь славянской красавицы, Порываев, - «Вьюга», в честь любимой охотничьей собаки отца и олицетворения зимы.
Когда же все обратились за предложением к тете Даше, уже накрывающей на стол быстро приготовленные к обеду кушанья, та, немного подумав, сказала:
- У нас на заводе у мастера цеха необыкновенная собака была по кличке «Пальма», в зиму сорок второго он брал ее с собой в цех. Она дежурила в хозблоке, не позволяя чужим воровать и без того скудные продукты питания, и никогда не покидала свой пост, даже когда мы уходили в бомбоубежище. Однажды при бомбежке ее разорвало на части взрывом, упавшей поблизости фашистской бомбы. И тут, без всякого голосования, уже полюбившуюся собачку стали называть «Пальма».
Отрывок из романа "Лаура и другие увлечения Порываева"(Проза.ру)