Мне восемьдесят четыре. Я лежу на больничной кровати, опутанный проводами датчиков, с вставленным зондом и с кислородной маской на лице. Мои глаза закрыты, и я не двигаюсь, но я все еще жив.
Люди, которые сейчас вокруг меня это медперсонал. Они думают, что я без памяти, ничего не чувствую и не понимаю. Это не так. Я в сознании. Правда, я вижу не только то, что происходит сейчас, но и то, что когда-то было со мной. Это события из моей жизни. Они снова совершаются, прямо здесь, в палате, бегут, обгоняют друг друга, в беспорядке мелькают своими черно-белыми кадрами . Их не уследить. Они то появляются, то исчезают, и только одно всегда остается. Я снова вижу Его. Он опять появился и никуда не уходит. И раз он здесь, значит, все очень серьезно.
Впервые, я его встретил много лет назад, на заре своей юности. Я шел по пыльным улицам южного города, держа в руках только что прочитанную книгу Каверина «Два капитана» и уже, в мечтах, парил над городом в самолете, как Санька Григорьев. Вдруг, возле театральной тумбы, прямо передо мной, выросла чья-то высокая фигура. Она была в длинном плаще, а лицо скрывал широкополый бриль.
- Нужно быть по осторожней, мальчик!
Этот «Бриль», как башня, сверху нависал надо мной.
- Спасибо, я учту!
Я сделал шаг, намереваясь его обойти, но Бриль снова преградил мне дорогу.
- Ты зря спешишь, парень, может, передумаешь?
- Вы это о чем?
Я остановился.
- Ты решил стать летчиком?
- А что тут плохого?
- Это нелегко.
- Я знаю.
- Это опасно.
- Ну, и что!
- Ты можешь погибнуть!
- Кто это знает?
- Я знаю!
- А Вы - кто?
Бриль немного отошел в сторону.
- Ты скоро это поймешь!
Я крепче прижал «Каверина» к себе, сделал несколько шагов и оглянулся:
Бриль провожал меня взглядом.
- До встречи, летчик!
Полевой аэродром показался мне огромным: всюду стояли, рулили, взлетали и садились самолеты. Летчики, в кожаных регланах и фуражках с голубым околышком, курили, спорили, инструктировали обучаемых.
Среди учеников, по списку, я был четвертым. У нас был первый ознакомительный полет на планере, который поднимался в воздух с помощью самолета. С бьющимся сердцем я надел шлем и встал перед инструктором.
- Ну, что готов?
Инструктор похлопал меня по плечу.
- Да.
Я не смог скрыть своего волнения. Инструктор поправил мне шлем, пристегнул застежку.
- Никогда ничего не бойся, ты - летчик!
Я кивнул ему в ответ и забрался в заднюю кабину планера. Техники зацепили трос, и, вдруг, я увидел знакомую фигуру. Бриль! Он прохаживался за ангаром и посматривал в мою сторону. Что-то не доброе было в его резких взглядах, что у меня побежали мурашки по спине.
- Поехали!
Инструктор махнул рукой. Взревел двигатель буксировщика, планер стронулся с места, и поток воздуха отвернул поля шляпы Бриля. Я опешил: у него не было лица.
Я пришел в себя от тишины. Мы парили над морем, застыв в чистом, плотном воздухе . Ниже, на восходящих прогретых струях нежилась стая птиц. Я вдохнул полной грудью.
- Я теперь, как они.
- Ба-бах!
Послышался удар и за ним треск.
- Твою мать! Рули заклинило!
Инструктор закопошился, задергался в своей кабине. Планер не разворачивался и уходил от береговой черты в море. Внизу, под нами виднелись рыбачьи лодки. Они приближались: планер продолжал снижаться. У меня в груди пробежал холодок. Я вспомнил про Бриля. Совпадение или…
- Норма!
Инструктор показал мне большой палец. Планер начал плавно разворачиваться, и мы полетели к аэродрому.
На земле мне инструктор ничего не сказал. Он сразу закурил и пошел вместе с механиками осматривать хвост планера. Я вылез из кабины и сел на траву. Это был мой первый полет и первый особый случай.
Самолеты, ревя моторами, продолжали взлетать, а со стороны вокзала до меня донесся гудок паровоза. Я встал и нашел свой рюкзак.
- Пора в путь!
В вагоне было полно народу. Люди сидели везде, где только можно, даже на своих собственных вещах. Пошли вторые сутки, как я покинул дом и отправился поступать в летное училище.
Вдоволь насмотревшись на бесконечные степные просторы, я обратил внимание на человека, спокойно дремлющего напротив меня. Он был в черном балахоне, какие носят священники и с длинной седой бородой. Ближе к обеду, он открыл глаза, достал сверток и выложил на столик небольшой круглый артос. Отломив четвертину, он протянул ее мне.
- Не побрезгуй, юноша, путь далече!
Я взял хлеб.
- Откуда Вы знаете?
- С годами человек начинает видеть дальше своих глаз.
- Как в бинокль?
- Можно и так сказать.
Я был голоден и принялся быстро жевать. Старик тоже отщипнул кусочек.
- В небе был?
Я чуть не поперхнулся.
- Про это, как догадались?
- Больше в облака глядишь, чем наземь.
- Я на планере летал.
- И что в небе видел?
- Пока ничего, зато на земле странность появилось.
- Расскажи.
Старик придвинулся ближе. Я выдохнул.
-Человек все время появляется. Не добрый.
- Чем же тебя настращал?
- Лица у него нет.
- Вот, как!
Старик откинулся назад, затем, снова наклонился ко мне.
- Давно?
- Как только летать начал.
Я заговорил тише.
- Скажите, кто - он?
Старик выпрямился, посмотрел по сторонам.
- Не человек это, вовсе!
- А кто?
- Как тебе это изъяснить, юноша? Люди, что по земле ходят, никогда не
видят кончины своей и не знают, каков их смертный час. Летуны –
другое дело. Они в лицо костлявой каждый свой день глядят, в
каждом своем паренье рядом с ней бывают, весь свой крылатый век.
- Как же так жить можно?
- Коли хочешь летать – привыкнуть придется. Вот так, летчик!
Старик закрыл глаза, а я снова прислонился к окну. Солнце заходило за горизонт, за ним меня ждала новая жизнь.
После предварительной подготовки мы зашли в казарму, и я услышал свою фамилию.
- К командиру роты!
Дежурный показал мне на канцелярию.
- Зачем зовет, не знаешь?
- Хорошего точно не жди!
Я поправил ремень и открыл дверь.
Комроты стоял ко мне спиной. Он резко повернулся и бросил картонную папку на стол.
- Знаешь, что это?
- Никак нет, товарищ майор!
- Здесь твое отчисление, летчик!
- Не понял…
Я сделал шаг. Каменное лицо майора, белым пятном, нависало над столом. Он открыл папку, разложил передо мной несколько исписанных листов.
- Что это?
- Доносы.
Майор аккуратно собрал листы и положил в папку.
- Ты слишком много разговариваешь, летчик, но всему есть придел.
- У меня завтра зачетный полет, он что, не состоится?
- Я не могу его отменить, но после… сам понимаешь!
Майор положил папку в сейф и отвернулся.
Всю ночь я не спал: перед глазами мерещился Бриль. Вместо лица у него была картонная папка.
Утром, по команде, я сел в кабину и запустил двигатель. После прогрева, начал выруливать на полосу. Всю ночь шел дождь, и грунт на старте превратился в грязь. Я нашел одно более-менее пригодное для разбега место, но туда, вдруг, подъехала машина комроты, и мне пришлось встать в самую жижу.
- Взлет разрешаю!
Донеслось из наушников, и я вывел взлетный режим. Самолет, зарылся в грязь, и, ревя мотором, стоял на месте. Из машины вышел майор. В руках он держал картонную папку.
- Ну, давай, же, давай, родной!
Я до боли сжал ручку управления. Самолет начал двигаться вперед, по очереди, вытаскивая из грязи, то одно, то другое колесо, затем, поехал, побежал быстрее и быстрее.
- Пошел, пошел, ты же можешь!
В фонтане брызг я взлетел и сделал круг. На земле, у машины, стоял майор, запрокинув вверх свою голову.
В этот же день нам выдали офицерскую форму. Мы прикручивали звездочки к погонам и собирали чемоданы. Вечером я пробрался на стоянку, нашел свой самолет, залез к нему на крыло.
- Спасибо, друг! Все плохое закончилось!
- Это ты зря!
В свете луны проявилась знакомая фигура в длинном плаще.
- Все только начинается, летчик!
Наш боевой полк в полном составе был задействован на крупномасштабных учениях. Мы должны были перехватывать воздушные цели, которые шли над морем в нейтральных водах. Но учения в полку были приостановлены, потому что два летчика катапультировались по неизвестным причинам. Посланный в район катастрофы опытный экипаж доложил о неизвестном самолете, пытавшемся его атаковать, и, едва уйдя от столкновения, сел на соседнем аэродроме.
Меня вызвал командир полка.
- Полетишь с полным боекомплектом и выяснишь, что за летучий
голландец мешает нам жить.
- Я могу применить оружие?
- Только если он будет над нашей территорией.
- Когда вылет?
- Через два часа. Иди, отдохни!
В гарнизоне вести распространяются быстро. На пороге меня встретила испуганная жена. Я зашел в дом.
- Не пущу!
- Что это с тобой? Первый раз, что ли?
-Ты должен отказаться!
- Почему?
-Это - Бриль! Он убьет тебя.
- Придумала тоже!
Жена взяла на руки нашего маленького сына, встала у дверей.
- Заклинаю, или мы или…
Я взял сынишку у нее из рук, подбросил к потолку.
- Ну-ка скажи, кто твой папка?
- Лецик!
- Вот, видишь, даже он все понимает.
Я опустил сына на пол, обнял жену.
- Не переживай, все будет хорошо! Тем более, мне еще дополнительно
две ракеты подвесят.
- Правда?
Жена вытерла слезы.
- Я буду тебя ждать!
Над морем стояла кучевая облачность. Я уже второй раз облетел весь район и, не обнаружив ничего, доложил, что буду возвращаться на базу. Вдруг, слева по курсу, я увидел самолет. Он был темно-серого цвета и без опознавательных знаков. Он снижался сверху мне наперерез. Я добавил оборотов двигателю и включил «оружие».
- Ты смотри, как обвешался, не растеряешь?
Я услышал по радио голос Бриля.
- Сейчас узнаешь!
Я выполнил боевой разворот и зашел к нему в хвост.
- Ух-ты, какие мы резвые!
Бриль принялся маневрировать. Я посмотрел вниз: мы - над береговой чертой, значит можно стрелять. Я отбросил скобу и пустил сразу две ракеты.
- Какой ты злой!
Бриля впереди не было. Я оглянулся в перископ и увидел серый самолет у себя на хвосте.
- Ну, что, летчик, ты понял, чего ты стоишь?
- Что тебе надо от меня?
- Откажись от полетов, и я пощажу тебя!
- Зачем это тебе?
- Чтоб доказать, что ты и тебе подобные просто козявки, которые
слишком большого мнения о себе!
- Ах, ты гад!
Я резко развернул самолет, загнал самолет Бриля в прицел и дал полный залп из всех пушек. Проскочив облако, я оглянулся. Бриля нигде не было. Сработала сигнализация аварийного остатка топлива.
- Домой!
Как я и предполагал, мне никто не поверил. Меня долго таскали по разным комиссиям, и, в конце концов, просто убрали из полка. Я получил назначение на инструкторскую работу в летном училище.
Взлет – посадка, взлет – посадка. И так каждый день. Кажется, что все дни стали одинаковыми, серыми и постными. Курсанты тоже делали одни и те же ошибки, одинаково плохо готовились к полетам, все, как один, тупили, оправдывались, пропускали тренажи.
И только один из них был другим. Он живо интересовался, всем, что имело отношение к полетам, хорошо пилотировал, и был лучшим из всех.
Он всегда пытался вырваться вперед, просил показать фигуры пилотажа, не входящие в программу.
- Куда ты торопишься?
Я частенько одергивал его.
- Мне скучно с этими бездарями.
- Они – не бездари, они - нормальные ребята. Всему свое время.
Научитесь всему.
- А я хочу сейчас!
- Хотеть не вредно, делай, что положено!
Однажды, я полетел с ним на простой пилотаж. Мы быстро открутили виражи и горки и взяли курс на аэродром.
- Покажите переворот!
Услышал я в наушниках.
- Не положено.
- Ну, пожалуйста…
- Ладно, только один раз.
Я сделал полубочку и стал тянуть, создавая перегрузку. Самолет камнем понесся к земле. Я стал тянуть ручку сильнее, чтобы выполнить вывод из пике, но ручка не двигалась, застыв в промежуточном положении.
-Твою, мать, отпусти ручку, придурок!
Я глянул в переднюю кабину, там сидел Бриль.
- Что делать будешь, летчик?
Бриль блокировал управление самолетом. Высота катастрофически уменьшалась.
- Ты опять здесь, козел!
- А как ты хотел? Проси пощады, летчик!
Я посмотрел на высоту. Самолет пересекал критическое значение.
- Поздно! Вали отсюда, пока сам цел!
- Ой, вижу! Царствие небесное, летчик!
Ручка стала двигаться. Я мгновенно выполнил полубочку и хватанул максимальную перегрузку. В глазах потемнело. Самолет, задевая верхушки деревьев, вышел из пикирования и стал набирать высоту.
Курсанта вытащили из кабины техники. На следующий день он написал рапорт об отчислении из училища.
Я тоже стал задумываться об этом. Бриль не отпустит меня, пока не убьет. Он всегда рядом, подстерегает там, где его не ждешь. Я понял, что начинаю бояться его. И это было ужасно. Решение пришло само. Я запланировал себе одиночный полет в зону.
Выполнив сложный пилотаж, я встал в вираж посреди зоны.
- Эй, Бриль! Ну, где ты, тварь? Иди ко мне, я тебя покатаю!
Вечером, я налил себе полный стакан.
- Опять, он?
Моя супруга с тревогой присела рядом.
-Нет, нет! Я просто устал!
Инспекция расследовала мой полупереворот и сделала заявление, что самолет конструктивно из таких режимов вывести нельзя. Как это получилось у меня – один бог знает. Но тем не менее, в качестве поощрения меня оформили в длительную командировку в Африку, обучать местных летчиков.
Объехав и осмотрев полосу, по кроям заросшую пальмами, я понял, что до полетов еще очень далеко. Следовало расчищать, выравнивать, вырубать деревья, и параллельно с этим приводить в порядок не многочисленную мат часть. Сроки нам поставили очень жесткие. Через три месяца состоится празднование Дня независимости, и над стадионом, где будут именитые гости нужно организовать воздушный парад.
Когда все распланируешь, то все не так уж страшно. Работа пошла, наши темнокожие друзья- летчики начали летать. У меня даже появилось немного свободного времени, и я решил сходить на океаническую рыбалку. Дождавшись отлива, я выбрал камень, и стоя по пояс в воде забросил удочку.
Ловилась всякая экзотическая рыба, почти вся не съедобная, но я умудрился все-таки выловить несколько местных окуней. Видя, что начинается прилив, я стал собираться обратно. Вдруг, я увидел, как прямо у моего камня покачивается на волнах соломенная шляпа.
- Бриль? Не может быть?
Я принялся оглядываться по сторонам и опешил: со стороны океана ко мне скользил треугольный плавник.
- Акула!
Надо было что-то делать. Вода быстро прибывала и была уже мне по грудь.
Акула достигла моего убежища и стала кружить вокруг, раз, от раза сокращая расстояние до меня.
- На, жри, гадина!
Я отбросил подальше сумку с рыбой. Акула перестала кружить и схватила приманку. Я не стал ждать. Бросив удочки и снасти, что есть мочи, поплыл к берегу. Выйдя на песок, оглянулся. Акулы было не видно, кто-то с катамарана махал мне рукой.
Праздник был в самом разгаре. На стадионе были тысячи зрителей, а среди почетных гостей – президенты и правители многих Африканских стран. Пролет строем над головами мы выполнили хорошо, но вдруг мне поступила просьба в форме приказа – выполнить пилотаж прямо над гостями, словом, поразить, ошарашить, пустить пыль в глаза. Я задумался. Местные летчики совсем сырые. Они не готовы, и я сам сел в кабину Мига.
Я начал с серии бочек на предельно малой высоте. Стадион взревел. Затем, последовали форсированные виражи, свечки, мертвая петля. Мой самолет не на шутку разогревал не только воздух, но и вопящих от счастья зрителей.
Президенты обступили нашего правителя.
- Кто это такой ас у тебя?
- Это мой летчик!
Американский атташе сплюнул в сторону.
- Иди лучше обезьянам расскажи. Опять эти русские…
Говорят, что везде хорошо, а дома всегда лучше. Поверьте, это действительно так. Я еще раз в этом убедился, когда за окном вагона забелели наши русские березки.
- Все хватит, домой!
Не всегда бывает не так, как хочется. Не успел я приехать и смыть с себя африканскую пыль, как до меня донеслись не приятные вести: мой сын, курсант, никак не может вылететь самостоятельно на учебном самолете. Сходу, запрыгнув в боевой самолет, я рванул в учебный полк.
Сына я встретил удрученным.
- Что не выходит?
- Глиссада и выравнивание.
- Кто инструктор?
- Да все подряд!
- Теперь понятно, завозили!
Я подозвал замкомэску.
- Нарисуй мне четыре полета по кругу с ним!
Мы взлетели, сделали первый заход на посадку.
- Вот смотри, видишь, если правильно идешь, то все ориентиры
одинаково расходятся в разные стороны.
-Понял!
- Попробуй сам!
- Вот так. Правильно. Молодец.
После полета я подписал сыну вылетную.
Давай, сын, теперь, сам!
В гостинице, после полетов, меня стало морозить, и сильно поднялась температура. Своего доктора не было, и вызвали откуда-то со стороны.
Дверь в мой номер отворилась, и в комнату вошел… Бриль.
- Никак, занемог, летчик?
Я привстал с подушек.
- Тебе еще не надоело?
-Что ты! Даже наоборот! Такая воля, везение, ты – жизнелюб, летчик!
- Опять будешь козни строить?
- Тебе нет.
- А кому?
-У тебя есть сын.
- Не отдам, сволочь!
Я схватил табуретку и бросил в Бриля. В комнату забежали летчики из соседнего номера. Бриля уже не было.
-Нужно вызвать транспортный самолет, и в госпиталь, у него жар!
В самолете мне стало лучше, а когда произвели посадку, то я уже был здоров.
- Кто ж тебя так быстро вылечил, летчик?
Военврач не верил своим глазам.
- Он!
Я подошел к самолету и прижался к нему своей щекой.
Отпущенное нам время имеет одну неоспоримую особенность. Оно всегда заканчивается. Мы начинаем понимать это, когда его становится совсем мало. И я тоже не исключение. Я долго цеплялся за жизнь, стараясь выстоять, побороть неизлечимую болезнь, снова встать с ненавистной постели. Сколько мучений, сколько истязаний пришлось вынести, но всему есть предел. Я стал подумывать о самостоятельном уходе: просто, больше не осталось сил.
В больничном сумраке послышались шаги.
- Я слышу тебя, летчик.
Бриль сел на край моей койки.
- Сильнее, чем меня намучили, у тебя уже не получится.
Я даже не смог поднять голову.
- Не говори так, летчик! Я конечно не ангел, но не до такой же степени.
- Тогда помоги.
- Что я могу сделать для тебя?
- Отключи кислород.
- Ты так решил?
- Да!
- Ну, ты и вправду крут, летчик!
- Хватит нежностей, Бриль, действуй!
Я приготовился, как тогда, перед первым прыжком с парашютом.
- Готов?
Бриль взялся за кран.
- Давай же, не тяни!
Я стиснул зубы.
- Все, что могу, прощай, прощай, летчик!
Бриль повернул кран, закрыл мне глаза, и накрыл меня одеялом.