...
(«Колыбель качается над бездной». В. Набоков)
...
Четверг готовился к отбою. Дверь камеры заскрипела засовами и ее глазок приоткрылся. Все повскакивали.
- На выход!
Я уж грешным делом подумал, что на прогулку. Мы и ранее просились, но в ответ получали что-то типа «нелётная погода”. В коридоре уже стояли соседи. Продольный скомандовал «затылки в затылок» и повел куда-то вниз по лестнице. На первом этаже картинка стала чётче. Очередь поставили вдоль стенки, а напротив расположились какие-то тюки с коробками. Из боковой комнаты вышел начальник, а за ним человек в рясе и с крестом на груди.
«Отпевать будут», - шепнул я Вовке.
Рявкнул голос командира. Народ затих. Начальник тюряги толкнул речь и павлином прошёлся вдоль строя. Я на всё это смотрел вполуха, упершись глазами в пол. Напротив меня он вдруг сделал остановку.
- Про шнурки понял?
- Да
Шнурки у меня были самопальные блестящие и немного выделялись на фоне зла. Я их из целлофанового пакета скрутил, чтоб язык не вываливался наружу. Главный Всех Коридоров прошествовал дальше. «А че ему шнурки?» - опять попытался я узнать. «А бог его знает», - ответил мне Володя матом.
Слово передается служителю церкви.
- Здравствуйте, я есть ваш тюремный священник
Говорил он минут десять, но на второй минуте я его усекать перестал ибо взор мой стал блуждать по коробкам. В некоторых я узрел книжки. Дело, между тем, шло к раздаче. В пятницу, оказывается, будет праздник и надобно делится подарками. Ну вот и до нас снизошло. Мне сунули в руки «Человеческую трагедию» Бальзака, том четвёртый и пару новых носков в довесок.
- Ещё можно?
Дали Лермонтова. И наверх по камерам. Месса закончилась и все остались довольны и с гостинцами от Всевышнего. Аллилуйя.
Володе достался Иван Франко, были еще Чехов, Набоков, повести Достоевского (это Серёге), парочка разрозненных томов «Человеческой трагедии», короче, возникало ощущение, что ограбили либо библиотеку, либо советскую интеллигенцию.
День, между тем, уходил в закат. В камере делили носки и книжки и в основном, всё досталось мне. Воистину, четверг это день улова. Стол ломился от избытка передач и кашу я в очередной раз спустил в унитаз. Хорошо-то как. А вот Серёге опять чего-то не хватало. Он оператор с А1 меченый красной краской. Очень непоседливый. То в окно зачем-то высунется, то вопросик подготовит каверзный для продольного, то еще какие-нибудь коленца выкинет. Не сидится ему, хотя и посажен. Встречаются такие ребята - мозгов не хватает, так они это компенсируют выбросами бесполезной энергии. Сначала натворил, а потом подумал но так и не раскаялся.
- Спалишь ты хату
На этот раз он решил в качестве пряника вывесить на кровати два белых полотенца, а промеж них разместить свою постиранную красную майку. Получился флагман-каюк. Мы же не только в камере сидим - мы еще и под камерами. Они же наблюдения.
Замок с засовом заскрежетали зубами. Дверь камеры размахнулась и на меня вылупилась вращающимися зенками морда майора. Моя койка, если открывалась дверь (а оная распахивалась вовнутрь), всегда представала первой. Я даже очухаться не успел как оказался под обстрелом слюны и мата. Так и застыл в полной позе непонимания. Рев стоял сплошным потоком. Переводчик во мне так и не проснулся, его убили и при этом ещё и пригвоздили штыком для верности. Потом он вызверился на Серёжу. Я не буду цитировать междометия. Словарный запас был однообразно нескончаем, кипел ртутью и бурлил веслом. Это на тот случай если кто не догнал. Ясно?
Начальник Одного Коридора выскочил из камеры как ошпаренный.
Тишина это вам не музыкальная пауза. Это прелюдия к террору. Ага. А на утро была война. Или что-то в этом роде.
В камеру ввалилась огромная чёрная балаклава.
- Матрасики скрутили и быстро выложили в коридор. А не то я расстроюсь
- Зачем же вы всю камеру наказываете, если лишь один виноват?
- Чтоооо?
- Это как на девятиэтажке на балконе кто-то флаг вывесил, а вы весь дом арестовываете
- Чтоооо?
Спали на полу. Спокойной ночи, четверг. Здравствуй пятница! Ошиблась ты в этот раз с робинзоном.
Не повезло тебе, Серёга. И мне.