Вот и наконец, зима разослала свои белые холстины по полям, по лугам, по деревням.
Зимний день, выдался с оттепелью, но на него нажал мороз к вечеру и – покорил.
Проснулся я утром, вышел на крыльцо: как всё ново, как всё необычно, всё сияет, всё светится, всё переливается, всё играет на утреннем морозном солнце. Солнечно. Тихо. Задумчиво. Лёгкой белой - белой накидкой прикрыл землю снежок.
Под окнами ветви берёзы в бахроме изумительных кружев, бело – синего инея. Скорее на лыжи – и в лес – как там?
Мягко мерцает, переливается иней на берёзах, на береговых ольхах колышутся шишечки и серёжки, в воздухе искрятся блёстки снежинок. На елях белеют снежные шляпы. На горящих красной медью соснах скользят солнечные блики.
Крупный заяц нежданно выскочил из куста можжевельника, метнулся вверх и замер на фоне белеющих ветвей берёз. Заяц казался почти голубым. Было видно, как шевелятся шерсть на спине и вздрагивают длинные уши.
Громко застрекотали сороки, а в берёзовом залоге слышался тонкий голосок синицы:»Зинь – тинь», а рядышком, осмелев, бродил по снегу клест и будто посмеивался, этак весело посвистывая:»Кле – кле – кле».
Речушка Липенка подо льдом, а сверху накинуто белая скатерть снегов. Чу! Это за излукой, за ивовым островком… Воркует, взахлёб перекат, словно дикий голубь. Всем - всем подаёт весточку, что речушка Липнка жива, что держится, что бежит по лесу, петляя – к старшей сестре Клязьме.
Вон берёза стоит на особицу, выступая их опушки далеко вперёд. Берёза, просторная, рослая, красивая. Вся – вся пронизана бело – синим инеем. И то в одном, то в другом, то в третьем месте, на ветках горит, переливается снежная пыльца инея. Повернёшь голову – и эти самоцветы разом потухают, и вспыхивают новые.
Тихие шелесты осин долетали из глубины леса, звучали в тиши, как аккорды какой – то неведомой, душевной мелодии, музыки, навевающей покой.
Застрекотала сорока, да так часто и резко, что с кустов посыпался иней – дозорный объявил тревогу. Довольная тем, что её сигнал принят, птица снялась и полетела в сторону просеки.
Утро разгуливалось, щедро светило неяркое морозное солнце.
Привлечённая шуршаньем лыж. Прилетела красавица сойка, села на седеющую от инея, ветвистую берёзу и боком удивлённо поглядывала на меня. Что человек делает в оцепеневшем зимнем лесу?
Остановлюсь, постою, полюбуюсь зимними пейзажами леса и еду дальше. Звонко раздаётся по лесу деловитое постукивание красноголового дятла. Подолбил, подолбил шишку сосны, крикнул громко: »Пик – пик» и улетел в другое место.
Слева у ствола оранжевого сосны что – то затрещало, треснули сучки, кто – то хозяином, не остерегаясь, ломился напрямик. Лось, здоровый и очень красивый, выступил из молодого сосняка, сразу загородил собой проход между двумя соснами, в песцовых полушубках.
Стою не двигаясь. И тут неожиданно в глаза бросилось: птица – не птица, зверь – не зверь. Тронулся в сторону просеки. Рыжий столбик зашевелился и … побежал. Тут сразу всё разъяснилось: лиса мышковала. Лиса крупная, матёрая. Какая у неё поджарая фигура, какой чудесный, и приманчивый белый галстук.
Тихо кругом, только сердито потрескивают деревья от мороза, а сквозь зелёную хвою сосен пробивается солнечный свет.
Над ельником в стылом поднебесье кружит ворон, всё видя, всё примечая.
Еду седеющим ельником. Забылся, замечтался, весь очарованный зимней красотой леса,
и вдруг на шапку плюхнулся маленький комок снега. Я от неожиданности вздрогнул, сам свалился комок с ёлки или кто – то тронул еловую лапу, ветку. Пригляделся – клочок дыма. Шевельнулся – клочок дыма. Скоро, с ветки на ветку, с ёлки на ёлку полетел синий комок - белка шишковала. Как славно резвится белка на своих высоких вечно зелёных этажах.
Просека кажется мне хрустальным сосудом с зелёным донышком от ёлок до сосен. И только огромный пень с обнажёнными корнями, похожий на лешего и портит всю эту картину зимней сказки. А может, вовсе не портит, а как бы дополняет жизнь суровую зимнего леса.
Прямо передо мной просека, освещённая морозным солнцем. Под лучами солнца, как бриллианты, заиграли снежинки на ёлках, соснах, на берёзах переливается бело – синий иней. Как всё ново, как всё таинственно в лесу!
Стайка снегирей будто бы обронила на просеку заревые лучики. Или это мне только показалось.
- У…у… - слышалась скрипучая песенка снегирей.
Несколько минут теплили морозное утро снегири и улетели. Но в душе осталось чувство радости. Так кто сказал, что зимний лес - оцепеневший лес?