Сказка. гл. 25. Послесловие (Андрей Жунин) / Проза.ру

            Послесловие


         Какая ж песня без баяна. Какая ж сказка без морали, то бишь без резюме. Тем более такая аморальная, как наша.
«Автора! Автора!», –- кричала разгорячённая публика, заранее приготовив тухлые яйца (из старинного романа).

         Одна дама, представившаяся по интернету, как моя преданная читательница, в текстовом сообщении задала мне простой вопрос:

            «КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ?»

         И поставила меня в тупик. Я, признаюсь честно, не знал, что ответить. У меня не было оправдания. Решил отшутиться.
         Я сообщил ей, что в Ленинграде климат плохой, наверное, поэтому. Да и женщин в нашем городе по статистике
на 10% больше, чем мужчин.

         Но это её не убедило. Тогда я сослался на то, что я всё это выдумал. Мол, болезненные фантазии автора, мало ли что
в голову взбредёт.
         Но прозорливая читательница мне не поверила. Она резонно заметила, ссылаясь на меня же, что я, как летописец,
беру за основу реальные истории. «К тому же в Сказке есть такие эпизоды, которые невозможно придумать. Их надо самому пережить», -- указала она.
         Ну что ж, всё правильно, крыть мне было нечем.

         -- А вы ведь где-то около Таврического сада живёте? -– спросила читательница. –- Судя по вашим рассказам.
         -- Да, на улице Восстания, -- ответил я.
         -- Да мы соседи! -- обрадовалась незнакомка. -– А я на Потёмкинской, у входа в Таврик. Может встретимся и поговорим вживую в садике, скажем, у памятника Чайковскому. Не люблю я эти текстовые сообщения по интернету.
         Я согласился (к сожалению, Skype у меня не стоит). Договорились встретиться через час.
         -- А как я вас найду? – спросил я.
         -- Я буду в чёрном плаще, -- ответила она.

         «Это в библейские времена можно было написать "плодитесь и размножайтесь", –- думал я, направляясь в сторону Таврика. -- Для сегодняшнего общества это всё не годится. Хотя человек по своей природе никак не изменился, он остался таким же, каким был всегда».
         Во Франции перед свержением монархии тоже наблюдалось падение нравов («Опасные связи» Ларошфуко).
Поэтому и не удивительно, что и у нас перед падением советской империи происходило тоже самое.
         Я искал ответ на её вопрос, тем самым искал для себя оправдания.

         1. "Может быть в редакции работали легкомысленные фифочки, готовые залезть в постель к любому мужику? -- предположил я. -- Нет, это не так. Не надо наговаривать".
         2. "Может быть Владимир Николаевич пользовался служебным положением, чтобы принудить их?.. Тоже нет".
         3. "А может всему виной этот чёртов мужской магнетизм, перед которым женщины не смогли устоять?
Роковой мужчина – и всё тут! Подкосились ноги -- и пипец!.. провалились в бездну... Нет, тоже не то. Тогда бы все бабы, увидев на улице роскошного мужика, хватали бы его под ручки и тащили в кусты. Но, славу богу, этого не происходит". (мужикам молчать!).
         4. "А может всё свалить на распутного автора, у которого нет ничего святого за душой. Как удобно со стороны общества и власти переложить все свои проблемы на плечи какого-нибудь писаки. Вот тогда мне уж точно несдобровать".

         «И на кой чёрт я перешёл на другие жанры, -- корил себя я. -- Штамповал бы спокойненько свои эротические рассказики, черпая сюжетики, как из бездонной бочки, из своих дневников. Только вставляй вместо себя другие имена, вот и все дела! Имел бы пусть небольшой, но постоянный круг читателей, состоявший их серьёзных мужчин, освободившихся из мест заключения по 117-ой ещё советской статье. И был бы доволен жизнью.
         И почему я не брал пример с наших классиков? Стоило им подойти к эротическому эпизоду, как они тут же ставили три точки и не заморачивались. И после этого их имена навечно заносились в школьную хрестоматию.
         Между тем проклятый вопрос читательницы не выходил у меня из головы. А, действительно, «как такое могло случиться?».

         "Женщина ведь только тогда ведётся на любовь, -- размышлял я, -- когда этой самой любви нет в её жизни, нет в её семье.
Но женщина не может жить без любви. Без любви она погибнет, задохнётся как рыба, выброшенная на берег. Так уж она устроена, так уж её слепили на небесах...
         Удивительно, как она чувствует дыхание любви! Вроде бы ещё ничего нет, а её уже охватывает беспокойство!
Она уже чувствует приближение… Нега жизни пропитывает каждую её клеточку. Поймав попутный ветерок, её душа, расправив крылышки, летит навстречу своим желаниям, купаясь в розовых облаках... И по-другому она жить не может!
Ей, как маленьким детям, необходимо, чтобы её брали на ручки, необходимо тепло и ласка...
         Погладишь её по головке, прижмёшь к груди, одаришь ласковым взглядом -- и в её глазах загорится радость.
Она ходит счастливая весь день, улыбается без причины. И сама не знает, почему она такая счастливая!.."


         Рядом с памятником Чайковского я увидел женщину в чёрном плаще и в чёрных очках. «Странно, -- подумал я, -- солнца давно нет, наступили сумерки, а она в чёрных очках?».
         Мы поздоровались и ещё раз представились друг другу. А когда присели на скамейку, она, ни слова не говоря, вытащила из кармана пистолет и направила его на меня. Жерло воронённого ствола смотрело прямо мне в грудь.

         Сначала я не поверил своим глазам, думал, что это розыгрыш. Но когда она уверенным движением взвела курок,
я понял, что это не шутки. У меня похолодела спина, предательски задрожали колени и зашевелились уши. Так всегда бывает, когда мне страшно.
         -- Это незаконно убивать невинного человека! -- с трудом произнёс я.
         -- Для женщин закон иногда делает исключения, –- уверенным тоном произнесла она.

         Я понял, что меня собираются убить.
         -- Но за что!! -– невольно вырвалось из моей груди.
         -- А будто сами не знаете, -- спокойно ответила она. -- Вы покусились на самое святое для каждой женщины.
На семью и брак, забыв, что именно в семье рождаются дети. Пощады вам не будет, не надейтесь! Я отомщу вам за всех женщин сразу. Я больше не намерена терпеть такое издевательство над нашим полом! Я вынесла вам приговор! -- железным тоном отчеканила она...

         -- Я ещё неопытный автор, недавно начал писать, -- дрожащим голосом пролепетал я. -- Не всегда удаётся правильно выразить свою мысль. Возможно, вы меня неправильно поняли?
         -- Всё я правильно поняла! -- угрожающим тоном сказала она. -– Не надо прикидываться таким наивным, пиджаком! Будто вы не знаете, что семью можно разрушить одним только словом, а вот чтобы построить семью, требуются годы напряжённого труда. И обычно этот каторжный труд ложится на хрупкие плечи одних только женщин.

      -- Я давно собирался написать роман о верных жёнах и непьющих мужьях, -- проборматал я. -- Просто времени
не хватало...
         Женщина на секунду сняла очки, её взгляд словно рентгеном прожёг меня насквозь. Я понял, что она не верит
ни одному моему слову. "Вот так попал в переплёт! -- мелькнуло в голове. -- Теперь мне хана!.."

         -- Я имею право на адвоката, -- жалостливо произнёс я.
         -- Только не в этот раз! -- парировала она.
         -- Но у меня не выплачен кредит за машину.
         -- Вам же лучше, не придётся деньги отдавать!
         -- Я не успел написать завещание. У меня есть внебрачная дочь. Я хотел бы переписать на неё квартиру.
         -- Об этом надо было раньше побеспокоиться.

         Вот уж никогда не думал, что придётся так бесславно умереть. Как же всё это нелепо и глупо. А бабы они такие!
Мне бы этого не знать! Коли попала шлея под хвост –- их уже не остановить!
         Кровь вскипела в мозгу. Я лихорадочно искал оправдание, мысленно за секунду перелистав всего Станиславского.
Мне ничего не оставалась как ухватиться за последнюю соломинку.

         -- Эта комедия –- лишь вступление, небольшой пролог к основной части Сказки, -- пытался вывернуться я. --
Во второй части этот альфа-самец, замред, получит по заслугам, его вызовут в райком на ковёр, а затем уволят за аморалку,
с волчьим билетом!

         И все эти лахудры огребут по полной! -- убедительно вытаращив глаза, продолжал я, -- можете не сомневаться!
Они раскаются и будут на коленях ползать перед своими мужьями, выпрашивая у них прощение. А в воскресное утро
с паперти первыми ворвутся в храм, чтобы замаливать свои грехи. К концу службы служители будут буквально насильно выталкивать их оттуда, настолько они войдут в религиозный экстаз.
         Я всех этих распутных баб отправлю в монастырь! Будут рыдать и рвать на себе волосы до конца своих дней.
Я им покажу кузькину мать! Они узнают, что значит покушаться на наши устои!..

         В конце этой тирады я попытался взять себя в руки и срывающимся голосом произнёс: «А вы кто?».
         -- Если вы про работу, -- слегка опустив очки, ответила она, -- то я главный патологоанатом Мариинской больницы.
Так что, я думаю, нам вскоре снова придётся встретиться, но уже, так сказать, в неформальной обстановке.
         Душа моя ушла в пятки! Я оцепенел от страха! Я почувствовал, что на снисхождение мне рассчитывать
не приходится...

         Вдруг она нажала на спусковой крючок, я отчётливо услышал щелчок. Я мысленно попрощался с жизнью, закрыл лицо руками.
Сердце моё остановилось…

         Но звука выстрела почему-то не прозвучало. А вместо пули из жерла пистолета вылетало ровное голубое пламя,
как из газовой горелки. Свободной рукой женщина достала из сумочки зелёную пачку Салем и, вытащив из неё длинную дамскую сигарету, закурила. Сизые струйки дыма потянулись к небу.

         -- Это что… за-жи-гал-ка!! -- не верил я своим глазам. У меня задёргались веки и начался нервный тик.
         -- Вальтер. Немецкое качество. Осечек не даёт, -- отогнав ладонью дым от лица, кивнула она. И видя мой недоумённый взгляд, добавила:
         -- Вы же постоянно разыгрываете нас читателей, особенно женщин. Выходит, вам можно, получается, а нам что, нельзя?.. А у нас тоже, между прочим, есть чувство юмора…
         Я часто и тяжело дышал, с трудом переводя дыхание. Сердце как сумасшедшее билось в груди.
Как же я опростоволосился! Зажигалку в натуральную величину принял за настоящий пистолет.

         -- Правильно говорят: к старости все Дон Жуаны -- женоненавистники! -- сняв очки, продолжила она меня распекать.
Дама размахивала руками, стараясь громко выкрикивать каждое слово. Она ещё долго обвиняла меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, а под конец пригрозила.
         -- И зарубите себе на носу, мелкий пакостник! В следующий раз, если я только увижу очередной пасквиль на наших прекрасных женщин, я приду уже со своим наградным пистолетом!
         В её глазах сверкнуло самое настоящее бешенство. Она встала со скамейки и, не прощаясь, твёрдым, решительным шагом направилась к выходу...

         Лишь когда её силуэт скрылся за оградой Таврического сада, я смог облегчённо вздохнуть. Почему-то мне вспомнился актёр, убедительно сыгравший роль негодяя и подлеца. Его игра произвела настолько сильное впечатление
на публику, что один из зрителей не выдержал и просто застрелил этого негодяя (то бишь актёра) прямо на сцене.
         Пожалуй, это высшая оценка нашего творчества, о которой можно только мечтать! К тому же не придётся платить
за стремительно дорожающую эвтоназию.
         Теперь, после этого вечера, каждый раз выходя из дома, я с опаской оглядываюсь по сторонам...

3. 2018 год. СПб.

=================================================

            рецензии

            Всё замечательно изложено, понятно, интересно, особенно гл.11 День строителя и гл.18! Прозрение.
Словно самим автором пережито...до каждой мелочи, до каждой детали..,не возможно так сфантазировать. Прекрасный жизненный опыт чей-то послужил фантастическим сюжетом для написания!
            Любовь Киблер 02.07.2020

            Вы угадали! Я 10 лет уговаривал одного известного журналиста (Казанова питерский) рассказать мне эту историю, к сожалению, он отказывался, под тем предлогом, что сам хочет об этом написать. Но из-за огромного количества любовных связей у него для этого так и не хватило ни времени, ни сил.
            Наконец, на Серафимовском кладбище он расчувствовался и, закусив водочку огурчиком, поделился со мной кусочком своей жизни.
            Меня этот сюжет долго мучил, не выходил из головы. Да сюжет не мой. Но ведь и Гоголю подарили сюжет Ревизора.
Моя тема -- природа женской сексуальности (но без пошлости). И я не мог пройти мимо такого подарка судьбы. Мне кажется, прочитав Сказку, женщины лучше станут понимать свою чувственную природу; а те из них, кто обладает чувством юмора, смогут даже немножко посмеяться над собой.
            Кстати, Полухина упрекнула меня в том, что я не берегу её время, и что она вынуждена дочитать до конца и не жалеет об этом.
            Что касается "Лошадки" , то её быстро прикрыли. Организаторов привлекли.
            А. Жунин