Николай Петрович остановился, прервал свой рассказ. Подойдя к окну, открыл его, постоял, подышал. Борис обеспокоенно посмотрел на него, спросил:
- Тебе плохо? Дать таблетку?
Продышавшись, Николай Петрович отозвался:
- Да уж чего хорошего? Рассказывать все это, и ощущать какой же я все-таки мерзкий человек. Но многое исправить уже нельзя, хотя я и постарался в последние годы это сделать.
И попросил, вернее даже приказал:
- Сделай мне кофе и принеси лимон.
Рассказ отца Бориса тоже взволновал, ему было не по себе. Он прошел на кухню. Жужжание кофемашины несколько отвлекло от неприятного рассказа отца. Поставив на небольшой поднос две чашки кофе, лимон на небольшой тарелочке, вазочку с печеньем, он отнес все это в гостиную и поставил на журнальный столик рядом с креслом, в котором сидел отец. Борис хотел слышать продолжение рассказа, ведь отец так и не ответил, почему он поступил так и ним и с Иринкой.
Некоторое время они пили кофе, потом отец продолжил свой рассказ:
- Когда ты родился, я не испытал никаких отцовских чувств, как, впрочем, не испытываю их и сейчас. Ощущение обиды на твою мать тоже не проходило. Ведь она фактически обманом затащила меня в постель, воспользовавшись моим состоянием. Но ломать свою карьеру, разводиться с твоей матерью мне даже в голову не приходило. Я не мог себе позволить, чтобы, как раньше говорили, из-за « аморального облика советского человека» я оказался снова никем. Прошло пять лет и друг моего тестя Иван Михайлович, который, собственно, устроил мне по просьбе тестя перевод в обком комсомола, взял меня в обком партии своим заместителем. Да, я стал карьеристом. Но каждое продвижение по службе позволяло улучшить материальное состояние семьи. Проработав в обкоме несколько лет, я получил ту квартиру, в которой я и сейчас живу. Я старался проводить на работе как можно больше времени. Идти домой не хотелось. У меня появилась просто какая-то брезгливость по отношению к твоей матери. Лечь с ней в постель я мог лишь после хорошей порции спиртного. Иначе не мог, противно было. Ее чувства ко мне к тому времени тоже прошли. Я не упускал случая провести время с любовницами, а позже узнал, что и у нее стали появляться любовники. Но мне было все равно. Твоя мать никогда после нашей женитьбы не работала. Все свое время она посвящала парикмахерским, магазинам, в общем, старалась хорошо выглядеть, хотя при ее внешних данных это было не так просто. Тобой она не занималась вообще. Чтобы ты не чувствовал себя этаким «детдомовцем в семье», я был вынужден заниматься тобой, хотя и без большой охоты.
Николай Петрович снова прервался.
- Налей-ка еще кофе.
- Много не будет? После выпивки?
- Нормально. Старая закалка еще осталась.
Борис сходил на кухню, принес отцу еще одну чашку кофе. Отпив из чашки, Николай Петрович продолжил:
- В середине восьмидесятых Иван Михайлович неожиданно перешел на хозяйственную работу в горисполком. И должность была пониже, и оклад поменьше. Многие тогда не поняли его поступка, в том числе и я. Но он был осведомленнее нас. Как-то он пригласил меня на дачу и там у нас состоялся очень непростой и откровенный разговор. Он предложил мне снова быть его замом, заниматься коммунальным хозяйством города. Я сразу хотел отказаться, там более, что в обкоме я занимал бывшее его кресло, но он меня остановил:
- Коля, прежде хорошо подумай. Я ведь не враг себе, но я ушел из обкома потому, что скоро могут грянуть большие перемены. Об этом мне шепнул один хороший знакомый, который весьма компетентен. А городское хозяйство, оно всегда будет. Людям всегда будут нужны свет, тепло, вода. Так что хорошенько подумай.
Иван Михайлович оказался прав. Еще до того, как все стало рушиться, я уже сидел на «теплом местечке», при должности. Мы к тому времени уже фактически перестали жить с твоей матерью как муж и жена. Она не вмешивалась в мою жизнь. Ей было вполне достаточно того, что официально она была женой чиновника с не самой маленькой должностью и соответствующими доходами, и я ее обеспечиваю. Отец ее к тому времени скончался, и надеяться ей было больше не на кого. Я не вмешивался в ее жизнь, хотя подозревал, что мне приходится содержать не только тебя и твою мать, но и ее любовников. Но меня вполне устраивал такой расклад. У меня тоже были то одна женщина, то другая, но все это было не то. Так бы и менял я, наверное, женщин одну за другой, если бы не встретил Ирину.
В первый раз я увидел ее в школе, когда приезжал по вызову директора из-за твоей безобразной учебы. Увидев ее в коридоре школы, я был настолько поражен тем, как она походила на мою любимую Танюшку, что первой мыслью было – уж не Танина ли это дочь? Навел справки, узнал, что у нее есть только мама, но ее зовут Аня, а не Таня. Я влюбился в эту девочку без памяти. Нашел способ познакомиться с ней. А потом все завертелось. Да, я соблазнил ее, еще несовершеннолетнюю. После того как Ире пришлось сделать аборт, я имел разговор с ее мамой и пообещал, что никогда их не брошу, материальных проблем они знать не будут. И Иринкина мама согласилась на эту сделку. Годы тогда были лихие и материальное благополучие много значило.
Но потом Ира окончила школу, поступила с моей помощью в университет. Она превратилась в эффектную девушку, и поклонников у нее было много. Я понимал, что Ирина может увлечься кем-либо из них и уйдет от меня. Я не мог допустить этого. Но и развестись с твоей матерью, чтобы жениться на любимой девушке я тоже в тот момент не мог. Это сейчас у нас даже президенты разводятся. А тогда развод мог серьезно повлиять на репутацию, в конечном итоге – и на бизнес тоже. Вот тогда я и уговорил Иру выйти замуж за тебя. Когда я ей предложил это в первый раз, она, глядя на меня, покрутила пальцем у виска:
- Ты что, Коля, совсем с ума сошел? Вроде еще не старый мужчина, а с головой уже проблемы.
- Ириша, ну ты же знаешь, как я тебя люблю. Я не хочу тебя потерять. Ну, не могу я сейчас развестись, не время. Год-два проживете, потом разведетесь. Я к тому времени тоже разведусь. И тогда мы сможем жить вместе. А пока мы с тобой все равно будем встречаться. А своего олуха я устрою на такую работу, где он как можно чаще будет уезжать в командировки.
Иринка покачала головой:
- Нет, ты точно больной на всю голову.
Вот такой разговор состоялся у нас с Ириной накануне той командировки в Москву, когда ты познакомил меня с Олей. Да, я был взбешен. Мне было абсолютно плевать и на тебя, и, тем более, на эту абсолютно незнакомую и не нужную девчонку. Я был зол и на нее и на тебя, хотя видел, что вы действительно любите друг друга. Но какое мне было дело до вашей любви, если я мог потерять свою Ирину!
Николай Петрович снова сделал передышку. Он потихоньку пил кофе из чашки. Воспользовавшись паузой, Борис задал вопрос, который мучил его:
- Слушай, а ты не ревновал ее ко мне? Ведь ты же знал, что я буду спать со своей законной женой в одной постели. И ты все равно решил женить меня на Ирине?
Николай Петрович поставил чашку на столик и как-то истерично хохотнув, ответил:
- Я не ревновал?!! Да каждый раз, когда я видел вас вместе, я готов был убить тебя! Останавливало меня лишь то, что я сам все это затеял. А самое главное – Ира продолжала встречаться со мной, она все равно оставалась моей женщиной. Мне удалось уговорить Иру познакомиться с тобой, а потом и выйти за тебя замуж лишь после того, как я купил ей бутик и салон красоты и дал денег на ведение бизнеса. Хотя бизнесвумен из нее оказалась так себе, это надо честно признать. Да, я по сути купил Иру, но я ни о чем не жалею и считаю, что я поступил правильно.
- Нет, Ирина была действительно права. Ты болен на всю голову. Ну, а почему же ты не развелся, как и обещал через год или два, а ждал столько лет? Ведь получается, что ты и Ирину обманул.
- Да, и ее обманул. Но тогда был старый губернатор, а он – человек советской закваски и не поощрял, когда «старые козлы» женятся на молоденьких девушках. Да и бизнес мой был не совсем стабилен, только набирал обороты. Вот и ждал подходящего момента.
- Ну, что же, поздравляю, дождался!
Николай Петрович бросил на сына недоумевающий взгляд и спросил:
- Чего дождался?
Довольный тем, что он может удивить и даже унизить отца, Борис достал из ящика шкафа и бросил на стол фотографии.
- Это что?
- А то, чего ты так боялся и из-за чего разрушил мою жизнь. Это то, как Иринка изменяет и мне, и тебе! Любуйся!
Николай Петрович взял фотографии, некоторое время задумчиво рассматривал их. Борис ждал от отца истерики, громких выражений, но он только поиграл желваками на скулах и стал задавать вопросы:
- Что за мужик? Вроде где-то видел, но не могу вспомнить.
- Это муж Иринкиной подруги Маши Андрей Ершов.
- Андрей…Андрей Ершов. Что-то такое мелькает… Вспомнил. Крепкий невысокий мужичок. Он, вроде, садовод.
- Да, у него сад. Но он не садовод, а хозяин сада.
- Ясно. И давно у Иры с ним роман?
- Не знаю. Думаю, недавно.
Николай Петрович сложил фотографии в стопку, постучал ими тихонько по столешнице и, наконец, произнес:
- Это надо немедленно прекратить. Я поговорю с Ирой, но и парня надо наказать. Это ему так просто не пройдет. Иринку я понимаю. Она уже давно укоряет меня, что я не исполнил своих обещаний. Скорее всего, она устала от этой ситуации и решила избавиться от нас обоих. Этого допустить нельзя.
Борис усмехнулся, отец есть отец, сразу улавливает суть.
- Да, надо наказать. И наказать так, чтобы ему долго икалось. Я вот что предлагаю: надо его бизнеса лишить, он ему очень дорог.
Теперь уже Николай Петрович хитренько, с усмешкой посмотрел на сына:
- А ты-то чего кипятишься? Теперь ты все знаешь, понимаешь, что твоя жена тебе всегда была не верна. Не все ли равно тебе, с кем она тебе изменяла? Важен ведь факт, а не конкретное действующее лицо.
Борис даже поперхнулся кофе, который он допивал в этот момент. Нет, этот старый лис просчитывает варианты со скоростью компьютера! Сразу понял, что не только в Иринке дело. А Николай Петрович продолжил:
- Что молчишь? Давай уж, все выкладывай. Я ведь вижу, что дело не только в измене твоей жены.
И тогда Борис решил идти напролом:
- Ты прав. Есть и другие интересы. Материальные.
Еще раз, взглянув на Бориса, Николай Петрович задумчиво произнес:
- Все-таки прав был Яков Павлович.
- А именно? В чем он был прав?
- Он как-то встретил меня и попросил поговорить с тобой. Он подозревал, что ты берешь взятки. Берешь, осторожно, по-тихому, через третьих лиц, и уличить тебя пока было не в чем, но можно ведь и проколоться. Я ему не поверил. А он был прав. Да?
- Сейчас это не важно.
- Так чем же тебе не угодил бизнес Андрея Ершова?
Борис неопределенно пожал плечами.
- Мне его бизнес абсолютно не мешает. Но одному моему хорошему знакомому очень приглянулась земля, на которой находится сад. Он хотел бы построить там коттеджный поселок элитного типа. Я туда ездил, смотрел участок. Место действительно замечательное. Красиво там. Рядом с участком речка течет, в зарослях ракитника птички поют.
- Ты, птичка, мне тут про красоту не пой! Есть ли смысл с этим делом связываться? Не за копейки же, да и не за рубли рисковать. Стоит ли?
Поняв, что отец уже, в принципе согласен, Борис глубоко вздохнул, улыбнулся уголками рта:
- Стоит. Очень даже стоит.
- Хорошо. Дай немного подумать. Налей мне еще. И позвони Виктору, пусть через полчаса подъезжает за мной.
Обеспокоенный тем, что отец сегодня уже итак достаточно много выпил спиртного, да после этого еще и две чашки кофе, Борис, уже подойдя к бару, спросил:
- Ты не переборщишь сегодня? Завтра болеть не будешь?
Николай Петрович вспылил:
- Мальчишка! Да я еще тебя перепью и назавтра буду «как огурчик». Рано ты меня в старики записал!
Больше не возражая, Борис налил полстакана неразбавленного виски и поставил на столик перед отцом. Затем позвонил водителю отца и попросил его приехать через полчаса. Присев на диван, он искоса поглядывал на отца. А тот в абсолютной тишине небольшими глотками пил виски. Было заметно, что он напряженно думает. Так продолжалось минут двадцать. Борис боялся пошевелиться. Он все еще боялся, что отец может отказаться принять участие в этом деле. Когда уже тишина начала ему казаться гнетущей, отец, наконец, заговорил:
- В общем так. Я все обдумал. Я тебе помогу, есть у меня кое-какие рычаги, кой-какие связи. В следующие выходные встретимся, обговорим все более детально. Собери мне максимально всю информацию, по возможности документы, которые имеют отношение к этому делу. Но у меня для тебя тоже будут условия. Во-первых, ты с сегодняшнего дня не будешь больше спать с Ириной. У каждого из вас будут отдельные спальни. Свои проблемы с женским полом будешь решать сам. Заводи хоть любовниц, хоть рабынь, но Иринка – только моя женщина. Пока все это дело не выгорит, будешь жить там, где живешь. А как только у нас будет хоть примерный срок решения этой проблемы, ты из этого дома съезжаешь. Этот дом я купил для нас с Ириной, а не для тебя. Квартиру я оставлю твоей матери. Перед тем, как съехать, разведешься. Я к тому времени тоже разведусь с твоей матерью. Действительно, пора все поставить на свои места. Деньги, конечно, важны, но не они в жизни главное. Кстати, что касается денег. Все расходы будешь оплачивать сам, я не вложу ни копейки. Договаривайся со своим знакомым, как вы будете эти расходы делить. Это не мое дело. Лишних подробностей я знать тоже не хочу.
За окном раздался гудок автомобиля.
- Вот и Виктор приехал. Поеду я домой. Убери фотографии подальше, они могут еще пригодиться. Да, и уничтожь этот твой « фильм».
Борис собрал фотографии, снова убрал их в шкаф. Николай Петрович пошел к выходу, но уже у двери остановился, обернулся.
- Да, и не надейся, что все это решится быстро. Дело очень непростое. Может год уйти, а, может, и больше. Так что хорошо подумай, как будешь жить дальше, пока у тебя есть время. Ладно, пока.
Николай Петрович вышел, а Борис подошел к бару, налил себе хорошую порцию спиртного, но он предпочитал коньяк. Сев в то кресло, где недавно сидел отец, он пытался осмыслить все то, что он сегодня услышал. Но голова просто пухла от такого количества новой информации. Он был рад, что отец ему поможет, но все остальное…