(«никто не бывает так умён, как сам о себе мнит»)
...
В ЦИПе всё было прекрасно. До поры до времени.
Камера небольшая, но уютная. Вода только из-под крана. Горячей нет, но для питья сгодится, тем более что другой нема. Туалет-очко со сливом, бактерио-образующий, но есть заслонка в виде железной калитки. Так что приемлемо. Свет горит весь день, а на ночь включается одна лампа. И если накинуть на глаза полотенце, то темно. Самое главное - в камере приоткрывалось окно. С помощью пластиковой линейки, которую оторвали от лавки и ею можно было ткнуть в окошко и оно приоткрывалось. А свежий воздух это жизнь. В камере трое двухъярусных нар. Стол, тумбочки и две скамьи. Чисто.
Зашёл. Дверь на засов. Оглядел. Насчёт того, что в хате надо представляться, я ту процедуру пробросил. Во-первых, я в тюрьме самый старый, хоть и хорошо выгляжу. Во-вторых, плевать я хотел на «уголовные» порядки, поскольку сижу по «административке». В-третьих, и так устал. Увидел свободную койку наверху и к ней. Вещей у меня никаких, а на дворе четверг двадцать шестого ноября. Сел внизу под своими нарами, повел глазами по соплеменникам. Напротив, через стол парень молодой сидит. Рядом со мной на койке мужик благообразного вида. Слева на нижней кто-то развалился и над ним сверху на меня другой человек зырит. Дверь снова открылась, все вскочили «в руки за спину» и в камеру ввели еще одного. Теперь полный комплект. Все в сборе. Меня спросили:
- Политический?
- Типа?
- Где взяли?
- На марше пенсионеров
- Значит политический
Спорить не хотелось. Продолжаю сканировать.
- Сегодня этап на Жодино. Могут отправить?
Это я спросил у публики.
- Вряд ли. Наверно здесь досидишь
- Курить есть?
Без ответа. Ну и ладно.
Первым взял слово Леша. Это тот молодой человек, что напротив. Я у него под кроватью два узла набитых заметил, а это значит, что он успел передачи ранее получить, а это, в свою очередь, значит, что давно сидит.
- Я здесь уже сорок пять суток
- Сколько?
- Сорок пять
- Как это?
- Каждый раз как срок к концу подходит, мне новый протокол доносят. И еще на 15 суток продлевают. Завтра будет сорок пять, а они пообещали, что мне опять протокол придёт
- Адвокат есть?
- Есть. А толку? Их сюда не пускают, да и бесполезно все это. Все решения суда уже заранее проштампованы
- Это я видел
- Тут одна девчонка с августа месяца сидит и никаких подвижек
Нижняя полка слева вступила в беседу
- Не верь, не бойся, не проси, - я ж тебе говорил, Леха. Выйдешь завтра
- Я уж и не верю
Дааа, дела тут. Жалко парня. Вроде как держится, а скис внутри. Так человека и замучить можно. Не дай бог. Леша закончил физико-математический в Москве, а взяли его на марше. Забрали телефон и внутри обнаружили фотографии с других маршей. Вот и добавляют за каждый марш по пятнадцать суток. Они теперь народ снимают и прогоняют лица по программе, если находят совпадение то садят. Тот, кто с нижних нар напутствовал оказался Васей, единственным сидельцем не по политике. Васе было около шестидесяти и он был завсегдатаем на Окрестина. Он знал продольного Михалыча, а остальных служащих тюрьмы считал недоносками. Согласно им же выдуманной легенде, сидел он за долги: в первый раз когда попал ему выставили счёт и он его не оплатил, с тех пор Василия садят за долг тюрьме, он не платит так как нечем и его опять за это садят. Короче, «сел, вышел, в тюрьму» - смотрели мы это кино, а я так думаю, что Вася на зимовку сел. Полярник он. Мужик, в принципе нормальный. Он не за тех и не за этих. Неформал в формате, таким ни одна власть ни люба и ничего хорошего от перемены мест слагаемых они не ждут. И не дождутся.
Игорю Иванычу пятьдесят шесть и пятнадцать суток. Работник охраны метрополитена. Но два дня как безработный. На работе когда узнали, что он на Окрестина, сразу выслали делегацию в тюрьму. Их, на удивление, пропустили внутрь и Игорь написал заявление об уходе. По добровольному согласию сторон. Даже при этом еще не будучи осуждённым.
Серёга был помечен. Это означает, что его облили при задержании красной жидкостью, дабы пометить как координатора. Потому что тех, кто говорит на мове помечают белыми крестами. Такое вот у властей красно-белое отношение к происходящему.
Володя шёл домой из магазина с виски. Он с Красной Горки. Взяли его с другом у метро. Ему - пятнадцать, его товарищу - 25. Суток соответственно. За одиночный пикет. За то, что махал бело-красным флагом в дневное время. А взяли в 23.34, чем он очень гордился. У Володи своя строительная компания и он на жизнь не жалуется. Человек оптимизма вкупе с харизмой.
Теперь немного пробегу вперёд. Лешу выпустили и он аж всплакнул. На его место привели другого Лешу. Кроме того, на три дня на пол подселили Олега по бытовухе. Занятный хлопец. Работник вещевого рынка, умница и борец за счастье. Новый Леша был в прошлом инженером на электро-механическом, но уволился в знак протеста, поскольку не был согласен с планом производства оным предприятием «Рубежей» и щитов для войск МВД. Еще он очень любил Машу и пообещал нам, что женится. Она того достойна - мы всей камерой наблюдали через прорезь, как она старалась передать передачу. А их только по четвергами и от близких родственников берут. Маше удалось, Леша плакал, камера вечером хорошо поела. Передачи в тот день все получили. Кроме одного. Того, который иностранец.
Наступило третье декабря. Послезавтра Володя выходит в 23.34, в воскресенье я, в понедельник Серега и Игорь. Леше на свободу в следующую пятницу. Я даже расслабился немного в ожидании. Мечтать стал о кофе. Отжиматься от пола принялся. Две книжки прочитал (Акунина «Пелагея и черный монах» и Хейли «Детектив»). Проглотил фактически. И попросил ещё. А зря. Не надо было. Ой как зря... Не загадывай, да не сбудется. Так оно и случилось.