Когда мне было девять лет, мама привела меня в Свердловский Дворец пионеров, где на втором этаже размещались два зала-кабинета шахматной школы.
В неё я и ходил заниматься два раза в неделю. И в ней понемножку дорос до второго юношеского разряда. А еще через два года до второго взрослого.
В школе с нами занимались Чернин, Терентьев , Соловьёв Потом ки ним присоединился Орест Аверкин.
Михаил Сергеевич Соловьёв был большим другом и товарищем по работе со сборной с Виктором Голенищевым из Северодвинска! Да! Тогда Северодвинск и Свердловск активно сотрудничали! Возможно благодаря именно этой связи однажды к нам прибыл провёл с нами три часа гроссмейстер Ратмир Холмов. Это был самый первый мой опыт общения с большим мастером шахматной игры. Событие незабываемое. Среди прочего – сеанс игры, разбор партий, рассказ о староиндийской защите – Ратмир Холмов поведал о довоенном шахматном Архангельске, в котором у него был первый разряд. Точная фраза запала мне в память навсегда: «Вот так мы там и варились в своём собственном котле перед войной».
Русский человек крепок задним умом.
Знать бы мне всё, что случится после!!!
Я бы забросал его удивительнейшими вопросами!
О Петрове!
А Спехине!
О Яне Германовиче!
О Голенищеве!
Но к Архангельску я не имел ни малейшего отношения.
Слова «Северодвинск» просто ни разу не слышал.
И я не спросил даже о Балабине!
И всё-таки личная встреча в сеансе с самим Холмовым, завершившаяся быстрым и красивым разгромом моего хилого построения запала мне в сердце.
Словно предчувствуя!
Словно предощущая!
У нас в шахматной школе, как и полагается, висели портреты чемпионов мира от Вильгельма Стейница до Тиграна Петросяна включительно!
Алехин умер за шесть лет до моего рождения. Ласкер и Капабланка ушли еще раньше. Понятно, что Стейниц умер еще до рождения моего отца. А вот следующие портреты показывали здравствовавших на тот момент маэстро: Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян. К моменту моего расставания со школой прибавился портрет Спасского.
Со мной вместе занимался мальчик Ваулин и мелькала порою в залах фигурка девочки Сауниной. С Ваулиным мы играли практически на равных, но не дружили и почти не общались. В дальнейшем он стал-таки гроссмейстером и таким образом он был на самом деле вторым известным мне лично большим мастером. Люся Саунина получила звание, которого заслуживала с самого начала, только в 2005-ом году. Но с ней мне довелось пообщаться на протяжении нескольких десятков лет неоднократно и таким образом это первая женщина-гроссмейстер, известная мне лично! Ратмир Холмов родом из Архангельска. Саунина и Ваулин – свердловчане.
Таким был «старт».
В 1978-ом году я создал в сотрудничестве со Львом Михайловичем Фильчагиным свой второй в жизни шахматный клуб. Первый я создал в части в Приморье. Он был крошечный. Но турниры и мероприятия в нём проводились и Чатуранга уже была нарисована на стене маслом! В Архангельске я создал областной шахматно-шашечный клуб и на открытие пригласил гроссмейстера Евгения Андреевича Васюкова. В дальнейшем мы с ним общались не раз и не два, и он даже приглашал меня к себе, и показал сувенирные доски и фигуры, подаренные ему рядом зарубежных федераций. Евгений Андреевич стал первым московским большим мастером, с которым мне посчастливилось достаточно долго и весьма плодотворно и общаться, и даже сотрудничать.
В редакции «Советского спорта» появилось шахматное приложение, в котором работал гроссмейстер Игорь Зайцев. С ним мы пересеклись только однажды, но это был замечательный опыт общения с умнейшим образованнейшим интеллигентным человеком. Было это еще до открытия мерцающих шахмат и мы общались по поводу шахматной композиции, поскольку я активно составлял и «продвигал» свои творения. Тогда же я впервые увидел и Рошаля. У них был закуток в здании «Советского спорта», а помещение перед Военторгом появится много лет спустя. Тогда же, в 1978-79 годах я впервые посетил и редакцию «Шахматы в СССР» где мельком увидел Юрия Львовича Авербаха. Большой мастер казался мне тогда абсолютно недоступным Эверестом.
Между тем был еще один способ общаться с большими мастерами. Не видя их лично и даже пребывая на значительном удалении от них во времени. Этот способ был мне ближе всех остальных вместе взятых. Я зачитывался написанными ими книгами и статьями. Поначалу мне казалось, что книжечек немного, и что их все в принципе можно так или иначе осилить. Моя мама как раз по случаю купила где то четвёртый номер Югославского «Информатора». И, о чудо! Подписалась на него. Они выходили исправно и исправно доставлялись нам домой!
Уже в Архангельске я наконец осознал, что эти сборники партий и позиций – подлинное сокровище! Оказалось, что за ними гоняются! Их не могут достать! Это сверхдефицит!
Но это уже была сверхдобавка, бонус к моим книжно-журнальным изыскам. Основным поставщиком материала был рижский журнал «Шахс». Еженедельник «64» и «Шахматы в СССР» также баловали читателя общением с гроссмейстерами. Настольной книжкой у меня лично была «Сто партий» Пауля Петровича Кереса и «Международный турнир гроссмейстеров» Давида Ионовича Бронштейна. Сам турнир претендентов игрался когда мне не было и годика, книжечка вышла немногим позже. В 1992-ом году, если мне не изменяет быстро слабеющая память, я был представлен в помещении ЦШК Давиду Ионовичу лично!
Не знаю, бывает ли выше. Время от времени разные журналы устраивали разнообразные конкурсы. В 1975 году (или в 1974-ом, неплохо бы проверить, но…) был объявлен конкурс «Студенческим Меридианом»: «Сыграй как Карпов». Победителям была гарантирована личная встреча с Анатолием Евгеньевичем. Конкурс я выиграл, но находился на службе и меня на личную встречу не доставили. Так Анатолий Евгеньевич Карпов стал моим персональным личным должником: он мне должен личную встречу и партию уже сорок пять лет!!! Был ещё один конкурс: «Сеанс Ферзьбери» проведённый еженедельником «64». Я принял участие и совершенно случайно победил! Награда меня ожидала невероятная!
Немыслимая! Невозможная!
К Олимпиаде в Москве изготавливались медали. Процесс был такой: эскизы, утверждение, образцы, утверждение, отливка серии.
Образца было ровно три: золотой, серебряной и бронзовой. Естественно сами образцы изготавливались из какого-то особого сплава. Они прошли утверждение, с них была отлита форма. А что делать с образцами? И тогда Председатель Спорткомитета СССР передал все три утвержденных заготовки главному редактору газеты «Советский спорт», чтобы он мог поощрить своих активистов. Одну медаль распределял «Советский спорт», а две других отдал своим приложениям: «Футбол-Хоккей» и «64». Сейчас я понимаю, что в момент попадания медали в «64» судьба её была предрешена. Ни кому другому её и не могли передать. Только Ферзьбери лично! Несмотря на возраст он был в блестящей форме и прекрасно всё контролировал. Всё-таки сам себя он именовал скромно так: «Правая рука Берии». Так я стал обладателем главного приза: подлинной самой первой олимпийской медали Московской Олимпиады! В красивой коробочке из дерева, с прозрачной пластиковой крышечкой. В «полный рост» и «вес». Ведь именно с неё отливалось всё золото Москвы для 1980-го Мишкиного триумфа. Медаль мне вручал на Старом Арбате лично Борис Самойлович, доктор экономических наук, разработчик модели добычи Тюменской нефти! Автор книжки, переведённой на 47 языков мира! Автор, по книжечке которого я всю осень изучал комбинации и ловушки в Краснодаре! И он написал обо мне воспоминания! Человек, родившийся за 45 лет до меня! Отнести ли его к большим мастерам? Нет, гроссмейстер – это его литературный псевдоним. Но когда узнаёшь всё, чего он добился в жизни, сомнений нет – гроссмейстер жизни! Подлинный! Настоящий! Необыкновенный!
Ну а теперь самое время коротенечко перечислить тех из больших мастеров, с кем довелось общаться именно лично.
Первое место отдаю Бобби Фишеру. Он завершал свой век в Исландии и играл в шахматы по Интернету. В том числе и на нашем ресурсе «Берег». Именно там однажды мы и пересеклись. Мы сыграли три партии, во всех трёх я играл защиту Алёхина и во всех трёх он меня чудовищно быстро разгромил. После чего представился и закрыл окно общения. Как и полагается идиоту, я, не надеясь дожить до следующего вечера партий не сохранил. Вообще то они там вроде бы хранились, но вот сохранен ли тот архив или нет – понятия не имею. Я играл под своим любимым ником Surmico. Если выпадет счастье найти – не пожалеете.
Очень красиво!
Второе место в моём списке занимает естественно Анатолий Евгеньевич Карпов, у которого я сумел взять автограф в аэропорту, когда он прибыл после исторической победы в Багио. Подробности той истории я уже где-то описывал. Так или иначе, но личное общение состоялось.
Дав автограф он проиграл пари и меня наградили за эту операцию личным знакомством с Михаилом Нехемьевичем Талем, с которым мы были зарегистрированы, как «друзья» не где-нибудь, а в официальной регистратуре Совета Министров РСФСР, где он выступал с лекцией о событиях в Багио.
Третьим в списке не забуду упомянуть и Гарри Кимовича Каспарова, с которым лично мы общались по телефону и мама которого любезно приняла меня для переговоров в месте проживания в центре Москвы. Эту встречу я неоднократно описывал и повторяться не стану.
Согласимся, Фишер. Карпов, Каспаров,Таль – неплохой список для любого любителя шахматной игры.
После открытия Мерцающих шахмат моё общение с гроссмейстерским корпусом несколько расширилось. В частности довелось систематически общаться с Юрием Львовичем Авербахом, Николаем Владимировичем Крогиусом.
Пересеклись мы в приёмной у Крогиуса и со Спасским. С Борисом Спасским! Из чемпионов мира не забудем вспомнить и Александру Костенюк. Она сама вряд ли вспомнит, но в Екатеринбурге есть городской дендрарий, а по диагонали от него стоит старинный дом на углу 8-е Марта и Радищева. Вот в этом старинном здании на втором этаже в небольших комнатках была резиденция одной из новых тогда политических партий. И в ней мне посчастливилось пообщаться с девушкой, которая чуть ли не в 14 лет стала гроссмейстером. Через несколько лет она стала чемпионкой мира, а затем неоднократно бывала и у нас в Ханты-Мансийском округе. С учетом достижений Людмилы Фёдоровны Сауниной это уже семь чемпионов и чемпионок мира! И все они – большие мастера, то есть гроссмейстеры.
Теперь обратимся к слою гроссмейстеров рангом немного пониже. Претендент на мировую корону Давид Бронштейн.
Претендент на мировую корону Лев Полугаевский. Прикольно и то, что и меня и – потом уже! – Полугаевского тренировал один и тот же скромный мастер – Орест Аверкин!
Гроссмейстер Евгений Андреевич Васюков, о котором я уже упомянул.
Гроссмейстер Виталий Валерьевич Цешковский.
Гроссмейстер Александр Николаевич Панченко.
Гроссмейстер Анатолий Вольфович Вайсер.
Отдельно надо упомянуть архангелогородцев – гроссмейстеров Владимира Маланюка и Александра Иванова.
Особо подчеркну – это всё официально подтверждённые обладатели высшего шахматного звани
Если бы в фигурном катании присваивались аналогичные звания, что было бы и логично и верно по существу, то введя например норму: чемпион России – гроссммейстер мы бы уже имели таких гроссмейстеров как Липницкая. Тухтамышева, Медведева, Загитова… Это было бы справедливо, как справедливо было бы вводить для них гроссмейстерские надбавки к жалованию и к пенсии, и установление нормы выхода на пенсию, скажем в тридцать шесть лет.
Но мы отвлеклись!
Я уже неоднократно писал и говорил, что в стране имелась большая группа шахматистов гроссмейстерского уровня так никогда и не имевших шанса на получение этого звания.
Я назову несколько дорогих мне лично имён.
Борис Артемьевич Радевич. Шахматист экстра-класса, неоднократно выигрывавший первенства Архангельской области. Суперкубок Архангельской области, успешно представлявший областные и производственные коллективы на самых разных соревнованиях. Человек высочайшей культуры, редчайшего шахматного дарования, самобытного стиля мышления. По образованию – юрист. До прихода в наш АШШК – следователь! Собиратель бесценной шахматной библиотеки, в недрах которой возможно ещё таятся те четыре загадочные листочка, размноженные после получения разрешения от обллита о мерцающих шахматах. Он первый из шахматных профессионалов высшего уровня написал очень авторитетное заключение о мерцающих, которое не стесняется цитировать и Борис Самойлович Вайнштейн в своей книге. Именем Радевича названа одна из самых активных. Самых агрессивных дебютных расстановок в мерцающих шахматах!
Маэстро Сергей Гилев. Скромнейший кандидат в мастера в Екатеринбурге, которому понравилось выигрывать Open Аэрофлоты.
Отдохнув годик другой подпольный гросс скромно в статусе бедного любителя прибывает на очередную сходку и просто берёт первый приз. Немного, но на скромную жизнь до следующего набега хватает. Разумеется и играет и мыслит гроссмейстерски.
Владимир Николаевич Щепёткин. Игрок от Бога. Чемпион Союза (СССР!) по белоту! Где ему уступал Карпов с партнёрами. Владимир Николаевич знает наизусть Владимира Маяковского. У меня так знала Маяковского только моя мама. Так что я понимаю, какой это уровень.
Именно Владимир Николаевич возглавлял шахматную ДЮСШ в Архангельске.
Павел Михайлович Зарубин. Шахматист высочайшей культуры и фантастического комбинационного чутья. Гроссмейстером не стал по не зависевшим от него обстоятельствам. Всем словам в мире предпочитает свой плотницкий инструмент. Он Плотник. Мастер по дереву!
Ян Германович Карбасников. Великий создатель шахматной школы в Архангельске на улице Попова 1.
Отмечу еще три дорогих мне имени.
Которые не играли в силу гроссмейстеров, но были гроссмейстерами в воспитании юных талантов.
Владимир Тимофеевич Лисицын.
Георгий Метревели.
Геннадий Кремлёв.
Исчерпывается ли названными лицами круг моего шахматного общения? Разумеется нет.
Довелось плотно общаться с такими выдающимися авторами, как Е.Я.Гик, В.Хенкин, И.Линдер, А.Рошаль.
Довелось и общаться и играть с десятками шахматистов Архангельска, Новодвинска. Котласа, Перми. Екатеринбурга, Качканара, Нижнего Тагила, Челябинска, Киева, Севастополя, Адлера, Краснодара, Тюмени, Новосибирска, Владивостока, Хабаровска, Иркутска. Красноярска, Москвы. Ленинграда, Херсона, Минска, Бреста… Довелось поиграть и на Арбате. И на Невском у ног Екатерины Великой, и в десятках поездов и самолётов.
Шахматное общение в дороге вообще великая отдельная тема.
Я не назвал, хотя был должен упомянутб
Серёжу Забродина, с которым мы почти запустили шахматный ансамбль «Шахматрон» в АШШК,
Сашу Серёдкина, первого с кем я сыграл в сеансе одновременной игры в Архангельске на Дне физкультурника летом 1975-го года,
Серёжу Колтунова из Котласа, с которым мы не узнали друг друга в ЦШК спустя десятки лет
Лукинских великого собирателоя шахматных задач и этюдов в коллекции которого хранилось более двух миллионов. Записано всё было по его системе так, что он умудрялся быстро разбираться с плагиаторами чужих произведений!
Ивановских – шахматного композитора, который много лет активно распространял искусство шахматной композиции и сам был великим мастером составления задач и этюдов
Алёшу Кремлёва – моего второго Ученика и большого друга. Он лучше всех понимал творчество Ильи Кормильцева. И ушли они почти одновременно в возрасте 47 лет.
Не назвал Бронислава Прокопьевича Коркина – великого любителя блица со звоном, остроумнее которого я так больше никого и не встретил.
Не назвал Михаила Порфирьевича – который учил меня шахматам на Крауля 104 далеким весенним вечером 1967-го года. А мало кто понимал шахматы так как он.
Не назвал большого любителя Игры Георгия Михаийловича.
В 18 лет он потерял ногу под поездом. Шахматы были для него в его бухгалтерском уединении единственным лучом света. Он с отцом похоронен в Екатеринбурге вдали от всех родных. Ни мать, ни сестра не навещают ни его, ни его отца. А убиты они были в одну страшную ночь в Пионерском посёлке на Сулимова, 52. Когда-то давным-давно я водил его в садик. Теперь в этом здании Екатеринбургский Дворец шахмат созданный на средства Анатолия Евгеньевича Карпова.
Я пишу всё это и уже не боюсь ошибиться.
Ошибки можно подредактировать и подправить.
Я понимаю, что реально могу не успеть.
И боюсь именно этого.
Если, усталый путник, ты решишь преклонить здесь колени и отдохнуть в тени этого старого тополя, улыбнись ему!
Деревья намного мудрее нас.
И вода поднимающаяся по их капиллярам мудрее нас.
Они всё слышат, всё видят и всё-всё помнят.
Веками. Тысячелетиями.
И не нужно пытаться понять как ус троен этот мир.
Он устроен так не нами.
Потому просто улыбнись старому тополю.
И так ты улыбнёшься всем, кого я тут помянул.
И я пойму, что ты улыбнулся и мне.