Глава 19. Когда в жизни человека всё меняется

 
  Марина проснулась утром уже после восьми. Будильник почему-то не захотел её будить. Быстро умылась, кое-как заправила постель.
«Ну почему ты не прозвенел в семь! Что за безобразие!» - выговаривала она свои претензии слегка помятому кругляшу на тумбочке. Видимо прежние хозяева не раз наказывали упрямца, долбанув его в сердцах об пол. И, казалось, он внимательно слушал девушку, потому что не перечил и даже поддакивал, заискивая: «Тик-так», мол, «да, так….»
О завтраке и речи не могло быть!
   Вот уже три недели, как Марина устроилась на работу техничкой в   Комаргородском аграрном лицее в одном из его корпусов в усадьбе, построенной князьями Четвертинскими. Примерно в середине XIX века это имение отошло в собственность Николая Петровича Балашева, егермейстера Двора Его Величества.
Здание было очень старое и требовался ему капитальный ремонт, на который у скромного учебного заведения просто не было средств. Поэтому ежегодно его как-то снаружи подлаживали, внутри подмазывали, подбеливали, подкрашивали. И, если бы не добросовестное отношение к нему строителей 19 века, оно бы давно уже развалилось. Снаружи вполне можно было угадать замысел архитекторов: возвести строение в духе швейцарских охотничьих замков, фасады которого оформлены резным деревом, в стиле фахверк. С той поры к нему уже в советское время что-то пристраивали, что-то в нём перестраивали и, увы, конечно, портили.
   Фронт работ для Марины был примерно таким: расчищать с другими техничками территорию от ненужных вещей: книг, столов, стульев; убирать мусор, мыть полы, окна, подбеливать, подкрашивать. С чем, впрочем, она справлялась плохо, ввиду отсутствия опыта, необходимой в таких делах сноровки. Но, если честно, она старалась. И люди это видели. Ей повезло. Матом не ругали, а иногда, молча за ней подтирали, перекрашивали. В обед угощали домашними пирожками, варениками с черешней.
 
   Однажды в жизни человека может всё круто поменяться: ещё вчера ты спешила на студенческую пару, готовилась к зачётам, зубрила английскую грамматику, а теперь оказалась в другом государстве драишь пол и красишь стены…
   Её не раз спрашивали: «Що занесло тебе сюди, дывчина, яка проблема?»
Но Марина, хитро улыбнувшись, отшучивалась: «Несчастная любовь!» или, мол, «Так надо».
Когда устраивалась, директору, сказала, что ей нужна подработка и дешевое жильё во время академических каникул.
«Почему именно здесь, в Украине?»
«Давно мечтала побывать на родине отца». И она не обманывала.
  Всё началось полгода назад, когда на уроке домашнего чтения изучали отрывки из произведения «Айвенго» Вальтера Скотта. Тогда впервые зашла речь о геральдике и какую роль она сыграла в судьбе доблестного рыцаря. Кто-то предложил создать герб своего рода. Идея показалась интересной. Марина серьёзно задумалась, кем были её родственники. О маме вроде бы всё понятно: она из династии педагогов, а вот о семье отца ей мало было известно. Родителей его никто и никогда не видел. Знала, что они умерли, когда Сергею было 5 лет и что воспитывала его дальняя родственница, тётя Поля, которую он любил, как маму свою родную, и очень переживал, когда её не стало. Случилось это ещё до войны.
  Брак Сергея Николаевича и Валентины Афанасьевны был для него вторым. Первая жена умерла после 15 лет совместной жизни. Она, к сожалению, была бездетной. Поэтому Марину, своего долгожданного ребёнка, отец очень любил. Это папа привёл её впервые в секцию по плаванью, научил играть в шашки, шахматы, с ним Марина делилась всеми своими детскими огорчениями и маленькими победами. Был он по профессии военным. Ещё перед войной успел закончить Орджоникидзевское Краснознаменное пехотное училище, которое занималось подготовкой командиров для Красной армии. В сражении под Москвой проявил мужество, храбрость. Был тяжело ранен в руку и ногу. Год пролежал в госпитале в Новосибирске. И уже в звании майора с орденом «Красной Звезды» и медалью «За отвагу» был комиссован по состоянию здоровья в гражданские. Учитывая прежние увлечения спортом, Сергея Николаевича рекомендовали в военкомате для работы в сфере спорта. Так он стал директором стадиона. В День Победы отец надевал свою военную форму с наградами, и, казалось, все завидовали Марине, какой у неё папа красавец, статный, с офицерской выправкой!
  После его смерти девушка наотрез отказывалась принимать отчима. Понимала, что матери тяжело быть одной, но, когда видела «чужого дядьку» рядом с ней, ни о каких компромиссах речи быть не могло! Уходила из комнаты, убегала из дома, уехала учиться из родных мест, лишь бы не видеть «чужого дядьку».
  В тот вечер, размышляя о своей родословной, она просто наугад набрала в поисковике в Яндексе «род Балашовых», как выплыл «род князей Балашовых»!
Причём с гербом, его описанием, с родовым гнездом под Подольском… Марина помнила, что отец родом из Подольска.
   Когда девушка увидела фотографию Николая Петровича Балашова, она была поражена необыкновенным сходством князя с её отцом, Сергеем Николаевичем! Она достала фотографию папы и, вооружившись лупой, долго сравнивала черты лица, особенности фигуры обоих. Всё говорило о необыкновенном сходстве! Была ли это лишь какая-то зрительная иллюзия? Но тогда она поверила, что её прадедом мог быть Петр Николаевич Балашов, а дедом Николай Петрович, умерший в Париже.
  С этого момента у Марины появилась тайна, и всё в её мире стало меняться, потому что она смотрела на него глазами княжны Балашовой…
Однокурсницы обратили внимание на особый таинственный блеск в её глазах, на прямую спинку, грациозную осанку, достойные манеры и решили: «Влюбилась что ли?»
  Невозможно было долго молчать о своём великом открытии. Так однажды ночью под большим секретом обо всём узнала Наташа Елисеева. Новость ошеломила. Наташа закрутилась в простыню, как в плащ, изображая знатного кавалера и подхватила Марину на тур вальса.
  «Ладно тебе с ума сходить, Наташа! Я не знаю, что теперь с этим делать, а тебе всё нипочём!»
  Наташа успокоила: «Я познакомлю тебя с очень крутыми людьми, и они наверняка знают, что следует делать, если ты жил, жил обычным человеком, а потом вдруг просыпаешься с такой родословной…»
  Так Марина оказалась в обществе «Тайного знания», в котором ею сразу заинтересовались. Наташа, видимо, забыла об обещании держать в секрете её дворянское происхождение и неожиданно представила Марину «Верховному совету» общества «княжной Балашовой». Это показалось Марине преждевременным, но, что греха таить, весьма приятным действием…
  И тут к ней подошёл «сам» Виктор Павлович. Мужчина какой-то неопределённой внешности, роста чуть выше среднего, в очках с тонкой золотистой оправой. Была на его лице улыбка, что неизменно покоряет сердца уже опытных женщин. Взял руку студентки и прижал к своим узким губам.
  Холодом, пахнуло холодом в сердце… Вспомнились папины слова: «Ты слушай, дочка, сердце своё и голову не теряй!» «Что это, почему так холодно рядом с этим человеком?»- подумала она тогда.
  Марину приглашали на открытые религиозно-философские собрания. О том, что были ещё какие-то закрытые встречи, она стала понимать, потому что Наташа исчезала иногда неожиданно на ночь, просила «прикрыть» её и приходила лишь утром, уставшая до неузнаваемости. Однажды Марина поинтересовалась, что же Наташа делала всю ночь, но та поднесла палец к губам и шепотом сказала: «Это тайна».
«И всё-таки, расскажи!»-приставала Марина.
 «Чтобы знать больше, тебе придётся расстаться с этим», -  и она указала на золотой крестик с распятием на шее Марины.
 До сих пор никто не говорил ей открыто таких вещей, но она чувствовала, что члены «Тайного знания» как-то уж слишком пренебрежительно относятся к Богу. Нельзя сказать, что ей там не понравилось. Публика приходила какая-то особенная, не без лоска, с достоинством. Все они, как представлялось докладчиками, были «братьями» и «сестрами», «тружениками света», в любой момент готовыми отказаться от личного счастья ради «счастья человечества» и были «кирпичиками» их общего «храма справедливости».
  Признаться, не смотря на столь возвышенные цели, чувство родства никто к друг другу не испытывал и самого тайного знания пока никто не открывал. Знакомились с буддийской и египетской мудростью, оригинальной и непривычной. Было много мистики и тумана в тех историях, что им преподносились.   
  И теперь, то, что сказала Наташа о крестике, насторожило Марину. «Не бывать этому!»- решила она для себя. Крестили Марину в младенческом возрасте. В семье просто, без особых комментариев, почитали празднование Пасхи и Рождества Христова. Перед смертью отец неожиданно попросил позвать батюшку, чтобы исповедоваться. Пришёл молодой, но очень серьёзный священник. Все оставили их вдвоем, чтобы не нарушать тайну исповеди.  А потом отец говорил с Мариной о вере. Он лежал бледный и измученный болезнью, но с каким-то просветленным и успокоенным лицом.
«Держись, дочка, веры в Бога и тогда меньше ошибок наделаешь».
«Но почему твой Бог тебе не поможет теперь и не исцелит?»
«Видно время моё пришло предстать перед Господом. Все люди, к сожалению, умирают, дочка…»  Он тяжело дышал.
«Прежде ты мне никогда не говорил о Боге».
«Время такое было. Нельзя… И мои родители тоже пострадали …»
 Тут стало ему совсем плохо. Марина побежала за мамой, и когда они вернулись, он лежал неподвижно, и рука его плетью свисала с кровати…
 Так и не успел отец рассказать что-то важное о своих родителях.
 
 Теперь, когда Наташа объявила о встрече общества «Тайного знания», Марина отказалась идти, сославшись на занятость. В другой раз – на недомогание. Наташа насторожилась:
«Сам Виктор Павлович спрашивал о тебе! Это большая честь!»
«Ещё бы, ты представила меня княжной…»
«Пойдем же!» – сказала она раздражённо.
«Нет, на чистоту, я больше туда не пойду!» - решительно ответила Марина.
«И с Богом я расставаться не намерена!»
«Ну, как знаешь, дело твоё».
 Вернулась Наташа в этот раз рано, вся перепуганная. И прямо у двери твердит: «Беги, Мариша, завтра же! Беги отсюда! Это очень страшные люди, они требуют тебя к себе! Я бы тоже убежала, но третий курс, диплом меня держит…
  И никому не говори, куда поедешь, даже мне. После защиты и экзаменов я тоже уеду».
«Брось! Надо пойти в милицию, написать заявление».
«Не вздумай, у них такие связи… Думаю, и в милиции», - сказала Наташа, в отчаянии приложив руку к груди.
 
  Потом был визит Егора. Впервые они познакомились на заседании общества. Симпатичный молодой человек.  Прежде они изредка встречались, потому что напряжённая учёба не позволяла делать это чаще, гуляли в парке. Егор был интересным собеседником, в меру раскован, за словом в карман не полезет, но и лишнего не скажет. Тоже вот пришёл предупредить, что к ней прямо какой-то нездоровый интерес. Его чуть ли не допрашивали в обществе, мол, когда встречались и где теперь Марина. Егор, почувствовав, что-то неладное, разумно отвечал, что ему ничего неизвестно. Теперь сознался Марине, что на эти заседания ходил только из-за неё. Мистико-философские изыскания ораторов его уже давно не интересовали.  Основное научное увлечение парня - политология. Был он на четвёртом курсе гуманитарного университета.
 Посоветоваться не с кем, а Егор казался вполне надёжным парнем. Расстроенная Марина рассказала ему о перепуганной Наташе и её предупреждении, о грозящей ей какой-то опасности.   Он тоже встревожился и предложил пока перебраться к нему на съёмную квартиру. Марина, не раздумывая, согласилась.
  Ночью она не спала, рассуждая, куда бы ей поехать, где найти убежище. И решила, что надо съездить на Украину и разобраться как-то со своей родословной. Так возникли эти рисунки с фамильным гербом и комаром. Один-таки, как бы невзначай, она оставила Наташе, а другой вместе с письмом позже решила отправить Елене Ивановне, своей любимой учительнице. В надежде, что она непременно обо всём догадается и как-то ей поможет…
  Всегда ответственно относившаяся к подобным поручениям, переживала и о предстоящем конкурсе «Ах, студенческая эта весна!»
  Но Наташа не разделяла её беспокойства на этот счёт: «Найдут другую ведущую, это не проблема! Осенью, когда всё наладится, вернёшься и сдашь «хвосты». Это не дипломная работа, повторная защита которой может быть только через год».
 Перед уходом Наташа вдруг достала из своей сумочки фотографию с  перстнем и поинтересовалась, есть ли такой в их семье?
 Марина, наивная девочка, всплеснула руками: «О, как у нашей Елены Ивановны! Она надевала его пару раз».  Наташа удивилась:
«Вот как? А у вас его нет?» 
«Нет! У нас такого никогда не было, я бы знала об этом. Может быть, из-за него весь сыр-бор?»
  Но Наташа махнула рукой: «Может быть, но всё равно, беги, умоляю тебя, они звери, Мариша!» И опять добавила: «Даже мне не говори, куда поедешь. Так лучше, чтобы никто не знал. Прости, что из-за меня всё вот так получилось…» Девушки обнялись, заплакали. Какое-то странное сиротливое чувство подсказывало, что вряд ли ещё увидятся.
  В колледже, беседуя с Еленой Ивановной, сердце её оборвалось от страха, когда она увидела «самого» Виктора Павловича.
«Что он за человек? Что ему от неё надо?»
 Хорошо, что пригнулась и спряталась за Еленой Ивановной, и Виктор Павлович не заметил Марину. Видимо, поджидал её после последней пары. Девушка во время беседы черкнула  пару слов на листочке и незаметно бросила его в сумку Елены Ивановны. Потом, уже не возвращаясь в общежитие, поехала к Егору.
  Марина доверила ему все свои переживания. И парень отнёсся к ней с уважением и пониманием. Всё складывалось пока хорошо. Вместе они решили отправиться на Украину. Егор писал дипломную работу   об экономической политике Украины и договорился с его научным руководителем: он поддержал идею начинать работу над практической частью на Украине и даже помог с приглашением в страну сразу для двоих. Только Егор ехал на десять дней, а Марина могла остаться на два месяца.
  Вот так она оказалась, как она думала, в своём родовом поместье...