1.
Оймисс поддался настроению из воспоминаний в Камне Души. Сразу как-то и жить расхотелось. И не было ни целей, ни смысла. Как лепрекон он должен бы радеть о постоянном приросте богатства. Но ведь важно не богатство, а то, как ты его употребишь, во что вложишься. «Но какой из меня — лепрекона — меценат? — думал он, — какой жертвователь?!» лепрекон даже утерял все жизненные горизонты, но тут вдруг вспомнил... вспомнил о кукле-невесте. Да, тут много всего. лепреконы тоже хотят любви, но их не жалуют ни людские женщины, ни эльфийки, ни даже гномки. Любовь не купишь. Это лепрекон знал с детства. Мелкий человечек без подданства и родовитого дома. Любовь не купишь, но магия... хоть и не совсем честно, но... может помочь. Женский шарм, духи, украшения, косметика — это ли не магия? «Скорей бы Зэльда пришла и решила вопрос с куклой в белом платье», — сказал в сердцах Оймисс. Кукла его, куклу он купил. Никому не отдаст.
Не знал лепрекон, как строится семья. Сирота. Последний, наверное, лепрекон в Мадисе. Не знал, как разговаривать с девушкой, как за ней ухаживать, что говорить. лепрекон не был ни капельки похотливым. Он, если и влюблялся, то прежде сильно уважал любимую.
Бабка, которая его выстилала, как-то сказала так:
— Хочешь я тебя в цирк отдам? Там ты будешь свой! Людей будешь радовать, а то ведь хорошо, а?
лепрекон промолчал. Не хотелось стать посмешившем.
И вот сейчас он снова подумал о цирке. О своём балагане. О цирке, где он — главный. Предприятие хорошее. Не только себе — многим бы занятие придумал. Но это лишь думы, прожекты. Мечты, которые так увлекали маленького рыжего человечка в зелёном. Но что-то мешает. Сам цирк не возникнет. Ему нужно будет сделать ВСЁ самому, ВСЕ мелочи самому. ВСЁ продумать. И тут он начал критиковать себя: «Где ты, дурья башка, животных найдёшь. Кто о животных заботиться будет? Странствовать будешь или в Тохао постоянный цирк сделаешь? Где силачи, эквилибристы и канатоходцы, танцовщицы? Где купол или здание? Кто кормить будет всех их?» Нет, уж лучше без таких хлопот жить.
Были бы деньги, а что на них купить само собою найдётся. Так и порешил. Было где-то три часа дня. А он ещё не отобедал. Погнал бродячего мальчишку за сардельками с мясницкого ряду. Сам достал булочки, приготовил к обеду пряности и столовые приборы. Родовые ложки и вилка — серебряные. На фарфоровой посуде нарисован красный дракон. Люди, делающие этот фарфор, Вас уверят, что это изображение настоящего дракона, не плод фантазии... Достал гречневую крупу, прокипятил её. Тут мальчик от мясника сардельку принёс. Славный получился обед. Сразу поднялось настроение, жить захотелось. Чучела голодных львов смотрели за ним со стен (какой-то охотник их так и выкупил три года назад, пропал куда-то; а пропасть в Мадисе в наши дни дело не сложное). Ещё чаю выпил, чаю тех мест, где делали фарфор с драконами. Чай лепрекон выпил из специального золотого чайничка с тремя отделениями.
У лепрекона было достаточно денег, чтобы хорошо питаться, в Тохао готовили прекрасные продукты, да и пищеварение оставалось в норме по медицине. Казалось бы счастье. Ан, нет, хочет сердце ещё чего-то!
А как там наш Лев ван Грин?
Камень Души открыл, как душепродавец смотрел на свой протез. Не протез руки, а целое холодное оружие: большие механические пальцы, указательный из которых снабжен малой дисковой крутящейся пилой. Рука держалась легко, но в разы превосходила обычную, живую руку. Когти были острее бритвы. Теперь он чувствовал себя воином. «Долой грибы и долой науку! Теперь я боец, теперь я вооружен. Надо ещё узнать все достоинства моего оружия, научиться им работать, научиться им сражаться». Шикарный протез, шарнирная рука, чудо механики гномов. Металл изделия хранился в тайне («какой-то дьявольский сплав»). А по цене ничего не стоил. Он ведь пострадал из-за конфликта гномов и орков, гномы у него в долгу. Ещё и сведения некоторые дал относительно местонахождения лидера орков.
Хм, ван Грин резко поменял риторику, когда ему сделали протез. Но это не тот протез, с которым он вошел к лепрекону. И всё же перемена радикальная. Хлюпик решил стать воином, решил отомстить за унижения. Далее воспоминания достаточно скучны. Месяцы тренировок в тайных казармах гномов. Отработка ударных действий и защиты. Тренировка живого тела. Ментальные упражнения, изгоняющие страх и тревогу. Парень мужал. Вот его спарринг с самим Хомом Краснобородом. Железная рука против молота. Движения были так быстры и яростны, что лепрекон-наблюдатель ничего не успел понять. Выпады, извороты, падения, откаты и покаты, уклоны. Теперь соревнующиеся стояли рядом и разбирали свою схватку.
Опыт, Грин, нужен только опыт. Всё остальное у Вас есть. Сказал гном с красной бородой и причёской. Боевое крещение скоро.
2.
Далее будет очень интересно. Но лепрекон всё же вернулся к своим вопросам. Война — дело нешуточное. Многие на этом наживаются. Только не Оймисс! Но золотом можно поддержать тех, кто сражается за правое дело. Осталось «малость»: понять, чьё дело правое. Что же, можно и гномов золотом поддержать. Они сами никогда не обратятся, гордые горцы. Вместо игры с солдатиками повлиять на исход реальных сражений или даже войн. В Мадисе живёт много рас и народов, многие из них неуживчивы с соседями.
Вот война орков и гномов. Кто прав? Орков тоже можно понять. Всё-таки раса Первого Дня. И единственное, что их никак не может оправдать — это сотрудничество с Тирандией, а это означает помощь Верховного Демона. Демон же никогда ничего хорошего не пожелает.
Нанять наёмников, купить услуги фельдмаршала, снарядить и отправить на войну. Помощь может пригодиться. Хлопоты немалые, но дело того стоит.
лепрекон всерьёз задумался. Забыв проверить своё золото, лёг спать.
И снилось ему нечто ужасное. Тохао в огне. По улицам маршируют ходячие скелеты, поливают деревянные постройки каким-то маслом и поджигают. Пожарище. Скелеты подчиняются воле каких-то духов в тёмных плащах и капюшонах, под которыми чёрная пустота. Скелеты с мечами режут людей, как скот во время убоя. Ополчение не справляется. Рыцари короля лишь где-то далеко вступили с костяными в бой. Как, кто, почему, откуда? Вот и по набережной марширует нежить, скоро они будут у здания ломбарда. Быстро! Быстро, надо спасаться! Что взять с собой? Нет времени, ничего не бери! Спасайся...
лепрекон проснулся на полу возле печки. Ну, и приснится же! Нет, этот Камень Души — волнительная штука. Да, в Мадисе много конфликтов, только вот в Тохао пока всё спокойно, как бы и нет никаких войн. Тохао — город Хардоники. Есть угроза Тирандской империи. Но Империя как-то притихла. Что-то готовит, наверное. В Тохао им морем не высадиться: Запад Внутреннего моря контролируют люди (даже и разбойники) и эльфы. А по суше до Тирандии ещё много городов. Нет, это абсурдный сон. Его, наверное, только аллегорически можно понять. Скелеты? Ну это может означать болезнь. У Зэльды спрошу, что такой сон значит.
В сердце лепрекона воцарилась тревога. Если война придёт в Тохао, то бессмысленно дальше хранить золото. Весь труд жизни просто заберёт булат. Нужно инвестировать в оборону Тохао.
Захотелось поиграть в солдатиков. Коллекцию составляли воины-люди, боевые эльфы и гномы, орки. Всё из олова. Есть ещё кентавры, тролли. Есть карта Мадиса. Люди Королевства и северные кланы находятся между горами Балосума на юге и лесами Тирнадии на востоке. С северо-запада земли этих людей омывают воды Океана. Фигурки занимают свои страны. Над Тирандией стоит фигурка императора Шаозира. Королевство Хардоника и Тирандия имеют выход как к Океану, так и к Внутреннему морю. Эльфы, гномы и орки ко Внутреннему морю выходя не имеют. Имеют змееголовые и змеепоклонники, имеют многие другие страны людей. Весь Северный берег Внутреннего моря заняла Тирандская империя, Восточный — Хардоника и змееголовые, Южный — люди разных народов. Пролив на Востоке контролируют Тирандия и держава чагачей.
Карта говорила следующее. Если орки одолеют гномов, то они же вместе с Тирандией сожмут Хардонику и другие северные государства людей в тески. Следовательно, гномам нужно помогать. Битва в Межгорье должна разродиться в победу гномов и их союзников.
3.
лепрекон решил посоветоваться с герцогом Тохао. По суше бои идут относительно не так далеко. Можно же что-то придумать, чтобы отвезти угрозу. И тут лепрекон решил предложить своё золотишко.
Одел зелёный камзол, шляпу. Почистил сандалии, напялил чистые гетры (зелёно-белые). Конечно, герцог вряд ли его помнит. Регистрировался (давалось разрешение на дело и прописывался налог) ломбард, когда Оймиссу было лет пять.
Герцог жил за городом. Как богатея он мог принять ростовщика. А мог и не принять. Кровь для людей и злато — понятия совместимые в наше время. Герцог не слыл ханжой, не задирал нос, уважал подданных и знал границу своей власти перед королём.
лепрекон заказал карету до дворца. Подали просторный экипаж на две человеческие персоны. Голубая карета на золотых (лишь цветом) колёсах: отличительные признаки гильдии перевозчиков. Возница ухмыльнулся, когда увидел пассажира, осклабился и на то, что пассажир оказался щедр. Давно лепрекон не выбирался из своего жилища так далеко. Климат тёплый, приморский. Буйство цвета по обеим сторонам мощеной дороги. Пальмы, папоротники, богато раскрашенные солнцем. Заросли своей густотой несколько пугали маленького человечка, но не так уж, чтобы совсем. Он больше тревожился за то, как его примет герцог.
Всю дорогу лепрекон репетировал свою речь, перебирал варианты помощи армии. Доехали за две трети часа.
Голубой дворец украшен золотым и белым. Много симметричных башенок, многие из которых суть фальшивки и нужны для декора и эффекта. Три этажа, красная черепица на скате крыш. Гербовой знак с золотым орлом и красным драконом по обеим сторонам от пальмы. лепрекона высадили перед самыми вратами, большими, дубовыми, крашеными в голубое. Оймисс распорядился ждать его. Навстречу бежал коренастый камердинер.
— Как о Вас доложить и по какому поводу? Спросил слуга.
— Оймисс, ростовщик. По поводу спонсирования армии.
— Хорошо. Обождите.
Скоро лепрекона представили герцогу. Звали герцога так: Георг Варилла Кнот. Герцог снисходительно склонился и пожал руку карлика. Высокий, при параде, с седым вьющемся париком на голове. Державные чёрные усы, улыбка и густые брови. Добрый человек, кажется.
— Пойдёмте в мой кабинет.
Вся охрана вышла, оставив их наедине. Со стен, однако, за ними следили портреты — портреты рода Кнотов. На скульптурном бюсте женщины висело колье, сама фигура стояла на маленькой дорической колонне. Окно просторно впускало свет яркого дня. Мужчины деловито сели за стол на груженых ножках.
— Итак, напомните цель Вашего визита ко мне.
— Я хочу поднять обороноспособность Тохао.
— А разве в этом есть нужда?! Мы ни с кем не воюем.
— Гномы воюют, а они от нас не так далеко.
— И всё же достаточно далеко. Между нами поместится ещё одно полноценное герцогство. Впрочем, казна Тохао не против Ваших вливаний.
— Какова вероятность новой войны с Тирандией?
— Я Вас уверяю, что очень мала. Они борются с заморскими сепаратистами и с восстанием гладиаторов.
— Что же, может нам и вовсе распустить армию?
— Не волнуйтесь. Политика — наше дело. А Ваши капиталы могут правда улучшить обороноспособность Тохао. Построим форт, наберём туда пушек.
— Но у нас есть форт с пушками.
— Излишних пушек никогда не бывает. Пушки — это самые лучшие дипломаты.
— Но можно всё-таки помочь гномам.
— Я Вам не советую втягиваться в их войну с орками. Шпионы гоблинов и орков могут настигнуть Вас прямо здесь. Они отсекают каналы помощи, и одно герцогство за это поплатилось. За Вас можем пострадать все мы.
— Так, значит Вы всё-таки боитесь?
— Нет. Предостерегаю. Если Вам не нужны деньги, отдайте их мне. Если нет, то мы зря теряем время.
— Да... покорнейше прошу прощения, что отнял у Вас время. Я должен подумать. Спасибо, Вы — очень отзывчивый и добрый герцог.
— Что же, не каждый раз вижу последнего в своём роде лепрекона. Выкладывайтесь в наше герцогство. Давайте возьмём квоты короля на строительство флота!
— Я подумаю.
— И я о Вас не забуду так просто.
— Отлично. Я могу идти?
— Да, мой маленький друг. Я Вас не держу. Но я Вас всегда буду иметь ввиду, когда всерьёз задумаюсь об обороне. До свидания!
— Прощайте!
лепрекон вышел, чрезвычайно волнуясь. Теперь герцог знает жилу, от которой можно с поводом и без повода питаться. «Богатые должны делиться с государством, быть социально ответственными», — гласило негласное правило в мире людей.
Домой Оймисс вернулся в плохом настроении. Отвлёкся он только когда перепроверил свои богатства. А что там ван Грин?
4.
Камень Души снова открыл лепрекону воспоминания бывшего грибника, который стал воином.
Вот видится лепрекону какой-то ночной поход. Узкая тропа в джунглях. Какое-то торопливое тревожное движение. Неба не видно. Идут вдоль широкого ручья.
— Надо перебраться на тот берег! — кто-то кричит во тьме.
— Тогда продолжаем идти, как идём! — отозвалось где-то сзади. — Чуть далее вброд перейдём.
Шорохи. Биение огня на факелах, что видны ночные бабочки. Хруст под ногам, а иногда и хлюп. Идут след в след. Сам ван Грин где-то в середине колонны. Природа немного дремлет.
Что? Куда? Зачем идет? Ван Грин, с кем он? Отмотаем назад. О, вот...
...Ван Грин склонил колени. Перед ним король гномов, Торуф Чернобород. Король в официальном одеянии: большая золотая корона с рожками, золотая кольчуга, всё другое в черном цвете: накидка, штаны, сапоги, рукава. Зал весь в золотом и чёрном. Окон нет, горят свечи на золотых канделябрах. Стоит строй вооруженных гномов. Ван Грин стоит чуть впереди своей шеренги и произносит:
— Торжественно клянусь служить народу гномов и земле Балосума, уважать законы и обычаи гномов, чтить короля гномов и готов отдать жизнь за Балосум и всё царство гномов!
— Теперь Вы мой рыцарь! — улыбаясь, сказал Торуф. Теперь Вы часть моего воинства!
Ван Грину вручают меч и топорик. Он становимся в строй... Присягу приносят другие воины.
Теперь ясно. лепрекон вернулся к походу. Гномы куда-то идут. Какая-то операция.
— «Ребята! Надо отсечь поставку оркам самострелов Империей. Наша задача устранить один канал снабжения», — помнил задачу ван Грин.
Шли дальше. Ночь сгущала краски. Форсировали ручей, тёмный и безлунный. В руках соратников — людей и гномов — большие топоры. У ван Грина только его механическая рука. На ногах сапоги, сделанные в Тохао (сапожники там известные). Гномы одели Грина в латы, ими кованные, однако голова не была защищена.
Шли тихо. Где-то рядом неприятель. Да! Вот какие-то шорохи. Проглядывает узкая тропа. Едут обозы. Рядом имперские легионеры. Такое неприкрытое вмешательство со стороны Тирандии! Везут, очевидно, самострелы. Везут от Океана, по которому груз везли на галерах из самой Тирандской Империи. Противник пока не заметил засады.
Обозы катили по забытой и заросшей дороге. Легионеры что-то пели, и было ясно, что они навеселе. Человек пятнадцать в кольчугах не считая какого-то рыцаря с рогами на шлеме.
Гномы действовали молниеносно. Дымовые шашки с четырёх сторон, резкая атака. Блестящая работа: враг разбит, потерь нет. Только вот ван Грин нарвался на рогатого рыцаря, тот уже заносил меч над хозяином воспоминания, но механическая рука взялась за клинок и переломила его. Ну и ударила. И противник без сознания. Как-то раз и всё готово. Оружие захвачено. И захвачен некоторый провиант, а именно: водка.
Далее воспоминания были мутны. Видно хозяин приложился к трофейному напитку.
И вот утро. Какое-то построение. Все радуются. Гномы, среди которых был и ван Грин, похожий этим на переростка. Операция прошла успешно. Гномы далее отправлялись в штаб, а ван Грин взяв самострел к ним не присоединился. Ему гномы вручили первоклассный самострел («Арбалет Огня») и отпустили на вольные хлеба. У ван Грина была какая-то идея, какой-то план. И камень души не выдавал этих мыслей, лишь пока интуитивных. Какое-то новое приключение замыслил душепродавец.
1.
лепрекон попустил однообразное путешествие по лесам: движение, привалы, движение, сон. Дни отличались по способу нахождения пищи и места для ночлега. Стычек со зверьём не было. Дни тёплые. Лес проходимый, грибной.
С одного момента ван Грина стала провожать фея-бабочка. Тогда пошли какие-то новые мысли. «Нужно спасти деревню эльфов от сатира-узурпатора». Именно фею, наверное, послали за подмогой. Она много посулила ван Грину, того даже, что сам представить не мог. Идея обосноваться у эльфов улыбнулась скитальцу.
лепрекон мало знал про эльфов. Говорят, что ими правил какой-то бог северных народов. У людей в эпосе божку отводилась дурная роль, а у эльфов он считался мифическим предком. Королевство эльфов называется Эльвейхельм. Как никто другой эльфы блестяще владеют магией. И живут в гармонии с природой; так близко связана жизнь эльфа и леса, что просто никому более не ясна эта связь. Живут они на деревьях: целые города из деревьев и площадок. Любят яблоки и морковь.
Эльфы — стражи леса. Эта земля была им отдана в Первый День творения, и они берегут её. Мудрость эльфов отлична от рассудочной логики людей. Любовь среди эльфов вообще не понятна человеку или тому, кто думает, как человек. Женщины и мужчины имеют одинаковые права, однако, за луки со стрелами и за мечи больше брались мужчины, а женщины более скрупулёзно изучали магию стихий. Великое Собрание Старших Эльфов наделило всей полнотой власти светловолосую Мариэль. Золотой клинок и щит с изображением лилии стали символами государственной власти.
Правит эльфами она давно, дав присягу:
«Эльф не крадёт, не лжет, намеренно не убивает живое».
Земля эльфов — Эльвейхельм — суть часть Светолесья — гигантского лесного массива в центральной части западного Мадиса. На севере и западе расположены горы Балосума — ойкумены гномов, живущие на южных болотах гоблины наводили ужас на всё Светлесье, на востоке же свои культы отправляют люди-змеепоклонники и их гидры. Люди уничижительно называют Эльвейхельм «Эльфляндией». Есть у эльфов и выход к морю — Внутреннему.
Есть у эльфов праздник Луны — первое полнолуние после разлива Тихой реки. Обнаженные эльфы и эльфийки купаются в реке и поют гимны воде, лесу, отдельным деревьям. Музыканты сидят на берегу. В эту ночь любая эльфийка, которая празднует свой восемнадцатый праздник Луны, — вправе выбрать себе в мужья любого мужчину, который ещё не состоит в браке. Тех эльфят, которые родились в этот год, купают на луной дорожке. Есть легенда, что лунный свет укрепляет бледные тела эльфов. Если река Тихая не течёт близко, можно использовать лунные колодцы: главное, чтобы свет Луны отражался от воды. В реке и колодцах остужают металл клинков и стрел после ковки и заточки.
2.
Фея вкратце описала ситуацию.
Отпрыск легендарного Минотавра, фавн (на языке эльфов, сатир) Люций славился своими завораживающими песнями и волшебной блок-флейтой. Два бараньих рога, оттопыренные уши, голый торс и руки, нижняя часть тела — как у козла. Его и пригласил сам Тёмный Лорд, который и вырезал для фавна его музыкальный инструмент, рассеяв на древе-материале песок из гипнотического кристалла. Музыка флейты заворачивала только девушек, а правительница Мариэль — девушка. Да и не секрет, что через одну половину общества можно покорить и другую.
Наглый фавн явился в Эльвейхельм и сдался местным властям, а потом, уже на допросе, зачаровал Мариэнь и отличниц магии. Мужчины: лучники и меченосцы, — ничего не смогли сделать. Все девушки и женщины очаровывались музыкой приворота.
Джэйд (жрица земли) кормила его плодами земли, Надя (жрица воды) поила его и купала, Заря (жрица огня) обогревала ночью и светила во тьме, а Ира (жрица воздуха) ласкала его ветрами. Так над эльфами мог воцаряться чужестранец. Ира менее всего была подвержена музыкальному дурману, этому колдовству сирен. Потому что сам звук есть в каком-то смысле ветер, а ветры ей и подчинялись. Тогда она и решила послать гонца и привести в Лес освободителя, которому будут не страшны ничьи приказы. Фея-бабочка и была тем гонцом.
Но как избавиться от узурпатора? Ведь его охраняют и мужчины, ставшие лояльными из-за своих жен, сестёр и матерей.
Когда ван Грин подошел, сатир лежал на большом дереве в Доме Высших в объятиях двух смазливых эльфиек.
«Эй, жалкий трус и мерзкий бабник-козёл! Выходи на честный бой! Хватит прятаться за грудью барышень-эльфиек, которых ты охмурил! Я прибыл, чтобы защитить их поругаю честь!»
Слова обозлили фавна. Лучники натянули тетиву, мечники обнажили лезвия.
«Я сам с ним разберусь!» — сказал уязвлённый сатир.
Человек снял латы, отложил самострел. Сатир не взял никакого оружия. Ван Грин позволил сломать свою механическую руку; осталась культя с наконечником. Они дрались в стиле обычной потасовки. Козлиные ноги фавна сильнее, зато здоровая рука и культя мощнее у человека. И вот они сплелись в борьбе, пытаясь сделать захват или задушить один другого. Рога хорошо защищали голову, но вот руки сатира для боя не годились. Ван Грин отвесил Люцию пару апперкотов, тот упал и получил ногой в ребро. Ван Грин дал сатиру подняться. Сатир решил забодать юношу. Разбежался, юноша отпрянул и рогатый ударился об дерево — большой дуб, на котором были покои служанок. Человек подошёл к стойке, где лежала флейта, взял её и разломал. Её никто не охранял. Марево спало, эльфы женского пола смогли очнуться от дурных грёз. Он победил. Там и тут у освободителя болели шишки и синяки.
Мужчины-эльфы хотели наказать Грина, но женщины-эльфы их остановили.
Ваша песенка спета! Дорогой Вы наш сатир. Сказала Мариэль.
Это только начало! Огрызнулся козлоногий. Мой хозяин ещё покажет вам всем, что такое зло!
Сатиру завязали рот. Ван Грин стоял около Мариэли.
Что с ним будет? Спросил ван Грин, глядя, как сатира заковывают в цепи.
Люциус будет арестован и направлен в ссылку в Авалон для изучения.
3.
Не могли исчерпаться слова благодарности в адрес ван Грина. Ему при помощи магии починили металлическую руку, только вот она стала меньше, обычный протез, а не оружие. Эльфы не делают оружие для других рас, тем более при помощи магии.
Мариэль снова стала правительницей. В честь освобождения от наваждения закатили пир. Музыку обеспечил ансамбль троллей, этих кочевых трубадуров (теперь они пели для другой власти; впрочем, кто платит, тот и заказывает музыку). Пели же и танцевали сами эльфийские девушки. Пели что-то на древнем языке. И каждая хотела потанцевать с Освободителем.
Ван Грина кормили фруктами и давали лучшие вина. На ночь постелили ему в лучшей комнате, окутали в листья, цветы и пух.
Тут лепрекон не мог не позавидовать хозяину души. Призы за честный подвиг! Нет слаще приза за стоящее и важное дело. Такой приз дороже золота, нажитого образом банкира. И сколько сокровищ ему сдают за деньги!