Хоттабыч, Сталин и мистер Икс

   

Давеча пришлось мне воспользоваться Вильнюсским таксомотором. Надо было переместиться с автовокзала в аэропорт. Знал заранее, что это недалеко. Подхожу к таксомоторной стоянке. В первой машине сидит дородный водитель с царственным видом.
– Мне в аэропорт, – говорю. – Подбросите?
– В аэропорт? – переспрашивает царственный водитель. – Хоттабыч подвезёт, это его линия…
И буквально, как из-под земли, появляется жёлтое такси с цыганистым водителем.
– А вот и он, – кивает головой таксомоторный бонза.
– Хоттабыч? – спрашиваю.
– Он самый. К самолёту?
– Сколько денег приготовить? – интересуюсь сразу.
– Пятнадцать евро.
– Так здесь же рядом.
– Дак это пешком рядом, – без запинки отвечает Хоттабыч, – а на такси – ого-го…
– Десять.
– Двенадцать.
Зная, что и двенадцать перебор, сажусь. Выбора нет. Здесь свои правила.
Хоттабыч срывается с места и везёт меня по лабиринтам утренних улиц Вильнюса.
– Я Вас уже однажды вёз, – признаётся Хоттабыч, глядя в зеркало заднего вида на своего пассажира, то бишь на меня.
– Первый раз в этом городе, – признаюсь я.
– И всё-таки где-то видел… По телевизору не выступали? Уж больно лицо у Вас интеллигентное…
– Не всем интеллигентам предоставляют экран, – замечаю к слову.
– Но Вас точно видел… У меня глаз – ватерпас.
Возможно, он меня где-то и видел, недаром – Хоттабыч. Но я его точно – нет.
– Куда летим, если не секрет? – полюбопытствовал мой возница.
– В столицу Беларуси.
– В Минск значит. Уважаю батьку Лукаша, ох, как уважаю! У него слово – дело: нет – нет, да – да. Сегодня – да, завтра – нет. Поэтому и выживают они там при полном окружении. Обложили его со всех сторон. Приходится всё время лавировать между Россией и Западом. У меня родня там. Все при работе, при деньгах, сыты, пьяны и носы в табаке. Молодёжь, правда, бунтует, хочет чтоб ещё лучше было. А куда лучше, сами не знают. Демократии им мало. Вон, у нас демократии полно. А поговорить не с кем. Скучно. Хорошо, вот, Вы попались: выговоришься хоть начистоту. А то могут и дело пришить. Заложит свой же брат. Как в лучшие советские времена. С ним, с братом нашим, нужно ухо востро держать. Лукаша похвалишь, можно и в органы загреметь за неполиткорректность. Там тебе такую лекцию прочтут, не захочешь вообще никого хвалить.
– Так батьку ругают везде. За что хвалить-то?
– А Вы сами увидите. Минск – город-праздник: улицы широкие, чистота кругом, всё освещено, магазины – полная чаша, народ в довольстве. Западу это, конечно, не нравится. Батька атомную станцию запустил. Электричества некуда девать. Чтоб потрафить Европе, отказались от его энергии дешёвой. Теперь на весь Вильнюс ночью одна лампочка. Вот это и есть демократия в действии.
– А как в целом живётся в Литве? – интересуюсь для поддержания темы.
– Как и везде – все в узде. Вирусом запугали так, что без разрешения не пукни. Вот, как Вы думаете, при Сталине могло бы такое быть?
– А при чём тут Сталин и вирус?
– А потому что у Сталина, у Ленина, Пиночета, Пол Пота, у Лукашенко того же, у всех у них одни и те же гениталии.
Я немного опешил:
– А гениталии, это как? – решился спросить я.
– Ну, генитальная линия… Не понимаете что ли?
– Может, Вы имеете в виду гены.
– Ну, гены, гениталии, какая разница? Я просто по интеллигентски выражаюсь, чтоб Вам понятней было. Ген власти у них всех был. В гениталиях. А у нонешних ни гена, ни хрена. Одна болтовня и сумятица в головах: кто в лес, кто по дрова. Сталин разве такое допустил бы? Что не так сделал или сказал, – к стенке! Дурь вносишь в головы честных людей – к стенке. Линию партии не поддерживаешь – к стенке. Работать честно не хочешь – к стенке! Как Вы думаете, за сколько дней он выправилась бы ситуация? 
– Ну, уж и не знаю… Уж больно меры суровы. Хуже, чем у Пол Пота.
– А иначе нельзя! Развели либерализм с вирулизмом, если не сказать хуже, и хотят ещё каких-то результатов. Чуть что, сразу – к стенке. Через три дня в мире порядок восстановится. Как пить дать!
– А если и Вас?...
– Что Вас? – переспросил Хоттабыч.
– К стенке, – уточняю я.
– И меня – к стенке! Если надо. Не велика потеря. Таксёров у нас, как котов нерезаных. Ради общего дела и пострадать не жалко.
– Допустим. Но вирус к стенке не поставишь. С ним, как быть?
– Вирус? Да всех вирусологов – к стенке. Вирус сам собою исчезнет… Не было бы этих самых вирусологов, про вирус никто бы и знать не знал.
– Жестоко как-то получается. Помягче нельзя?
– Помягче… Вот, у нас вроде помягче, а народ всё равно не доволен. Везде и за всё штрафы. Георгиевскую ленту приколол на пиджак – штраф. По-русски спросил что-нибудь – штраф. Лукаша или Путина похвалил – штраф. Без маски вышел на улицу – штраф. Все мы теперь штрафники. Без мозгов если, тогда штраф не берут… Это единственное исключение. А так они на этих самых штрафах всю свою экономику и построили. И работать не надо, стриги себе штрафы, и новые придумывай.
Подъехав к аэропорту, осенило меня – почему Хоттабыч не боится ничего, даже если «к стенке». Потому что  Хоттабычей всех не изведёшь.
– А сами кто по национальности будете? – напоследок спросил я.
– Много во мне намешано. Мать цыганка. Красавица была неописуемая. Когда я родился, через год ушла с другим цыганом, тоже красавцем записным. А отец меня в одиночестве донашивал-дохаживал… На других баб смотреть не мог. Сам по паспорту литовец, а кровь-то русская. Вот, он меня русским и вырастил и в русском духе воспитал. Потому что в русском собрано всё. И нужное, и ненужное… Сами знаете. Не турок же, надеюсь?
– Надеюсь и Хоттабыч не турок – сострил я.
– Русский я. Сказал же. Семен моё имя. А у Хоттабыча национальности нет. Прозвали так, потому что всегда появляюсь в нужное время и в нужном месте. Как джин из бутылки. Вот и к Вам я заявился вовремя. Не зря, наверное.
– Вы со всеми так откровенны? – на всякий случай спросил я, – большого штрафа за свои «откровения» не боитесь?
– Не, не боюсь, с Вами – можно.
– Это по каким же признакам?
– Намордника нет на Вас, вот и признак. Оглянитесь вокруг, сейчас лиц уже нет. Одни морды. Да ещё в намордниках. Как собаки. Осталось только поводок прицепить на шею. Или цепь. Кому покороче, кому подлиннее. Скорее так и будет. А началось, всё с этих самых намордников.
– Это Вы про маски?
– Конечно! Маска стирает индивидуальность. Помните в конце пятидесятых кино «Мистер Икс»?
– Это с Георгом Отсом? Прекрасно помню.
– Вот-вот! Он там ещё арию исполнял, и слова в ней такие: «Всегда быть в маске – судьба моя».
– Пророческая ария, – заметил я, – как раз ко времени.
– Да, но тогда он был один такой – мистер Икс. Улавливаете?..
– Вроде бы улавливаю. Вы хотите сказать, что сегодня мы все стали мистерами иксами?
– Именно так. Сплошные иксы. Без мистеров. А некоторые даже, не приведи Господи, игреки… Людей не стало.
– Похоже это надолго. Игреки уж больно настырные стали, обнуляют всё, иксам и места не остаётся.
Хоттабыч получил причитающуюся сумму, пожал мне руку, сказал, глядя в зеркальце заднего вида:
– Хорошего полёта! Здесь всего-то тридцать минут лететь: поднялся да опустился. А мир там совсем другой: у нас лампочку открутил и – темнота. А у них хоть сотню открути, а всё светло. Когда света много, ничего не страшно.

Посмотрел  я на него и подумал: – С кем тебе ещё поделиться, Хоттабыч?
Все в намордниках ходим. А без намордника и человека сейчас не сыщешь, будь ты правитель или простой потребитель. Обратиться-то не к кому, чтобы тебя поняли.

red.