Я хочу быть частью такой церкви, войдя в которую, даже случайно, только однажды, человеку захочется остаться в ней навсегда, и возвращаться в нее вновь и вновь, и все чаще и чаще. Особенно в смутное время. “Не упускаем ли мы момент, данную нам возможность стать из церковной организации - Церковью... вкорениться в Бога... Нам нужны люди верующие, люди, которые встретили Бога... которые хоть в малой мере могут сказать: я Его знаю!” (Из завещания Антония Сурожского). Я читаю... и вспоминаю ту маленькую девочку, которую однажды спросили: “А кто такой Бог?” Она не смутилась... в ответ улыбнулась: “Бог... он так похож на моего отца, и я Его знаю! Христос? Он так похож на мою мать, и я ее знаю! Eе руки, глаза… слова… Дух Святой? Он живет в нашем доме, всегда, приходите… вы сразу почувствуете! Где лучше молиться: на горе или в храме? А где соберетесь, хоть двое иль трое... все равно, хоть в хлеву поклоняйтесь/молитесь, родился же Он в хлеву?”
Я хочу быть частью такой церкви, войдя в которую, даже случайно, только однажды, человеку захочется остаться в ней навсегда, и возвращаться в нее вновь и вновь, и все чаще и чаще. И не покидать ее никогда, ни за что. И еще... церковные стены должны быть прозрачными. Абсолютно для всех прозрачными, даже лучше совсем без границ, без стен, проходимыми. Через прозрачные границы легче переступить? Разбежится к соседям паства? Бегут не из-за легкости и возможности побега. Бегут от духовной пустоты и окостенения, покидают даже самые великие храмы. Из церкви убегают... из-за дефицита любви, из-за омертвелой общинной жизни, преодолевая даже самые высокие стены. Я пищу... и вспоминаю того маленького мальчика, которого однажды спросили: “Почему ты так любишь церковь?” А он не смутился... улыбнулся в ответ: “Церковь... она так похожа на мою семью! Там всегда хорошо и тепло, уютно! Приходите… вы сразу почувствуете! И еще... я видел там доброго пастыря... И я его лично знаю! Он однажды... за меня... заступился!” Я хочу быть частью такой церкви, войдя в которую, даже случайно, только однажды, человеку захочется остаться в ней навсегда, и возвращаться в нее вновь и вновь, и все чаще и чаще. Особенно в смутное время.
Иван Лещук, из цикла “Записки смутного времени”