Про дракошу. Из цикла рассказов "Дед Тихон и другие". Сказ третий.
- Слушай, Ягуся! А взаправду ты деток малых в печь сажала?
В избушке, стоявшей впритык к околице, почти у опушки леса, Семеновна с Ягусей пили чай, заваренный с душистыми травами.
Ягуся, прихлёбывая из цветастой глиняной чашки улыбнулась.
- Детишек-то? Ну да. Бывало, что и в печь. Неслухов и пострелов всяких особливо.
- Ахти! Да не уж то? - не донеся до рта ложку с малиновым вареньем, обомлела от такого откровения Семёновна - И что потом?
- Потом? Потом достаю этакого огольца из печи, значит. Травками специальными натираю, а то горчикой сухой. С горчичкой-то оно самое то!
- И-и-и? - дрожащим голосом протянула Семёновна.
- Чего и-и-и? - посмотрела на неё Ягуся - Дальше всё как заведено, допаривать их в холстину завёртывала.
- Это как кокуры что ли? - почти прошептала собеседница.
- Кокуры? При чём тут кокуры? - недоуменно поглядела та на Семёновну. Увидев круглые как блюдца глаза подруги, с застывшим в них выражением ужаса, Ягуся поперхнулась чаем, постучала себя сухоньким кулачком по груди, откашлялась, и ставшим вдруг скрипучим голосом спросила:
- Это чего ты, темнота беспросветная, там себе напридумывала? А я-то старая в толк не возьму, о чём это ты тут? А оно вон что. Сказок страшных, видать, в детстве перечитала, на ночь глядючи.
Семёновна прикрыла ладошкой рот:
-Ой, прости пожалуйста. Да и как тут не подумать: с травками, с горчицей опять же...
- Опять же, - проворчала Ягуся. - и показала пальцем:
Вон она печка, приглядись ка! Ну да ты молодуха ещё. Тебе ещё и шести десятков нету. А я, вот, ещё царские времена помню. Тогда, куды не глянь, все: то царское, это барское, того не тронь, здесь не ступи!
Вот и лес тоже почитай был весь барский. Деревенским разве что, выгоны у полей принадлежали. А свойского то деревенского лесу, чуть да маленько. Дровишек, бывало, только на зиму хватало взять на делянке. Зимние дрова, они ж берёзовые. Берёзонька она хоть и гонко растёт, а всё же не вдруг. Вот берёзовые - то полешки и берегли. А летом, летошными дровами топили. Смоляниной всякой, да сушняком. В лесу потом босиком ходить можно было.
В избе печку для готовки раз в день, да надо протопить. И на баньку к каждой субботе дровишек припасти. А в зиму баню тоже березой топили, помыться, погреться. Но это ведь раз в неделю! А детишкам-то каждый день поиграть хочется. Им что лето, что зима... Зимы-то какие раньше были, избы до крыш заметало. От избы к избе чуть не тоннели торить приходилось. А уж детвора: та себе таких нор понароет. Как там за ними уследишь! Вот и случалось, застудится по озорству какой. Мамке не скажет что замёрз, влетит ведь. А тут хворь. Чего делать-то посреди недели? Баньку- ее пока еще истопишь...
Про мою-то печку вся округа знала. Свои печурки народ переиначил на новомодные, с подтопками. А моя, вон, сама видишь, на восемь чугунов, самая что ни есть русская! В таких раньше и готовили, и парились. Ну, богатырь какой, конечно, може и не влезет, а так-то народ не шибко рослый был. Девки так те и по две влезть могли. Опять же, печь она в зиму считай и не выстывает, а подтопить малость времени немного нужно. Наколол щепы потоньше, заслоночку чуть-чуть приоткрыл, чтоб жар в трубу не вышел. А как протопится - угольки выгреб, угар согнал, соломки подстелил, и полезай - грейся!
Малого-то дитёнка можно и с мамкой, для догляду, а шести-семилетнего непоседу, на лопату печную сажать приходилось. Глянешь на такого строго, прикрикнешь, чтобы руки не в растопырку: " А ну не ворохнись!" - и в печку его! А как уж хворь с потом из него выйдет, тут и травками, и горчичкой, для верности.
-Да-а-а. - Семёновна, смущенно улыбнулась. Меня в детстве тётушка тобой всё стращала, а я потом всё стеснялась спросить, что да как.
Дверь в избу скрипнула и вошла третья представительница местного женсовета, которую не иначе как "Бабулечка", за доброту её, никто и не звал. Она и обратилась к ним с неизменной улыбкой:
-Поспешайте-ка милые! У нас там на лугу дракон прилетел. Мужики уж туда подались, кабы не вышло чего.
Те враз подхватились и поспешили к мужикам на подмогу, на всякий раз захватив кто ухват, кто кочергу. Обошлось! Баталий не наблюдалось. Дракон и вправду был. Комплекцией не шибко большой, и весь какой-то нестрашный. А так в эту комплекцию входили: голова одна, хвост один, крыльев пара, лап четыре, зубы ... вот те да, были немаленькие, и внушали опасения по части гастрономический пристрастий. Масть у зверя была неопределенная, бурая с прозеленью. Выражение морды зверя, в силу особенности её строения, прочесть и понять было трудно.
Все молчали. Ну почти молчали... В том смысле, что диалог меж залетным гостем и местными жителями не наблюдался. Мужики, взяв дракона в полукольцо, перешептывались, но в диалог пока не вступали.
Ягуся, как главный спец по ведомому и неведомому, взяла на себя роль переговорщика:
- Слышь, чудо! Ты откуда ж этакий взялся?
Тот кашлянул и ответил ломающимся баском:
- Ну, это, летел я тут мимо, смотрю, островок, значит. Дай, думаю - передохну, перекушу...
Народ попятился.
А Ягуся не дрогнув, его озадачила:
- Да ты, дружок, похоже, теперь уже на вовсе прилетел. К нам сюда ежели кто попадает, то насовсем.
- Чегой-то? - усомнился и явно возмутился дракон. - Я - существо свободолюбивое, к перемене мест склонное, лечу куда хочется. Вот, по пути с утками летел, все правда догнать и спросить их про здешнюю географию никак не получалось. Они сами на контакт что-то не шли. В кусты какие-то занырнули и дальше подались, похоже, пешком. Устали наверное. Я их потом так и не видел.
- Утки? - Ягуся почесала нос - Эти да. Эти и что помельче, как-то пролетают и могут от нас туда-сюда перемещаться. А вот те что покрупнее или кто пожил немного тут, уже всё - туточки и остаются. Так что тебе, милок, похоже определяться надо, с житием-бытием. Ты, сердечный, обычно чем промышляешь?
Дракон задумался:
- Ну, мы - драконы, обычно, ценности коллекционируем и ещё это... Властвуем!
Меж мужиков протиснулся раньше робко стоявший за спинами, позади других, бывший купец Лука Лукич. И где-то потеряв страх, стоя перед самой мордой дракона, махая у него пальцем перед носом, возопил:
- Ценности?! Ценности тут и без тебя есть кому коллекционировать! Да и властвуй давай тоже, тама где-нибудь! Без тебя тут руководителей хватает.
- И то... - Присоединился к Лукичу дед Наум, обычно не очень-то поддерживающий купечество. - И у нас на острове почти что демократическое общество с самобытным уклоном. А он тута властвовать собрался!
Дракон от такого напора слегка обалдел, набычился и вступил в прения.
- Ну я же по природе своей властелин! Меня бояться надо и почитать.
- И кому это надо? - спросила Ягуся.
Дракон подумал, подумал и честно сознался, что скорее всего ему.
- А зачем? - полюбопытствовал Дед Тихон, тоже бывший местным жителем и по совместительству домовым.
- Так как же? - на морде у чудища даже что-то вроде удивления обозначилось - Раз боятся - значит уважают, раз уважают - значит кормят и ублажают.
-Ублажа-а-ают? - возопила стоявшая рядом Семеновна.- Вот я тя щас ухватом так ублажу, дармоед несчастный! Ишь ты. По всему видать, зеленый ещё совсем, а всё туда же. Ублажать его...
- Чёй-то я зеленый-то? Дракон демонстративно оглядел себя, я вообще-то бурый, а местами даже бронзовый.
-А я чего говорю? В конец обуревший и оборзевший.
Дракон, видимо для острастки, пошире приоткрыл рот. И туда в этот рот тут же чуть не по пояс влез местный аграрий и зоотехник Прокопыч. Он постучал ногтём по зубам, ошалевшего от такой наглости дракона, вылез, и сообщил товариществу:
- Что и следовало доказать. Зубки-то в основном жвачные.Тоже мне ещё страхолюдина нашлась.
Дракон, видимо решивший немного озвереть, сквозь разоблаченные эти самые зубы угрожающе прошипел:
-Дарёному дракону в зубы не смотрят! - и попёр на народ.
Путь ему заступил Дедушка Тихон и со словами:
-Погодь-ко, подарочек! - стал быстро расти вширь и ввысь. За два мига головой возвысившись к облакам. Он наклонился, аккуратненько, двумя пальчиками, как стрекозу какую, подхватил дракона и посадил себе его на ладошку. Сверху прогудел его голос:
- Ну что, давай поговорим?!
Дракон, забившись головой под крыло, как гусь на ночевке, оттуда пропищал:
- Да я уже, наверное, уже пойду что-ли...
Тихон добродушно ему улыбнулся. Улыбка получилась с самого дракона. И со словами: - Ну, ну, поди погуляй, подумай... - легонечко подул, распушив ему крылья, придав ему таким образом ускорения.
Деревенские ещё немного постояли, провожая взглядами со всех крыльев улепётывающего дракончика.
- Пойдём, дочаёвничаем, а то самовар поди остыл совсем.- Сказала Ягуся Семеновне. Позвали с собой в гости и Бабулечку. Втроем пришли в избу и, чинно усевшись за столом, стали пить чай, одновременно пытаясь смотреть новости по блюдечку с яблочком.
В свое время в доступности просмотра сильно поспособствовал дед Наум. Он как-то раз зайдя к ведунье, и поглядев, как та уткнувшись носом почти в самое блюдечко чего-то разглядывает, сказал, что остеохондроз - дело наживное. Велел сыскать какое - никакое зеркало, сам сходил к себе и принес здоровенное увеличительное стекло. Повесил зеркало на стену, прибив под ним полку. Поставил туда блюдечко с яблочком и над ним укрепил увеличительное стекло. Долго-долго возился с наклоном зеркала и ,наконец, удовлетворенно сказал: "Ну ... так оно, хоть как-то..."
В итоге получилось что-то вроде телевизора, даже цветного! Только без звука и без системы. То ли из за малой трещинки на блюдечке, то ли сорт яблок не тот был, а уж вроде бы все перепробовали, у кого какие росли. Но на каждом круге яблока по краю блюдечка изображение менялось. Смотрины больше походили на какую-то шибко интеллектуальную игру из серии "Поди ка-разбери кто, где и о чем". Одно время часто появлялся какой-то лысый мужик, размахивающий руками. Ягуся, наловчившись читать по губам, пыталась выступать, как она шутила, в роли абсурдо-переводчика. Говорила:
- Странный он какой-то! - Вроде как всё ему нормально: и это нормально, и то нормально... А то повадились еще баб каких-то бесстыжих показывать. В одном исподнем. Тьфу-ты... Но по крохам увиденного, сопоставляя с обрывками газет, занесенных ветром и птицами, выяснили: что это надо же, СССРа нет,а есть какое-то СНГ, ОАО, и хрен его разберет, чего ещё... Господа опять откуда-то взялись... Прокопыч, помнится, на это сказал: "Раз господа появились, жди теперь баринов, а там , глядишь, и до царя недалече!". Тогда Крутовцы, слегка поспорив, сошлись на том, что ,поскольку, их остров круглый и недоступный для контактов с внешним миром, считать себя отдельным автономным округом в составе России. Дескать: "Россияне мы или где?".
В окошечко деликатно постучали. Там маячил дед Потешкин - Местный балагур-частушечник. Он в своей иронической манере поведал:
- Пожалуйте, сторожилы дорогие, на вторую часть чудо-юдова прилета. Рептилойд пришлый налетался уже и на том же месте ждет общественной аудиенции.
Ягуся попыталась поправить:
- Аудиенция - это когда один на один.
На что Потешкин ответил:
- Не вижу противоречия, поскольку мы тут на острове все едины как никогда. Посмеявшись, все пошли на луг.
Картинка представилась примиленькой: на лужку, поджав под себя хвост и явно поумерив гонор, мирно пощипывая травку, пасся дракон. Мужики, стоя рядышком, давали ему советы:
-Вон те кустики пожуй - дескать лебеда это,- не хлеб, соль конечно, но и нам ее родимую отведать доводилось.
Ягуся снова решила взять на себя бразды урегулирования отношений, приблизилась к дракончику:
- Ну что, сердечный, не отпускает тебя остров то наш!
Тот, понурив голову, ею же помотав, согласился:
- Да, не отпускает.
- Смотри ж ты! - умилилась Ягуся. - А ты у нас вежливый, оказывается. С набитой пастью не разговариваешь.
Дракон смущенно пошаркал лапой, и проглотив, видимо, изрядный пучок травы, пожаловался:
- В туман этот, что у вас вокруг озера, ныряю - и тут же выныриваю. Да еще и кончик хвоста своего вижу, который в этот туман заныривает. И так, и эдак пробовал, и выше и ниже, и даже под водой. Эффект - как у белки в колесе. Движение есть, а продвижения никакого. И вот еще что: Вы тут все меня не так поняли.
Ягуся покивала.
- По первости и от недостатка информации оно так часто бывает. Но главное - чтобы ты сам все правильно понимал. Что мы тут: и люди, и не только, и даже звери некоторые - все один народ. Ты теперь тоже должен соответствовать этому симбиозу.
Дракон подтвердил, что он всеми лапами, крыльями и даже хвостом за такое воссоединение. Определившись с главным, перешли к частностям, и тут уже подключилась вся общественность.
- В каком качестве ты себя видишь?
- Я за самобытность и нераздельность!
- Так так. Это надо понимать что ты вроде как сам по себе на уме, но ежели чего и подмогнешь? - Уточнил Наум.
Дракоша подтвердил.
- Оно все так и эдак, лишь бы для общей пользы.
- Ну и чем ты обществу думаешь быть полезен?
- А чем надо? - с готовностью спросил дракон.
Общество гуськом обошло его вокруг и выстроилось напротив честно глядевшей на них морды.
Наум полюбопытствовал:
-Жару задать можешь?
- Кому?
- Не кому, а сколько.
- Я тут что-то вроде кузнеца, временами. Ну, мало ли там, косу поправить, лопату... Кузни, как таковой, нету. Сарайчик вон на отшибе, в нем и слесарю и кую, бывает. Да только меха уж больно слабые, по мелочи чего - так ничего еще. А есть задумка одна, так там жару поболе надо.
- Нее, помотал головой дракончик. Я ведь больше в маму. Вот папа, тот да... Он вообще с тремя головами! Так средняя такого жару могла задать.
- Ой, так значит, Горынушка батюшка твой! - заулыбалась Ягуся. - А я то уж думала, куды подевался... Кто ж тогда мама?
Дракоша , не без гордости в голосе, поинтересовался:
- Вы про Лохнесское озеро слышали?
- Это где чудовище? - спросил Лукич.
- Сами сами чудовище! - обиделся сын своего народа. - Это мама моя - мамочка!
- Мама - это святое - подтвердил Тихон.- С ней лично знаком не был, а вот папашу твоего знавал. Головастый мужик был! Самодостаточная, скажу я вам, личность. Один на троих сообразить мог.
- Хм... Да.
- Воооот как. - протянула Ягуся - А мы тут слыхали, что мама твоя уж больно стеснительная. Людям не в друг покажется, а тут глядишь ты! Любовь... Уболтал, видать, красавицу, в три-то морды. И вообще, мало драконов осталось. Вот и ассимилируются, как могут. Так он там теперь что ли? На северах, западах кукует? - Нет, я его сам-то и не видел. Они с мамой малость не сошлись во мнениях. Она ему говорола: "Озеро большое - места на всех хватит!", а он: "Лучше гор могут быть только горы". Куда-то на восток потом подался, к какой-то родственнице. Годзилле кажется...
-Дааа... - Ягуся затуманенными глазами глядела куда-то в прошлое, А Наум разочарованно произнес:
-Жаль, жаль...
Дракоша, огорченный в несостоятельности помочь, прилег, покусывая травку. Ягуся его утешила:
- Ты, друг любезный, не тушуйся. Найдешь еще себе дело по душе! Зимы тут у нас почти что и нет - травка круглый год! Пропитание себе всегда найдешь. И на всякий случай осторожно уточнила:
- Ты только травку ешь, али как?
-Ой, да вы не волнуйтесь, я убежденный вегетарианец и совсем немножко - рыбоед. А что как и кустики могу, если что.
- Да как же тут не волноваться то? - Сказал Лукич, подойдя к самой морде дракона, глядя ему в глаза с какой-то затаенной надеждой. - А всякие ли кустики?
- Посочнее - так всякие, ну, разве что, окромя кактусов и чертополоха. А уж ежели голооодный...
- А сейчас ты сытый?
- Как сказать. - задумался он, похлопывая лапой по брюху. - Я организм молодой, растущий еще.
- А скушать много сможешь, для общей пользы?
Заслышав о возможности принести пользу обществу, потенциальный член коллектива тут же изъявил полную готовность. Втроем они с Лукичом и его сотоварищем Денисычем подались в сторону купеческого дома.
За ними было пошли их соседи: Прокопыч с Наумом. Однако, бывшие когда-то купцами (а купцы, как известно, в прочем, и некоторые другие - бывшими не бывают). Живущие под одной крышей Лукич и Денисыч со словами это мол, коммерческая тайна, "...и неча тут глядеть, смущать, когда другие кушают", захлопнули перед их носами ворота. А из-за забора, высотой метра два с гаком, с полотно подогнанными досками, ни вдруг чего увидишь. Да и не вместно солидным мужам подглядывать.
Надобно рассказать, что забор этот появился еще во времена советской власти, когда им - купцам или, как теперь говорят, предпринимателям, сбежавшим из Владимира града пришлось перепрофилироваться под огородников. Вот и огородились они добротным забором от всех советов... Где, чем, когда и сколько копать, сажать, ну, и все прочее... Так то оно понятно: добрые соседи плохого не посоветуют, советская там при этом власть или какая. Да только чувствуешь себя при этом не то чтобы недотепой, но как-то все одно - урон собственному достоинству.
Наум с Прокопычем покачали головами и пошли по своим делам. Прокопыч - тот понятное дело копать где-нибудь или окучивать, а Наум пошел в свою кузню-сараюшку думу думать о интенсификации производства. И казалось ему, уже совсем было додумался, но все перезабыл от грохота в дверь, сопровождающегося истошными криками:
-Наум, иди! Наум, гляди!
Наум по голосам признал Купцов и пошел открывать, ворча под нос:
- То не ходи, то беги, гляди!.
А те уже и Прокопыча взбудоражили, тот тоже посмеивался:
- Ну, раз просють, надо глянуть. Соседи все же! Какие ни есть...
Поглядеть взаправду было на что. В том смысле на то, чего не было. А не было нынче у купцов: забора, как такового, да и от огорода осталось, почитай, шиш да маленько. Так, хреновинка одна произрастала где-то по центру. А раньше то окромя хрена этого, чуть не в высоту до забора, у них ничего и не росло. А тут, вот, на тебе! Ни хрена, ни забора! Токма вихрь один кружится ближе к центру приусадебного участка. В вихре ни в друг признали дракончика, очень теперь напоминавшего взбесившуюся паровую газонокосилку, поскольку из обеих ноздрей у него валил сине-зеленый пар.
Мужики в некотором ступоре разглядывали эту мультипликацию. А купцы прыгали рядом, кудахча как куры:
- Куда б его - куды б нибудь!
Что дом вон рядом, что как без дома то. Прокопыч осторожно подошел к дракоше поближе, почесал бороду и скомандовал:
- Ну ты это. Тпруу, что ли!
Дракон притормозился. Тут уже к нему подступился Наум, явно чему-то обрадовавшись, потянул того за собой со словами:
- А пойдем ко ко мне, только пару не сбавляй! - увел его в сторону кузни.
Прокопыч же остался утешать купцов, те талдычили про какую-то компенсацию каких-то ущербов. Прокопыч, нахмурившись, спросил:
- А вы чо собственно хотите то, ущербные? Сами же все затеяли!
Купцы замялись:
- Мы же из лучших побуждений! Вот, накормить хлопца хотели... Совместить приятное, так сказать, с полезным. И огородик расчистить.
- Ну так расчистили же? И огородик, и кругозор, так сказать...
Предприниматели вздрогнули, глянув на распаханную площадку.
- А забор как же? - Спросил Лукич. Прокопыч похлопал его по плечу:
- Я вам братцы давно говорил, ближе к народу быть нужно! А вы забооор.
- Ооох... - вздохнули купцы, понимая, что новый такой же забор им не светит. и словно в ответ со стороны кузни донеслось:
- А-а-а... О-о-о...
И судя по басовитым ноткам, голосил Наум. Да так, что из изб и огородов сбежались другие крутовцы.
- Чейто с ним? - удивился Денисыч. - Я от Наума такого крику лет десять, с тех пор, как мы с ним за металлолом торговались, не слыхивал.
Прокопыч, обнадежив всех в том смысле, что раз кричит, значит жив, ринулся на выручку другу. Купцы за ним.
Сарай-кузня был на месте! Из открытой двери кольцами загадочно выплывал лиловый пар. Там, в кузне, как в парной, сидели Наум и Дракоша. Дракоша обеими передними лапами зажимал свою пасть, глядя на Наума. Наум глядел на верстак, на котором что-то зловеще пузырилось и стояла только половина от когда-то целой наковальни. Притихший Наумыч горестно качал головой, взывая к столпившемуся народу:
- Я ж как думал то! Нету пару без жару. Наддай ему, говорю. И железочку поудобнее подставляю.
- Эт какую железочку? - поискал глазами Прокопыч.
Наум махнул рукой:
- Да теперь уже никакую! Вон: пузыри одни... Да это то ладно, а вот полуникакую наковальню как теперь, скажите, использовать? Где новую то теперь взять? - Он встал, раздвинул плечами народ и грозно воззрился на купцов:
- Вы чем же это, мироеды, мальца накормили?
Те было давай оправдываться: что не они это, сам он, и с большим аппетитом... До Наума дошло:
- Так это он у вас что, хрена натрескался? Ну, тогда понятно. Химическая, стало быть, реакция. С биологической на пару.
Смягчить ситуацию попытался Денисыч:
- Наумушка, давай все это считать побочным эффектом! Опыт какой-никакой. Ты не горюй! У нас вон тоже убытки, но ведь нету худа без добра. Мы, так вот вообще, как раз расширяться хотели. Ягуся пристыдила их всех:
- Вы что же это, эксплуататоры, про дите совсем забыли?
Дркоша по-прежнему зажимал морду лапами, а для верности еще обмотал ее в двадва витка хвостом.
- Совсем же напужали подростка криками-то своими истошными! А ты давайка, хвостатенький, беги скорее водички похлебай, пока еще чего не аннигилировал.
Тот спешно потрусил по воду.
Наум, севший на лавку рядом с кузней, продолжал горестно вздыхать. Кузнечное дело у него было не только полезным и нужным всей деревне, но и еще что-то вроде хобби. Любил он с железками всякими возиться.
- Как же теперь-то? - сетовал он. Рядом присторились Лукич с Денисычем. Поподдакивали, повздыхали, да и обнадежили Наума известием, что вроде как есть у них в загашнике - ну, в запасе то есть- наковаленка.
- Вам то она на что? - удивился Наум. Купцы заулыбались:
- Дык, понятно дело, как вот в хозяйстве без наковаленки то? Ложечку там подправить, коль погнется, огурчики солить.
- Да вы что... - заволновался Наум - Проржавеет ведь!
Его успокоили, что это так, к примеру - умозрительно. А вообще, ради общей пользы...
- Поня-я-ятно... - протянул Наум и продекламировал классика: скажите дяди, ведь не даром...
Купцы замахали руками:
- Что ты, что ты! Даром то оно, почитай, что дуром. Разницы мало.
- Чего надо то? - глянул он на них исподлобья. Лукич хитро прищурился.
- Мы тут без забора остались, оградку бы сладить хоть какую-никакую...
- Ага. - поддержал его Денисыч. - Желательно цельнометаллическу, чтобы ни одна... ни один...
- Да вы что! - возмутился Наум - рехнулись? Где ж столько железа-то взять?
- Что, совсем никак? - огорчились купцы.
- А хоть как-то, я вам вот разве что проволоку могу колючую сделать. По периметру.
Купцы, представив себя за эдаким периметром, выразились, что, дескать, как-то оно не эстетично. Что вообще они ему все это предложили искусства ради, а не выгоды для. Для его Наума творческой самореализации. Кузнец их заверил, что он эстетичную колючую проволоку тоже смогет. С тернями, так сказать, и звездами.
Крутовцы, стоя поодаль, посмеивались, прислушиваясь к торгам. Те, наконец, завершились к взаимной выгоде. Сделать купцам парадные, ажурные, кованые ворота, а уж ограду они себе как-нибудь сами.
Уговорившись с Наумом, купцы пошли жаловаться другим соседям, что: "раззор, неустройство, что ничего ни на что не хватает", а они ж хотели тоже для общей пользы к труду молодое поколение приучить. А он как "трактор необузданный".
- Да-а-а - почесал макушку Прокопыч.
- А я то было хотел попросить рептилию эту канавку пособить прочистить, но что-то, думаю, не стоит. Трудно оно, с молодыми то кадрами! Это когда все в нужное русло идеть, а так пригляд нужон.
Все согласно покивали, а Ягуся насторожилась:
- Что-то тихо как-то. Не слыхать никого. Дракоша то куда побег? К светлому ручью, аль к шустрому?
Прокопыч припомнил:
- Дак он напрямик побег.
- Ой, батюшки! - взволновалась Ягуся. - Так там же прудик.
- Ага. - сказал Наум. А в прудике - Карпыч.
Ягуся, подхватив юбку, ринулась в ту сторону. За ней все. Прибывши к прудику поуспокоились, не заметив ничего особенного: пруд как пруд. Правда, слегка настораживали крупные пузырики, всплывавшие на поверхность, но даже не столько сами они, сколько их зловещий зеленоватый оттенок.
- Где Дракоша то? - спросил Наум.
- А Карпыч где? - переспросила Ягуся.
- Мы тута! - донеслось откуда-то сверху. Народ, задрав голову, подивился картине. На здоровенной, в три обхвата иве, мало что не на самой макушке, в обнимку со здоровенным котом, сидел Карпыч. Помолчали... И Ягуся констатировала с умилением:
- Ну прям сказка! И кот ученый, и русалка на ветвях, правда, мужеского рода, только дуба с золотой цепью и не хватает.
Купцы выразили мнение, что без дуба оно как-нибудь, а вот цепь бы не помешала. Ягуся на них шикнула и полюбопытствовала у Карпыча:
- А где тута неведома зверушка? И как тебя, ихтиандрушка, туды занесло то? Летать что-ли охота? Да ты пусти кота то! Хватит тут обниматься. А то ведь все жаловался, покоя тебе наши мурлыки не дают. А то вон как вжались друг в дружку. Давай уж, поведай, чего тут?
Карпыч крякнул:
- И впрямь как-то несолидно получилось...
Отпустил кота и по толстым ветвям стал аккуратно спускаться в воду. И совсем было опустил в нее хвост, но тут же выдернув его из воды,пристроился на самой нижней ветке и кивнул на пруд:
- Там он, этот, ну тот, который в пруду.
- Дракоша - подсказала Ягуся.
- Ага. Дракоша. Я вообще-то не из пугливых, но сами себе представьте: лежу себе на дне, нежусь, ракушечки сортирую, мыслю. И тут это - эта морда. Вы у него зубы видели? Во-во. И я как увидел впечатлился. Пруд с овчинку показался, и что-то тесно стало и на душе, и вообще. Очухался уже на верхушке.
- А кот? - поинтересовалась Семеновна.
- А что кот? Кот он свойский.
Ученый кот добавил к рассказу:
- Я, вообще-то, на нижней веточке сидел. Мыслил о вечном, как бы рыбинку подцепить. Глядь: чудище в пруд "Нырк", а из пруда Карпыч на дерево "Шасть". "Должно тенденция" - думаю. К переменам. Ну и тоже повыше подался.
- Так значит.. - Ягуся похлопала по воде ладошкой. - Вылезай уже, мигрант неприкаянный. Никто тебя не съест.
Вода заволновалась. Из нее показалась явно с недоверчивая морда лица дракоши. Он покосился на Карпыча.
- А я и не боюсь... Уже. Предупреждать же надо! Я же просто водички попить, а тут у вас вон кто водится.
- Ладно. - Карпыч со словами:
- Пустите домой хозяина, а то он по нему сохнет. -обращаясь к дракону- Или ты водоплавающий?
Дракоша почти гордо сообщил, что это по обстоятельсвам. В маму -плавающий, в папу - летающий.
- Ну и сам по себе, по земле то есть, если надо, могу довольно шустро. - И вылез на берег, отряхнувшись как собака. Народ утерся, успокоился и начал потихоньку разбредаться. И правда, ну дракон, ну папа - Змей Горыныч, так что ж теперь? Огороды забросить?
Оставшаяся Ягуся подошла к обсыхающему и грустящему Дракоше и посочувствовала:
- Что-то у тебя пока что, друг сердешный, все не эдак. Одни ток-ма потрясения и курьезы. Тебе б себя в чем-то найти надыть. Огородничать вроде не твое. Мастерить с такими коготочками - тоже несподлапно. Силушка то у тебя - ну прям богатырская! Да вишь тут, у нас в силушке особой надобности, вроде как, и нету. Все уже за годы размерено да налажено. Пахать вот разве... Дак с этим грифончик наш - Гришенька обычно управляется. Достоинств то у тебя вроде и немало, летать вон можешь, плавать, опять же, и под водой даже! Это ж сколько талантов то! Ток-ма надобно к этому применение сыскать. Вот чего. Давай ка с начинаниями передохнем маленько. У тебя вообще со стремлениями как?
- Да поесть бы.
- Ахти! - Восхитилась Ягуся. - Да нешто у купцов не наелся?
Дракоша засмущался:
- Да тут все как-то паром вышло...
- Шибко голодный то?
- Да не то чтобы очень.
- Ну так-то оно, може, и лучше. На несытый желудок лучше думается. К тому же покушать - это и не стремление вовсе, а скорее потребность. Стремление - это когда душа зовет! А не желудок какой-нибудь. Чей-то просит. У тебя душа обычно что просит?
- Нового чего-нибудь, неизведанного.
- По молодости, оно конечно. Душа нового просит. Зрелость - та поконкретнее будет. Тебе ж пока впечатлений набраться надо. Смыслов поискать. Ты остров то наш видел?
- Пока летал, приметил кое-что.
- Верхоглядство это! Хотя тоже впечатление. И все ж ножками, лапками, понадежнее будет. В лесу нашем был?
- Нет еще.
- Сходи, Дружок. Там и подкрепишься: там грибы, ягоды, кустики на опушке, сочные. Проредишь заодно. А тама и о смысле жизни подумай, себя поищи, а мы тут кулуарно покумекаем, посоветуемся, что б тебя не смущать рассуждениями.
Дракоша убрел в лес. Ягуся отправилась к Науму. И вместе они стали думу думать, как и к чему, самое главное, им ентого тинэйджера пристроить.
Думали и так, и эдак. Надумали, что мудрости тут мало, и явно креатив нужен. Пригласили самых креативных: Семеновну, Потешкина и балалаечника местного.
- Чего мыслите? - спросили у них. Высказался Потешкин:
- Вот жаль, что он не в папу.
- Это чего же так?
- Да вы только представьте! С тремя то головами, на три то голоса, это ж какую дискотеку забабахать можно!
-Дааа... - Повздыхал балалаечник. - И с коготочками евойными не в друг на чем и поиграешь. На нервах разве что.
Семеновна поддакнула:
- С танцами тоже вряд-ли. Видала я у купцов енту танцплощадку, что после него осталась. У них там теперь даже в гольфь играть можно!
-Нда... - Ягуся развела руками. Творческая интеллигенция явно не обрадовала возложенными на нее чаяньями. Может Тихон чего присоветует?
- Да тута я.
- Ой.- вздрогнула Ягуся. - Вечно ты как тока, так и тута. Чего думаешь то?
- А что тут думать? Нужна эта - он воздел вверх указательный палец - со-ци-о-ли-за-ци-я. А социолизьм это что? Это когда каждому скока есть, а от него - скока сможет. Мальчонка то, видать, совестливый. Чуть что где - помочь готов. А то, что пока все через пень - колоду, дак наладится со временем! С пропитанием у него все в порядке, ест что не попадя! С жильем вот? Да, думаю, с такими то лапищами норку себе выроет.
- А може не надо норку то? Ну его. Вон у меня на задах огорода овин вполне справный стоит, живи не хочу! - подключился Наум.
- Что тогда у нас остается? -подытожила Ягуся - А остается у нас труд! И досуг. Досуг - это личное дело каждого, а от труда он вроде и так не отлынивает. А вот в чем, труд этот заключаться будет... - Она замолкла и из под руки глянула в сторону леса. От леса кто-то мчался к деревне. И судя по обрывкам слов, доносимых ветром, уже пытался что-то сообщить.
Это оказался дед Тудытка - местный лесовичок. Добежав, он упер руки в колени и долго отпыхивался, попутно пытаясь все же что-то сказать. А потом выпрямился, нахмурился, и уперев руки в бока вопросил:
- Ваша зверюга в лесу шастаеть?
Предвидя неурядицу, вперед выдвинулась Семеновна и тоже уперев руки в бока переспросила:
- А что это значит ваша? Ты хоть и отшельничаешь, от общества ты то себя не отделяй! У нас тут симбиоз почитай. Так что ежели ты про дракончика, то он теперь и ваш и наш! И никуда нам не деться от этого. Что стряслось то?
- А-а-а!
Тудытка, сев прямо на землю и накрыв голову руками, тоскливо попросил:
- Заберите его, а?
- Да в чем дело то? - взволнованно зашумел народ. - Ты толком давай рассказывай. Лес то большой, чем он там тебе помешал? Места полно!
- Ага. - покивал Лесовичок. - Места полно и все полнее и полнее! Свободного места! От леса.
Тудытка возопил:
- Я в лесу хозяин? Али приблуда какая?
- Хозяин, хозяин. - успокоили его.
Взапрвду польза от Тудытки для крутовцев была немалая: он, живя в лесу, всегда точно и своевременно знал, когда и куда можно по грибы, а куда по ягоды. С дарами природы оно ведь как: нынче тут, завтра там народятся. А лесовичку краюху малую хлеба на опушке положишь, он и укажет тебе, где чего. Сплошная экономия времени и сил! Лесовичок поведал:
- Лежу себе на лужаечке, природу созерцаю. Вдруг, слушу: треск. Выламывается из кустов ето чудо... Ну гляжу, и почти что не пугаюсь: ящерка себе и ящерка. С крыльями правда, дак мало ли у нас с крыльями то всяких? Дай, думаю, развлекусь, пошуткую малость. Ага... Развлекся. Пошутковал. Говорю ему:
- Чего тебе, милок, тута надыть?
- Смысла жизни ищу, дедушка.
Тааак, смекаю: куды б его в этом смысле деть? А сам ему:
- Смысл - дело нужное, он ведь чаще всего, в самой чаще и прячется. - Он мне:
- А где у вас тут самая чаща? - А вон там говорю: и для верности ему стрелочку нарисовал.
- Иди, говорю, все прямо и прямо. Сам то потом, как на грех, отвлекся. С ежиками собрание проводил. По вопросу уборки листьев. А освободился, дай, думаю, гляну, как там наш смыслосоискатель?
- Ну ты уж совсем озверел с ежиками своими. - попинял ему Наум. - Там же чащобища! Буерак на буераке.
- Угу. - кивнул Тудытка. - Была чаща, стало чище... Он, должно быть, под каждую лесину палую заглянул. А потом енти лесины еще и через болотце, что дальше, поперек оного выложил. Лапки, видать, мочить не хотел. Так что, мост у нас теперь через болото имеется. И через чащу вдоль и поперек прошелся. Я тогда у верхнего болотца сидел, глядел, как клюква зреет. И тут этот лесопроходческий комбайн на меня выползает, а за ним напрямки аж опушку леса видно: прям тракт целый! Ой, думаю: лес спасать надо. Да куды ж его девать то? Спрашиваю:
- Нашел смысл то?
- Да что-то никак...
А у меня уже паника, невроз, хотел его занять хоть чем-нибудь.
В овраге, говорю, смысл искал? Он мне:
- А он там есть?
-О-о-о... - говорю: - Смысел там глубокий! Самый что ни наесть. И корни - корни всего сущего вокруг повылазили.
- Да ты что? - всполошилась Семеновна. Он же и впрямь, овраг этот, глубокий. Вдруг зашибется тварюшка?
Тудытка тяжело вздохнул:
- Был глубокий. Стал пологий. На всем его протяжении. Дракончик ваш ни единого корешка не пропустил, все погрыз к такой то бабушке!
Тудытка снова взъерепенился:
- Ну вот что! Я вам в директора парков культуры не нанимался! С культурой там, правда, пока не очень, но ежели вы ентот бульдозер хвостатый не уймете, то вместо леса у вас там один парк и будет. Он же прет, как "танки грязи не боятся"!
И ведь целеустремленный какой! У нас в лесу теперь как в Америке! Стрит на авеню помноженный!. Проспект за проспектом, просека за просекой, да еще и с аллеями в перемешку. Я уж и так его выманивал из лесу, и эдак...
Лесовичок сел на землю и зарыдал натуральным образом:
- Где-е-е я теперь шутковать то буду-у-у. Там же теперь даже кретин топографический захочет - не заблудится. По что я теперь вообще нужен?
Народ его давай успокаивать: не тужи, нарастет еще все, зарастет! И подались изымать дракончика из лона природы в каку ни есть цивилизацию. А чтобы не осокорблять юного максимализма, прикрылись идеей, что вон там, дескать, ну очень подмогнуть нужно. Мол, поперек дороги, каменюка одна ниприподъемная, и подмогнуть надо. Испокон веку пытались убрать, а все никак! А к нему прикрепили В качестве главного путеобходчика местного следопыта, которого все звали просто Путник.
- Ну пошли,что-ли. - Путник подмигнул Дракоше. - Покажу тебе наши тропы потаенные. И вообще...
Дракоша, волоча за собой хвост, понуро поплелся за путником. Какое-то время шли.
Путник остановился и покачал головой:
- Что-то ты, мил друг, раскис совсем.
Дракоша приподнял морду и махнул лапой:
- А что радоваться то? Совсем я, видать никчома непутевая. Ни к чему не пригодная. Вред от меня один, получается.
Путник оглянулся: а от деревни они отошли уже порядком. И как-то удовлетворенно чему-то кхекнув, спросил:
- Значит, не чуешь от себя пользы?
Дракоша на всякий случай принюхавшись спросил:
- Какой пользы?
Путник задорно улыбнулся:
- а самый что ни на есть настоящий! Что позади себя видишь?
- Ну... Хвост.
- А за хвостом?
-Дорогу.
- А какую?
- Да вашу же!
- Не не не. Не вашу, а нашу! Общие они у нас теперь.
- ну, пусть нашу, и что? Суть то в чем?
- а суть, мой хвостатый друг, в том, что многие, делая что-то привычное, уже и не замечают значение сделанного. Причем, что люди, что звери. Кто-то вон: прыгнуть на три метра может и все удивляется: "Чей-то другие рытвинку обходют?". А этот вон: ложки деревянные тешит и тоже думает: делов-то! Баклуши бить. И не в толк ему, что другой даже и не знает, с какой стороны за тесло взяться.
Дракончик, от стараний понять, аж нос сморщил.
- А я то тут причем?!
- А глянь ка повнимательнее впереди: что видишь?
- Да ту же, ну нашу, нашу дорогу!
- Вот и я о том. Со стороны то оно виднее бывает. Приглядись ка, чудо сказочное: позади то нас дорога теперь и пошире и поровнее стала. А все благодаря тебе! Я когда про просеки в лесу услыхал, сра-а-азу про тебя подумал. Да только тебе говорить не стал, уж очень расстроенный ты был. Мог ведь и не понять, а так и прогулялись наглядно-показательно и , можно сказать, подтвердили мою гипотезу.
Дракоша сел на хвост:
- Так это что мне тут, грейдером что ли трудиться? Это ж, можно сказать, сплошная физиология и подденщина! И никакого полета мысли. А я хочу чтоб с душой! И потом: мне свои пути искать больше нравится!
- А кто тебе мешает? Да ищи на здоровье! Да только все новые пути из старых вырастают. Ты ж в общество вливаться будешь? Бу-у-удешь! Нас - жителей тут на всю округу не шибко и много. Вот и зарастают, колдобят тропки некоторые. Как идти - так спотыкаться. Так что большое дело ты для всех сделать можешь.
- ну, ежели большое, тогда ладно. Покажешь, где мне пройтись в первую очередь?
- А так и иди! Эта тропа у нас аккурат деревню огибает и на другой край выходит. Я же тут пока помозгую, да список первоочередного проторения тебе составлю.
Дракоша честно, местами по два раза, проутюжил дорожку до края деревни... И решил поискать свои пути
Дракоша парил. Наползавшись, хотелось ощутить рвущийся на встречу ветер! Ну что в самом деле? Одно нужное дело уже нашлось. Даже "спасибо" сказали! Почитай, что каждый крутовец. Но, засела у него мысль, найти тропку или какой иной путь, хоть по воздуху, хоть по воде, в большой мир! Вот это - действительно дело. Вот это - была бы польза. Местные то, видать, совсем отчаялись, сидючи на своем острове столько лет. А может он сможет..?
КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО СКАЗА (скоро сказка сказывается, да не вдруг пишется)
Август 2019 - август 2022