Продолжение, предыдущая часть: http://proza.ru/2020/11/25/89
После странной смены нескольких директоров в Институте тепло-и массообмена НАНБ на эту должность был назначен А.М. Русецкий, много лет проработавший министром промышленности РБ. Он поддерживал научные разработки с практическим выходом, как у нас иногда говорят, в «железе». Нам надо было зарабатывать на жизнь, только на научные исследования никто денег давать не хотел. В отделе были опытные конструкторы, благодаря которым мы стали производить лесосушильные камеры. Хотя собственное производство в академическом институте было слабое, были разработаны и поставлены на разные предприятия около 50 лесосушильных комплексов. Кроме камер сюда входило и котельное оборудование на отходах лесопиления, хотя бывало, что использовалось теплоэнергетическое оборудование предприятий. Организовать изготовление было не просто, ведь камеры это крупные конструкции, в них вмещались десятки кубометров древесины. Большинство заказов шло от предприятий Министерства лесного хозяйства РБ и концерна Беллесбумпром.
А.М. Русецкий помогал нам с поиском заказчиков, но он тоже недолго пробыл директором ИТМО. Его назначили председателем президиума НАН Беларуси. А.М. Русецкий пробыл председателем президиума академии тоже недолго, через 2 года пошел на более спокойную должность.
Первые наши лесосушильные камеры были поставлены в Кличевский лесхоз (Могилевская обл.). Директор лесхоза В.А. Косенков, отнесся к нашему предложению с большим энтузиазмом. До этого он планировал закупить итальянские камеры, но денег не нашлось. А нам выделили деньги по программе импортозамещение. В Кличеве, вероятно, из экономии решили стены и крыши камер делать самостоятельно строительным способом, применили материалы, которые требовали тщательной влагопароизоляции. Иначе конденсат впитается в блоки стен, и при морозе они могут растрескаться. Мы не советовали ему так строить, ведь со временем изоляцию надо будет восстанавливать. К сожалению они нас не послушали. Позже это проявилось. Конечно, это были необычные работы для академических ученых. Нами поставлялось оборудование камер, обеспечивался запуск, обучение персонала, гарантийное обслуживание... Но за это платили, мы еще и успевали исследованиями новых технологий заниматься.
Тесно работали с Н.М. Горбачевым, другими инженерами и конструкторами, которые не боялись участвовать в масштабных проектах. Почти все мы прошли школу НПО «Центр» - промышленного предприятия, где напрямую работали с крупными организациями народного хозяйства. Николай Михайлович имел хорошее образование, глубоко разбирался в широком классе технических вопросов. Считаю, по широте знаний, образу мышления, ответственности его можно назвать настоящим инженером, мне повезло работать с ним. Большинство научных сотрудников института боялись браться за крупные и серьезные проекты, иногда и я высказывал сомнения, стоит ли приступать к новой работе, потянем ли? Но Николай своей уверенностью вселял оптимизм. Мы хорошо понимали друг друга. Есть люди, с которыми работаешь в унисон, схватываешь мысль на ходу, доверяешь. Доверяли мы и нашим конструкторам, случалось, что зря. Например, на новой лесосушильной камере в Борисовском лесхозе пошел брак. Нас пригласили директор и главный инженер, показали штабели высушенной древесины с большим количеством дефектов.
- Что прикажете делать с этими 50 кубометрами испорченных досок?! Они же должны были идти на экспорт! Вы же обещали нам качественную сушку!
Стали разбираться. Пакеты древесины и штабели сложены правильно. Автоматика работает нормально, форсунки-увлажнители работают, датчики температуры и влажности выдают объективную информацию... А сушка идет неравномерно. Оказалось, неправильно выполнена аэродинамическая схема камеры. Наш ведущий конструктор Сергей, вроде опытный, спроектировавший уже не одну камеру, сделал ошибку и заузил один из воздушных каналов. Использовал более рациональную с его точки зрения конструкцию. А доски стали сохнуть неравномерно. Программа автоматически изменяла режим сушки, ориентируясь только на ту часть пиломатериала, где стояли контролирующие датчики. Аэродинамика камеры должна обеспечивать равные условия сушки каждой доски, хотя досок в камере много сотен, иногда и тысячи. Пришлось нам извиняться и переделывать некоторые элементы камеры, после чего больше проблем не возникало.
Однажды, возвращаясь на машине из командировки, Николай предложил заехать в пос. Пуховичи. Сказал, что ему звонили и просили посмотреть сушилку на Пуховичской картонной фабрике, там возникла проблема: не обеспечивалась качественная сушка картона. Время у нас было, фабрика почти по дороге, решили заехать. Встретила главный технолог и сразу провела нас к директору, двери в кабинет были широко открыты. Смотрю, лицо знакомое, но откуда я его знаю? И он меня спрашивает:
- Ты закончил физфак БГУ в 1970-м?
Тогда я вспомнил, это ж мой сокурсник Володя Вербицкий. Почти 40 лет прошло, попробуй сразу вспомнить! Когда вспомнил, говорю:
- Ты же был директором завода Электроника? И специализация в университете была полупроводники. Как это тебя в картон занесло?
- Всякое бывает. Я еще и главным инженером в Зеленограде под Москвой был, и директором механического завода в Беларуси.
Вот что значит попасть в обойму директоров, подумал я. Руководил такими разными предприятиями. Наверное, помогает наше образование. Все же у нас специальность не узкая, в любой области можно разобраться. И мы с Николаем Михайловичем разобрались с проблемами их сушилки, измерили и проанализировали поля температур и влажностей. Он сделал перерасчет вентиляторов, фабрика их приобрела и смонтировала. Совместными усилиями работу сушилки наладили, даже выросла ее производительность. В результате у нас образовался хороший контакт с руководством фабрики, дополнительно они заказали у нас еще сушильную камеру для древесины. Нашли деньги, и через пару месяцев она уже работала. Как и во всех наших камерах, сушка велась в автоматическом режиме. Вручную производилась только загрузка.
Одновременно продолжали исследования процессов пропитки и сушки древесины. Теоретическим моделированием фильтрационных процессов в древесине мы занимались с моим сокурсником М.А. Бричем*. Он и в университете был отличник, и, хотя числился в другой лаборатории, с нами работал продуктивно. Постоянно велись экспериментальные исследования при участии В.К. Щитникова, Н. Солнцевой, К. Чижика, В. Скибы, Б. Ловецкого и др. Работающий у нас по совместительству студент Александр Бондаренко сделал многоканальную цифровую систему для исследований тепловых процессов с выводом данных на ПК. Его порекомендовал нам Михаил Силенков, с которым мы обсуждали наши эксперименты. Наконец-то у нас появился хороший инструмент! Вспоминал, как когда-то для записи сигналов термопар использовались автоматические потенциометры. Как ворохи бумаг с напечатанными температурными кривыми потом подолгу расшифровывали, данные переписывали в компьютеры для обработки. А тут и температуры, и давления, и др. параметры автоматически поступали в ПК и сразу обрабатывались в нужном нам виде. Это здорово облегчило работу. Сегодня, наверное, этим никого не удивишь, но тогда лет 15 назад это был существенный шаг вперед.
Одновременно мы искали новые задачи. Например, по инициативе сотрудника лаборатории Н.Н. Гринчика пропитывали древесину сильвинитом – солевыми отходами предприятия Беларуськалий. После пиролиза из такого материала получался древесный уголь с улучшенными характеристиками**. К сожалению дальше исследований дело не пошло, не нашлось денег. Для геологов мы подключились к проекту добычи вязкой нефти. В Беларуси имеются немалые запасы такой нефти. Но она находится на большой глубине в разогретом виде, ее сложно добывать, на поверхности она загустевает. Жаль, инициатор этой работы Е.В. Москвич из Института геологии НАНБ неожиданно умер, и работы не получили продолжения.
В общем, было немало интересных проектов. Сложности были только с организацией работы из-за финансирования. Моральная обстановка в коллективе и в институте в то время было здоровая, ну а денег… их же всегда не хватает.
Может потому, что я имел некоторый опыт руководства в НПО «Центр», в ИТМО не стремился к высоким должностям, ведь чем должность выше, тем меньше свободы. Когда освободилась должность заведующего нашим отделом, ее предлагали и мне, и Н.М. Горбачеву. Мы оба отказались. В результате наш коллектив формально присоединили к сушильно-термической лаборатории, которую возглавлял П.С. Куц.
Относительную самостоятельность мы сохранили. При существующей тогда хозрасчетной системе было сложно обеспечить большой коллектив не только зарплатой, но и необходимыми условиями для работы. Даже по госпрограммам платежи не поступали вовремя. Программ никто не отменял, контроль за их выполнением оставался жестким. Мы в срок готовили документацию, отчеты. Не сомневались, что деньги в конце концов придут. Был случай, заказчик подписал нам акты по выполненным работам, но с деньгами тянул. Когда деньги пришли, мы оказались в глупом положении. Нам не позволили их тратить. Квартал закончился, формально мы уже отчитались, и все полученные деньги пошли в прибыль института. А то что мы крутились, приспосабливались, начальство не сильно волновало. Иногда приходилось одалживать деньги на зарплату сотрудников у других отделов, тут уже зависело от личностных взаимоотношений и доверия. Купить срочно какую-то мелочь – проблема. Вспомнил знакомого сотрудника одного американского университета, который рассказывал, как он приобретает необходимое для работы. У него имелась чековая книжка, до определенной суммы он мог тратить деньги без согласования с начальством. А у нас было плановое хозяйство. Но можно ли запланировать каждую мелочь, которая понадобится через год?
Окончание: http://proza.ru/2020/12/21/111
На фото: Лесосушильные камеры в Кличевском лесхозе. Мы с Н.М. Горбачевым у стенда на выставке.
* https://www.elibrary.ru/item.asp?id=18121575
** https://catalog.belstu.by/catalog/articles/doc/3269