Святая чистота прозренности
...Сотни золотых маслянистых свечей перекрёстно потрескивали трепещущими огнями времени, распластывающегося пляшущими сюрреалистическими аккордами светопредставлений на готических сводах вытянутой ко поднебесью замковой башни, прозванной собравшимися «блаженноголовыми» братьями и сёстрами ордена Блаженного света «Великая блудница Вавилона» за горделивую немолчность росписных фресок воинственно орущих кровоиспускающими сюжетами человеческой историографии со «врезанными» на полях клокочущего времени святыми библейскими ликами, словно вбирающими во свои души вселенскую боль невежественной немощи простоимённой летописи людского лицедейства «прошедших веков нынешней будущности», напоённой великим триумфом человеческой глупости, призванной «править бал» потерянной теодицеи во забвенной эсхатологии предыстории обращения всех землян «во прямое правление» пробуждённости, именуемого Христовым сознанием просветлённого праздника венчания небес и земли во «нискончаемо» прозревших душах.
Густое иссиня-фиолетовое вино, источающее ароматы «звёздной предвременности» разливалось по поблескивающим мерцающим огненным светом хрустально чистым бокалам, дабы во великой молчной со-молитвенности быть со-испито во славу со-возлюбленности Творца и творенья, напаивающего мироздание чарующей мистериальной красотою священного ликования, литургически поющей бесконечные песни преблаженной чудотворённости божией мудрости во прозревших сердцах братьев и сестёр Золотого века, празднующих во все «мрачные и слепые» эпохи «землепоместных земледельностей» небесные песнопения всеблаженной «теодицеи» богочеловечности.
И безгласным громом прогремели тосты, и впитывала каждая клеточка со-причастников живое вино Божией славы, и предстал Первосвященник пред сёстрами и братьями, и лились вопросы дорбротомудрые во имя со-причастия боголюбивых душ.
Взошёл брат ко амвону и гласом барахтной благостности вопрошал у Иерофанта:
- Мастер,- многие «вполне благопристойные» люди, образованные и интеллигентные, но не превзошедшие плоскостной омирщвлённости во сознаниях реальностей своих, насмехаются над посвящёнными, «крутят пальцами разными у висков своих» и вещают о мифологичности пробуждённого сознания многомерности; и когда видишь, - продолжал словно речетативом поэтическим, брат Бенедикт, - не пустые глаза, не поникшие «ослиные» уши — а людей достойной «небесной породы», по-своему искренних пред собою и небом, но не способным «обрести крылья», ибо прилепились ко земной «матрице» они словно «гвоздями, пропитанными клеем мирских почитательностей», - огромное сострадание колеблет сердце и призывает разум вытянуть их из «сансарической» заземлённости во преблаженное житие, полное чудотворённых красот, божественных ликов и величественной со-возлюбленной праздничности человеческого существования, - закончил мистической шёпотностью брат, обратив свой пронзающе глубокий взор на Первосвященника.
И отвечал Иерофант гласом нисшедшего на землю ангела, полным родниковой небесной воды живой, вином предвечности именуемым:
- Наша основная работа творится на тонком планете «мира огненного», и неспроста сказано «просветлей сам — и с тобою просветлеют тысячи», ибо мы связаны во кристаллизации во душах Духа живого во серединных слоях Поднебесия куда крепче земных уз; а вовне мы имеем право лишь напоминать иносказательно, ибо будить «недостаточно выспавшихся» не только «дело опасное и неблагодарное», но и бессмысленное, а души «спящие на восходе» неизбежно услышат наш зов и найдут нас.
И спрашивала сестра со глазами бездонной вечности и ниспадающими до земли густыми как смоль чёрными кудрями распевом пленительно смущённым:
- Мастер, - можешь ли ты пояснить нам, отчего невозможно тотально пребывать во сознании «абсолютного» Духа, и почему самосознавать себя одновременно в вечности-предвечности-телесности столь сложно на этой планете даже самым «милым, умным и добротолюбивым» человекам?
И вещал громоподобной молчностью слов живых Видящий:
- Абсолютная любовь и свет — тотально воспринятый — мгновенно бы обратил творенье «в самоисчезающий пепел», как, впрочем, и любое «всесовершенное» произведение искусства — явилось бы «аннигилятором» пространственной временности; - отсего как «скорость физического света» имеет свои пределы во миротворённой материальности, так и наша «абсолютность» ограничена «ноуменальным зрением», иначе — любой просветлённый «сжёг» бы всё Божие мироздание, то бишь обратил бы и любовь Божию «во ничто», ибо Творец и творенье — едино — как любящий свет и проецируемые светотени, - с нежной улыбкой Будды закончил метафизическое изъяснение мастер, но тут же продолжил голосом поющей пустотности далее, - Мы, пробуждённые, не мним себя «всесовершенными», ибо являем лишь «волну в океане», но — наше сознание «океана» есть живая вечность, волны — предвечность, и «капли» - временность; так мы перемещаем «точку сборки многомерности» во сознании в зависимости от нашей вовлечённости «во временность», сохраняя «рефрен» живых сфер как наблюдающего Сознания «океана» во «принявшей форму капли волне» и временность обретает симфонизм духа, поющего литургические песнопения живой красоте со-возлюбленности безвременности и временности, ночи и дня, Творца и творенья...
...Величественное трудноописуемое со-причастие проживал пишущий строфы сии живые во со-присутствии сестёр и братьев «блаженных сердец», со-творящих мистерию Божией славы во со-воспивании «небесных вин блаженной мудрости», и многое иное слышал, обонял и видел, и памятовал для провозвестия предстоящего во нескончаемой песенности оконечной временности; ибо сказуема будет прикосновенным сущностная символика «ключей во небоприкаянность на земле», но лишь избранным, готовым узреть во себе «табула раса» за «амурно жирными» наслоениями личностных эго и «тягуче томными» анналами умозрительных снов всемирской «праведности» забвенных эгологизмов, застилающих «всезатемняющим полотном майи» Золотой век блаженно праздничной нынешнести богодаренных богочеловечных душ...
. . .