Было время, когда чиновники рай-гор-облисполкомов, всех министерств и ведомств назывались «слугами народа». В этом выражении ощущалось определённое жеманство. Ведь все понимали, что председатель облисполкома никак не мог быть слугой народа. В советской стране слуг с 1917 года не было. Весь народ являлся хозяином жизни. А раз хозяин, - то у него должны быть слуги. И слугами как бы были все работники руководящих органов, которые руководили не народом, а народным хозяйством, где народ занимал центральное место, - ведь без народа народного хозяйства никак не могло быть. Так что понять до конца кто в стране Советов был хозяином и кто кем руководил, а кто был слугой, было практически невозможно.
После августа 1991 года всё встало на свои места – гражданин, пришедший даже в самую вшивую районную администрацию, был подобен крепостному крестьянину, явившемуся в барский дом с поклоном.
Все эти нестройные мысли проносились в сознании у сотрудника отдела по работе с населением Свято-ленинской районной администрации господина Гулагина, когда в дверь постучали, а потом в дверном проёме появилось мурло очередного просителя.
- Разрешите? – проситель слегка поклонился.
- По какому вопросу? – Гулагин не любил долгих разговоров с просителями. Он вёл свою родословную от прадеда – начальника исправительного лагеря, сменившего неблагозвучную фамилию Криворотов на более идейную. Потому-то нынешний Гулагин не давал просителям нарушать спокойного течения его рабочего дня.
- Трубы текут в нашем доме на Коммунистической, 42, - объяснил проситель – старичок лет семидесяти.
- Обращайтесь в свою управляющую кампанию, - процедил Гулагин.
- Так нет у нас управляющей кампании, - всплеснул руками старичок, - была такая кампания, но ничего по дому не делала, а только деньги наровила побольше собрать. Потом оказалось, что у этой кампании и прав-то таких не было. Мы, жильцы в суд подали, а суд решил, чтобы администрация Свято-ленинского района провела конкурс на отбор управляющей кампании, которую так и не отобрали.
- Зачем вам управляющая кампания? - пожал плечами Гулагин, - найдите адекватного сантехника, чтобы он чинил трубы в вашем доме. Ему придётся платить гораздо меньше, чем управляющей кампании.
- А закон? – старичок чуть не подпрыгнул от возмущения.
- Закон законом, а жизнь жизнью, - значительно проговорил Гулагин.
Старичок задумался, а потом возликовал.
- Как я рад, что вы открыли мне истину! – старичок восторженно махал руками, вызывая в кабинете Гулагина ненужные потоки воздуха, - я должен отблагодарить вас.
Дедок покопался в карманах и извлёк маленькую книжечку.
- Это блокнот, - объяснил старичок, - я им не пользовался, но знаю, что он очень хороший.
Старичок исчез, будто его и не было в кабинете, а Гулагин задумчиво вертел в руках блокном. В нём оказалось совсем немного страничек, но они были толстыми. На обложке блокнота читалось «Запиши своё желание».
«Интересно», - подумал Гулагин и открыл первую страницу, на которой и записал: «Хочу быть начальником отдела по работе с населением».
Записал и забыл, забросив блокнот в ящик письменного стола.
Придя на работу, на следующий день, Гулагин узнал потрясающую новость: его назначили начальником отдела по работе с населением, так как бывший начальник скоропостижно скончался от коронавируса.
Гулагин перешёл в новый кабинет, не забыв захватить блокнот.
«Интересно», - подумал новый начальник отдела, рассматривая блокнот и вчерашнюю запись на первой странице, которая сморщилась и потемнела.
Гулагин брезгливо вырвал противную страницу и на следующей написал: «Хочу стать очень богатым».
На следующий день на Гулагина свалилось наследство, - оказывается, в США скончался миллионер-далёкий родственник.
После получения наследства Гулагин уволился с работы. Он безвыездно проживал в родном городе, потому что, по его мнению, с деньгами можно хорошо жить в самом задрипанном окружении.
Гулагин был не красавец, но блокнот помог найти жену-красавицу, которая целью своей жизни сделала неимоверные усилия по удовлетворению всех желаний любимого супруга. Детей в этом счастливом браке не было, потому что появилась соответствующая запись в блокноте.
Гулагин купался в удовольствиях: выпивки чередовались любовными утехами, на столе всегда красовалась свежая закуска, которой могли бы гордиться лучшие рестораны мира.
Всё закончилось неожиданно: Гулагин открыл блокнот, чтобы вырвать использованный листок и записать новое желание, но листов больше не было. На задней обложке красовалась надпись «вот и всё». Он поднял глаза от блокнота и не понял, где находится.
Гулагин сидел на продавленном диване посреди захламлённой комнаты. На столе на тарелке валялась засохшая солёная килька, а рядом с пустой бутылкой дешёвой водки стоял стакан с остатками этого напитка.
«А где моя красавица-жена?» - недоумевал растерянный «богач», но потом бросил взгляд на тыльную часть ладони, заросшей негустым волосяным покровом, и разрыдался, поняв всю глубину своего отчаяния.
- Ну и как вам это нравится? – перед Гулагиным стоял бодрый старичок-проситель, подаривший роковой блокнот.
- Зачем? – Гулагин почти рыдал, - За что? Ведь есть же закон нравственности?
- Закон законом, а жизнь жизнью, - пожал плечами старичок, дед которого погиб в сталинском лагере, руководимым прадедом несчастного Гулагина.