Часть пятая.
«Совет» семейный на этом не закончился. Юрик сказал, что нужно собраться, чтобы ехать так далеко за 100 километров:
- На это уйдёт – день-два три!» -
А Иринка сказала-поправила папу-Юрика:
- Два-три дня! –
Мама обратилась к обоим и сказала:
- И так – и так всё понятно! – Понятно? –
Последнее слово-вопрос было как точка в разговоре-беседе.
Но! Решила она по-другому. У неё была подруга, которая жила на даче, в пригородном посёлке, совсем не далеко от города, куда можно было быстро доехать. Мама позвонила подруге, и та согласилась принять на время Юрика и Иринку пожить, пока у Мамы не кончится сессия-экзамены в институте.
Поехали в этот же день.
Ничего интересного по дороге не произошло. В электричке было почти пусто. Напротив Иринки сидела у окна очень рыжая девчонка. Точно такая же рыжая девчонка сидела с другой стороны вагона и тоже у окна. Всю дорогу они смотрели в окно и громко переговаривались-кричали друг другу, будто играли в игру:
- У меня – речка, - кричала одна.
- У меня – тоже речка, - вторила другая громким голосом весело, когда мы проезжали мост через реку.
- А у меня – лес, - говорила первая.
- А у меня – тоже лес, говорила вторая, что напротив Иринки, всегда чему-то радуясь.
- А у меня – деревня. –
- А у меня – тоже деревня.
- А у меня – коза, - сказала первая с той стороны.
У второй близняшки козы не было. Она побежала к первой. Посмотрела на козу, задумалась.
- А у тебя не было козы, - опять сказала первая.
- Ну и что? – спросила вторая.
Теперь задумалась первая.
- Если бы у тебя была коза, а у меня нет, то мне тоже было бы «ну и что». – наконец сказала первая рыжая близняшка.
Иринка с Юриком даже рты разинули от удивления. Какие «хитрые» эти близняшки.
В посёлке были большие трёхэтажные дома возле станции и тут были магазины и даже «кафэ». Юрик увидел «наливайку» и непременно бы зашёл, будь они одни с Иринкой, но их сопровождала Мама сама, чтобы познакомить с подругой и вообще найти дачу. Потому что они долго шли куда-то между улиц уже дачного посёлка с небольшими деревянными домами за заборами. И, наконец, добрались до маленького домика с огромными, почти без перегородок окнами веранды.
- Здесь будете жить, - сказала Мама, подходя к калитке.
Они вошли в дом. Ничего такого Иринка в жизни больше не видела нигде. На полу были разосланы разноцветные, связанные половики, на стенах висели картины со зверями и природными видами. Подруга была художницей. На полках стояло много книг и разные игрушки из глины. Подруга была ещё и скульптор. Полкомнаты занимал круг и разные глиняные горшочки, и игрушки. Другой угол занимала белоснежная печка, на стене у окна сверкало отражённым светом большое зеркало.
- Саша, ты где? – громко позвала Мама.
-----------------
Часть шестая. От Иринки.
Откуда-то сверху прямо на нас спрыгнула со ступенек лестницы тётенька в синих брюках и очень красном свитере. Оказывается, от входа направо перед печкой-за печкой была лестница на второй этаж, которую мы даже не заметили, а в потолке виднелся вход и часть верхней комнаты.
- Вот, Сашка, привезла тебе моих оболтусов, - сказала Мама.
Тётенька, стриженная под мальчика, хотя была уже не молодая с морщинами на лице, почему-то расхохоталась, подпрыгнула, захлопав в ладошки и сказала:
- Вот и прекрасно! Меня зовут Сашка, а вас как? –
Юрик молчал.
- Его – Юрик, меня – Стрючок, - сказала я.
Тётенька расхохоталась вновь.
- Рано радуешься, - сказала ей Мама. – Посмотрим, что ты скажешь через 10 дней.
Именно 10 дней мы собирались прожить на даче у незнакомой нам весёлой маминой подруги, как я поняла. Я спросила об этом. – нет! – они договорились на месяц, как объяснила Мама. Через 10 дней она к нам обещала приехать, отдохнуть после сессии.
Первый день или «самостоятельность» Юрика.
Мама уехала. Я побежала осматривать дом. Внизу было две комнаты и кухня. Я полезла наверх. Там была большая холодная комната. На тонких ножках стояли большие картины без рамок. На полу валялись кисточки. Одна картина мне очень понравилась: на ней была нарисована большая нарядно раскрашенная рыба с развевающимся хвостом, как у золотой рыбки из книжки сказок. Я хотела рассмотреть её поближе, а она упала и повалила ещё несколько картин. На шум прибежала тётенька, подхватила меня, как маленькую под мышки и принесла на кухню. Я обиделась и позвала Юрика, и мы с ним заперлись в «нашей» комнате… Был вечер и быстро стемнело, во всех комнатах ничего не было видно.
На следующее утро мы надели лыжные костюмы и вышли на улицу. Тётеньки нигде не было. Мы стали прикручивать лыжи, когда на нас налетел снег и появилась тётенька. Её свитер и щеки были одного красного цвета, в волосах был снег, на ногах лыжи. Она сделала круг, быстро влезла на гору, с которой только что съехала, замахала нам руками:
- Смотрите, как полечу с трамплина! – и опять спустилась к нам, снова обдав нас снегом при повороте лыж, а мы испугались и упали в снег.
- Юрик снял лыжи, - мы совсем немного покатались с горы мимо трамплина, с которого прыгала весёлая тётенька.
- Сначала надо осмотреться, - сказал Юрик строго и, не глядя на меня, пошагал по дороге. Я сняла лыжи и поплелась за ним. Мне было скучно. Снег сверкал, переливался – он был похож на вату под ёлкой дома, пропитанную-посыпанную нафталином. Я делала снежки и кидала их в Юрика, но тот, видимо, здорово задумался и всё шёл да шёл. Так мы забрались на большой пригорок, откуда сзади открывался весь посёлок. А с другой стороны, до горизонта был лес.
- Со стороны мы похожи на белых медведей, - сказал Юрик, потому что мы, вывалявшись, не отряхнувшись пошли «осматриваться».
- И правда, мы похожи на медведей, - обрадовалась я.
- Чего радуешься? – обозлился Юрик. – Нечему тут радоваться.
Таким мрачным я его давно не видела.
Мы вернулись к посёлку. На горке собралась толпа лыжников. Красные, жёлтые, зелёные, они наперебой говорили что-то нашей тётеньке. А она смеялась и всё повторяла: «Нет, нет. Боюсь, боюсь». Наконец все съехали, забрались обратно и опять принялись объяснять что-то нашей тётеньке. А она всё смеялась. Заметив нас, приближающихся, она даже присела от смеха.
- Медведи! – крикнула она нам. – Куда собрались?
И вдруг оттолкнулась палками и понеслась с горы, и не прямо, как остальные, а зигзагами. Все так и ахнули.
- Вот это да, - сказал лыжник в зелёной куртке, - А мы её учили! –
- Пошли, - сказал мне Юрик, - нечего нам тут делать.
И мы пошли. Юрик всё о чем-то думал.
Солнце садилось быстро, когда мы вспомнили, что весь день ничего не ели. А пока дошли до дома, солнце совсем садилось за горизонт, и магазины в посёлке, наверное, были закрыты. Так и легли спать голодные. – Юрик же решил, что мы сами себя обслужим: утром позавтракали бутербродами взятыми из дома, брали только горячую воду из чайника, нагретого Сашкой.
- Далась мне эта «самостоятельность» !.. – сказал Юрик, засыпая.
Я стала думать про зайцев, следы которых мы видели рядом с дорогой к лесу. Проснулась я от какого-то шума. Была ночь, Юрика в комнате не было. «Куда он пропал среди ночи?» - подумала я, засыпая снова накрепко до утра.
Конец шестой части.
-----------------
Часть шестая от Иринки.
Сливы в январе.
Всю ночь мне снились зайцы. Белые, пушистые, они играли в чехарду. Я проснулась и, как всегда, посмотрела в окно. Ну и погодка! Яркое солнце, голубое небо, пушистые белые ёлки, и снег такой белый, что глазам больно на него смотреть. а там, далеко на горе, мелькают лыжники, красные, жёлтые, зелёные. Наш дом был крайний, последний к лесу по улице.
Вон красный налетел на ёлку, и с неё посыпался снег. А красный застрял и встать не может, палки у него унесло, опереться не на что. Так и сидит и обнимает ёлку.
Мне вдруг показалось, что все праздники: и Новый год, и день рождения мой в январе, и даже Первое мая – надо праздновать здесь и сегодня!
- Ура-ура! – закричала я и вскочила на кровати, - хотелось крикнуть: «Вставай Юрик!» и вдруг я остолбенела. На столе в сверкающей белой тарелке лежали сливы, тёмно-синие живые-настоящие сливы.
В доме было пусто. А на завтрак приготовлено было налитое в стакан молоко и на нём кусок батона с намазанным маслом.
Сашка ждала нас на улице. Она была нарядная и очень сияла.
- Сливы? Какие сливы? Не знаю никаких слив.
Она подхватила меня на руки, закружила, и певучим голосом декламировала:
- Я пойду с вами, я хочу всегда ходить с вами, я хочу везде быть с вами. –
Закончилась «самостоятельность» Юрика, догадалась я.
- Вот и хорошо, - обрадованно сказала я бывшей тётеньке, теперь Сашке.
- Мы пойдём на озеро, а там есть тайна, - сказал Юрик и побежал по дороге. Я побежала за ним, Сашка бежала за нами.
Шли мы долго. На лыжах ходить по ровному месту скучновато. Пошёл лёгкий снег, солнце едва пробивалось через мутное молочное небо.
На озере видны были тёмные бугорки. Из-за снега они едва были заметны.
- Ты ошибаешься, сказал Юрик, когда мы приближались к одному из бугорков. – Ты ошибаешься, это не человек. –
- Да, это, наверное, не человек, - согласилась я, потому что «бугорок» не шевелился. Но это был человек.
- Ладно, посмотрим, - сказал Юрик.
Его почти занесло снегом. Человек сидел на деревянном ящике, и в руках у него была удочка, а леска уходила в маленькую дырочку под ногами во льду.
«Сумасшедший», - подумалось мне.
- Подлёдный лов рыбы, - Сказал Юрик.
Человек не шевелился. Мы стояли уже довольно долго – а он всё не шевелился.
- Пошли, - сказала я.
- Подождём, - сказал Юрик, - а вдруг он заснул и провалится под лёд.
- Да. Тогда мы его вытащим, - согласилась я.
Так мы стояли и ждали, когда, наконец, он провалится. Но человек не шевелился.
- Может быть, он замёрз? – сказал Юрик. – Что делать? –
- Надо снегом тереть, - и я взяла снег и подошла чтобы потереть ему лицо. Но человек чихнул:
- Ш-ш-ш, - сказал человек, - рыбку распугаете. Ш-ш-ш! –
Голос был пьяный.
Часа два мы ждали этой рыбы, человека совсем занесло снегом, так что сугроб вырос на его спине. Мы замёрзли и решили возвращаться.
- До свидания! – сказала я человеку. Тот не ответил.
- Счастливого лова, - пожелал Юрик громче моего.
Человек обернулся и приложил палец к губам. Больше он ничего не сказал.
---------------
Мы - художники.