Андрей Михайлович еще молодой учитель, ему двадцать восемь.
Пожалуй, именно поэтому, когда делили дежурства на новогодние праздники ему выпало тридцать первое число, до двух ночи. Потом его сменит завуч. Ей тоже деваться некуда - должность обязывает.
Дежурство заключается в том, что нужно каждые два часа ходить в школу и проверять котельную. Вернее – смотреть, чтоб кочегар не запил. И все.
Андрей натянул шерстяные перчатки на сухие ладошки, затем, поверх, еще дерматиновые с дырочкой на левом большом пальце, и получился почти зимний вариант.
Голь на выдумки хитра, как говорится.
На ноги - старенькие полусапоги с трещиной в подошве, в которую проникает снег и тает внутри. Накинул отцовскую, не по плечу, шубу и распустил уши на видавшей виды ушанке. Мороз жмет за сорок, а до школы около километра. Еще раз повел носом в сторону кухни, где супруга готовила скудный новогодний учительский стол и шагнул за дверь.
Рабочий поселок, крепко примороженный, укутался дымом печных труб и котельных. В нос ударил с детства знакомый запах шлака и древесного угля. «Ух!», - не задерживаясь, рысью затрусил Андрей вдоль улицы.
Новый год – любимый праздник, волшебный. Даже сейчас - в девяносто восьмом.
А, ничего!
Елку поставили, ребятня довольна - улыбнулся он – представив, как сейчас играют в теплой комнате дети. Им даже подарки профсоюз, каким-то чудом справил.
Вчера аванс дали – счастье.
Аж по сто пятьдесят рублей. Не густо, но майонез и кусочек колбасы купили, будет праздник. И спирту , в долг правда, но бутылочку он раздобыл. Ничего…
Так не может продолжаться долго. Когда-то все наладится.
Ну улицах ни души. Только стылый туман от канализационных люков, да тусклые фонари. Редкие и не праздничные.
Под скрип снега под ногами Андрей стал думать о детях.
Час назад он выскочил в подъезд, переоделся в школьный же костюм Деда мороза, и вернулся в образе сказочного волшебника с подарками . Разыграл сценку, вручил красочные мешочки и убежал.
А потом дочка трехлетка мышкой шмыгнула к отцу на колени: «Пап, а почему у Деда мороза рубашка была как у тебя?» - Подозрительно дернула за рукав.
Андрей свернул с центральной улицы. Дальше его путь лежал по переулку деревянному, деревенскому. Тут фонарей всего парочка и шагать нужно осторожно, чтоб не оступиться.
Зато под фонарем - прямо в круге света- невообразимое!
Андрей на секунду замер. Мириады сказочных искорок, на которые рассыпался свежий снег ударили в глаза новогодним фейерверком. Россыпи алмазов, рубинов, и… черт знает как там они еще называются?
Это детство.
Сказка.
Счастье.
И вот, он, еще маленький пацанчик, такой же ночью, вдвоем на санках мчится с большой горы со своим дядькой. И единственное, что он видит - россыпи драгоценностей, разбросанных по всей земле… !
Фонарь остался позади, но настроение, созданное видением, осталось. До школы уже рукой подать.
В котельной все в порядке.
Кочегар, Толик, деловито поглядывает на заслонки и режет сало.
- Чаю будешь? – Недружелюбно предложил он.
- Нет. – Улыбнулся в ответ Андрей. – Домой надо.
- А! Ну, с праздничком…
После жаркой кочегарки стужа быстро ущипнула за нос , за пальцы левой руки под худыми перчатками, и стала пробираться под шубу.
«Сейчас бы сто грамм, – мечтательно поморщился Андрей, – Точно! – радостно захлопал заиндевающими ресницами он, - зайду к отцу, сделаю маленький крюк».
Он вспомнил, что мамы дома нет, она у родственников. А поскольку Новый год на носу, есть повод заглянуть, поздравить.
Андрей, его жена, отец и мать – учителя.
Заработную плату не получали месяцев пять. В том-то и беда учительских династий в период первоначального накопления капитала, что друг другу они помочь не могут ничем. Ни родители детям. Ни дети родителям.
Так и выживают.
Чудом.
Вспомнилось как бастовали два месяца.
Завуч уговаривала:
- Коллеги. Вы же педагоги. Это призвание. Из-за нас дети не сдадут экзамены. Подумайте, мы ломаем детские судьбы! Вот вы, Андрей Михайлович, сможете ли смотреть в глаза детям после всего этого?
Ей хорошо было говорить. У нее муж из этих, «новых русских».
- А мне своим детям в глаза смотреть стыдно. Потому что им есть нечего! – Рявкнул тогда, в сердцах в ответ , Андрей.
И отец очень одобрительно на него смотрел потом несколько дней.
- О! Привет. – Слабо обрадовался гостю хозяин. – Заходи, я как раз ужинать собрался. – Да не снимай. – Заметил он желание Андрея скинуть шубу. – У меня прохладно.
Андрей вошел в комнату. Тихонько работает телевизор. Сытые и холеные артисты исправно отрабатывают новогоднюю программу. В квартире холодно. Он подошел к термометру на стене – пять градусов!
Батя ходит в унтах и шубе на плечах. Как советский командир из военных фильмов в холодном блиндаже.
- Садись. – Скомандовал он. И Поставил перед диваном табурет. Сходил в кухню и притащил сковороду с горячей тушенкой, залитой яйцом, хлеб и две рюмки. Выудил откуда-то из-под дивана бутылку , налил.
- С праздником. – Подмигнул он сыну.
- Угу. – Отозвался тот, выпивая
Кончался одна тысяча девятьсот девяносто восьмой год.