Путь любви
Рассказ третий
Октябрь 2018
Я сбежала в кафе.
В очередной раз . Ко мне обращаются, как в иностранном кино,-
-Вам как всегда? Капучино двойной?
-Да.
Банальная стекляшка с претензией на изысканность, со звуками тюкающей по голове , музыки- отменное место для меня сейчас.
Сюда я дизертирую от громких звуков и резких запахов.
Кафе это в нескольких метрах от Бахчисарайской больницы, куда мама попала после гипогликемической комы. Сюда привозит меня Серёжа до работы , уезжает опять в Севастополь и забирает вечером.
А мы с мамой продолжаем нанизывать её диагнозы: диабет, пиелонефрит, низкий гемоглобин, язва желудка.
Она лежит в палате интенсивной терапии, одна из трёх тяжелобольных . За ширмочкой.
Ее и не видно.
Вчера, не переставая, кричала и стонала женщина. Я бегала за медсёстрами, они смотрели на меня жалостливо ,-
-Мы сделали, что могли.
Я подскакивала к ней, когда она просила, побуждала помочь, застывала перед требованием ,-
-передвиньте, уберите стенку, давит.
Мои уговоры она не воспринимала, бредила.
А второй лежал тихо. В коме . От него распространялся тяжёлый запах.
Я часто выбегала на больничное крыльцо. Дышала, дышала. Измеряла быстрыми шагами больничный двор и опять заходила в палату, спешила к маме -такой беззащитной, с совершенно младенческим взглядом.
Я ее почувствовала -смерть. Не сгустком, не образом: во мне нарастала совершенно определенная тревога. Прибежала к врачу и, подгоняемая эгоистическим страхом, что мои ощущения относятся к маме, спросила,-
-ОНА умирает?
-С чего вы взяли? Нет, все показатели стабильны.
Но, предчувствие необратимых изменений где- то рядом, захлёстывало, валило меня.
Вечером приходили к нам друзья, приносили еду.
Я их встретила, проговорив в домофонную трубку: ''Але! Я вас слушаю!'' После паузы сообразила, что нужно просто нажать кнопку. Ночь не спала, думала о маме.
А утром узнала, что из троих , лежащих в палате, двое скончались.
Мама лежала маленьким живым комочком. За ширмочкой.
Женщину увезли ночью, когда я пришла, кровать была пуста.
А мужчина умер при мне. Незаметно.
-Вот и все,- буднично сказал врач и тело закрыли простыней . А привычный тяжёлый запах , от которого я, заходя домой, сразу бежала в душ- смыть, смыть, усилился.
Его оставили лежать в палате. Оказывается , положено два часа не трогать умершего.
-Правило последнего шанса?, - лезут мне в голову циничные предположения.
А у нас за ширмой свой ритм процедур: помыть, растереть, переодеть, посадить, покормить, дать лекарство.
И самой съесть, припасенную еду перед горстью таблеток- мне ж нельзя сейчас рухнуть!
Оказалось, что кашу ещё можно в себя впихнуть, а яйцо невозможно.
Мама держит меня за руки, тянет их к губам и целует.
-Я тебя люблю,- отчётливо произносит она.
-Я тебя очень люблю,- проговаривает ещё громче.
И почти без перехода обращается ко мне,-
-Вы кто?
И тут я хохочу, невзирая на покойника (ну, мамуля, сбила патетику!)
-А кому ж ты в любви признавалась?
Два часа дня. Капучино давно выпит.
Я сейчас встану и пойду к маме.