Недалеко от домика, совсем рядом с железным сетчатым забором, который увит диким виноградом мы с Тарасом строим халабуду. Халабуда получается хорошая, прочная с одним входом и на два места внутри. Наша халабуда - шалаш сделан на подобии вигвама. Большие длинные ветки соединены вверху, к низу расходятся и упираются в землю. Мы укрываем его камышом, внутрь ложем подсохшую травку с луга и залезаем внутрь. В халабуде не жарко, пахнет осокой и душистой травой. Нам хорошо, мы индейцы с луками и стрелами сидим поджав под себя ноги особым способом.
Сразу так сесть не удаётся, нужны тренировки. Мы с мамой дома как то пробовали сидеть по индейски, мама сказала: черта пухлого, не получается.
Мне же понравилось и я решил пробовать, пока не получится как надо. В любое свободное время, сажусь как чукча в чуме, делаю растяжку, прижимая колени к полу. Мама, смотря на мои мучения, говорит, что по жабячи ей не нравится. Но не нам с Тарасом. Тарас вообще, как жабыня. Всё связанное с лягушками он любит. У него даже руки как у лягушки холодные. Он прикасается ими к разогретой спине и убегает. Все ругаются, обзывая его шкрэк. Потому что холодный. Но ему нравится, нравится, когда так называют и мне кажется, что даже гордится этим.
Недалеко от халабуды мы ставим кусок фанеры, рисуем угольком человека и из нашего жилища стреляем по нему из лука. Стрелы у нас хлипенькие из паростков клёна. Часто они летят не туда куда хотелось бы. Мне кажется, что наш человечек, сейчас не выдержит стоять, сойдёт с фанеры и убежит за помощью, и тогда нам точно несдобровать.
Мы стреляем, пока солнце не спрячется в небольшое недостроенное здание. Здание словно большая черепаха с разбитым панцирем на самом верху, куда ускользает от нас солнышко.
Тени тянутся, от здания, деревьев, забора к нам. Я смотрю на человека на фанере и не вижу его.
- Сбежал, - шепчет Тарас, смотря тоже то на тени, то на тёмную фанеру.
- Нам каюк, на нас наступают, шашки к бою, - кричу я.
Мы ничего не успеваем сделать, потому-что армия комаров атакует нас со всех сторон.
- Шашки в бой, - снова выкрикиваю я.
Тарас зажигает спичку, от неё дымовую шашку - качалку камыша, зажигает ещё одну качалку и передаёт мне. Мы спасены, по крайней мере на некоторое время. Комары отступают жужа, невидимо, совсем рядом.
Мы сидим с Тарасом в нашей халабуде, помахивая дымящимся камышом. Но через минут нас зовут домой. Мы вздыхаем, переглядываемся.
- Добрался таки, - говорит Тарас.
- С тылу зашёл, - подтверждаю я.
- Эх, а то б мы его! - Тарас сжимает руки в кулаки.
- Ничего, завтра вернётся и мы его... - я тоже сжимаю руки в кулаки. - Всегда утром возвращается.
Идём по домам. И тут к нам в домик влетает летучая мышь. Бабушка кричит, охает, ахает - девчонки они такие. Мы бросаем простыню на мышь, мышь в ловушке. Аккуратно освобождаю её, что-бы не укусила. Я удивлён и восхищен одновременно. Никогда так близко как сейчас, держа в руке, я не видел этих милых созданий. Бабушка морщится и просит чтобы я сейчас же выбросил эту гадость. Ещё секунду смотрю на неё и разжимаю руки.
Бабушка говорит, что мышь - это плохая весть
-Какая?
-Не знаю, но не хорошая.
Ночью пошёл дождь и лил до самого утра. Похолодало. Мы с Тарасом идём смотреть на угольного человечка, но на фанере его нет . Дождь проник в нашу халабуду намочил сено и находится в ней уже не уютно. Днём поднялся ветер, раскачивая большие деревья и роняя ветки на тропинки. Лес словно махал нам громадными руками, говоря: всё, довольно, уезжайте!
Уезжая с турбазы, мы с Тарасом пишем записку времени, закрываем в спичечную коробку и в недостроенном здании, похожем на черепаху, прячем наш клад - послание под камень.
Спустя годы я приезжаю на это место, турбаза в плачевном состоянии , пляжи маленькие заросшие бурьяном, крыши домиков кое-где правалены. Нахожу в черепашьем доме под камнем наше послание. Сердце замирает, коробка отсырела, записка разлезлась. Но я помню что было в ней наизусть "Кто первый через год или два найдёт этот клад , пусть сохранит для взрослости или оставит для возврата ". Живо вспоминаю бабушку, которая любила меня и была предана мне всем сердцем.
" Зирочка ходим йисты" говорила она и теребила в натружнных ручках промасленный фартук...
Ложу коробку или то, что от неё осталось назад под камень. Быть может и друг мой так поступил, заглянув случайно сюда.
Став взрослым, так легче возвращаться в детство, особенно, когда тебя там любят и ждут.