«У природы нет плохой погоды…»
Вьюга поднялась нешуточная. Третий день, не переставая дул ветер. Как- никак, а февраль начался. Суббота, а пойти некуда. Правда, вечером должны в клуб артисты приехать, да по такой погоде вряд ли доберутся. Эх погода, погода, что с тобой делается. То рождественские морозы, то капель после них. То снегу насыпит, то вьюгой все заметет. Дороги не успеваешь прочистить. А не чистить так в село из райцентра и не добраться.
- Ну и погодка, - подумал Федька,- самогонка и та не помогает. Разве что балалайка. Ну ка подружка, где ты? Подька сюды.
Он подтянул струны, попробовал несколько аккордов и тихо забренчал, и заунывно затянул песню, которую не раз слышал от отца.
А моя лошадка упала на ходу.
Не умирай, Савраска, об этом лишь прошу.
Не умирай, Савраска, привези дрова.
Дома с ребятишками, ждет давно жена.
Мне тебя в наследство, оставил мой отец.
Долго ты служила, а сейчас конец.
Встань на ноги старые, вытру я слезу,
Дотяни до дома, последний раз прошу.
Но не тает снег, на твоих глазах,
Умерла Савраска, все лицо в слезах.
А в холодном доме, ждет давно жена.
Как же мне Савраска, привезти дрова?
Закончив петь, Федька плеснул самогонки.
- За Савраску. - Резко выдохнув, выпил.
В это время в дверь буквально забарабанили.
- Да открыто, заходите, кого там чёрт принес?- он прошел в большую горницу, встретить гостя, сам то он сидел на кухоньке до этого.
В клубах морозного воздуха в комнату ввалился зав клубом Яков Сигизмундович Воробьёв, в народе Яшка дрын, так как был очень худощав, и высок ростом.
- Федя, выручай, Христом богом тебя прошу, выручай.
- Да что случилось то?
-Артисты, - ещё не отдышавшись, начал Воробьёв, - мне позвонили, что артисты к нам выехали,в девять утра выехали на автобусе, а сейчас уже три.Они где то застряли, видишь, метель, какая.Поезжай к ним на встречу, может им помощь нужна.
- В такую погоду?
- А им какого, они же к нам едут. Я бы с тобой, так тут еще одна напасть, провода электрические ветром порвало. Мы там пытаемся АБэшку* завести, да сам знаешь, старье есть старье, не заводится.
- Ладно, Яков Сигизмундович, уговорил, - больше не стал упрямиться Федька,- люди же, да к тому же артисты. Народ нежный. Если найду, куда их везти, в столовую или в клуб, а может в правление.
- Какое правление, какая столовая, весь центр обесточен. Электрики с утра пьяные, их председатель гоняет, сам чуть ли не на столб лезет. В нескольких местах обрыв. Так что ты их к себе пока привези. Твой дом все равно у тракта стоит. Ты их у себя подержи немного, чаем напои, обогрей. А мы как наладим, их и заберем. Я с председателем договорился, потом, если что, он премию тебе выпишет, ну там расходы покрыть, да за работу неурочную.
-Да, дождесся от вас премии.- Заворчал Федька,- Людей жалко. Ладно, договорились. Иди, занимайся своей АБэшкой, только, чур, на все фильмы, меня бесплатно пускать будешь, весь год. Вот это и будет моя премия. А то, премию, выпишут они мне. Пошли, давай.
Действительно, в пяти километрах от села, при подъёме в гору, автобус с артистами стащило в кювет, и самим им было не выбраться. Хорошо, что хоть автобус не заглох,и в салоне было относительно тепло.Водитель пытался откапываться, но все было бесполезно. Пассажиры приуныли.
Бригада артистов была сборной. В отделе культуры администрации райцентра нужна была галочка о проведенном мероприятии, а заезжим артистам, какие оказались в то время в райцентре, случайная халтурка совсем не помешала бы. Да где их найти этих артистов, если в администрации райцентра отдел культуры есть, а культуры нет. Хорошо погода помогла.Так замело, что несколько самолетов напрочь встали на прикол. Пассажиров пришлось срочно размещать по гостиницам. И надо же так случиться, что в одном самолете летела цыганская труппа «Ромео», в другом знаменитый артист эстрады Али Зангиев, и артистка кино Алиса Фрелих, а в третьем юмористы Юрий Голец с Геной Ветерковым, а исполнительница народных песен Надежда Кадыш гостила со своим супругом у друга мужа.Когда про все это узнал зав. по культуре Голоносов Петр Петрович, он тут же скумекал, что можно не только галочку по мероприятиям поставить, но кое-что и посущественней в карман положить, а чем черт не шутит, а вдруг выгорит. Посоветовавшись с председателем райисполкома, получив от него полную поддержку, он отправился на переговоры.
Упустим подробности переговоров, я на них не присутствовал, главное, артисты согласились. Так появилась временная артистическая бригада, которая отправилась в турне по местным селам и деревням под руководством самого зав. по культуре Голоносова Петра Петровича. Несколько концертов уже прошли. Люди довольны, артисты, особо не утруждаясь, получили свой гонорар, ну и Голоносов. Про Голоносова молчу, в администрации всегда работают святые люди. Остался последний запланированный концерт в селе, где жил Федька, но село было самое дальнее и многочисленное. Клуб большой, народу могло вместиться много, соответственно и интерес немалый. Да вот беда, застряли по дороге. Артисты все мрачнели, и стали недвусмысленно намекать, что пора послать гонца за подмогой, и естественно, таким гонцом должен быть организатор гастролей. А идти по метели в село Голоносову сильно не хотелось. Так что появлению Федьки на тракторе, Голоносов был рад больше всех. Он тут же расправил плечи, принял начальственный вид и начал энергично руководить спасением автобуса и артистов из снежного плена.
- Ну что, товарищи артисты,- заглянул в автобус Федька с веселой улыбкой, - Родина вас не забыла, прислали меня. А ну водила, где у тебя трос? Цепляй его. Сейчас будем дергать твою колымагу.
Но после и второй и пятой попытки автобус выдернуть из кювета не получилось.
Федька опять заглянул в салон.
- Дорогие артисты, к сожалению, без вашей помощи не обойтись. Чуть-чуть не хватает, подтолкнуть надо, самую малость.
Артисты неохотно, с ворчанием, кто с матюками (про себя), стали выпрыгивать из автобуса прямо в сугроб. Облепили автобус и по команде Голоносова, как же без командира, начали помогать трактору, вытаскивать свой автобус. И он поддался, высвободился из плена снежного заноса. Тем не менее, без помощи трактора автобус сам двигаться не смог, так сильно занесло снегом, что местами дорогу вообще не было видно. Так в сцепке с трактором Федьки, автобус и вез артистическую бригаду до самого села. Благодаря летнему времени зимой стемнело быстро.
Дотащив автобус до своего подворья, Федька остановился и заглушил трактор. Заглянул опять в автобус. Его вихрастая голова, с улыбкой на лице, никак не вязалась, с вьюгой, морозом, снегом, сумерками, с хмурыми лицами артистов.
- Граждане артисты, приехали. Из за аварии на электрический столбах, нет света в клубе. Там, зав.клубом пытается завести Абэшку, но я думаю, дохлый номер, не заведет, пока электричество не восстановят, поэтому он попросил меня вас приютить у себя.Такчто, дорогие артисты прошу ко мне в дом, он у меня большой, места всем хватит. Свет по нашей улице есть, печка натоплена, картошки полный погреб, капусты квашенной с брусникой целая кадушка, самовар поставим, картошечки наварим, огурчики откроем. Отдохнете с дороги, согреетесь, а как там все наладится, зав. клубом нам скажет, я вас до самого клуба на тракторе дотащу, не беспокойтесь. Все будет хорошо. За мной, дорогие артисты.
Пока артисты выгружались из автобуса и заходили в дом, Федька успел уже отодвинуть большой деревянный стол от стены, соорудить нечто большой лавки, стульев на всех бы не хватило. Достал ведро картошки из подпола, тазик капусты, банку соленых огурцов. Варенье и мед налил в две тарелки.
Артисты разделись, осмотрелись, кто то подсел сразу к столу, кто то стал разглядывать фотографии на стене. Горница оказалась действительно большого размера, рассчитанная на прием не одного десятка гостей. Было тепло, уютно в этом доме.
Алиса Фрелих с восхищением наблюдала за Федькой, как ловко, казалось бы у такого неуклюжего на вид деревенского парня, все получалось. И, когда он в очередной раз скрылся на кухне, она заглянула к нему.
- Федя, вас, кажется, так зовут.
- Да.
- Смогу ли я вам, чем нибудь помочь.
- Да, в этом столе тарелки, ложки. Достаньте, поставьте на стол. А то у меня картошка в мундире подходит, сливать скоро надо. А пока я за молоком да сметаной к соседке сбегаю.
Не успели артисты, еще как следует отогреться, а у Федьки уж стол ломился от нехитрой деревенской еды, кстати, самой полезной в мире.
- Садитесь, дорогие гости, перекусите, чем бог послал, – широко улыбаясь, пригласил Федька артистов за стол.
- Эх, да к такому бы столу,- потирая руки, подмигнул Юра Голец, - да что-нибудь покрепче, чтоб и в нутри погрелось. Ген, у нас там ничего не завалялось?
- Да ты шо, Юра. Еще там в сугробе, все и кончилось.
- Ребята,- вдруг смутился Федька, - у меня самогонка есть, хорошая, на чувышке настоянная, травка такая местная, говорят, только у нас растет. Так если будете, я принесу.
- Неси, Федя, скорей неси. Надо как то стресс снять.
- Не знаю как насчет стресса, но усталость снимет, махом. – обрадовался Федька, и достал из погреба, две полторашки самогона.
Выпили все. Напиток потряс. Ничего ранее, да и после этого вечера никто из присутствующих не пробовал. Привкуса самогона в напитке не было. Какой то тонкий аромат лета, весны и осени исходил одновременно от напитка. Чувствовалось, что напиток действительно крепкий, но при этом очень мягкий. Его можно было пить как воду, большими глотками, но хотелось смаковать и смаковать, продлевая удовольствие. Виски, а из присутствующих артистов, некоторые очень хорошо разбирались в заморском самогоне, по сравнению с эти самогоном было просто пойло.
- Вот это да, вот это чувышка,- в восхищении заговорили артисты.
Федька был доволен, с его лица и так не сходила улыбка, а тут, такое внимание.
- Кушайте, гости дорогие.
Гости не заставляли себя упрашивать, ели с аппетитом, подливали самогончика, хвалили всё, что было на столе. Удивительное дело. Хмель не шёл, а силы и настроение росли на глазах, как у Ильи Муромца, после третьей чарки.
А в окно билась метель, завывала и стучала своим хлесткими струями снега, Пытаясь прорваться за этот теплый веселый стол и разогнать эту компанию.
Вдруг,среди шума застолья раздался тихий, но сильный голос Алисы Фрелих. Она пела.
У природы нет плохой погоды -
Каждая погода благодать.
Дождь ли снег - любое время года
Надо благодарно принимать,
Отзвуки душевной непогоды,
В сердце одиночества печать,
И бессонниц горестные всходы
Надо благодарно принимать,
В это время Али Зангиев, достал гитару, и стал подыгрывать Алисе Фрелих. Все слушали. Где-то в середине песни к Алисе Фрелих присоединилась Надежда Кадыш. И песню они допевали в два голоса.
У природы нет плохой погоды,
Ход времен нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
Надо, не скорбя, благословить.
В тут открылась дверь и на пороге появился лесник Степаныч.
- Здрасте, господа хорошие, где хозяин то?
-Да здесь я.
- Вижу, что здесь.Что еть такое. Гостей привез, а нас в гости не зовешь. Нехорошо это Федя, нехорошо. Чай они не только к тебе приехали, но и к нам. Познакомь с людьми то.
О том, что Федька привез артистов к себе, в селе узнали не сразу, а после того, как народ стал собираться у клуба, и выпытать у Яшки-дрына, когда же приедут артисты. На что Яков Сигизмундович ответил, что послали Федьку на тракторе встретить артистов, и что те, скорее всего у Федьки дома, а так как свет до сих пор не налажен, то, возможно концерт придется отложить. Да тут еще прибежали мальчишки, и сказали, что автобус с артистами давно стоит возле дома Федьки и он поит их самогоном. Народ не выдержал и потянулся к Федькиному двору, раз концерт отменяется, так хоть на артистов посмотреть.
После лесника Степаныча в комнату зашли уважаемые на селе люди: фронтовик Корельский с супругой и заслуженный пенсионер Киреев, получивший медаль «Труженику тыла 1941-1945». Старикам под девяносто, но держатся молодцом, видать тоже дружат с чувышкой. Они расположились у окошка, мол, нам и здесь хорошо. Вместе с ними просочилась ребетня, которая быстро сообразила, где лучше всего пристроиться и юркнула на палати и на печку. Так что галерка была заполнена до отказа. Как бы народ не жаждал попасть в дом к Федьке, всех вместить было невозможно. Значительная часть селян топталась во дворе.
Выручил Али Зангиев, точнее его знаменитый комбик ( моноусилитель на лампах с мощным динамиком). Сделан был усилитель по заказу, на одном из военных заводов, подпольными мастерами, еще в Советское время. Имел великолепные характеристики, чистый звук, мощный выход, но был один недостаток, приличный вес, более 20 килограмм. Несмотря на это, комбик на всех гастролях Али Зангиева был с ним, и не раз выручал его. Вот и здесь Али выставил комбик во двор, а радиомикрофон занес в комнату. Сел за стол. Взял гитару и запел.
В том саду, где мы с вами встретились,
Ваш любимый куст хризантем
Расцвел,
И в моей груди расцвело тогда
Чувство яркое нежной любви...
Отцвели уж давно
Хризантемы в саду,
Но любовь все живет
В моем сердце больном...
Опустел наш сад, вас давно уж нет.
Я брожу один, весь измученный,
И невольные слезы катятся
Пред увядшим кустом хризантем...
Отцвели уж давно
Хризантемы в саду,
Но любовь все живет
В моем сердце больном
Пел он с таким чувством,таким голосом, что казалось, даже вьюга затихла, чтоб лучше услышать и запомнить этот голос, недаром в газетах писали про него, что это «русский Паваротти».
- Эх, ядрена мать - вздохнул лесник Степаныч,- как хорошо.
Тут все захлопали, с улицы даже раздалось, браво.
Федька схватил свою балалайку, ударил по струнам и выдал.
У ядреной матери
Три сестры на паперти.
А у ядреного отца,
Килограмовых два яйца.
Наступила мертвая тишина. Все, кто был в комнате, уставились на Федьку.
- Чё, невпопад. Да что-то батя вспомнился. У него правда, яйца такие были, что… Да у нас у Редькиных, у всех это, в роду.
Тут раздался такой хохот, а из толпы голос тетки Марии:
- Да знаем мы твоего батяню. Все правильно ты Федьша говоришь. Не даром наше село Редькино зовется. Видно в честь твоего батяни.
- И его яиц,- кто то добавил из толпы.
- Да ну вас, покраснел Федька.
Выручили парня цыгане. С выходом, с неподражаемой грацией, под цыганскую гитару, с бубнами, несмотря на малое пространство, они запели так, что по началу сердце остановилось, а потом пошло такое буйство и размах души и тела, что они сами еще долго помнили это выступление.
Очи черные, очи страстные!
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час!
скатерть белая залита вином,
Все гусары спят непробудным сном.
Лишь один не спит, пьет шампанское,
За любовь свою, за цыганскую!
Подойди ко мне, ты мне нравишься,
Поцелуй меня - не отравишься.
Поцелуй меня, потом я тебя,
Потом вместе мы расцелуемся.
Очи черные, очи жгучие!
Очи страстные и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час!
Плясали все, аж фронтовик Корельский не выдержал, вскочил со своего стула и гоголем ходил вокруг своей жены.
Дверь в дом открыли настежь. Повалил пар и прохладный воздух. Юра Голец налил себе рюмку самогонки, намахнул её с Геной, достал свою гармонь, вытащил из за пазухи бескозырку надел и конечно запел.
Ух-ты, мы вышли из бухты,
Впереди наш друг океан.
Наши девочки запрятали
Рученьки в муфты
И ждут нас, нас на берегу.
А где-то в Крыму
Девочка в розовом сарафане
И мама её не отпускала гулять.
Но мы просили:
Отпусти, мама, дочку с нами,
Ведь мы, блин, подводники,
Мы - силачи!
Гена Ветерков в это время пытался показывать пантомимой то, о чем поет Юрий Голец, но они сидели у стенки, и пантомима не выходила, было непонятно, особенно тем, кто стоял во дворе. Он плюнул на это, и стал подпевать.
Ах-ты, мы вышли из шахты
Что под номером
Восемь-ноль три
Двадцать девять-ноль пять.
Здесь не игры в пинг-понг,
Не бухты, не бухты-барахты,
Настоящий подводник
Думает о корабле.
А где-то в Крыму
Девочка в розовом сарафане
И мама её не отпускала гулять.
Но мы просили:
Отпусти, мама, дочку с нами,
Ведь мы, блин, подводники,
Мы - силачи!
Ох, и заводная же публикав селе Редькино. Под любую музыку они готовы и плясать и рыдать.
Заиграла гитара Али Зангиева, и над селом, вопреки завыванию вьюги, через мощный комбик зазвучал его волшебный голос.
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.
Бабы плакали, мужики закурили.
- Да, вот умеет же зацепить человек,- думали они.
Но тут раздался звонкий, веселый, неподражаемый голос Надежды Кадыш
"Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситцы и парча.
Пожалей, моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!
Под эту песню, ноги сами пустились в пляс, не только у зрителей, но и сами артисты вышли на улицу и давай отплясывать вместе с народом, такого единения, такого порыва души давно никто не испытывал.
Только Голоносов бегал среди толпы пытаясь продать билеты и стребовать с народа, хоть какие-то деньги.
Деньги, деньги. Всем застлали глаза эти деньги. Какие деньги, если мы одно целое, если мы один народ, если мы живем на Руси, то какие деньги. Разве в деньгах счастье?
До утра, ни смотря, ни на погоду, ни на природу, гуляло всё село. Люди радовались и делились, друг с другом тем, что имеют, тем, что могут, тем, что хотят.
У природы нет плохой погоды. Плохой, погоду делает плохое настроение, плохие мысли, плохие дела. Улыбнись, сделай доброе, подумай о хорошем, и любая погода станет в радость.
* (АБ (агрегат бензиноэлектрический)
Электроагрегаты серии АБ применялись и применяются в армии и народном хозяйстве для снабжения электроэнергией потребителей в тех местах, где отсутствуют электрические сети, при перебоях в энергоснабжении. Агрегаты серии АБ входят в комплект передвижных механических мастерских, передвижных киноустановок.)
PS
В рассказе были использованы: песни на стихи С. Есенина, Н. Некрасова,
Е. Гребинка, В. Шумского, Э. Рязанова, а также неизвестного автора и автора.