Дело было на абитуре.
Однажды вечером к нам, то есть в комнату девочек, где я обитал, ворвался Саша Вятский.
- Наших бьют! – крикнул он с порога. – Бежим!
И я поднялся.
Лицо моё не выражало ничего, внутри же...
Есть у меня такое свойство - не терять лица. Ну, это когда издалека ты вроде бы герой, а вблизи уже пахнешь.
В общем, я поднялся, и спросил:
- Наших? Кто?
- Не наши! – лаконично ответствовал Саша.
Логика в его словах присутствовала.
- Ну, раз «не наши», тогда, конечно... - хмурясь, проговорил я, и принялся зашнуровывать кроссовки.
Пружины подо мной заскулили. «К покойнику» - подумалось мне.
Саша же всё торопил:
- Бежим скорей, иначе они уйдут...
- Кто? Наши? – невпопад переспрашивал я.
- Да нет. Не наши!
То есть шанс выжить, похоже, оставался.
- А куда уйдут? – с надеждой интересовался я.
- Бежим скорей, я всё объясню по дороге!
И я вновь поднялся. Кроссовки были зашнурованы безупречно.
Окинув комнату прощальным взором и подметив на простынях незатейливые девичьи вещицы, я с тоской вспомнил о своём чемодане, лежащем тут же, под кроватью, и окончательно закручинился. Ибо хоть он и лежал совсем рядом, но был ужасно недосягаем.
В спортзале же, где селились мальчики, стоял воинственный переполох.
- Он пришёл! - завидев меня, закричали возбуждённые молодцы. – Теперь-то мы точно им наваляем!
«Откуда такая уверенность?» – невесело подумал я.
У физически развитых людей наряду с преимуществами всегда имеется один серьёзный недостаток – на них полагаются. В глазах, не слишком развитых, они являются неким оплотом.
Вот, меня, без моего же ведома, и признали заступником и избавителем.
– Да, теперь мы им точно навешаем! – громче других разорялся Вова из Воркуты. Глаза его при этом хмельно поблескивали.
- А что, собственно, произошло-то? – спросил я его.
- Да вон, Серёге, - кивнул он в сторону незнакомого мне паренька, - местные в парке нащёлкали.
Серёгу я видел впервые.
- Да, ты его не знаешь, - подсказал Сашка, - он только вчера приехал... Короче, идём, накидаем этим козлам, пока они не ушли.
- А думаешь, ещё могут уйти?
- Ну, конечно. Ищи их потом...
- А давно это случилось? – обратился я к Серёге. Рубаха на нём была изрядно потрёпана. Вспухшая нижняя губа алела.
– Минут двадцать, – пробурчал потерпевший. - Их там целая толпа.
- Толпа-а-а… - протянул я, и во рту сразу стало гораздо суше.
- Ну да, попросили закурить, и отпинали.
- А чего ж ты не дал?
- Дал. Всю пачку. А они - всё равно.
- Может, плохо дал?
- Ну идём уже, идём! – потянул меня за рукав Вовка.
И мы, сбившись в стаю, двинули.
Ветер встретил нас сумрачной прохладой, хмурые фонари - тусклым светом. Звёзд на небе не было.
Я шёл впереди - расхристанный, с закатанными рукавами, и в любую минуту готовый умереть. И не потому, что этого хотел, а потому что от меня этого ждали «наши». А мы шли искать «не наших», чтобы доказать им, что они «чужаки».
Подбадривая себя забористым матом, мои соратники нарочито громко смеялись и улюлюкали. А я думал:
«Наши? Что такое «наши» в сравнении с велосипедной цепью? В сравнении со свинчаткой, дробящей лицевые кости? И кто те - «не наши» – оккупанты? Захватчики?.. Кто поделил этих мальчишек на хороших и плохих? И кто тут, вообще, хороший?.. И чем это всё кончится?».
Вопросам моим не было конца. А в парке, к моему великому облегчению, никого не оказалось.
Обиженный Серёга не переставал призывать к поискам.
- Я их узнаю! Клянусь, узнаю! – гундосил он. – Один такой патлатый, другой урод, а остальные все - козлы...
- Слишком размыто, – качал я головой, – всё это слишком размыто...
Уговорить стаю вернуться без добычи оказалось делом непростым. Лишь портвейн явился доводом.
А ещё говорят - алкоголь вреден здоровью.
Как оказалось, не всегда.