Мать, Буян и Торопыга

 
             Катилась война. Неимоверными усилиями, благодаря сибирской дивизии погнали от Москвы немца. Мелкими шажками, но уже гнали, гнали!  Шёл март 1942 года. Народ жил надеждой победы, да  и работу никто не отменял. Загодя готовились к посевной. Из деревни Болдырево, нагрузили большой воз мешками с пшеницей.
 Запрягла  мама двух быков в большие сани. Крутого на разборки, вечно сердитого красно- коричневого Буяна, да рыжего в белых пятнах, добрейшего Торопыгу. Ярмо на шею быкам помогали надевать  мужики. Перекрестилась сама не раз, читая молитву и в восьмом часу утра, тронулся возок с семенной пшеницей в дорогу.
         Только - только осторожно и настойчиво,  рассвет начал разгонять по лесам да овражкам холодную зимнюю ночь. Шла Степанида Степановна, на  двадцать втором году своей жизни пешком. Одна - одинёшенька,  в предрассветных сумерках, на 20  заснеженных вёрст  кругом. Небольшого  роста,  русская женщина.  В штопаных,  перештопанных валенках,  и видавшей виды овчинной борчатке.  Шубёшке, одного с ней возраста, а может даже,  чуток старше. Завязанная  шерстяным платком, в больших заплатах,  узлом,  крест на крест за спину, 
  Чтобы не околеть самой, погоняла быков легонько. Пела песни да с быками и беседу вела.  Рассказывала, что скоро войне конец и уже в этом году урожай они будут собирать вместе с фронтовиками, вернувшимися с войны.  А как же быть по-другому - то.  Вон и председатель колхоза сказал, что фрицев погнали от Москвы.
 Мороз был небольшой, градусов пятнадцать. Время от времени  совала каждому быку пучок пахучего сена в рот. Животные медленно и немножко лениво топали по плохо накатанной дорогой, думая свою бычачью думу. Скорее всего - о весне, да зелёной травке. А может и о бурёнках, что берегли бабы, как зеницу ока на скотных дворах. Порой сами впрягались в плуг на пашне, жалея кормилец - бурёнушек. 
           Стало заметно светлее.  Мартовский день стал чуток  длиннее, да и радостнее, от того, что весна впереди.  Выжили. Зиму пережили, считай.  Это не в окопах под Москвой.  Это там смерть по пятам каждого солдата ходит.  Ищет момент, когда ангел хранитель в сторонку отойдёт.  Вот тут она изловчится, да косой своей страшной вжжиик...  и нет солдатика.  Мы - то чего, дома. Правда,  страшно тяжко, работать почти круглые сутки на пролёт.  Голодно, да ладно, скоро фронтовики вернутся с орденами и звёздами.  Господи, да хоть бы живыми пришли, очень уж любви  настоящей хочется. 
               Вдруг молодые глаза в сером  рассвете  уловили чёрные тени.  В придорожных кустах  метался, стоял и шевелился страх.  Мама  вгляделась лучше и обмерла.  Волки. Противный липкий холод пополз из груди вниз  живота.  Огромный серый волчище  выглянул из – за куста тальника.  Пар валил от его мокрой шерсти,  и горячая слюна стекала  огромных клыков.  Буян забил копытом и страшно утробно заревел, переходя на тяжёлый злобный храп.  Торопыга  низко рявкал  и пятился, разворачивая дышлом сани.  -«Пшеницу семенную развалят» - пронеслось молнией в голове, - «Чем сеять будем Господи?»  Не осознавая,  что делает, молодая женщина бросилась к  ревущим быкам и неимоверным усилием  распрягла животных.  Быки, почуяв свободу, заревели громче и свирепо копытили  снег, показывая свою  могучую силу.  Тихоня и добряк Торопыга,  лез в драку первым.  Однако, инстинктивно Буян и Торопыга,  прижали зад к саням, направив смертоносные рога в сторону хищников.
             Противостояние.  Выжидание перед боем.  Оценка сил противника.  Видимо такая,  стратегия,  заложена самой природой  во все живые существа.  Волки, штук  восемь, десять, или чуть больше,  стояли полукольцом  метрах в десяти и выжидали. А может,  ждали команды от вожака.  Мама за быками упала на колени и,  уливаясь слезами, читала молитву «Живые помощи».  Прошло минут десять может двадцать.  Торопыга,  полез в драку, а за ним и Буян.  Огромными  бычачьими тушами, расталкивая снег, утробно сотрясая рассвет и придорожный тёмный лес своим рёвом, быки пошли в атаку на зверей.  На удивление мамы, волки не бросились в драку.  Отскочили несколько метров, к самому лесу и остановились. Быки тоже встали, роя снег раздвоенными копытами.  Буян зацепил  огромным рогом, половину ствола полу - гнилой берёзы.   Бросил её коряво и легко,  в сторону волков, показывая свою мощь и ярость. Наверно волки были не особо голодны.  Может на мамино счастье им повезло с охотой в ночи.  А может  и решили, что у быков мясо давно уже не телячье.  Да только развернулись они и словно тени исчезли среди огромных  берёз. Лес укрыл хищников и не издал больше не звука.
                Мама, с трудом  разогнула замёрзшие напрочь  колени, медленно встала и пошла к быкам. Достала из - за пазухи свою краюху чёрствого хлеба с солью и разломила пополам.  Буян и Торопыга  учуяв лакомство,  потянулись мордами  к  хлебу.  С великим трудом надела на каждого ярмо,  стянула замёрзшие сыромятные ремни.  Взяла охапку  лугового сена и повела за собой воз  в сторону Абатска.  Ноги её почти не слушались.  Где – то в голове, под самым черепом  горела и металась мысль: - «НАДО». На её счастье через  час, когда совсем рассвело. Из – за  Речкуновского поворота  трусцой, появилась  пегая лошадёнка, запряжённая в сани.  Везли молоко утреннего удоя на маслозавод.  Бородатый  конюх, лет семидесяти,  поправляя  упряжь быков, вздыхал  и тихо материл  волков, войну и Гитлера,  качая головой.
                Отогрели маму кипятком из военного термоса, забеленного молоком.  Перепало страдалице две варёных картофелины  с кожурой  и хороший ломоть чёрного хлеба с солью. Жизнь  снова улыбалась.  И ПОБЕДА пришла весной в наши края. Только не в 1942, а в мае 1945 года.  Зато голод послевоенный они ломали вместе с пришедшими фронтовиками.  А когда вместе, плечом к плечу, всем миром,  это самая сильная сила.  Круче, чем у Буяна и Торопыги.

Дед Владимир 2. 06. 12. 2020.