Мало кто из туристов удосуживается заглянуть в современный район ЭУР в Риме. А зря! Помимо любопытных «реплик» с таких известных памятников, как Пантеон (Дворец спорта), Квадратный Колизей Бенито Муссолини (1937), Дворец конгрессов и даже современный обелиск Маркони, там есть интереснейший Музей Римской цивилизации. Среди многочисленных копий древних статуй, бюстов императоров и саркофагов можно обнаружить огромный макет древнего Рима времен Константина, и «прогуляться» по Вечному городу, выискивая то, что сохранилось в веках. Проходя по удобному пандусу, вы сможете рассмотреть вблизи копии барельефных изображений с арки Тита. И воочию увидите реконструкцию древнейших законов XII таблиц, выполненную на основании работ древних авторов, и дошедшего до наших дней Кодекса Юстиниана, где сохранились комментарии к таблицам.
По истории известно, что после свержения последнего римского царя Тарквиния Гордого, Рим провозгласили Республикой. Однако плебеи, которые хотя и значились гражданами Рима и проливали за него кровь во всех воинских походах, не обладали никакими политическими правами, да и землю им давали неохотно. На естественные и справедливые протесты плебеев долгое время никто не обращал внимания.
По свидетельству Тита Ливия, потеряв терпение, плебеи измыслили оригинальный вариант мирного протеста. В 494 году до н.э., когда в очередной раз магистраты не решили их проблем, плебеи отказались выступать в поход, и, собрав свои нехитрые пожитки, вместе с семьями, ушли на священный холм Авентин, который тогда находился за стенами города. Там они построили лагерь и жили несколько дней «никого не тревожа и никем не тревожимые». Такой демонстративный уход получил название - «сецессия».
(* Спустя два тысячелетия история повторилась в Третьем Риме. Но на этот раз Москву покидал не бедный люд, а сам царь Иван Васильевич Грозный).
В 445 году до н.э., сецессия случилась, когда соединению двух возлюбленных воспрепятствовал запрет на браки между плебеями и патрициями. Народ особенно возмутило, что браки с иноземцами при этом были разрешены. После этой сецессии несправедливый запрет отменили.
Историки спорят, сколько было таких сецессий. Но в любом случае в результате мирных протестов плебеи получили право избирать одного народного трибуна и двух плебейских эдилов, которые могли накладывать вето на решения магистратов.
Однако республика расширялась, в её состав вливались соседние народы. Возникающие проблемы уже трудно было решать на основании местных традиций и правил, которые хранились и передавались из поколения в поколение в изустном толковании коллегии римских понтификов.
(* Понтифик - строитель мостов. В античном, языческом Риме река Тибр считалась божеством. И сакральная функция возведения моста могла исполняться только верховным священнослужителем. Одновременно он исполнял роль связующего звена, или моста между божеством и людьми).
С годами римские правила устаревали. Требовались новые, четко сформулированные, и, главное, письменные законы. Для начала римляне решили ознакомиться с мировым опытом. В Грецию отправили посольство из трех человек для изучения греческого права и законодательства Солона. Однако, в раздробленной на ту пору Греции письменные законы были не везде, да и система норм не вполне подходила Римской империи. Поэтому по возвращении послов с документами из Греции, в 451 г. до н.э. избрали десять человек – децимвиров, которые занялись составлением римских законов.
В 449 г. до н.э. эти законы, записанные на 12 медных досках, выставили для обозрения в центре Рима - на Форуме. В частности, закон, представленный в ст. 11 таблицы VII, отныне защищал право собственности всех жителей римской империи.
Вспоминаются три истории, связанные с правом собственности.
*******
Холм Пинчо, куда от пьяцца дель Пополо поднимается извилистая дорога, и куда ведет знаменитая Испанская лестница, издревле был местом блаженного отдыха. Ещё в I веке до н.э. здесь простирались сады Цезаря. После смерти императора территория холма перешла во владение историка и сенатора Саллустия. В тени пышных садов, он выстроил дворец, многочисленные павильоны, термы, фонтаны, поставил храмы и статуи. Луций Лукулл, военачальник и консул, сказочно разбогатевший в войне с понтийским царем Митридатом, тоже построил здесь роскошную виллу. Со временем она перешла в собственность Валерия Азиатико.
Как на грех, великолепные владения приглянулись завистливой Мессалине, жене императора Клавдия. По её ложному навету Азиатико приговорили к смерти, и ему пришлось покончить с собой. А вилла перешла к Мессалине. Но судьба воздала ей по заслугам. За прелюбодеяние и измену Клавдий приговорил супругу к смерти. Тацит подробно описывает, как она, подобно Нерону, нерешительно прикладывала кинжал то к груди, то к горлу, покуда претор не подтолкнул её руку с оружием. Тягостная церемония самоубийства проходила в присутствии матери Мессалины, которой и отдали тело распутной дочери для погребения.
В XVII веке огромную территорию парка приобрел кардинал Людовизи. При строительстве виллы из недр Вечного города извлекли неимоверные сокровища. Саллустианов обелиск позднее установили в возглавии Испанской лестницы, знаменитый трон Людовизи поместили в Национальном музее терм, а статую Умирающей Галаты перенесли в Капитолийский музей.
Виллу Людовизи для именитых хозяев построил известный архитектор Ле Нотр, создатель Версаля. Здание окружал огромный парк с великолепными статуями, барельефами и фонтанами. Просторные залы и салоны виллы украшали фрески Доменикино, Дзуккари и Караваджо. В студии, где один из предков Людовизи, кардинал дель Монте, занимался «алхимией» и поисками философского камня, Караваджо изобразил богов Олимпа. С заоблачных высот Зевс - символ воздуха, Нептун - бог воды и Плутон - властелин земли наблюдали за мистическим процессом обращения цинка в золото. Но особую известность в Вечном городе приобрела фреска Гверчино “Аврора, побеждающая Ночь”, которая украшала потолок гостевого салона.
В прежние времена никто не мог посетить виллу Людовизи без специального разрешения за личной подписью её владельца. Князь давал такие приглашения чрезвычайно редко и только самым близким друзьям. Римские предания повествуют, что однажды, проезжая мимо ворот виллы Людовизи, Папа римский остановил экипаж, намереваясь полюбоваться великолепной панорамой, открывающейся из окон виллы, и посмотреть, наконец, на знаменитую “Аврору”, о которой говорил весь Рим. Он позвонил. Однако появившийся на пороге привратник извинился и сказал, что не может позволить ему войти. Обескураженный первосвященник спросил:
- Ты что, не узнаешь меня, любезнейший?
- Простите, Ваше Святейшество,- ответил привратник, - конечно, узнаю. Но даже если бы передо мной предстал сам Святой Петр, я не смог бы пропустить его без разрешения хозяина.
Недовольный Папа вынужден был оставить негостеприимный порог, а привратник, вернувшись во дворец, доложил хозяину о случившемся. Князь похвалил привратника за верную службу, а на другой день отослал Папе отлитый из золота ключ от своей виллы. В сопроводительном послании он написал: «Хотя Ваше Святейшество имеет ключи даже от Царствия Небесного, у Вас до сих пор не было ключей от виллы Людовизи. И я с превеликим удовольствием восполняю это упущение».
Нынешние владельцы виллы менее строги и более демократичны. При желании, в воскресное утро вы можете полюбоваться редкими фресками, небольшой изысканной галереей, а главное ощутить атмосферу живой реликвии прошлого - древнего дома, где по сию пору живут потомки римской знати.
*******
Впрочем, в Римской республике уважительное отношение к праву собственности распространялось не только на богатых и знатных.
Если сойдя по ступеням храма Джезу, главной церкви иезуитов на площади Иисуса, вы перейдете дорогу справа, то перед вами предстанет огромный дворец кардинала Альтьери, построенный в XVII веке. Во дворце есть два внутренних дворика и два парадных входа. Но именно благодаря праву собственности в этом дворце появился еще один неприметный вход. Он сохранился от так называемого «домика старухи», по поводу которого в Риме бытует следующее предание.
Когда принц Альтьери собрался выстроить для себя дворец на площади Джезу, выяснилось, что для воплощения его планов в жизнь необходимо снести несколько стоявших в этой зоне домов. Недолго думая, и не теряя драгоценного времени, принц приказал скупить все постройки и разрушить их. На несчастье, среди предназначенных на снос строений оказался небольшой домишко, принадлежавший бедной вдове сапожника, по имени Берта. Она наотрез отказалась продавать свою халупу принцу. Чтобы уладить дело, старухе стали предлагать всё более возрастающее вознаграждение, намного превышавшее стоимость ее жилища. Но, ко всеобщему недоумению, она неизменно отказывалась от всех предложений. Ни мольбы, ни угрозы не могли поколебать её и заставить отступиться.
- Я здесь родилась, здесь и умру, - твердила упрямая старуха.
А поскольку в Римском праве не существовало указа о принудительном выселении, то следовало искать какой-то иной выход из положения. Обратились за советом к Папе, но тот категорически запретил трогать бедную вдову. И тогда, предварительно реставрировав убогое строение и сохранив отдельный вход в него, архитектор Росси просто встроил домик старухи в массивный комплекс величественного дворца принца Альтьери. Этот домик и по сей день можно видеть со стороны улицы Сан Стефано дель Какко. Его узенькая дверь и скромное, небольшое оконце разительно отличаются от парадных, внушительных порталов и окон дворца.
(P.S. Какко или Каки - название плода хурмы. Это одно из древнейших фруктовых деревьев в Восточной Азии, Японии и Китае. Китайцы называют хурму деревом семи добродетелей. Оно долго живет, дает большую тень, птицы могут гнездиться среди его ветвей, оно не подвергается нападению вредителей, древесина дает хороший огонь, его листья осенью сохраняют живописную желто-красную окраску до самых заморозков, а опадающая обильная листва обеспечивает богатые удобрения. Хурму завезли в XVI веке, и эти плодовые деревья быстро распространились по всей Европе).
*******
Третья история приключилась в России, в Москве. Семья потомственных врачей, работавших в больнице Склифасовского, жила неподалеку в ведомственном доме этой больницы. Первому, довольно многочисленному поколению докторов предоставили большую трёхкомнатную квартиру. В годы войны старики оставались работать в больнице, а молодые ушли на фронт врачевать раненых. Вернулись по счастью оба, и, наконец, смогли обзавестись потомством. Родилась девочка. Милый, долгожданный ребенок радовал и родителей и деда с бабкой. Но вскоре оказалась, что девочка от рождения была глухонемой. Пока малышка подрастала, особых проблем с ней не возникало. Куклы, кубики, логопед, жестовая азбука. Надя выучилась читать, но ни о школе, ни о серьезном образовании нечего было и думать.
Когда бабушка, на которой лежала основная забота о внучке, умерла, девочке уже исполнилось 18. Дед, который принял бразды чуткой опеки над внучкой, погрузился в размышления…
- Сынок,- говорил дед, - мне покоя и на том свете не будет, если мы чего-нибудь не придумаем. Ведь все мы земные, смертные. Сейчас Надюшка осталась без бабки. Она ведь привыкла, что та подойдёт, тронет за плечо, жестами объяснит. У них же свой язык был…
- Какой язык?!- удрученно заметил отец, - она ведь только мычит. Другим её не понять.
- Но мы-то её мычание понимаем. А нас когда не станет, кто будет прислушиваться к её мычанию. Из квартиры выгонят, в какой-нибудь убогий барак или приют засунут и всё. Помирай, как знаешь. Знаешь, что?! Во-первых, надо, чтобы она в доме могла сама, без нас обходиться. К примеру, вместо звонка… пусть свет зажигается?!
Пригласили смышленого больничного электрика. И тот оборудовал квартиру специальной сигнализацией: звонок в дверь - зажигается свет, пар от кастрюли или чайника поднимается – зажигается свет, вода течет – зажигается свет.
После смерти деда, когда они остались втроём, начались, было, разговоры об уплотнении, подселении. Но родители крепко держали оборону, повторяя, что дочь у них инвалид, и они имеют право на своё специально оборудованное жильё.
Это выражение «Имею право» Надя выучила тоже. Согласных она не произносила, но что-то похожее мычала одними гласными. И уже умирая, отец твердил ей одно:
- Запомни, доченька, Тебе надо повторять всегда и везде только это: Имею право…
- Ыэю ао, - старательно повторяла Надя.- Ыэю ао.
Но настал ужасный, трагический день, когда пожилая уже Надя осталась совсем одна. По дому она вполне приспособилась и сама себя обслуживала. Да вот соседи не унимались.
- Мы всемером в крохотной двушке ютимся, а эта…
- А сколько свету сжигает. У неё ведь свет и днём и ночью горит. И там и сям всё свет. Не успеваем пробки менять…
Управдом от больницы, который ещё лично знал уважаемых, потомственных врачей, урезонивал нападающих:
- Да люди вы или нелюди? Они же три поколения в больнице работали и в этой квартире жили. На фронте раненых лечили… Ну, ты представь, что у тебя такой ребенок..
- Ой, не приведи Господи!
- Потерпите уж. Не вечная же она. Помрет, тогда вы первые на очереди, - говорили наиболее ретивым и завистливым.
Так и дожила Надя свои беззвучные, глухие дни в трехкомнатной квартире, где почти всегда горел свет.