«Отвар черемухи и немного волшебства — от простуды. Пригоршня диких ягод, болотные травы и волшебное дыхание — спасут от расстройства желудка. Отвар из волчьих ягод и крапивы, да пара ложек волшебства — помогают быстрее залечить раны.» - перебирала в голове Младшая. Она многое умела и знала, хотя у Старшей врачевание получалось лучше. У той были зелья и рецепты на все случаи жизни. Она могла не только исцелить тело, но и дух. Могла помочь забыть нежеланное, продлить жизнь, изменить чьи-то чувства, отогнать болезнь и несчастье. Горстка трав или ягод, отмеренное количество волшебства — вот и все, что нужно было для совершения невозможного. Единственное, чего ни Младшая, ни Старшая, не смогли бы сделать, это вылечить смерть.
В чаще леса, далеко от границы, в траве лежало тело. Уже не человек, а только оболочка. Смуглая, опаленная солнцем кожа теперь казалась мутно-серой. Глаза закрыты. Младшей мертвый паренек сначала показался просто спящим, хотя тревожное и колющее ощущение в затылке говорило об обратном. Так всегда бывает, когда видишь нечто ужасное — душа первая распознает опасность, пока разум все еще цепляется за соломинки.
Поглазеть на мертвого человека собралась половина лесных жителей. От стрекоз и мышей до стражей и хранителей леса. Для кого-то это было приятным разнообразием обыденности. Для кого-то — почти театральное представление. И не было ничего, чтобы могло их успокоить или усмирить — ото всюду слышались перешептывания, крики, смешки, завывания, всхлипы... У Младшей от шума снова разболелась голова.
Над телом кружила стайка ворон, осматривая с любопытством, но не приближаясь. Кто-то из мелких жителей смотрел настороженно, спрятавшись в кустах или за деревом. Только лесные бесы воспринимали происходящие, как отличное развлечение. Четверка тварей — ниже полуметра каждый, покрытые древесной корой и мхом, черноглазые, с вытянутыми большими ушами, губами, похожими на устрицу, и лишенные какой-либо одежды — прыгали, хохотали, танцевали, трогали бездыханное тело липкими лапками, норовили закидать его камнями или прыгнуть ему на живот. Они считали находку трупа неплохим разнообразием обыденности. А сколько с ним можно было всего сделать безнаказанного!
Но как только Младшая заметила их забавы, она разогнала всех с криками и угрозами, и свора бесов обиженно притаилась в кустах. Интерес их от этого не уменьшился.
Лесной владыка, он же Господин дорог и Сеятель (хотя последнее свое имя за отсутствие важности он не терпел), самовлюбленный и не считавшийся ни с кем, кроме себя, грозной тенью стоял в стороне и наблюдал. Старое лицо его не выражало ничего, но золотые глаза поблескивали, как два драгоценных камня под солнечными лучами. В бороде его бегали жуки, в одном из длинных рукавов спала мышь, Под накидкой, заросшей травой, цветами и мхом, притаилась дюжина кроликов. Весь он — громадный дом и транспорт для мелких обитателей Леса. Самого его не интересовал ни человеческий труп, ни что с ним сделают. Лес все переварит, так он считал.
Шаман подошел к Младшей, утешительно улыбнулся и положил руку ей на плечо. В старике уже не было тех сил и бодрости, которые бушевали в нем еще несколько лет назад. Он понимал, что ничем не может помочь ни мертвому, ни Младшей, и от этого чувствовал себя не только бесполезным, но и виноватым.
- Как думаешь, чья это проделка? - тихо прошептала Младшая, чтобы никто, кроме Шамана, больше ее не услышал.
- Полевые, наверное... - Шаман неуверенно покачал головой, - они к людям ближе всего. Другое дело, отчего вдруг.
Тут в душу к Младшей закралось дурное предчувствие. Теперь из-за чьей-то затянувшейся забавы они все могут быть в беде. Младшая представила себе горящие факелы, касающиеся веток, как расческа. Представила животных, объятых пламенем и в ужасе бегающих кругами. Представила облако ядовитого дыма над Скрипучей Избушкой. И все эти мысли, роившиеся в голове Младшей, не только напугали, но и безумно разозлили ее. Из-за одного глупого человеческого существа все, что ей дорого и что Она обязана оберегать, подвернуто опасности!
- Шаман... - Младшая посмотрела на старика полными ужаса глазами, - что с ним теперь делать?
Шаман закусил губу. Вариантов-то было не много: либо похоронить его в лесу, либо вернуть обратно, к людям. Но не было поруки, что за ним не придут другие.
Ветер накрыл холодом всех собравшихся, прошелся мурашками по коже Младшей и потащил ее за золотистую прядь к мертвецу.
Казалось, на целую вечность все затаило дыхание. Тишина стояла такая же гнетущая и кусающая, как в поле, прежде чем прибрать Алеко в игольчатые руки и спрятать в своем потаенном царстве за закрытыми дверьми. Но, как известно, любую дверь можно открыть.
Алеко распахнул глаза и стал судорожно глотать воздух. Сердце болело, тело казалось деревянным. Кожа постепенно наливалась краской и начинала гореть.
Младшая, как и все собравшиеся, в ужасе отшатнулась. И она, и Шаман, испытали облегчение. Меньше мороки.
Голова ее работала, как спешащие часы. Алеко кашлял и был слаб.
"Нужно восстановить силы." - пронеслось в ее голове и она быстро нащупала в одном из карманов платья крохотную бутылочку. Подбежав, заставила Алеко проглотить зеленоватую жидкость, пока тот еще не пришел в себя, и отмахнулась от всех собравшихся. С этим ее жестом, поляна опустела.
"Хватит с него нашего мира. А то еще совсем своим станет." - думала Младшая, прижимая к себе Алеко, как младенца. Он таковым сейчас себя и чувствовал - беспомощным, беззащитным, способным только кричать. После оглущения на поле это было единственным его желанием - выплюнуть застрявший где-то в легких крик.
Так они и сидели, не замечая времени - воскресший парень и та, кого он считал своим ангелом-спасителем. И чем спокойнее становилось у них на душе, тем меньше вопросов оставалось у Младшей и больше становилось у Алеко. В какой-то момент он стал проговаривать их снова и снова, по кругу, без остановки: "Где я? Где мой дом? Что произошло? Почему это случилось со мной?"
Младшая не могла ответить. Да и что бы она сказала? Что над ним пошутили? Что Лес забросил его так далеко от дома, но зачем она не знала? Что он умер, а теперь вернулся, и все это потому, что сила большая, чем ее, просто этого захотела? Нет. Она не могла ему этого сказать. Вопросов было бы еще больше, а он должен был забыть обо всем случившемся. Забыть про их мир, чтобы всем жилось спокойнее.
Наконец, дыхание Алеко, выровнялось, и Младшая помогла ему подняться.
- "Кто ты?" - спросил он, испуганно и с надеждой глядя на нее.
- "Младшая." - надо было что-то придумать, но правда сама сорвалась с языка.
- "А имя? Как тебя зовут?"
Младшая пожала плечами.
- "Просто Младшая. Остальное не важно." - она аккуратно коснулась его руки, но он отшатнулся, - "Не волнуйся. Я друг. Я отведу тебя домой."
- "Что все таки произошло?"
- "Просто ты перегрелся на солнце и потерял сознание."
- "Тогда как я здесь оказался?"
Он начинал ее напрягать.
- "Я нашла тебя. Мне помогли принести тебя в тень."
От лжи во рту становилось горько. Как же она это ненавидела.
- "Кто?! Кто помог?!"
- "Какая разница? - Младшая начинала кричать вместе с ним, - Ничего не произошло. Ты в порядке. А теперь хватит вопросов. Лучше бы "Спасибо" сказал."
Повисло молчание. Младшая зло смотрела на Алеко. Горечь во рту раздражала, а писклявый совестливый голосок в голове не давал покоя.
- "Спасибо." - пробормотал наконец Алеко. Он собирался еще что-то добавить, но она перебила его.
- "Идем уже. Тебя наверняка ждут дома."
Они шли молча, оба растерянные и злые. Младшую съедал стыд, от которого она никак не могла отделаться. А Алеко, сколько бы вопросов не хотел задать, понимал, что ответов не получит. Да и уже начинал сомневаться в произошедшем. Слишком уж все было не реальным, похожим на сон.
"Может, она права? - думал он, - девушка, зовущая себя Младшей. Может, я просто перегрелся?"
Тропа закончилась. Дальше проходила граница. Младшая облокотилась на один из камней и молча кивнула ему в сторону дома. Смеркалось. День проскочил незаметно.
"Или это опять проделки Леса..." - думала Младшая.
Алеко хотел спросить. Хотел узнать хоть что-то, но она, такая чужая, замкнутая и нахмуренная снова ничего бы не смогла ему дать. Ни правды, ни собственного имени.
Он посмотрел на нее, как обиженный ребёнок, и молча пошел к дому, а Младшая наблюдала за ним, пока его фигура не растворилась в темноте.