М.М.КИРИЛЛОВ
ДУХОВНАЯ АНЕСТЕЗИЯ («ЗАМОРОЗКА»)
Очерк
Помню, готовили меня как-то к урологической операции, проводимой под спинно-мозговой анестезией. Для анестезиолога дело это было обычным, но требовало определённого опыта. Удивительно, но уже через 10-15 минут болевые ощущения у меня исчезли, а тактильные сохранились. Я хорошо ощущал прикосновение операционных инструментов в мочевых путях. Словно, какой-то невидимый неврологический рубильник во мне временно избирательно отключили. Проведенная анестезия держалась надёжно пару часов. Большой камень в мочеточнике раздробили, вывели, и мочеток полностью восстановился. Чудо!
Другой случай. Был у нас в больнице в семидесятые годы невропатолог-консультант, уже пожилой человек, фронтовик. Так он без труда делал спинно-мозговую пункцию и анестезию прямо в обычной палате, подчас даже в пьяном виде. Сам еле стоял на ногах, а руки не дрожали. Мастер. Жалко, через пару лет он умер от алкоголизма…
Я всегда раньше относился к анестезии как к искусству, устраняющему боли и открывающему путь к хирургическому вмешательству. Но, к сожалению, дело не только в обычной, собственно анестезиологической, практике. Я хочу рассказать о другом виде «анестезии», если это так можно назвать.
Уже скоро год, как всё человечество, в том числе и Россию, охватила пандемия коронно-вирусной инфекции. Поразила она все стороны жизни народа и государства: от экономики и социальной сферы до собственно здравоохранения. Выросла смертность и сократилась рождаемость. Принятые меры эпидемиологического характера (самоизоляция – до реального массового квартирного самозаточения, дистанционные формы образования и управления, жёсткое ограничение общественной жизни) были и остались необходимы, но оказались в чём-то даже разрушительными и, в конечном счёте, - малоэффективными. Пострадали бизнес и культура, а главное, психическое здоровье населения. Всё это стало характерно и для всего человечества. В результате в мире изменились даже определённые геополитические соотношения.
Мы многое пережили в годы Великой Отечественной войны, потеряли тогда значительную часть населения и народного хозяйства, но всё-таки даже в те годы не было такой поголовной и повсеместной неотвратимости заболевания и возможной гибели, как в эпоху нынешней всеобщей эпидемии. Но, в отличие от того памятного военного времени, мы теперь только защищаемся, да и то слабо, как бы вслепую, не зная всей потенциальной опасности нового инфекционного противника, а, главное, мы практически не нападаем на него. А это объективно - позиция защищающейся жертвы. Остаётся надежда на объявленную всеобщую вакцинацию, в определённой мере только с предполагаемой эффективностью.
Продолжение тактики строгой социальной защиты, конечно, обязательно с всемерным усилением бережного отношения к людям, особенно к основной производительной силе общества – трудящимся. Когда-то, в 1920 году, на съезде работников медсантруда В.И.Ленин выдвинул единственно верное классовое решение в борьбе с голодом и инфекционной заразой того времени. Он сказал: «Если мы спасём рабочего, мы спасём всё!» Есть смысл и нынешним руководителям, уже буржуазной России, прислушаться к призыву этого великого человека.
В результате пандемии, у населения естественно возникают не только частые психологические и даже психические последствия длительного стресса, но и подсознательное ощущение у многих беспомощности, неуверенности, внутренней скованности, утраты привычных жизненных устремлений и инициативы.
Вы, вероятно, обратили внимание, что люди в обстановке постоянных ограничений стали даже как-то иначе ходить, всё бочком-бочком, быстренько и недалеко, и, по возможности, врозь, а дети разучились бегать. Исчезла былая бесшабашность молодёжи (в масках это было бы курам наспех). Люди радоваться разучились! Какие кампании! В эти ноябрьские праздники мы впервые гуськом, поодиночке, к памятнику В.И.Ленину с опаской пробирались, чтобы памятные цветочки положить (эпидемия вытеснила обычные политические демонстрации в день Революции). Всё было регламентировано как теперь даже на похоронах… Другое дело – день народного единства – по-настоящему теперь самый светлый день календаря, несмотря на эпидемию, но что-то даже туристов не было видно в этот раз у памятника Кузьме Минину…
А вообще – как-то притих народ, осторожный стал, словно каждый опасается «Как бы чего не вышло!» Эпидемия «заморозила» (анестезировала) людей. Это ещё Чехов предвидел.
Мы, российский народ, народ с большими трудовыми и коллективистскими традициями. Именно эти его навыки и подвергаются сейчас неопределённо долгому и изматывающему испытанию. Есть, конечно, люди, которые упорно не видят наступившей опасности и не хотят сдаваться (а, может быть, рискуя, но не могут иначе), но их становится всё меньше. Преобладают «замороженные».
Вместе с тем, миллионы людей, особенно старики, вынужденно сидящие в своих «бункерах самоизоляции», всё же сохраняют, по возможности, свойственную им активную жизненную позицию, общение доступными способами и помощь тем, кому ещё хуже, чем им самим. Их духовная анестезия не коснулась. Это я называю выдержкой, «пролетарской поддержкой» и взаимопомощью. Память и помощь этих доноров, родных и неродных людей, в это наше трудное время дорогого стоит.
Надо учесть, в частности, что некоторым профессиям нельзя обучить на широко используемой сейчас так называемой «удалёнке». Так, без больных нельзя подготовить врача, без зрителей и зрительского зала научить артиста, без школьного общения с учителем в классе обучить и воспитать учеников. Вынужденно используемые ныне дистанционные способы обучения - не более чем профессиональная профанация, по мнению опытных педагогов средней и высшей школы, и это очень скоро станет очевидным для всех, так как ведёт к разрушению Школы, как таковой. Это не «удалёнка» в обучении, а удаление от профессии и её разрушение. Ломать – не строить.
Безусловно, тяжёлая, опасная и действительно героическая работа медперсонала в нынешних ковидных клиниках страны выручила отечественное здравоохранение в эти трудные месяцы, но и изрядно истощила его за прошедшее время. Повысили оплату, и это справедливо. Но не всё можно решить только повышением оплаты труда. Да и не всякий труд может быть оплачен материально.
Противоинфекционной борьбе с ковидом ещё конца не видно, а нужной, новой, столь же подготовленной, смены медработников может и нехватить. Волонтёрами же не отделаешься. Это проблема.
Неопределённость перспективы невольно рождает даже и у многих медработников и истерику, и усталость (профессиональное выгорание), и подавленность (безразличие, бесчувственность), условно сравнимое с временной духовной анестезией. Все эти явления нередки в ныне переполненных больницах, особенно на фоне десятков случаев заболеваний и гибели самих медицинских работников «первой линии», называемыми в военной медицине санитарными и безвозвратными потерями. Героически люди ведь не только трудятся, но и умирают.
Духовная анестезия (или опустошение психики)– это не то, что известно нам из лечебной анестезиологической практики, а нечто совершенно другое, даже противоположное, своеобразная профессиональная «трын-трава» или равнодушие, обледенение души. Даже мужественная терпеливость в постоянном окружении человеческих страданий не бесконечна.
Происходит массовая анестезия (или «заморозка») психики и даже не у медработников ковидных стационаров, а у ещё здоровых обычных людей. Точнее и, может быть, более удачно, назвать это явление я не могу. Если это и анестезия, то уж не спино-мозговая, а, скорее, эмоциональная черепно-мозговая… Видимо, это явление требует в каждом конкретном случае грамотной психодиагностики, своевременной трудовой профилактики, заботы о психологически ослабевшем работнике (или просто человеке), его отдыхе, лечении и реабилитации. Это позволит уменьшить среди медиков неизбежные профессиональные санитарные потери и трудности.
Периодически появляющиеся в СМИ, часто недостоверные и неблагоприятные (и даже трагические) эпидемиологические прогнозы разрушительно влияют на психику и дееспособность даже здоровых людей и не способствуют системе, которая и призвана именно к з д р а в о о х р а н е н и ю. Иногда даже кажется, что это кому-то выгодно, и что за это платят.