3
Врываясь в комнату через прогретые стёкла, солнце назойливо лезло в глаза и впивалось в кожу тысячами обжигающих иголок .
В вязкой полудрёме он то отворачивался к стене, то натягивал одеяло на голову ,но от ослепительного потока света не было никакого спасения.
Отражаясь от светло- зелёных стен, он слепил даже через закрытые веки, но встать и зашторить окно было лень.
,, Февраль называется..." - мелькнула полусонная мысль.
Жутко болела голова и горело в пересохшем рту, язык словно распух и прилип к нёбу.
Казалось, воздух в небольшой спальне расплавился и загустел одновременно- хоть разливай его, хоть режь.
Нестерпимо хотелось пить.
Не открывая глаз, он пошарил рукой по тумбочке рядом с кроватью , нащупал стакан , и тут же неловким движением опрокинул его. Стакан покатился , разлив воду, и упал на пол. Зазвеневшие осколки неприятно отозвались в голове.
Промычав невнятное проклятие, он с усилием подтянулся к краю постели и, всё ещё не открывая глаз,нашел ногами тапочки и нехотя выполз из кровати .
Так, с закрытыми глазами , он мог бы пройти по всему дому, без труда находя привычное расположение комнат и предметов. Сегодня отяжелевшие ноги еле слушались его.
Он попытался вспомнить, что они вчера отмечали почти до утра...Кажется, чей- то день рождения ...Или просто выпивали, как обычно? ...Но от возникших в висках резких прострелов пошатнулся и замер, привалившись к жалобно скрипнувшей двери . Перед глазами всё поплыло , потемнело, и он почти наощупь добрался до кресла ...
Он не помнил, сколько прошло времени, прежде чем боль отступила, сменившись странным чувством струящегося жжения внутри головы. Сделав несколько безуспешных попыток встать, чтобы пойти в ванную, он остался сидеть.
- Камиль !..- позвал он сына, не особо надеясь услышать ответ, - сын рано уходил на работу.
Начался новый день.Хотя, судя по яркости солнца , он начался ещё несколько часов назад.
Вот уже шесть лет все его дни совершенно одинаковы и каждый следующий день похож на предыдущий.
Они идут, идут неспешной вереницей, словно верблюжий караван по пустыне, и тащат его за собой, даже не спрашивая,хочет он этого или нет.
Хотя и спроси его,- он не найдет что ответить на этот вопрос.
Его разум проясняется только на короткое время, и тогда вновь возникает горькое и острое чувство одиночества и неприкаянности.Оно крепко хватает за горло, не давая дышать, и гонит из дома в поиске привычного средства спасения.
И так каждый день.С самого утра до глубокой ночи одна мысль: забыться, не помнить ничего, не чувствовать...
Он не один такой, бегущий от себя и своих удушливых мыслей, пока, в конце концов, это не превращается в неодолимую привычку, смысл существования, заменив все остальные ...
По опущенным плечам , семенящей неверной походке и по беспокойному,всегда озабоченному взгляду мутных глаз их можно безошибочно узнать в любой толпе.
Они стараются не встречаться ни с кем глазами, но каким- то чутьём угадывают, к кому можно подойти с просьбой выручить...
У них везде скрытые от непричастного к ним мира свои ,, штабы".В лучшем случае это одинокие квартиры кого- то из них, в худшем- безлюдные подворотни или подвалы долгостроев.
,,Штаб", куда он приходит каждый день вот уже шесть лет - полузаброшенная лачуга возле канала.
Хозяин лачуги по кличке Космос - один из них. Имя его всем хорошо известно, но его давно никто не зовет по имени . Космос и Космос.
Ветшает год от года хибарка Космоса, все глубже уходит в землю, словно врастает в нее. Особенно это заметно на фоне появляющихся вокруг особняков и коттеджей.
Ветшают и они , хозяин и постоянные гости хибарки, теряя последние остатки воли, здоровья, и приличный вид.
Многих из них уже нет в живых, но место ушедших вскоре занимают новые.
Они избегают слова ,, умер" , заменив его на не такое фатальное ,, ушёл"
Последним ушел младший брат Космоса Алик. В прошлом месяце его,замерзшего пьяным январьской ночью на мостике через канал, в ста метрах от дома, рано утром обнаружила старушка, шедшая на рынок.
И каждый из них, стоя у края могилы , со сжавшимся сердцем думал о том, что когда- нибудь и его вот так же опустят в двухметровую яму, навсегда вырвав из этого мира, словно сорняк, и всё на этом закончится.
Но это будет потом. А сейчас... сейчас надо подумать, где раздобыть немного денег, чтобы сесть привычным кругом и ,,подлечить" свои исковерканные души. И забыться...
В ,, штаб" весь день беспрерывно подтягиваются ,,штабисты " , как они полушутя называют себя.
Кто- то приносит с собой бутылки дешевого пойла, достать которое удается не без труда, кто-то - немного нехитрой закуски. Наливают всем поровну, потому что знают: сегодня нальёшь ты- завтра нальют тебе. И еще потому, что они как никто другой знают, каково это, когда за несколько глотков фальшивой жидкости готов продать душу дьяволу.
И понемногу острота чувств притупляется и пульсирующие в висках неугомонные мысли ненадолго затихают.
- Камиль!- снова позвал он, услышав слабое шуршание за дверью, и тут же , различив знакомый стук , негромко добавил: - Только не ты...не сейчас...
Привычно постукивая деревянной палкой, в комнату вошла мать и молча встала посреди комнаты. Она не заметила сына, сидевшего в дальнем кресле, и стала кричать.
- Амииир!...Камиииль!
- Я здесь,- ответил он, уже не делая попыток встать.- Что ты хочешь, мама?
- Моя мама ...Она сказала, что сварит мне тыкву. Но ее нигде нет. И тыквы нет. И папа куда- то ушел. Я весь дом обыскала, а их нет нигде ... Ты не знаешь, где мои родители? Почему они бросили меня в доме одну? Они же знают, я боюсь одна!..
А что ты здесь делаешь? Ты кто?...
Последние два года матери становится всё хуже.Она постепенно превращается в маленького ребенка и всё время ищет умерших сорок лет назад родителей.
Она хорошо помнит события и людей из далёкого прошлого, но почти напрочь забыла более поздние периоды жизни; не узнаёт свой городской дом, в котором живет больше пятидесяти лет, но в мельчайших деталях помнит родительский дом в селе. Всё чаще не узнает детей. Им, сидящим рядом с ней , она жалуется , что дети совсем бросили её и не заходят к матери.Плачет, жалуется , и особенно на то, что ее уже несколько дней никто не кормил...
Врачи говорят, что при ее болезни мозг медленно уменьшается, высыхает, вызывая необратимые последствия, пока не становится размером с грецкий орех. Тогда человек умирает.
Состояние матери подтверждает то, что говорят врачи. Она стала капризной и агрессивной. Ее одни и те же бесконечные жалобы и слёзы иногда невозможно вынести...
Он прикрикнет тогда на нее, не сдержавшись, но тут же пожалеет. А она забьется в угол кровати и замолчит с затравленным видом, но вскоре всё забывает и всё начинается заново.
Это становится еще одним поводом при первой возможности бежать прочь из дома, дождавшись сестры или сиделки. Одну ее оставлять нельзя...
А ведь какая женщина была мать!
Волевая, упрямая, с ясным и острым умом, гордая, готовая любой ценой защитить своих детей от всего мира.
У кого из мальчишек в детстве обходилось без уличных драк? Но стоило кому- то из них прийти побитым, мать врывалась в дом каждого их обидчика и дело заканчивалось уже разборками взрослых.
Ее боялись как огня и дети, и взрослые.
На всей их многолюдной улице не было соседки, которую бы она не избила .
Но и дружить мать умела крепко, верно и щедро.
Он, как поздний и младший ребенок, был особенно любимым ребенком в семье. И мать в нём души не чаяла, но он больше любил сестру. И сестра любила его без памяти, балуя с детства и защищая.
Только вот от чрезмерной материнской опеки , доходящей до произвола, не умела она защитить ни себя, ни его.
И он каждый раз сдавался, опускал руки, и в конце концов делал всё, чего требовала мать.
Женился на другой, оставив любимую девушку. Странно жил с женой, которую на дух не переносил...Словно и не жил вовсе, а всё время ждал, когда закончится эта мука для них обоих.
Кончилось тем, что он полюбил снова, полюбил как никогда прежде.
Зоя... Он никогда не встречал такого спокойного благородства , мягкости, мудрости и красоты в одном человеке сразу. Он бы без сомнений дал себя резать на куски за нее, так глубоко она вошла в его сердце и заполнила его душу... Но в его жизнь снова вмешалась мать, разрезав на куски его сердце.
Всё, чего он безумно хотел, к чему стремился , рассыпалось прахом. Рассыпалась и рассеялась по ветру его никому , даже самому себе ненужная жизнь. День за днём, шаг за шагом...
И, гонимый изнуряющими тело и душу осколками воспоминаний, он нашел, как ему казалось , спасение от них... А вышло так, что окончательно погубил себя.
Нет, он никого не винит, разве что себя, свою слабость.
И в судьбу не верит. Каждый сам строитель своей судьбы. Он не справился, не хватило у него на это ни ума, ни сил, ни характера . Так что поделом.
Сегодня воспоминания ранили его сильнее обычного и боль из головы медленно перетекала в сердце. Надо было попытаться встать и доковылять до спасительного ,, штаба". Уж там знают, что делать и чем спасать... Не впервой...
Но , странное дело, он уже совсем не может двигаться. Возле него в панике мечутся Ахмед и сын, не отходившие от него всю неделю.В их глазах он видит такой страх, что даже немного смешно.
Чего они так боятся? Потерявшему всё в этой жизни бояться уже нечего.
Он понимает, что происходит, но спокоен. Он устал и уже давно ждал этого.
Сноп света в окне всё сужался, пока не исчез совсем...