Стремление двигаться вперёд к осознано убедительному комфорту собственного существования есть нормальность любой адекватной психической структуры, потому что человечность тем и отличается от звериного естества, а именно – она осознаёт саму себя как высокой степени качественность, которой нужны необходимые условия для возможности обустроить эту степень.
Что, конечно же, полная нормальность, включая даже перетягивание одеяла на себя в несколько экзотичной форме, в виде разных странностей эгоцентрической ориентации.
Способность любить себя в любом случае часть человеческой натуральности, более того, это базис и основание пьедестала полноценности и убедительности, вне присутствия которого личность неуверенно затравлена постоянными переменными данными коллизий бытия и быта.
Собственно говоря, эти коллизии в принципе несут возможность укрепления социального иммунитета, при помощи которого в необходимых текущих моментах социальный аспект можно выключить с целью спокойного качественного одиночества, поэтому любая неуверенность просто нуждается в травле, хотя и не воспринимает этого на сознательном уровне.
Впрочем, затравить можно и до степени суицидальной, поэтому предполагается издевательство только на добровольном начале, когда нет крайней степени убедительности превращения некоего намерения в некое прямое действие, которое в общем– то почти всегда малоуместно, если рассматривать самым конечным результатом подобного действия в любых соотносительных контактах.
Но это касается экзотики мазохизма того или иного уровня.
Уравновешенный же эгоцентризм всегда весел добр и ненавязчив, подобно молодому виндзорскому сенбернару или владельцу биткоинов на взлёте их курсовой стоимости.
Потому что стремление двигаться вперёд к осознано убедительному комфорту собственного существования есть нормальность любой адекватной психической структуры, как говорилось выше.
Так в чём же суть проблемы, если она есть в той позиции, где имеет место быть…
Проблемы, как понятие, подразумевают движение, что сходится с парадигмой комфортного существования как существования осмысленного, поскольку бессмысленность осмысленности смысла как сути бытия и быта(как его части)аннулирует сам смысл существования и приводит опять же к тому же суициду или, что ещё хуже, хроническому депрессивному синдрому агрессивной мизантропической направленности.
Отсутствие движения бессмысленно описывать некими последствиями, поскольку данное состояние не поддаётся артикулированной формализации или вербальному посылу, хотя невербальному – вполне.
Однако невербальное впечатление также невозможно передать, вроде словесной передачи состояния восторга, смеха или сексапильной ауры, кроме разве что некими сравнительными семантическими конструкциями, подобными надгробиям в контексте темы попыток передачи эмоциональной информации.
Поэтому движение как проблема всегда есть и будет, но никогда не поддастся никакому инструментарию инструктивного рода с целью создания некоего алгоритмического рисунка, что конечно же многие представители неандертальского генотипа хотели бы любой ценой воплотить в реальный продукт, вроде таблеток для счастья.
Не получится, потому что есть предел фактическим возможностям, основанным на фактуре возможного.
Однако возможное настолько малоинтересно после его полной апробации, что манипуляция с предположениями, возведёнными в статус истинной фактуральности, достигает космических масштабов, причём это никем и никак не контролируется в силу того, что подобный контроль невозможен технически и не имеет смысла фактически, так как единоначалия в глобальном социуме нет в силу его невозможности, а демиург всё отпустил без тормозов.
Но почему демиург всё отпустил и не предусмотрел тормоза…
Да просто потому, что при наличии подобного устройства всегда нашёлся бы некий герострат, который нажал бы на него просто так, из удовольствия сделать это.
Поэтому в распоряжении жаждущих остаётся только невозможное, хотя, следует добавить, что это невозможное достаточно часто столь смахивает на действительное, что различие обнаруживается только по истечении срока давности, длительность которого перманентно удерживается на расстоянии горизонтной линии и только редкий любитель астрономии может разглядеть его контурные иероглифы.