Глава 9. Крутой поворот
- Никогда не думала, что буду ночевать в доме преступников, - уже в постели прошептала я. – По логике вещей мы должны донести на них в милицию, а мы едим их хлеб, который они украли у честных граждан.
- Пусть на них доносит кто-нибудь другой, - отозвался из темноты Серёжа. – Я давно знаю их мать, да и пацанов тоже, в трудные годы помогали друг другу, как могли. Вместе держались. Спи, Яночка, завтра будет тяжёлый день.
Он обнял меня и закрыл глаза. Я последовала его примеру.
Яркое солнце проникло в комнату через дешёвые цветастые шторы, я огляделась по сторонам. Комод с ободранным боком, шифоньер из далёкого прошлого, под ногами вязаный половичок, вот и всё богатство романтиков с большой дороги.
«Видно, ленятся разбойнички, - усмехнулась я. – Действительно, пусть их кто-нибудь другой закладывает. На добро отвечать злом не умею».
Муж сидел на кухне и разговаривал с Петром. В квартире больше никого не было.
- Завтракай и собирайся, - увидев меня, улыбнулся Серёжа. – К Юрке поедем, он ждёт.
- Как… ждёт? – изумилась я.
- Братцы туда смотались и сообщили, - важно изрёк Петя. – Через полчаса они будут здесь и вас отвезут.
- Юрка тоже был в нашей компании, - пояснил Сергей. – Все вместе карабкались, как могли.
- Но, ты же не воровал, – озадачилась я.
- И Юрка не воровал, - ухмыльнулся хозяин дома, - а братва иногда этим балуется, играется в робин гудов. Но грабит богатеньких, их сразу видно.
- Мы похожи на богатеньких? – фыркнула я. – И как вы их в темноте видите?
- Все ошибаются,- оторопел Петька.
- Работать не пробовали? - всё больше распалялась я.
- Пробовали, и сейчас работаем, - Пётр нахмурился, а Серёжа взял меня за руку и вывел из кухни.
- Позавтракаем у Юрки, - прошептал он.
Минут через десять мы спустились во двор и увидели старенький автомобиль "Жигули», в нём сидел один из членов воровской шайки, а через час остановились возле дома мужниного друга. Вопреки моим ожиданиям здание большим не было: обыкновенный деревенский пятистенок с четырьмя окнами на фасадной стороне. Юрка с женой Лидой встречали возле калитки. Поскольку они были у нас на свадьбе, я их узнала, улыбнулась и пожала протянутые руки.
«Молодые живут с тестем и тёщей, - пройдя в дом, оценила обстановку я, - нам ничего не светит, потому что разместиться большой компанией на этой территории проблемно».
Нас напоили чаем с мятой и душицей, накормили домашней выпечкой, и я стала ждать своей участи.
- Сейчас познакомим вас с тётей Груней, - будто откликнулся на мои мысли Юра. – Она наша соседка и возьмёт вас к себе.
Небольшой расписной домик за невысоким частоколом мне понравился, тётя Груня тоже. Худенькая, милая и уютная, с нежным голоском, она, наверное, была в молодости красавицей.
Прожили мы у доброй хозяйки три месяца: работали, по вечерам читали учебники, а тётя Груня за отдельную плату готовила и убиралась в нашей крохотной спаленке. В июне Серёжа поступил в нефтяной институт, а я в госуниверситет на биологическое отделение. Почему не пошла в медицину? В нашем городе туда поступали исключительно по блату, даже такса существовала, но нам её было не потянуть.
А однажды вечером к нам приехал человек от свекрови.
- Прасковья Фатеевна преставилась, - объявил он. – Вера Павловна ждёт на похороны.
Бабушке было восемьдесят пять лет. Казалось бы, не молодая уже, но если бы я могла, я бы оставила её жить вечно.
- Усопшая очень переживала, что вы уехали, - сказал гонец. – Вера Павловна просит, чтобы вы вернулись.
- Поторопимся, - скомандовал Серёжа. – Мама одна и она раскаялась.
Как же мне не хотелось расставаться с ласковой хозяйкой, мы обнимались и плакали, когда я отбывала в город. Чувствовали. Скоро тётя Груня умерла.
Свекровь встретила радушно, даже показалось, что она стала относиться ко мне с симпатией. Показалось.
Павел Михайлович очень переживал смерть супруги, и моя мама предложила забрать его к себе, мол, в другом месте старичок забудется и развеется. Мама умела поднять настроение, в любой компании она была заводилой. Пока не заболела, у нас часто собирались гости - к маме тянулись. А в детстве она пела нам с Толиком песни, которые сама придумывала, брат под них засыпал, а я просила петь снова и снова. Так на них и выросла.
Дедушка никуда не поехал, я старалась скрасить его жизнь, и он привязывался ко мне больше и больше. Прожили мы спокойно довольно долго, я училась очно, Серёжа заочно, а потом я забеременела. Известие о том, что у неё будет внук или внучка, свекровь встретила без энтузиазма. И тут снова начались скандалы, по поводу и без повода, хотя я научилась готовить и вести хозяйство, ведь Вера Павловна всеми днями находилась на складе и приходила только вечером.
Серёжа, конечно, заступался, грозил ей, что вернёмся назад к тёте Груне, она успокаивалась, а потом начинала вновь. Наступили тяжёлые времена, токсикоз терзал меня несколько месяцев, я не могла ничего есть, а поэтому еле ходила, но академический отпуск решила брать только на следующий год, когда родится ребёнок.
И ребёнок родился. Это был сын. Белокожий, голубоглазый, малютка нравился медсёстрам, они толкались возле него и что-то ласково нашёптывали. Серёжа чуть не плакал от счастья, вот тебе и «не хочу детей». К своему удивлению, я обнаружила, что муж - потрясающе сентиментальный, что говорило о его добром нраве и чистой душе. Назвали мы малютку Павлом, в честь дедушки.
Свекровь в роддом так и не пришла. Зато рождению Павлика радовались мои родители, они забрасывали телеграммами, звали к себе. Но сами не приехали, из-за Веры Павловны не приехали, боялись скандала.
Пришло время, меня выписали. Серёжа привёз нас на такси, мы вошли в квартиру и увидели свекровь.
- Ещё один дурак родился, - громко произнесла она и ушла в комнату Павла Михайловича. После смерти Прасковьи Фатеевны они ночевали вместе.
У меня подкосились ноги, брызнули слёзы, но из кухни вышел дедушка и по очереди обнял нас всех. Он подозрительно шмыгал носом, он был признателен, что правнук носит его имя.
Прожили мы в этой квартире довольно долго. Вечерами я пряталась в свою комнату и закрывала дверь. Мягкий и безобидный Павел Михайлович не отходил от малыша и помогал столько, сколько мог. Если бы не он, я бы не выдержала такой нагрузки, ведь Серёжа после работы до часу ночи сидел за конспектами. Несколько раз, после очередного дебоша, закатанного Верой Павловной, я уезжала с ребёнком к маме с папой, но приезжала назад – скучала по мужу.
А однажды Сергей предложил улететь на север, почти в каждом городе Западной Сибири от объединения, в котором он работал, имелись управления.
- Нам дадут балок, - сказал Серёжа, - правда, там нет удобств, но зато никто не будет скандалить.
Поскольку свекровь не хотела разменивать квартиру и не оставляла надежды развести сына со снохой, другого выхода не было. К тому же, я вспомнила дочку завскладом, зачастившую в гости, её влюблённые взгляды, устремлённые на моего мужа, и согласилась.
- Ты понимаешь, что я никого не люблю, кроме Яны, - однажды услышала я разговор Серёжи и его матери. – Мне противна твоя Валька и все остальные женщины противны!
- Благодаря Кате я имею работу и приличный доход, и если лишусь его, останусь без штанов, - прошипела Вера Павловна. – А ребёнок не от тебя, твоя жёнушка работала на трамплине с мужиками, они её и обрюхатили.
- Как ты смеешь! – воскликнул тогда Сергей и выбежал с кухни.
А через два дня муж перевёлся на работу в северный городок и стал ждать жилья, а я укатила к маме с папой. Жила у них около трёх недель, а потом пришла телеграмма, что комната получена. Помню, как рыдала над этой телеграммой и целовала её. Моим самым большим желанием было больше никогда не видеть свою свекровь.
- Почему она невзлюбила тебя, – время от времени плакала мама, - ведь ты нравишься людям, а главное, тебя любит её сын?
Папа молчал, он понимал, что связываться с взбалмошной сватьей – себе дороже.
Павлику не было года, когда мы улетели на север. Я ожидала увидеть большую комнату, где могла бы поставить кое-какую мебель, но обнаружила закуток три на четыре, разделённый на две части, то есть половину вагончика. В спальном отделении стояли железная кровать, шифоньер, и детская кроватка. В кухонной зоне приткнулась к стене рабочая тумба, электрическая плита на ней, напротив - небольшой обеденный столик и холодильник. Две половины балка, нашу и соседскую, разделял тамбур, в нём находились электроводонагреватель для отопления и фляги с водой. Колодец разместился в середине посёлка.
Жизнь повернула в новее русло. Оставалось распаковать багаж и познакомиться с соседями.
Продолжение следует: http://proza.ru/2020/12/05/672