Кастилия. Как и всегда прекрасна. Сегодня мы наконец прибыли в Бургос после нескольких дней дороги. Прекраснейший город, чего не скажешь о людях. Настоящий сброд, не заслуживающий ни внимания церкви, ни любви Отца нашего. Их сердца поглощает лукавый, изо дня в день нашёптывая им грязные деяния, недостойные, отгоняя всё дальше от праведной жизни. Будь моя воля, я бы их всех одарил очищающим пламенем веры. Грязные животные. В их лицах я вижу целую плеяду грехов. Они нуждаются в очищении.
- Сеньор Рауль, о чём вы задумались?
- Хороший город, Северо. И погода подстать прогулке. Красивое время года, ты не находишь?
- Да, сеньор. И правда, виды завораживают.
- К сожалению, времени на это у нас практически нет. Вечером нас ожидают в соборе. Нужно узнать о положении дел в Бургосе и передать вести падре. Уж очень тревожное письмо было от здешней церкви. Они напуганы происходящим.
- Ощущение такое, что в этот город пришёл сам Сатана. Такое зверство. И с чего все началось тоже не ясно…
Разговор прерывает возглас, источник которого совсем рядом. На встречу нам шагает священник. Лицо выражает крайнюю степень тревоги, страха и усталости. Немного мятая ряса выдает в нём спешку и полное отсутствие времени на что-либо.
- Сеньоры! Как же я рад вашему прибытию. Никак не ожидал, что именно мне доведётся вас встретить. Видимо, сам Бог велел мне быть здесь в этот самый момент.
- Приветствую вас. Я Рауль, это мой помощник Северо.
- Молю вас, скажите, вы ведь по поводу нашего письма?
- Да. Очень тревожные вести. Где это произошло?
- Запад. Там до сих пор всё перекрыто. Мы ждали вас. Но не надеялись, что прибудете так скоро.
- Северо, сходи с …
- Сантос. Меня зовут Сантос, сеньор.
- Сходи с Сантосом на место. Разузнай все детали. Мне нужно немного осмотреться. Встретимся через три часа у собора.
- Да, сеньор.
С этими словами Северо и Сантос исчезли в толпе, а я, пожалуй, прогуляюсь к рыночной площади. Кроме всякой всячины на прилавках, там всегда можно и разузнать то, что скрыто от чужих ушей и глаз.
Погода располагает не только к хорошему настроению, но и к общению. Статус позволяет мне свободно ходить даже в такой толпе. Красное одеяние неминуемо действует на горожан. Все опускают головы и стараются украдкой обойти, надеясь, что мой взор не падёт на них. Практически абсолютная власть, выстроенная на страхе. Она пьянит и позволяет наслаждаться этой работой. Хотя работа – это слишком чёрство. Мне больше нравится призвание. Выбор Бога. Ведь я несу его слово. Хах, его слово. Всегда забавно говорить про это. Но мне нравится, как люди каждый раз пресмыкаются, дрожа за свою шкуру.
***
Рынок. Гомон людских голосов, безумная смесь запахов. Но если попытаться разобрать, то можно ощутить в этой какофонии аромат трав, запах рыбы, овощей, грибов, свежего сена, конского навоза и древесины. Под ногами порой мечутся крысы. Серые твари, как же я их ненавижу, почти как этих глупых и жалких мещан.
Лавки усеяны различными украшениями, снадобьями и едой. При моём приближении все опускают глаза, а возгласы переходят в шепот. Тут я замечаю нечто странное. Цветы. В это время года на рынке? Очень странно. Взгляд падает на девушку. На вид ей лет четырнадцать. Вьющиеся каштановые волосы, пухлые губы, как лепестки мака на лугу, сильно выделяющиеся на бледном лице. Большие зелёные глаза с лукавым лисьим прищуром. Аппетитная грудь, скрывающаяся за корсетом. Сама она тонкая и гибкая, как лань. От её вида мысли начинают путаться. Невольно сглатываю слюну. Она замечает мой взгляд. Нагло глядит, не отводя глаз. В ней нет ни смирения, ни покорности, ни страха. Как будто нахалка не понимает, что я могу сделать, просто указав на нее пальцем! Подхожу к ней.
- Интересно. Откуда у вас, дорогая, эти роскошные цветы?
- Сама выращиваю.
- Сама? – Приподнимаю бровь. – И где же простолюдинка могла их достать?
- А почему вас, сеньор, это вообще интересует? – Ответила девушка резко.
«Ах ты, маленькая стерва!» – думаю я.
- Придержи свой язык. Перед тобой слуга церкви.
- А что мне до вашего статуса? – Продолжала она нагло гнуть свою линию.
- Прикуси свой мерзкий язык! – Сказал я на тон выше. Всё стихло. Ни одного голоса вокруг. Гробовая тишина.
- Или что? Отправите на костёр?
- Ах ты…
Резкий грохот отвлекает мое внимание. Обернувшись, я вижу рухнувшую палатку. Кто-то вскрикивает. Вокруг паника, в воздухе клубы пыли и ошметки прогнившего дерева от навеса. Напряженно хмурюсь, оборачиваюсь на эту кудрявую бестию, но от неё и след простыл. Словно и не было тут никого. Лишь завядшие цветы в вёдрах с водой.
- Что за бесовщина?
По округе разливается звон колоколов.
- Время.
Быстро, почти бегом, направляюсь к собору, шагая по мощеной булыжником мостовой.
***
- Сеньор, наконец вы тут.
- Какие вести?
- Мы осмотрели место. Так же исследовали труп… Точнее то, что от него осталось. Такого я ещё не видел, на него словно медведь напал. Все тело изорвано в клочья. Следы когтей и зубов. Невероятная жестокость. Покойного едва удалось опознать. Даже кости раздроблены. Мы не понимаем, что за тварь могла сотворить подобное прямо в городе!
- Я понял, Северо. Значит, у нас имеется работа. И даже больше. Есть подозреваемый.
- Что вы узнали, сеньор?
- Я заметил на рынке странную девчонку. Имеются все признаки ведьмы: невысокого роста, каштановые вьющиеся волосы, зелёные глаза. Полное отсутствие страха и весьма дерзкий говор. Стоило мне на секунду отвлечься - как в воздухе растворилась. Продавала цветы.
- Цветы? На рынке? – Уточнил Сантос.
- Именно.
- Цветы у простолюдинки в это время года. Это и правда странно.
- Мы должны провести проверку.
- Северо, мы идём в город.
- Да сеньор.
***
Ночь перед Самайнойм. Люди украшают свои дома, стараясь защититься от злобных духов и всяческой нечисти. Наступает вечер, постепенно сумерки окутывают город. Множество тыкв, головы Джека, как их называют, символы странствующих неупокоенных душ. Горят факелы, также теплый свет льется из окон жилищ. Люд, ряженый в костюмы, снует по улицам. На городской площади играют музыканты; я слышу флейты и скрипки. Чертовы языческие праздники, пережиток со времен проклятых нехристей. Когда же наконец запретят это мракобесие. Издалека я слышу смех и пение. Куда приятнее слышать, как эти ограниченные простецы вопят, пожираемые пламенем.
- Северо.
- Да, сеньор.
- Как считаешь, что самое приятное в нашей работе?
- Мы несём Слово Божье и избавляем мир от отродья Сатаны.
- Нет. Власть. Мы свет, пряник и кнут этого мира. Мы его воины, что борются с тьмой. И никто нам не указ.
- А как же падре?
- Некоторым вещам лучше оставаться незамеченными.
- Сеньор, но это не…
- Тихо… Слышишь?
Оба останавливаемся и прислушиваемся к окружению.
- Что такое, сеньор?
- Женское пение. Разве ты не слышишь этого? – Сквозь прочие голоса и шум я слышу нежный, до щемящей боли в груди знакомый напев.
- Н-нет... – вид у Северо ошалелый, лицо бледнее обычного.
Будто заглушая прочий шум, голос этот эхом разливается по округе. Странно знакомая песня, резонирующая в воздухе, ласкает слух. Мурашки бегут по телу. Это колыбельная, что мать напевала, когда я был еще дитя. И это - её голос. Он поглотил окружающие звуки, начиная доставлять боль. Со стоном держась за виски и закрывая уши, я опускаюсь на колено, не в силах стоять. Невыносимо громко, глас готов разорвать голову изнутри. Кровь из носа капает на алую рясу, сливаясь с ней. И мгновение спустя, голос стихает. Снова слышны звуки города. О произошедшем напоминает лишь звон в ушах.
- Северо… Помоги мне встать.
Тишина.
- Северо?
Открыв глаза, озираюсь, но послушника и след простыл.
- Северо! Где ты!?
Никого! Что за чертовщина?! В гневе поднимаюсь на ноги.
Неожиданно, совсем рядом раздается женский смех. Девчонка, та самая! Так и знал, что она ведьма! Смотрит из-за угла своим бесстыжим взглядом. Зелёные глаза мерцают во тьме улочки. Одна ее рука ложится на подол, и чертовка задирает юбку до самого бедра, ехидно улыбаясь.
- Вы ведь этого хотели, господин инквизитор? – Сладко прошептала она, с ухмылкой. Ее шепот будто звучит в моей голове.
Не отвечая, я бросаюсь за ведьмой. Она петляет по проулкам, как кошка, дразнит и ускользает. Гнев и желание кипят во мне. Спустя немного времени хрупкая фигурка скрывается в зарослях городского сада. Следую за ней, дыхание уже сбивается. В тени деревьев пахнет осенью, сырой листвой и землей. Воздух прохладен и немного успокаивает. Городской шум здесь от чего-то совсем неслышен. Луна освещает девушку, она стоит не далеко, и больше не спешит исчезать.
- Кто ты такая?
- Ты уже и так знаешь ответ на этот вопрос.
- Ведьма…
Девушка залилась смехом.
- Ведьма? Хорошо, для тебя я побуду ей.
Руки коснулись корсета, затем юбки. Одежда, мягко шелестя, падает на сырую землю, пока девушка не оказывается целиком нагой. Белоснежная кожа, волнительные изгибы стройного тела. Я смотрю на нее, как завороженный, несколько мгновений, затем мотнув головой, сбрасываю оцепенение:
- Ты что вытворяешь?
- Как что? Ты ведь этого хотел, когда впервые увидел меня. Твои мысли, я слышала их.
Я сжимаю в руке крест. Молитва отказывается звучать из моих уст, мысли спутаны.
- Каково это, быть беспомощным, а, Рауль? – Она смеется заливисто и звонко.
Подмигнув, дева уходит в тень старого дуба. Ее окутывает тьма, но глаза мерцают ещё ярче, от чего холодный пот выступает на моей спине. Два зелёных огня с неистовой яростью пронзают меня взглядом, проникая в самую душу.
- Священнослужитель, который считает себя рукой Божьей. Но на самом деле - лицемерный грешник, место которому в Аду. Желал детей, убивал с наслаждением, сжёг десятки невинных душ, зная об их невиновности. Наслаждался их криками, вдыхая палёную плоть. Насиловал женщин. Грязная похотливая тварь и убийца.
В моей голове проносятся образы, будто пробужденные ее речью. Лица и голоса. Тех, кого я жег в пламени и пытал. Я будто чувствую то, что причинял им. Глаза на миг затягивает кровавая пелена. Пот медленно стекает по вискам. В горле стоит ком.
- Кто... что ты?
- Ты действительно хочешь знать? – Голос изменился. Стал более грубым, звонким, раздражающим.
Оно выходит из тени, от увиденного меня парализует ледяным страхом. Бледная кожа, длинные волосы, тело и лицо испещрены чёрными венами. Белки глаз чёрные, как смола. Губ нет. Вместо них - рваная рана, обнажающая острые зубы, подобные кольям. Глаза горят зелёным пламенем. Кисти деформированы, пальцы неестественно изогнуты. И длинные острые когти, с которых будто сочится сама тьма.
Я хочу попятиться, но не в силах двинуться с места. Что-то пролетает мимо. Затем ещё. Удар в бок, и острая боль. Ворона. Птицы пикируют снова и снова. Мгновение назад их не было, теперь вокруг мельтешит целая стая.
Я с ужасом смотрю на нечто. Полчища разъяренных птиц бросаются на меня, раздирая одежду и плоть, причиняя неимоверную боль. Твари впиваются в кожу острыми как бритва клювами, норовя оторвать кусок пожирнее. Глаза застилают слезы. Сквозь их завесу я все еще вижу существо и его злорадную улыбку – оскал. Земля будто прыгает на встречу, я оказываюсь на коленях. Тело содрогается в агонии. Удар в спину - и кровь заливает землю. Рассудок едва теплился во мне.
- Инквизитор. Ты не слуга Бога. Ты просто мразь, которая наслаждается своим положением. Ты хотел знать, кто я? Твой личный палач. Прими то, что ты заслужил.
***
Последний крик Рауля оборвался, сменившись хрипом. Впрочем, его все равно никто не слышал. После настала тишина. Ни грая ворон, ни шелеста крыльев. Лишь ветви деревьев, обагренных кровью, тихо колышет ветер. Останки слуги святой церкви утром нашли местные жители, Северо пропал бесследно.