- Какое-то засилье Лерочек в классе. Семь человек с одинаковыми именами! Абросимова, Демидова, Дудинская, Козлова, Левитина, Леонова, Морозова. Придётся называть по фамилии.
Первое сентября. Первый раз в первый класс. Отглаженная одежда, безукоризненно белые рубашки и банты, тонкие белые колготки. Дома ждут завтрашнего дня в ортопедических портфелях тетради в косую линейку, убранные в специальную папку, сложные пеналы с множеством отделений… Потом лишнее отвалится: одежда будет неидеальной, в пенал всё будет свалено как в мешок, чтобы когда-нибудь потом уложить… Но сегодня все нарядные: праздник.
За одной партой сидели Лера Левитина и Лера Леонова. Левитина проболела один год, поэтому шла в школу в восемь лет, а Леонову родители отправили в школу в шесть лет. Это были сёстры по матери.
Таира и её подруги собрались в ресторане перед дискотекой. За весёлой болтовнёй неожиданно всплыла неприятная тема.
- Мой Славик хочет детей. Сам проверился - здоров. А мне что, соврать про бесплодие? - жаловалась Таира.
- Не советую. Ещё бросит тебя, - ответила Жанна.
- Что тогда делать?
- Рожать или разводиться. Не мучай его.
- Обидно было бы разводиться. Он работящий, много по дому делает, не кричит на меня никогда. Уважает меня.
- Решай сама. Ты что, не могла раньше узнать его позицию по этому вопросу?
- Я думала, он хочет детей вообще, в перспективе, а там клубный образ жизни затянет… А вон как получилось: сразу давай ему детей! Ни пожить для себя, ни погулять не соглашается.
- Правильно: ему не рожать, фигуру не портить.
После бурной ночи и тяжёлого сна до двух часов дня, в субботу, Таира долго колебалась и к вечеру приняла решение: всё-таки родить. Таких, как Славик, очень мало. В сети, в кругу её подруг, по телевизору обсуждаются постоянные семейные скандалы, какие были немыслимы дома у Таиры. Но как переступить через страшилки о материнстве, коими полны соцсети? Ведь группы, на которые была подписана Таира, настоятельно рекомендовали не иметь детей. Бездетные люди, как говорили посты в группах, самые умные, просвещённые, на шаг впереди, это лучшие люди, тоньше всего понимающие других. Только на экологию Таире было как-то всё равно, поэтому гринписовцы не убеждали. В памяти Таиры проплывали мемы со "свиноматками", "овуляшками", "загубленном детьми будущим". Таира боялась стать такой. На другой чаше весов был развод и возвращение к матери, конец красивой жизни.
Она работала в роддоме. Родам предпочитала аборты, это была её любимая тема. Она видела себя супергероем, помогающим женщинам переступить через нежеланную беременность. Женщины приходили как на подбор: дорого одетые, накрашенные, с золотыми украшениями… Что-то не видно было той нищеты, о борьбе с которой так много говорила Таира.
Через некоторое время у Таиры подтвердилась первая запланированная беременность. Фактически она была третья, от первых двух она избавилась. Первый раз она немного затянула, пока искала лучшее место для прерывания, живот уже был виден, Слава догадался и хотел, чтобы ребёнок родился, и Таира спешно выкрутилась, соврала, что это была опухоль. Во второй раз уже не тянула и после положительного теста побежала за направлением.
Эта беременность была выгодная и потому желанная, но ведь привычка - вторая натура. На каждом сроке Таира представляла, какой аборт ещё можно сделать. После двенадцати недель её охватила тревога. Всё. Точка невозврата. Таира перешла в разряд тех, над кем так активно смеялась в соцсетях: беременных, которые не на аборт, а потом и матерей, которых знатно оплевала молодёжь под предводительством кукловодов.
Будущий отец был рад: наконец-то! А Таира тем временем проходила внутриутробную диагностику. Обнаружится патология - ребёнку смерть.
Лера Левитина родилась здоровой, но много кричала. Она была какая-то тревожная и почему-то боялась матери. Незаметно прошёл первый год её жизни. Грудью Таира не кормила, чтобы не портить фигуру.
Однажды Слава собирался с Лерочкой в поликлинику. Забыл одну справку, полез в коробку с документами. И тут наткнулся на такое... Вторые экземпляры двух направлений на аборт! Они нужны были Таире для демонстрации пациенткам качества работы: мол, специалист плохое место не выберет.
То есть, она убивала детей! А ему нагло врала. Так вот какая опухоль была тогда. Её "выбор" был его детьми. Он мечтал о сыновьях и дочерях, а она их в ведро с отходами. Славик заплакал. И пусть пьяные бруталы сколько угодно уверяют, что мужчины не плачут. Им не понять горя. А если дети не его? Да разве это важно? Их что, казнить надо за не тот набор генов? Славик жил с убийцей, предательница была ему ближе всех родственников. Он старался скрыть слёзы от Лерочки. Эмоции потом, сейчас надо на плановый осмотр.
Середина января, только кончились всеобщие каникулы. До восхода солнца ещё не близко, но небо пыталось светлеть и было противно-серым. Справа, на мусорке, через дом от пути отца с дочерью, стояли клетки с мышами и крысами. Точно, ведь наступил год крысы. Как же не выпендриться, не подарить живой символ года? И люди, совершенно не готовые к питомцам, с аллергией, стеснёнными жизненными обстоятельствами, получив как снег на голову непростой подарок, массово выбрасывали грызунов на улицу. Не справившиеся с питомцем наивно надеялись, что домашние мыши и крысы - то же самое, что дикие и спокойно адаптируются к уличной жизни или же для всех обязательно найдутся добрые руки. Клетки стояли на улице, в магазинах; поскольку в зоомагазины возвращать запрещено, подбрасывали в общественные места. Но декоративные породы потому так и названы, что рафинированные и приспособленные только к домашней жизни. Модные лысые и полулысые особи отчаянно дрожали, часть из них была заперта в клетках и могла умереть от голода и жажды, другие же робко шли в неизвестном направлении. Интеллигентные зоомагазины уже привыкли и перед праздниками прячут символы года, а вот более жадные рады неожиданному спросу, наплевав на последствия.
Пошёл пушистый снег. Небо светлело. Слава шёл и думал. Значит, Лерочка - одна выжившая из трёх. Ещё два сына или дочери отправились в ведро с отходами. Их разорвали и выбросили в мусор. Рядом вели детей в детский сад. Брендовая одежда, телефон и планшет в три года… И почти везде по одному ребёнку. Ненужные побрякушки и техника, до которой малыш ещё не дорос, вполне могут быть политы кровью его братьев и сестёр.
Потом дома разразился скандал. Славе было очень противно, что его так обманули.
- Зачем ты меня обманывала?
- У меня есть право на выбор!
- Твой выбор был моими детьми!
- Это не дети, а сгустки клеток.
- Такого врача надо уволить за профнепригодность! Это надо быть слабоумной, чтобы не понимать, что убивала детей. Или очень жестокой.
- Я как раз сама в больнице аборты делаю и прекрасно знаю, что это такое.
- Ты…
Даже подруги осудили Таиру: "Зачем ты его мучила? Человек хотел большую семью, а ты ему зачем, раз детей не хочешь? Ради денег? Фу".
Таира и Славик развелись. Ему было противно от обмана и неуютно с предательницей, ей не нравилось, что он не приемлет аборты и хочет много детей. Лера стала не нужна матери, поскольку больше не являлась элементом престижа. Да и сама девочка больше доверяла папе, а мамы побаивалась.
Славик вскоре встретил Наташу, которая тоже хотела много детей и даже подумать не могла, что можно принимать решение, жить ребёнку или его убить. Они поженились, и вскоре родилась вторая дочь.
С Сергеем Таира познакомилась в ночном клубе. После бурной ночи она решила продолжить отношения. Потом оформлять их не хотелось, но Таира решила доказать всем, что можно счастливо жить после абортов и она востребована как женщина. Он сам хотел не более двух детей и всё с ними связанное считал женским делом, захотела - родила, захотела - сделала аборт.
Таира решила доказать всем: она может быть матерью. Та девчонка ей не нужна, она родит ещё, создаст счастливую семью с единственным желанным ребёнком. Так у второй дочери появилась возможность пережить беременность. Все экзамены на право родиться - внутриутробные исследования здоровья - девочка сдала на "отлично" (при том, что Таира делала каждое несколько раз, чтобы случайно не родить Дауна и т.п.). Назвала её мать так же, получилась Лера Леонова. Таира считала, что дочери надо дать всё (иначе это плохая мать и лучше аборт). У дочери появилась дорогая коляска, дизайнерская одежда, смесь из-за границы, уникальные развивающие игрушки. Ради этого Таира пропадала на работе, убивая больше чужих детей.
Вместо детского сада Леонову записали на всевозможные развивающие кружки. Платные педагоги находили у Леры все возможные таланты. Мать составила плотное расписание, девочку по занятиям возила няня.
Левитина пошла в детский сад. В отличие от других детей, совсем не плакала: раз родители доверяют, значит, безопасно. В углу сидела неординарная личность по имени Платон. Игры его тоже были неординарные: забирал игрушки у других детей и швырял о стену. Естественно, на нём были надеты памперсы: для горшка ещё не наступило озарение, да и зачем, если подгузники такие удобные? Ведь в Великобритании школьникам меняют подгузники. Увидев Леру, он пришёл в дикий экстаз, радостью это назвать нельзя - как в рекламе продуктового магазина: глаза безумные, слюни текут. Ни минуты не раздумывая, впился зубами ей в руку. Из раны сразу же пошла кровь, стекая алыми каплями на пол.
Лерочка была приучена есть всё. А вот Платон так не мог, и за завтраком началась истерика. Разговаривать Платон не умел, поэтому в бешеном визге отчаянно пытался донести до мира свои желания. Хотя детям в группе было два года, они старались одеться на прогулку, а Платон сидел как Обломов. На прогулке улёгся за землю и визжал. За обедом что было, как вы думаете? Конечно, дикий визг. Спать после обеда Платон не собирался, ведь это подавляет личность. Его кровать была с краю, по соседству с Лерочкой. Только она уснула, он, всё-таки уложенный, вскочил и с диким визгом стукнул Леру по голове игрушечным грузовиком. Она от страха намочила постель.
Невыспавшийся сам и мешавший спать другим, Платон продолжал истерику. День постепенно подходил к концу. Мама Платона на рассказ воспитательницы о его поведении заявила: "Мой ребёнок - индиго, он выше скучных правил. Вам этого не понять. Он ещё прославится, о нём заговорят"! Потом уже дети давали сдачу задире, а он громко страдал. Да, именно страдал, поскольку вседозволенность даёт чувство незащищённости. Он хотел выразить свои мысли, но не мог: не говорит - нет и внутренней речи, нечем оформить впечатления. Другие дети много умеют, бодрые, весёлые, а от него все шарахаются. Через месяц его мама поняла, что ребёнок индиго должен развиваться дома, и перестала водить в сад.
В саду Лере нравилось: было, с кем играть, вкусно кормили, много игрушек, уютно спать, много интересных занятий.
Лерочкам было скучно на уроках. Левитина во время болезни, а Леонова под маминым давлением прошли всю программу первого класса. Только вот письмо у Леоновой не шло. Ну, как не шло: она вполне понимала, что надо было делать, но буквы были некрасивыми. Мама раз за разом заставляла её переписывать. Продлёнки не было, поэтому в нерабочие дни мама её подгоняла:
- Ну, что это? Позор. Да за такое надо было не четвёрку, а тройку ставить. (Оценок официально не было, но вместо них рисовали цветочки с соответственным количеством лепестков). Противно смотреть твою писанину-грязонину! Надо самолёт твой выбросить, отвлекает от уроков.
- Мама, не надо.
- Нет уж. Если не похвалят на родительском собрании - выброшу. Потом ещё "спасибо" скажешь.
Лера уныло продолжила делать уроки. Опять учёба! Уже оскомину набила. Причём Лере не разрешалось увлекаться тем, что у неё получалось, а заставляли натягивать то, что не получается.
Из одноклассников сёстрам запомнилась Лариса Черникова, полная тёзка певицы 90-х. Девочка имела интересную особенность: ложилась спать уже в восемь часов вечера и вставала в четыре утра. Никто её этому не учил, сама так.
Мать Ларисы рано загуляла. В десятом классе уже редко появлялась. Мутные компании, богатые сожители, два аборта. Лишь к тридцати годам встретила "любовь всей своей жизни" в виде отца Ларисы, которого увела из семьи. Он бросил двоих маленьких детей, оборвал связь. Алименты платил минимальные, по белой зарплате, которая раза в три была меньше фактической.
Лариса была, как и Лера, запланированным ребёнком. В семье была машина, у обоих родителей высшее образование. Вещи покупались недешёвые, у матери было столько косметики, что даже не запомнить. Ларисе наняли репетитора перед школой, хотя она не отставала. Но… Лариса не любила маму. Между ними была какая-то трещина. Лариса не доверяла маме. Да и маме не особо интересно было что-либо кроме успехов. Рядом с мамой Ларисе было неуютно.
Первоклассники старательно переписывали длинный текст. Урок подходил к концу, и надо было сдавать работу на проверку. Лера Леонова посмотрела на часы, ужаснулась оставшемуся объёму работы и быстро продолжила писать, тут вместо слова "соловей" написала "соловёй", причём точки такие заметные. Взяла ластик и начала стирать, однако стало только хуже. До звонка оставалось две минуты, и Лера лишь беспомощно заплакала.
После урока Лариса сразу же подошла к ней:
- Ты чего плачешь?
- Меня мама любить не будет, я не успела дописать и сделала ошибку.
- Из-за этого?
- Да, маме нужны только хорошие, кто всегда отлично всё делает.
- Не бойся потерять то, чего нет. Если тебя мама не любит, то и не будет любить с любыми заслугами. Только аппетиты вырастут. Это не потому, что ты плохая, а потому, что она любить не умеет.
Следующий урок - математика. Леонова нормально считала. Но вот забыла пропустить четыре клеточки. Всё. Отлично уже не будет. Мама точно будет кричать. Лера так расстроилась и рассердилась, что глубоко разодрала себе щеку.
Таира вечером пришла за Лерой:
- Колготки подтяни. Ну, что ты за растрёпа!
- Я…я…
- Дай тетради посмотрю.
- Они на проверке.
- Думаешь, я не пойму, как ты занимаешься? Я сама в школе училась.
Таира взяла тетрадь. Лера замерла в ужасе.
- Так. Это что, я тебя спрашиваю?! Почему на поля залезла, слепая, что ли?!
У старшей сестры, сидевшей рядом, сжималось сердце. Что будет дома? Левитина решила проводить младшую и немного посидеть у неё: в чужом присутствии так не ругают.
- Девочка, иди к себе домой.
- Мама, я хочу навестить тебя и Леру.
- Знаю я ваши хитрости. Ладно, но, как ты уйдёшь, я Лере задам!
Сёстры посидели, сделали все уроки, потом погуляли. Им так не хотелось расставаться. Но было уже восемь часов вечера. Только Левитина ушла, Таира начала:
- Так, мне надо серьёзно поговорить. Что это за плохая учёба?
- У меня немного не получилось…
- Какие дешёвые оправдания! На работе тоже так будешь говорить? В один миг вылетишь.
Лера заплакала. Сергей же просто смотрел телевизор. Дети - не его дело. Одно было хорошо: Левитина незаметно от матери унесла игрушечный самолёт, который сёстры вдвоём сделали.
На следующий день одноклассники Лер сильно удивились:
- Леры, это у вас такая мама? Ужас.
- Я сам испугался, словно это меня ругают. А ведь я учусь куда хуже, - сказал Саша Петухов.
- Лера, ты прямо Золушка наоборот: злая мама и добрая мачеха.
Лера не стала рассказывать историю предательства.
На классном часу зашла речь о родительском собрании. Леонову спросили:
- Что такое, на твой взгляд, родительское собрание?
- На родительском собрании учитель говорит родителям, какие их дети плохие, чтобы родители дома разорвали плохих детей. Собрание - это суд над ребёнком. Я очень боюсь. Я учусь, чтобы не прибили.
- Страшные вещи говоришь. Учитель говорит о проблемах, чтобы не ругать, а помочь. Теперь Лариса Черникова пусть ответит.
- У родителей "помочь" равно "ругать". За каждое слово, сказанное о недостатках, на детей нещадно кричат дома. Они думают, что дети начнут учиться хорошо из страха, что родительский гнев повторится.
Родительское собрание проходило в шесть вечера. Таира пришла по обеим Лерам. Учительница удивлялась:
- У вас две дочери, а такие разные! Кстати, младшая вас боится, не надо с ней так строго.
- С чего вы взяли? Дети хитрые. Она вас обманывает, просто ленивая. Может учиться отлично, но не хочет. Мне очень стыдно за неё.
- Вы с ума сошли? Я своего сына хвалю за такие результаты, а вы девочек в угол загоняете. Так можно только отбить охоту познавать мир. Школа кончится, а испорченные отношения останутся, - возмутилась мама Саши Петухова.
- Я забочусь о будущем. Если не заставлять, ничего не получится.
- Практически все взрослые окончили школу, никто не остался безграмотным оттого, что его не унижали.
Леонова сидела дома перепуганная. Что наговорили там маме? Сильно ли будет ругать? По опыту дошкольных занятий было очевидно, что ругать будет. Чтоб была лучше. А вот хвалить - ни разу. Тут Леру посетило смутное предположение, что маминого одобрения в принципе добиться невозможно. Может, Лариса тогда была права и Лера не виновата?
- Ты почему меня позоришь? Мало того, что учишься плохо (по-идиотски оформляешь и пишешь как курица лапой), так ещё и на меня жалуешься! Знаешь, есть такая служба - ювенальная юстиция. Если ребёнок скажет плохо о родителях где-либо, приедет специальная служба вроде полиции и отберёт тебя. Тебя отправят в детский дом, который как тюрьма, только для детей, а потом в однополую семью, где сами не могут родить, поэтому для изнасилования берут из детского дома.
- Мама, мне очень страшно.
- Конечно, страшно. Тебя увезут, и ты нас больше никогда не увидишь. А ведь школьный психолог и нужен для этого: услышит о твоих проблемах и быстро в ювеналку нажалуется, тебя прямо из школы увезут. Впрочем, и без психолога такое может быть: будешь плохо учиться и неаккуратно писать в тетради - заберут, будешь одеваться неаккуратно или в одно и то же - заберут.
Лера от страха не могла уснуть, чуть начинала дремать и просыпалась. Вот её из школы везут в автозаке с психологом, вот они едут мимо плачущих родителей на обочине, вот она сидит на голом полу, прислонившись к обшарпанной стене комнаты в детском доме, похожем на чернобыльское заброшенное здание. Вот два восторженных качка дарят ей дорогую непонятную игрушку. Вот они привезли её к себе домой. Это братья? Нет, отношения у них явно не братские. Один из них взял Леру на руки и понёс в спальню.
Лера закричала и проснулась. Выходит, никому доверять нельзя. И милая Анжелика Степановна, школьный психолог, оказывается, опасный человек. А Лера ещё к ней хотела за помощью обратиться. Надо держать всю боль в себе, единственная помощь - это изъять из семьи. Ещё на медосмотре могут найти синяк и решить, что это дома бьют. Или подумают, что белые пятна на ногтях - от недостаточно дорогого питания.
На следующей неделе вечером Таира сказала дочери:
- Сегодня сказали, что скоро школьное образование будет за деньги. Первые три класса бесплатно, а дальше без денег только русский язык, английский язык, физкультура, ОБЖ и этика. За остальное надо будет доплатить. Понимаешь, что с этим набором никуда не поступить, даже в самое последнее ПТУ?
- Может, все остальные предметы входят в предмет "этика"?
- Ты ещё шутишь? Тут не смеяться, тут плакать надо. Понимаешь, что у твоего поколения отняли будущее?
- Мне очень страшно.
- Страшно ей! Пока ещё думают, что можно сделать бюджетные места для отличников, у кого даже не за год, а в четвертях только пятёрки. И без текущих троек. Текущих - значит за урок, домашнее задание и т.п. Учти, что ещё за предыдущие годы смотрят.
- За все, что ли? Что-то не верится. То есть, у одиннадцатиклассника при введении новой системы будут смотреть оценки за все десять лет и при тройке в четверти за второй класс не дадут учиться бесплатно? А что он может быть настоящим отличником, побеждать в конкурсах и олимпиадах, это всё не важно?
- Ну, не так конечно, - спохватилась Таира.
- А как?
- Смотрят за предыдущие два-три года. То есть, если завтра получишь тройку или двойку, отмыться от неё сможешь не раньше четвёртого-пятого класса.
- Страшно-то как!
- А ты как хотела? Капитализм. Причём когда примут этот закон, если ты не подойдёшь по оценкам, у тебя навсегда будет закрыт путь к образованию. Поэтому учись хорошо сейчас, всегда будь готова.
Лера не на шутку испугалась. Ладно, хоть в первом классе можно жить, оценки пока не ставят. А потом? Она всё-таки не робот. Кстати, если она не поступит на бюджет, то останется без школы (денег нет, мама говорила про ужасную нищету) и её заберёт ювенальная юстиция, которая хуже тюрьмы.
Леонова думала: раз так много ругают, значит действительно не справиться с трудной взрослой жизнью. Поэтому лучше не расти. Растут люди во сне. Может, сегодня не спать? Всё равно завтра суббота. Интересно просто провести ночь без сна. Лера сказала родителям, что не хочет спать. Стала читать. Вот уже перевалило за двенадцать. Понимать смысл прочитанного уже труднее, но тут подвалила какая-то неестественная бодрость. За окном темно, только лампа горит. Уже и это возбуждение пропало. Глаза устали, хочется закрыть, чтобы отдохнули. Не дремать! Надо взбодриться. Походила, поприседала. Так, а где остановилась? Эту страницу разве читала? О чём она? Лера снова закрыла глаза и положила голову на руки. Проснулась от удара о стол. Уже четыре часа. Перевернула книгу назад, ведь эти страницы не поняты. Снова читает. Вот уже пятый час. Сил читать уже нет. Лера решила поразмышлять. Какой завтра час? Сколько минут до каникул? Где январь? Лариса была… Мы не ведьмы… Не ставьте двойку… Тишина… Делать зарядку лень, от одних мыслей о ней спать хочется.
Вот уже за окном светлеет. Шесть утра, осенние ранние сумерки. Астрономические, навигационные, вот уже и гражданские. Вот-вот появится солнце. Семь утра. Вот уже освещаются крыши соседнего дома, вот солнце отразилось от окна и попало на Леру. Та была рада солнцу, но чувствовала, что это прекрасное утро не для неё. Так хочется позаниматься чем-нибудь полезным и интересным, а потом пойти гулять. Но как же тяжело! Всё кажется невыполнимым…
Лера легла и сладко уснула. Проснулась в три часа дня. Вместо бодрости - вялость и головная боль. Может, поспать подольше? Куда уж, лучше не надо. Тоскливо. День потерян. Можно только разгуляться и пытаться сделать что-то полезное.
Леонова поделилась с Левитиной страшными мыслями. Дома у старшей тётя Наташа поискала в интернете и говорит:
- Платная школа - это газетная утка двадцатилетней давности.
- Утка?
- Ну, так называют лживые новости.
- А зачем они?
- Чтобы заставить людей делать то, что выгодно врунам. Например, распускают слухи о подорожании какого-либо продукта, поэтому люди начинают его скупать, и именно тогда завышают цены. Тогда боятся, что предсказанное подорожание будет ещё больше, и ещё больше покупают.
- И чем выгодно заставить людей верить, что школа будет платной? - удивилась Леонова.
- Ты уверена, что мама в это верит? Не допускаешь, что она это сочинила, чтобы запугать тебя, чтобы ты боялась получить ту оценку, которая ей не нравится? Ведь в этой новости вообще ничего нет про отличников и текущие тройки, - сказала Левитина.
- Значит, и про ювенальную юстицию неправда? Ну, что меня заберут в детский дом из-за синяка или двойки. Я уснуть не могла от страха, - снова начала младшая.
- Конечно, забрать из семьи могут. Но для этого нужны очень серьёзные основания. Например, когда морят голодом, держат на цепи или не дают учиться в школе. У тебя же такого нет.
Раньше младшая Лера и подумать не могла, что мама её может обманывать. Раньше всё укладывалось в картину мира. Хитрая всё-таки мама! Но она ещё говорила, что все неприятности, которые она делает Лере, только во благо и Лера когда-нибудь ей за это спасибо скажет. Видимо, время ещё не пришло.
За первый год учёбы Леонова как собака Павлова выучила: школа - это больно. Не надо пробовать новое, вдруг ошибёшься и будут сильно ругать. Это была классическая невротичная отличница, из тех, про кого сочиняют анекдоты. А Левитина жила в любящей семье, с удовольствием возилась с младшими братьями и сёстрами, не плакала из-за тройки. Но старшая Лера смутно чувствовала, что с младшей Лерой что-то не то происходит, и это не то куда больше, чем страх из-за неотличной оценки.
Во втором классе школьная программа значительно усложнилась. Главным образом тем, что появился английский язык. С первых же страниц учебника идут слова на английском без транскрипций и перевода, песенки. В конце учебника, конечно, был словарь, но слова не в алфавитном порядке, а по темам, что было жутко неудобно. Аудирование было нечётким, учительница сама так говорила. У младшей Леры с дошкольных занятий были разрозненные знания, которые было трудно прикладывать к не менее бессистемному обучению. Английский язык был сплошной кашей в голове: Лера путала буквы и звуки, в обычной речи появлялся уродливый акцент. Пройденные слова благополучно забывались.
Лера пришла из школы и хотела пойти гулять. Мама была уже дома.
- Много задали?
- Не… не очень.
- Почему у тебя тройка по английскому?! Мне аж плохо стало.
- За контрольную работу.
- Ах, за контрольную работу? Так. Пока не сделаешь все уроки, никаких прогулок.
- Мама, я устала, голова болит, погуляю часа полтора и приду.
Тут Таира достала билет на ёлку и пригрозила:
- Иди делать уроки, или я рву твой билет!
Лера испугалась и пошла. Мама её победила. Мама всегда будет заставлять слушаться. Мама великая и ужасная, если Лера не будет ей нравиться, мама сделает с ней всё, что захочет. Леоновой стало противно, что она такая маленькая и слабая, что может вырасти лишь физически, но всегда будет из страха подчиняться. Как хорошо было раньше, тем, кто учился до электронного дневника! Можно было бы сейчас скрыть эту тройку, а потом спокойно исправить. Такой солнечный день, и столько заданий. Шесть номеров по математике, каждый с буквами от "а" до "е", чистописание в семь строк и упражнение по русскому языку на полторы страницы учебника, по музыке сочинение о чувствах композиторов, десять слов учить и упражнение на страницу с раскрытием скобок по английскому, пять четверостиший наизусть по литературе, и самое страшное - окружающий мир: проект "Наш край".
Левитина помочь не могла, её в этот день увезли в больницу с аппендицитом. Черникова уехала в санаторий. "Одиночество - сволочь, одиночество - скука, я не чувствую сердце, я не чувствую руку". Задания большей частью творческие, списать не получится. Одно сделала, другое сделала… А во дворе играют дети, взрослые разговаривают. Всё-таки работа монотоннее, чем учёба. Там делаешь то, что умеешь, не надо постоянно учить новое, покорять вершины через боль. Отработал - и никакого домашнего задания! И никто дома не мониторит каждый твой чих на работе, никто не кричит, нет родительских собраний.
Когда освободилась, было уже девять вечера. Ни о какой прогулке речь уже не шла. Редкий солнечный день был потрачен на переписывание, записывание и зубрёжку. Таира проверила. Лера спросила:
- Когда Лера поправится?
- В больнице три дня, но потом ещё придётся соблюдать определённые ограничения.
- А тебе хоть раз операцию делали?
- Да, и не один раз.
- Тоже аппендицит?
- Нет, аборты.
- Серьёзно? Ты убивала детей?
- Каких таких детей? Плод до рождения - не человек, иди спать, не морочь мне голову.
Но она не могла уснуть, поэтому решила поиграть в расстрел шариков, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, но они только усиливались. Её мама - убийца? Да Лера и подумать не могла, что её мама убила точно таких же, как она. То есть, две сестры выжили случайно, просто потому, что удачно сложились обстоятельства, поэтому мама разрешила им жить. Ещё есть обследования, которые делают беременным, чтобы в случае болезни ребёнка его убить. Уснуть Лера смогла только к двум часам ночи.
Нарушения витальности проявляются чаще всего в расстройствах удовлетворения потребностей, слишком слабо или слишком сильно: анорексия или обжорство, бессонница или сонливость… Человек подсознательно хочет или себя заморить, или в чём-то забыться. Ему не дорога жизнь, он может нарушать правила безопасности.
Леонова всегда была совой. Родители не думали о режиме: им самим нравилось допоздна засидеться. Ничто её не радовало, если начиналось с утра. Даже радостное событие портил ненавистный утренний подъём. В выходные просыпалась в десять, раскачивалась до одиннадцати. Не могла пойти гулять, если не сделает что-то нужное и не почитает, поэтому прогулка была с четырёх до шести. Иногда никак не могла собраться, поэтому шла на улицу в семь, а иногда и вообще целый день проводила дома. Пустой день она пыталась догнать, чтобы не так тоскливо было ложиться спать, не сделав ничего полезного. Но от безделья так же уставала и вечером могла только смотреть всякую ерунду. Пробовала заводить будильник, но без толку. Ну, решит завтра встать в восемь. Вот двенадцать часов - пора спать, Лера думает: ещё посижу, можно и поменьше поспать. Через час думает: ладно, шесть часов - тоже нормально. Ещё через час: можно и пять часов сна. Утром будильник выключает. Просыпается в десять, думая досмотреть сон. Просыпаться не хочется, но хватит уже нежиться.
Иногда вообще просыпалась в час-два дня, тогда мучила тоска из-за потерянного дня.
В будний же день Лера постоянно переводила будильник. Встать надо было в семь, но она раз за разом нажимала заветную кнопку отсрочки. Семь десять, семь двадцать, семь тридцать...
- Лера, вставай! Опоздаешь, двойки получишь.
- Ещё пять минут поспать!
- Эти пять минут погоды не сделают. Ты за них не выспишься, зато опоздаешь.
Каждое утро перед школой Лера так торговалась. Каждый раз ей казалось, что мама её победила, отправив в школу, и хотела, чтобы хоть раз её пожалели и оставили дома. Она завидовала жаворонкам, думая, что это врождённое.
А на этаж выше Леры жил восьмиклассник-семейник. Вставал он обычно в шесть, ложился в девять. Что необычного, спросите вы? Дело в том, что шесть часов - это вечер, а девять - утро. Потому и решил после седьмого класса не ходить на уроки - чтобы не вставать. Как только началось лето, он обрадовался и разболтался. До этого он плотно подсел на кофе и энергетики. До двенадцати всё шло как в тумане. Завтрак, конечно, всегда пропускался. Первые четыре урока - практически впустую. От этого перебивался с двойки на тройку. Разгуливался только к последнему уроку. После уроков гулял, а потом делал уроки до часу ночи: надо было наверстать ещё и классную работу. Потом ему казалось несправедливым, что другие дети ещё отдыхают после подготовки уроков, а ему пора спать, поэтому захватывал под развлечения время до трёх-четырёх. В пятницу и субботу засыпал вообще в шесть утра. Конечно, начались проблемы со здоровьем. Врач сказал, что без коррекции режима ничего хорошего дальше ждать нельзя.
Но родители пошли другим путём: решили, что всё дело в школьном режиме, не надо будет ходить в школу - исчезнут проблемы. Да, теперь их сын набирал положенное количество часов сна, даже не восемь, а девять. Уроки, когда уснуть нельзя, а продуктивности ноль, тоже не мешали. Но сонливость никуда не делась. График сполз до восемнадцать - девять. Успеваемость повысилась лишь незначительно: по-прежнему тройки, но два в уме уже не пишем. В дни аттестаций проще было не ложиться. Вообще, полдень у него был в полночь, а полночь - в полдень. Из-за нехватки солнечного света и несвоевременного сна он заметно отставал в росте. Стимуляторы стали менее актуальны, но всё равно со своим режимом он не успевал в какое-либо учреждение или на какое-либо мероприятие. Зимой вообще жил как в полярную ночь, сжигал много электричества. Ходил гулять в семь вечера или в семь утра, его даже хвалили, думая, что жаворонок. Ещё было одиночество. Его ночная активность была никому не нужна. Не с кем было поговорить, для совместной деятельности только утро и вечер, когда был уже или ещё сонный. Прогулки по выходным, выезды - всё он просыпал. К марту начались перепады настроения, плаксивость, истерики и скандалы. Из простуд вообще не вылезал.
Врач сначала подумал, что родители утрируют и отклонение от нормы не настолько сильное: "Ладно, подросток, но вы, взрослые люди, зачем позволили? Врождённых сов среди людей практически нет! У людей нет ночного зрения, да и все системы, органы и клетки настроены на ранний подъём и отбой. Иллюзия врождённого совизма часто бывает из-за очень ранней привычки, которую человек не осознаёт. А дискриминации сов нет. Есть физиологическая норма, по которой и работают все организации. Если не хотите получить разлад всех систем организма, которые сейчас, против биоритма, работают в аварийном режиме, то надо исправлять график. Обычные совы, у которых отставание три-четыре часа, при терапии крутят биологические часы назад, раньше вставая и затем раньше ложась. Здесь же всё запущено, поэтому надо крутить вперёд, ложиться и вставать каждый день на час позже. Это будет проще. Понадобится чуть меньше двух недель".
В тот же день мальчик лёг в десять утра, проснулся в семь, на следующий день ещё на час позже… Остановился на подъёме в шесть утра. Как поменялась его жизнь! Он снова привыкал к людям. Неожиданно стало больше сил, он спал уже не девять, а восемь часов. Приближалось весеннее равноденствие, солнце поднималось всё выше. Он отвык от яркого солнца, поэтому постепенно снова к нему приучался. Оценки за четвёртую четверть стали значительно лучше.
А у Левитиной в семье все были жаворонки. Вставали дружно в шесть, сразу завтракали. Ложились от восьми до десяти вечера, в зависимости от возраста. Отсекалось ночное бодрствование, когда на дела сил уже нет и хочется заниматься всякой бесполезной ерундой. Зимой хорошо встретить рассвет на прогулке, а летом можно вообще не включать свет.
Вообще, жаворонки и совы сильно различаются. Жаворонки намного реже изменяют, не склонны к неоформленным сожительствам. Совы более склонны откладывать важные дела, впустую тратить время, впутываются во всякие истории, связанные с ночными развлечениями. Жаворонки практически не тратят время на засыпание и пробуждение. Среди жаворонков больше женщин, поскольку они чаще следят за здоровьем. У жаворонков отдых чаще дешёвый или бесплатный: чтение, прогулки, музыка; совы же могут ходить в ночные клубы. Жаворонки лучше учатся. В жизни жаворонков больше постоянства. Совы хуже умеют распоряжаться деньгами, более склонны к импульсивным покупкам, гораздо чаще заказывают такси (из-за утренних опозданий или ночных развлечений). Каждый вид живых существ бывает либо дневной, либо ночной. Люди дневные, и ночное бодрствование - аномалия.
Когда две Леры и Лариса снова встретились, Леонова рассказала о своём ужасном открытии. Девочки её обняли. Лариса сказала:
- Я тебя понимаю прекрасно. У меня тоже мама убила двух сестёр. Я живу с убийцей моих сестёр. Я от неё зависима, она про меня много знает. Больше всего на свете я ненавижу фразу "ребёнок должен быть желанным". Не должен! Человек - не вещь, которую хотят или не хотят, и не мероприятие, чтоб его планировать! Люди должны рождаться и жить не потому, что их хотят, а потому, что они люди.
Леонова подхватила:
- Мне страшно рядом с мамой. Я для неё не человек, а игрушка на выставку, она мной хвастается, больше всего переживает, что другие скажут. Говорят, что желанные дети самые любимые, но я вижу другое. Я ей разонравилась, потому что неуспешная. Убить физически она меня уже не может, поэтому убивает морально.
Черникова согласилась:
- Столько родительских ожиданий! Я тоже обязана быть успешной, на меня уже такие ставки. На меня сгрузили всё за троих. Когда я говорила маме, что хочу брата или сестру, она мне говорила, что тогда игрушек меньше достанется, брат или сестра отнимет всю любовь, что в многодетных семьях все работают с утра до ночи, ходят в обносках, там детям с уроками не помогают и у них одни двойки, за что их бьют. А мне стыдно получать игрушки, политые кровью сестёр. Ещё и колготки тонкие покупают, которые я не люблю, они дорогие и быстро рвутся.
Левитина грустно усмехнулась:
- Я, наверно, сильно побитая, раз старшая в многодетной семье - кошмар однодетных родителей.
- Вот именно, что это неправда, - подтвердила Черникова.
- Меня мама тоже обманывает, чтобы я боялась, - сказала Леонова.
- Я не хочу радовать маму. Пусть не думает, что на костях своих детей можно построить счастье. Убив и выбросив как мусор одного ребёнка, нельзя любить другого. Мама меня не любит, поэтому я и не буду пытаться заслужить любовь. Запомни, Лера: если человек тебя не любит, он и не будет любить, заслужить любовь невозможно. Любят только человека, а не пятёрки, красоту и прочее. Условная любовь недостижима, как горизонт. Или как наркотик: всё больше и больше надо сделать, чтобы тебя похвалили. Мечтаю, чтобы со мной что-нибудь случилось и мама побежала в церковь каяться. Я не хочу поддерживать её ошибку, не хочу, чтобы она эту жизнь прожила неправильно.
Леонова стабильно засыпала на уроках. Из-за этого оценки снижались: пусть тройка и двойка, всё равно, лишь бы дремать. Половина субботы пропадала на сон до двенадцати, а понедельник был очень тяжёлым днём. Она обратилась к сестре:
- Лера, помоги, пожалуйста. Хочу как ты.
- На самом деле сложно будет только поначалу. Реши, что будешь делать утром, запиши. Что-нибудь полезное, чтобы потом была радость от достижений. Сочетай с неприятным приятное обязательно, а то не захочешь просыпаться. И в течение дня обязательно делай что-нибудь приятное, чтобы не было соблазна отложить сон вечером. Можно постепенно сдвигать время, можно и резко, раньше встанешь - раньше захочешь спать. Заведи ещё будильник на прежнее время подъёма, чтобы порадоваться, сколько ты уже сделала, а до этого в это время только просыпалась. Будильник не отодвигать, от этих десяти минут только худшая усталость.
- Я ещё буду тебе звонить в 6.30. Нормально будет.
- Хорошо.
Леонова села за список дел. Хорошо бы помыть цветы, а то они так запылились. Можно ещё сделать математику. И почитать. А в десять пойти на прогулку. Замётано. Лера была счастлива: она сможет относить себя к жаворонкам! К более здоровым и успешным, для кого утро - радость. Левитина сказала, что сразу в десять ложиться не стоит, не сможешь заснуть, надо просто раньше вставать, и от этого уже придёт время сна. Но обе девочки не учли один момент: Леонова до трёх ночи (обычное время засыпания) уже давно хотела спать, но боролась со сном, а так могла бы уснуть уже в половине первого. Лера просидела до трёх.
В шесть утра зазвенел будильник: она решила резко. Надо вставать. Голова болит. Ни о каком завтраке и речи быть не может. Субботнее утро, все спят. Скоро позвонит Левитина. Лера причесалась, выпила воды. Аппетита совсем нет. Села на кровать, прикрыла глаза. Тут зазвонил телефон, Лера сказала, что всё нормально, спать хочется, но надо перетерпеть. Потом пила кофе, вымыла цветы, позавтракала, читала, начала делать уроки. После прогулки стало сильно клонить в сон, уснула в четыре часа дня. Проснулась в десять вечера, а в два снова легла.
На следующий день всё-таки смогла дотерпеть до девяти. Проснулась по будильнику в шесть. Вроде нормально. А вечером опять засиделась. Уж очень интересная книга была. Утром звенит будильник. Неохота вставать. Переводила до звонка Левитиной. Отчиталась, что всё хорошо, и подумала: так тоскливо, всё можно сделать, но попозже, так спать хочется… Ладно, один день можно. Проснулась в десять. Потом догоняла день, пыталась успеть побольше, не могла ложиться спать с несделанными делами, мучила внутренняя пустота. Утром идёт дождь, тоскливо на улице, лучше поспать. Вечером мама отругала до слёз, Лера не хотела ложиться и просидела практически до утра. Следующий день - тоже исключение, спим до одиннадцати. Были осенние каникулы, пасмурно и дожди, Леонова целыми днями сидела и читала всякую ерунду сквозь сонливость. Просыпалась к звонку Левитиной, отчитывалась и снова засыпала. Просыпаясь ближе к полудню пятый день, Лера подумала: рождённый ползать летать не может. Зачем себя мучить? Но перед Лерой было неудобно, поэтому каждый день, когда они вместе гуляли, младшая врала старшей. В последний день каникул Левитина назначила Леоновой прогулку на девять утра. Та была в панике: встаёт только в десять! Но ничего, утром как-то взбодрилась, холодная погода помогала, а потом легла отсыпаться до четырёх.
В понедельник в школу. Там как скрывать сонливость? Леонова стала много говорить сестре о плохой погоде и самочувствии, а отсыпаться после школы. Конечно, было неудобно, усталость никуда не делась, Лера по-прежнему мало успевала и жила от выходных до выходных.
В первый день зимних каникул был запланирован праздник. Отъезжали от школы в половине девятого. Лера Леонова ждала с нетерпением, считала дни. Накануне мама ей сказала:
- Нам надо рано уехать завтра, разбудим тебя перед отъездом, в шесть.
- Мама, мне к половине девятого, можно я встану в семь?
- Знаю, как ты встаёшь по утрам. Всё пять минут выпрашиваешь.
- Это на уроки, а на праздник я встану легко.
- Ну, как знаешь. Ладно, поверю.
- Спасибо!
- Но сейчас же заведи будильник. Проверю.
- Вот, смотри.
От нетерпения Лера не хотела спать. Ладно, можно ещё посидеть, и ещё… В три часа мама проснулась: "Ты ещё не ложилась? Ну-ка немедленно спать"! Лера обиделась на крик, но легла.
Утром в половине седьмого позвонила Левитина. Она-то думала, что Леонова и правда жаворонок, что советы помогли. Младшая проснулась, ответила, что собирается и завтракает: кормить потом будут нескоро. Можно ещё полчаса поспать. Леонова погрузилась в сладкий сон. Вот звенит будильник. Быстро отключила, эти десять минут не так важны. Уснула. Снова звонок. Можно и без завтрака, возьмёт с собой. Дальше уже рука сама нажимала кнопку. Всё! Пора вставать и бежать! Как на пожарной тренировке. Шапку в карман, куртку запахнуть… Лера вскочила. Девять часов! Проспала.
Пропал праздник. Уже, скорее всего, позвонили родителям, ругать будут. Семеро одного не ждут, все уже скоро подъезжают. Сейчас начнётся ёлка. Леру уже вычеркнули, сказали ведь заранее, что опоздавших не примут. Хотелось плакать. Она села читать.
Левитина, Черникова, Петухов были в первом рейсе, который отъезжал в восемь. Лера была уверена в младшей сестре. Но когда спросила у учительницы, где Лера, поняла.
Потом мама ругалась, что подарок администрации пропал зря. Левитина, конечно, передала младшей подарок и еду со стола, но весёлые игры никто принести не мог. Ещё старшая удивилась:
- Странно, как ты проспала двенадцать часов. И с кем я разговаривала утром? Мне не могло это присниться!
- Лера, я… Я сова. Природная.
- В смысле?
- Я отвечала тебе и снова засыпала. В тот раз так же было.
- Серьёзно?
- Более чем. Не шучу. Мне безрадостно, не вижу смысла просыпаться в новый день. Серо за окном, да и темно вставать в шесть.
- А ты включи свет, послушай музыку. По мне - когда за окном темно, не видно серого неба и менее грустно. Когда мама ругает, труднее, согласна, но тоже читай что-нибудь и засыпай, думая о книге.
Попытка номер два. Лера не давала себе поблажек. Оказалось, что она и не сова вовсе, а самый настоящий жаворонок. Даже учительница это отметила: "Можешь ведь, когда хочешь". Ещё Леонова отметила, что все плохие мысли, тоска, страхи лезли к ней именно ночью. Теперь она стала отрезать пустое время сном. А утро было жалко тратить на ерунду, поэтому у неё не развилась начавшаяся было зависимость от компьютерной игрушки.
Началась длинная третья четверть. На физкультуре прошли соревнования. Левитина была в ряде лучших. Учитель физкультуры сказал:
- Самая сильная девочка - Валерия Левитина!
Девочки засмеялись.
- В чём здесь смех?
- Просто Лера - полная тёзка самой худой женщины в мире. Была такая, Валерия Левитина, во взрослом возрасте двадцать пять килограмм.
- Кстати, хорошая была. Жалко, что умерла. Мама её замучила. Жаль, слишком поздно поняла, что её не любили не потому, что она была толстая, а потому, что не любили. Надо не морить себя голодом, а найти людей, которые просто любят.
- Как хорошо, что вам родители об этом рассказывают. Не попадётесь в ловушку гламура.
На математике все дрожали, думая, кто же будет отвечать.
- Лера, задача со звёздочкой.
Левитина стала вставать.
- Да не ты. Леонова. По-вашему, у меня косоглазие, да? Разве не видно, на кого смотрю?
Младшая Лера испугалась, увидев задачу. Было даже непонятно, как она относится к изучаемой теме. Очевидно, старшая хотела взять удар на себя, ведь её дома не унижали из-за оценок. Учительница считала, что Лера как отличница должна решать задачи повышенного уровня. А сама Лера хотела только получить пятёрку за стандарт и увлекаться другим, поэтому такая система ей явно не нравилась. За решение ставили оценки. Лера чем больше читала задачу, тем больше боялась. Мысли путались. Ей всё время представлялся мамин гнев. Лера представляла, что мама ей скажет и каким голосом.
- Я так понимаю, решить ты не можешь. Это какая оценка, как ты думаешь?
Лера молчала.
- Двойка. Садись.
Лера села и заплакала. Её больше ничего не интересовало, кроме того, какая она ужасная.
Тут к доске вышел отличник Беликов и решил всё с ходу. Левитина обняла Леонову, та после урока сказала:
- Вот есть Беликов, он отличник. А меня надо в помойку выбросить.
- По-твоему, все неотличники не должны жить? Серьёзно? Разве этим измеряется человек?
- Но родители бы им гордились, а мной - нет. Я не ценность.
- Лариса права. Мама любит не тебя, а свою амбицию.
Вечером Леонова рассказала про случай на физкультуре, но мама перебила:
- Мне неинтересно. Лучше оценки посмотрю.
Лера замерла в ужасе.
- Это что за двойка?! Математика - царица наук! Уйди с глаз моих!
- Выбрось меня на помойку и возьми Беликова, пусть он для тебя пятёрки получает.
- Дура! О её будущем заботятся. Думаешь, мне приятно заставлять тебя? Какая бесстыжая, двойку получила и ещё о чём-то другом смеет думать! И на Леру не смотри, она бесплатная нянька в многодетной семье, её судьба никого не волнует. А я из тебя хочу сделать человека. Но ты такая бессовестная, как я вижу, что тебе наплевать на мой труд. Ты совсем не страдаешь из-за этого.
- Я очень, очень страдаю! Меня за эту двойку надо убить и разорвать на куски! В помойку выбросить такую плохую, пусть собаки съедят! Хотя даже они меня есть не будут, им будет противно, - Лера плакала.
Тут Леонова сжала кулаки и стала бить себя по голове. Она хотела убить себя как можно мучительнее, только бы не расстраивать маму. Такие не должны жить, на неё зря деньги тратили.
- Хватит тут истерику закатывать. Учиться надо хорошо, вот и всё. Давай, давай громче, окно открыто, все слышат, потом такой позор.
- Леру любят без оценок и успехов!
- У таких "любящих" вырастают дети с пробелами в знаниях и потом не могут поступить в хороший вуз.
- Вот бы меня не ругали.
- Тебе будут внушать, что мама плохая, появятся новые друзья, которые будут говорить, что ты самая хорошая. Им плевать на твоё будущее. Они тебе ещё наркотики предложат, ты им всё отдашь, а потом я тебя буду вытаскивать на себе.
- Да никакая я не хорошая, я распоследняя никчёмная дура!
- Это сейчас ты хорохоришься, а в той ситуации только пальцем поманят - ты пойдёшь. Я тебе только добра желаю, а полезное почти всегда неприятно. Запомни это.
Лера ещё сильнее себя избивала. Ей хотелось совсем изничтожить себя за эту несчастную двойку. Мама, которая боится, что её отругает общество за неуспехи Леры, Лера, которая боится, что её отругает мама. Лера как бы делилась на три: первая боялась маминого гнева, вторая сама злилась на третью за то, что не нравится маме, третья терпела побои. Что же мама не верит, что Лера действительно хочет убить себя за то, чем мама недовольна? Лера старательно наказывала себя за неуспехи, но мама считала это манипуляцией. Может, надо сильнее наказывать, тогда мама поверит?
Тем же вечером мама Ларисы, вернувшись домой, начала вытирать пыль.
- Такая пыль дома. Слой в палец! Лариса, и тебе не стыдно?
- Нет.
- Почему нет?
- Не ты ли говорила, что врать нехорошо? Я не считаю нужной ежедневную уборку и не буду обманывать.
- От пыли люди болеют!
- Все болезни - от нервов, которые ты треплешь. Для здоровья куда вреднее постоянное занудство. Мама, тебя в детстве гоняли на тему чистоты? И ты теперь боишься, что тебя отругают за то, что я не люблю уборку?
- Ничего я не боюсь!
Лариса ждала, когда же мама закончит. Сейчас ещё папа придёт, опять начнут ругаться, кто кому больше жизнь испортил. Они всегда так, а повод найдётся. Вообще, отношения дома складывались по принципу "третий лишний": стоило отругать дочь - родители объединялись, Лариса расскажет о какой-то папиной ошибке или поддержит маму в этом обсуждении - мама отругает папу и будет хвалить ребёнка, папа с дочерью могут объединиться, обсуждая, как надоел мамин перфекционизм. Девочка сообразила, как можно заработать расположение, но решила так не делать. Почему? Да просто она понимала, что не стоит ввязываться в эту систему: если дружишь против кого-то, начнут так же дружить против тебя.
Родители Ларисы начали много ссориться ещё до её рождения. Две половинки, выдранные из чужих семей, не могли срастись; мать, конечно, не была замужем, но бросила того, кто ей подходил, сделав два аборта. Оба они кричали друг на друга последними словами, просили Ларису сказать, передать другому. Ей было неуютно, она немного завидовала старшей Лере, которая из счастливой семьи, но умела абстрагироваться: во время этих ссор слушала музыку и смотрела видео, хотя её любили дёргать по всякой ерунде: "Лариса! Меня слушай, а не Ларису Черникову".
Леонову ругали за то, что она себя била. Мама угрожала сдать в психушку, говорила, что там над Лерой будут издеваться, сделают из неё овоща, а потом Лера не сможет не выйти замуж, ни работать. Если Лера отказывала маме в чём-либо, например, не хотела мыть посуду прямо сейчас, решала погулять и только потом делать уроки, не считала нужным мыть сапоги после прогулки, мама неизменно говорила:
- Когда ты родилась, кто-нибудь обещал, что будет легко?
- Я не просила меня рожать. Ты меня заставила жить.
Тогда мама сильно злилась, начинала кричать, что Лера бессовестная и неблагодарная. А сама Лера в этот момент думала, что её убитые братья и сёстры обязательно были бы хорошими. Они бы учились только на "отлично", всегда бы соображали, были бы идеально послушными. Они бы понравились маме. Лера чувствовала себя виноватой, думала, что она не достойна жизни, поскольку они с сестрой родились только потому, что других убили, родились бы старшие двое - мама бы не захотела дальше, и Леры бы не появились. Что же за страшный мир такой, где не всем есть место? Леру выбрали, а она не оправдала ожидания.
В школе спросили про синяки, Леонова ответила, что упала. На уроке математики была контрольная, она задумалась и решила плохо, в конце учебного дня выставили тройку. После прогулки пошли к Левитиной домой. Левитина, зная о склонности Леоновой к самоповреждению, спросила:
- Зачем ты себя так?
- Мама отругала. Я себя наказала за двойку. Никому такая плохая не нужна.
- Ты знаешь… Мама бывает не права. Не надо себя бить.
И обняла младшую Леру. Они сели смотреть про Валерию Левитину, полную тёзку старшей. Домой идти младшая боялась: то ли ещё будет за тройку! Вот уже восемь вечера. Младшая надеялась, что её могут оставить ночевать родители старшей, ведь они к ней относились как к ещё одной своей дочери. Валерия Левитина была хорошая. Грустно было смотреть, как здоровая и красивая, у которой было всё, превращалась в живую мумию. Богатая семья, отличная учёба… Чего не хватало? Маминой безусловной любви. Слишком поздно Валерия поняла, что её не любили не потому, что она была толстая, а потому, что не любили. Если где-то от тебя требуют всё новых и новых достижений, интересуются чисто успехами, а не человеком, может, не идти туда? Если мальчик говорит, что ты толстая и некрасивая, то и не надо с ним встречаться: такой бросит из-за любого чиха. Условная любовь ядовитая, она лишает человека покоя и счастья. Леонова сказала:
- Лерочку убили. Кто убил?
- Мама.
И в этот момент зашла Таира:
- Ты время видела?! Живо домой! Я с тобой ещё поговорю! И не надо тут группы поддержки, - сказала она про Левитину, которая собиралась выходить.
- Мы смотрели видео, - робко ответила Леонова, начиная плакать.
- У тебя что, своего дома нет, у чужих людей ночевать решила?! Бродягой хочешь вырасти? Ссорься с мамой, хлопай дверями, будешь неучем. От возмездия за тройку она спряталась! Перестань выть! Левитина, ты тоже моя дочь, поэтому слушайся и сиди дома. Папина вертихвостка Наташка к тебе подлизывается, всё разрешает.
Они шли, Лера плакала. Такой красивый парень танцевал с Левитиной, которая модель! А кто полюбит Леру Леонову? Его будут звать Ваня, все будут называть Иванушка-дурачок. Он выучится в школе для умственно отсталых. Над ним будут все смеяться. Он будет кривоногим горбатым карликом. У него будет пискляво-скрипучий голос. Он не сможет понять, насколько она плохая и никчёмная. Он её не будет ругать, а будет хихикать и всегда будет доволен, поскольку не поймёт, что не так.
Лера не заметила ледяной бугор, наступила и упала. Мама не забыла отругать:
- Ты куда смотришь, идиотина? Можно же было обойти напрямик, нет, она полезла! Какая дырка на плече!
- Шов разошёлся, можно зашить.
- Зашивают нищие, это позор. Эту куртку из Франции прислали, не Леркины обноски!
- Она уже старая.
- Да? Где на ней написано, что она старая? Иди ровно! - мама схватила её за шкирку и сильно тряхнула.
Лера чувствовала себя совсем раздавленной. Жить не хотелось. Ей было всё равно, что будет дальше. Мама снова обратилась:
- Хватит реветь. Мне позвонила учительница, сказала, что мальчиков не хватает для завтрашнего конкурса строевой песни, поэтому ты тоже будешь стоять в карауле. Поэтому надо почистить и выгладить парадную форму. Прямо сейчас.
- Мама, она чистая и висела аккуратно.
- Да? Завтра все в выглаженном будут, а ты?
- Мама, я падаю от усталости. Пожалуйста, не надо.
- Иди делать! А то накажу.
Лера уныло поплелась. Засыпала уже поздно, со слезами.
Утром невыспавшаяся Лера шла в школу. Голова болела. Как только она сказала, что готова к смотру, Беликов засмеялся: "Тебя мама обманула, чтобы ты форму нагладила и была красивой! Ха-ха-ха"! Лере стало так неуютно, что она глупо выглядит, представила, как мама над ней смеётся, и ушла под лестницу. Прозвенел звонок, но ей было всё равно. Она долго била себя по голове, рукам и ногам, пока не стало больно. Потом села на пол и заплакала.
Дома мама сказала: "Мне стыдно и противно смотреть твой дневник. Марш делать уроки! Никаких тебе вольностей. Чтоб завтра пятёрки были". Лера так разозлилась на маму. Мама была ненавистной королевой, которая всё равно заставит Леру делать то, что она хочет. Лера слабая, беззащитная, бесконечно зависимая, как она возразит маме? И уже от этого бессилия Лера снова начала себя бить. Она уже била в себе часть мамы, раз маме не нравится - пусть ей так будет больно. Мама увидела: "Чё ты опять башкой бьёшься? Не надо мне тут истерик. Каждый удар - это сотрясение. Хочешь дурочкой стать? Пожалуйста. Большая радость нам в старости - слюни тебе подтирать. Ты уродуешь себя. Другие мечтают о таком здоровье, как у тебя, а ты совсем не ценишь"! Лера заплакала. Она уже ухудшила свои физические возможности! Может, потому и тройки, что бьёт себя с пяти лет? Творческой личностью она уже не станет, раздолбала голову. Много лет так было: мама заставляет Леру, Лера от бессилия или чувства вины - ведь на маму злиться нельзя, так только плохие девочки делают - начинала себя бить, а потом долго плакала.
Приближались каникулы. Наконец-то ненавистные уроки закончатся. Леонова считала дни. Мама пришла и принесла стопку. Лера спросила:
- Это книги?
- Нет, но мозги развивает. Это задания на лето. "Иду в третий класс".
- Серьёзно?
- Более чем. Будешь заниматься всё лето.
- А зачем? У меня же нет двоек. Я вообще с пятёрками окончила год.
- Во-первых, текущие тройки и двойки у тебя были…
- Но я же всё исправила, это в прошлом!
- Не перебивай. Ты будешь заниматься каждый день по три часа.
- Мама, ты шутишь.
- Какие шутки? Чтобы ты ничего не забыла за лето.
- У меня что, маразм, по-твоему? Если человек так легко всё забывает - у него серьёзные мозговые нарушения.
- Нет, всё ты не забываешь. Но в начале года оценки чуть ниже.
- Но потом же всё повышается.
- Но мне не нравятся четвёрки и даже тройки в сентябре, меня это пугает. Четвёрка - это первая ступень к тройке, тройка - к двойке, двойка - к обочине жизни.
- А пятёрка - к четвёрке?
- Ты не поняла. Пятёрка - это норма, всё остальное - плохо. Должны быть одни пятёрки для спокойствия.
- Мама, ты в отпуске работаешь?
- У меня нет отпуска.
- Тебе что, не положено? Это нарушение.
- Я сама не иду, чтобы больше денег заработать.
- Но мы же не умрём с голоду, если ты пойдёшь в отпуск. Ведь это время тоже оплачивается.
- Оплачивается, но меньше. А я пахала как стахановец, чтобы заработать тебе на летнего репетитора.
- Летнего?
- Да. Будет приходить и контролировать выполнение заданий. Старшая сестра к тебе на это время приходить не будет, чтобы не мешала.
- Мама, может, не надо?
- Если бы был допустим вариант "не надо", я бы не стала всё это покупать.
- У любого работника бывает отпуск!
- Учёба - это не работа.
- А что тогда? Игра, развлечение? Тогда бы она была необязательной. А так это детская работа.
- Кстати, насчёт работы. В богатых семьях дети вырастают успешными, потому что летом мозги развивали.
- А может потому, что им всё оплатили?
- Не все - проплаченные болванчики. Есть очень даже умные.
- Так они родились от умных. Столько династий потому, что способности передаются по наследству.
- Твоя мать тоже умная, а ты не блещешь потому, что не стараешься. Всё, разговор закончен. Больше заданий - меньше времени на истерики. Ну, стукнешь ты себя по голове раз, два - задания от этого не сделаются.
Лерочка тогда не знала, что бессмысленный труд был одной из концлагерных пыток. А не знала ли об этом Таира? Большой вопрос. Началось лето, уже не такое долгожданное. Каждый день в двенадцать часов в квартиру приходила старая дева, явно не удовлетворённая жизнью. В тетрадях были не игры и не раскраски, а полноценные серьёзные задания с длинной писаниной и заковыристые задачи с корявыми числами. "Домомучительница" пресекала любые попытки общения вне темы занятия, поэтому познакомиться с ней как с человеком не получалось. Лера решила пойти на хитрость и заниматься не только в отведённое время, но и вечером, рядом с мамой, чтоб быстрее закончить. Мама нахваливала.
А самой Леоновой было грустно. Каникулы украли. Другие гуляют на улице, качаются на качелях, иногда и в переписках посидят или по видео позвонят кому-нибудь из дальних. Читают книги, смотрят фильмы, загорают и купаются. Летом можно куда-нибудь съездить, даже по своему региону. А у неё каждый день по четыре урока! Только в августе будет свет в конце тоннеля, когда она сдаст все тетради.
Левитина и Черникова летом жили. Но даже самый прекрасный солнечный день отравляло знание, что младшая Лера сейчас томится над тетрадью. Таира по этому поводу не раз говорила: "Ты на них не смотри, их родителям плевать на их будущее. Они скатятся на тройки и двойки и рано уйдут из жизни, вот поверь мне. Чтобы прожить нормальную жизнь, надо регулярно тренировать мозги. Родительская мягкость кончается ранней смертью детей. Вон в Японии учатся с рождения, не поднимая головы, и живут дольше всех в мире". О рекорде по самоубийствам и стремительном старении населения Таира умолчала.
Долгожданный август! Сейчас репетитор отчитается, и свобода! Лера стала планировать свой первый день фактических каникул. Но тут улыбка сошла с лица.
- Молодец, что перевыполнила план. Денег на дальнейшие занятия у меня нет, поэтому следующие тетради, которые ты ещё успеешь этим летом, будешь делать сама. Но помни: я хорошо отличаю один почерк от другого, поэтому здесь не место дружеской поддержке. Не надейся списать: это будут особые задания.
- А можно мне пожить?
- А ты что, мёртвая или умираешь? Что за глупые вопросы? Сейчас лучшее время для развития. Взрослые, которых не заставляли учиться, спохватываются - а мозги уже не те.
Спорить было нечего. В сети ответов не было. Теперь уже решала только от и до, чтобы опять не дали больше (если меньше, мама заставит в сентябре доделывать). Тридцать первого августа прошло последнее летнее занятие. Таира сказала: "Вот и всё. Зато как хорошо будешь учиться". Леонова разрыдалась. Завтра уже первое сентября! А где были каникулы?
Но насладиться звёздностью дочери у Таиры не получилось. Первого сентября Лера проснулась по звонку будильника. Мама сказала:
- Поздравляю с началом учебного года. С днём Знаний!
- А лошадь с днём начала полевых работ. Голова болит, мозги не варят, ноги не ходят.
- Что-то настроение у тебя не праздничное.
- Не хочу первое сентября. Противно.
- Это что такое? Сегодня праздник. Ты наденешь парадную форму, сделаем причёску и пойдём в школу.
- Сколько градусов? Я так замёрзла.
- Дома тепло. Вставай, одевайся.
- Голова болит.
- Тебе просто не хочется в школу. Ничего, привыкнешь.
У Леры звенело в ушах, кружилась голова, но она послушно одевалась. Есть не могла, аппетита не было.
- Лера, хватит мечтать, опоздаем.
- Мне плохо…
Тут Лера потеряла сознание. Плакало торжество! Врач потом сказал: "Ремня бы выписать мамочке за летние занятия! С таким нервным истощением только в больницу".
Леонова наконец-то могла отдохнуть. Целых две недели. Это были настоящие каникулы. Маме было запрещено заниматься с Лерой. Великим счастьем было не знать, какой сейчас день недели. Лера спала, читала, что хотела, разговаривала с соседками. Новые темы просто читала, чтобы потом быть в курсе. Старшая Лера и Лариса навещали её.
Но вот уже пора домой. И тут неожиданно оказалось, что надо сдать все работы за пропущенные дни. И классные, и домашние работы в тетради. В первый день выставляется оценка. Таира даже не подумала, что такие требования не только бестолковые, но и даже незаконные. Она всегда радовалась, когда дочери много задавали, говорила, что это полезно. Правильно: самой-то не страдать! Приятно, когда мучится кто-то другой. Лера, вернувшись домой, понимала, что чисто физически весь объём не сделать. Просидела до половины девятого. Вообще, её можно понять, только взглянув на школьную программу. Сначала считать учатся не в цифрах, а в фигурках (наследие Петерсон), и только в третьем классе переходят на обычную запись числа. Многочисленные ошибки в учебниках и словарях, из-за которых не знаешь, верить написанному или нет. Опечатки по математике, из-за которых получается дробное число людей, в устном счёте сумасшедшие дроби, а скорость автомобиля под тысячу километров в час. Катя превращается в Колю, Серёжа в Мишу: похоже, авторы сами забывают, что хотели сказать. Всякие недетские двусмысленности вроде мохнаток и золотого дождя. Кот-мутант, нарисованный по точкам. На английском языке изучается то, что дети ещё не знают из русского: части речи, грамматические структуры. Стихотворение, состоящее из слова "жую", повторённого двадцать раз, а затем слова "устал".
Потом мама сказала: "Мне кажется, арбуз прокис. Посмотри. Если нормальный, съешь". Лера открыла пакет с кусками арбуза. Пахло нетипично. Края мякоти были тёмные и дряблые, сок был мутный. Леонова, плохо отдавая отчёт в своих действиях, стала есть. В конце выпила противный сок. Потом снова села за стол, думая, что завтра у неё будет день без школы. Разболелась голова. Не получалось отвлечься. От мыслей об уроках было тошно, но и без мыслей тоже. Потом её рвало, сильно болел живот. Мама разрешила остаться дома, чтобы не было конфуза, и даже вообще не заниматься.
Левитина, зашедшая к сестре в пять часов, сказала:
- Лерка! Ты меня пугаешь. Сейчас ты прокисшим арбузом отравилась, а завтра отравишься чем потяжелее.
- Сама не знаю, что на меня нашло. Я хочу даже не каникул (при моей маме это фикция), я хочу уснуть и не просыпаться. Хотя бы год. Ты бы не стала так делать.
Старшая сестра молча обняла младшую.
К одному заданию Леонова проявила интерес. "Придумай рассказ, как ты плывёшь по небу. Запиши первые два предложения". Написала: "Я устала от бесконечных уроков и умерла. Мама плакала и жалела, что не сбавила нагрузку; теперь я была ей нужна без оценок и успехов".
Валерия Левитина, старшая дочь Таиры, совершенно не соответствовала имени и фамилии. На самую худую женщину в мире, заморившую себя голодом, по характеру была похожа младшая. А Левитина была уверена в себе. Она не боялась обратиться за помощью к родителям: если заболеет, никто не будет кричать "теплее надо было одеваться!". Левитина не боялась рассказывать о проблемах, знала, что не будут ругать. К новости о предстоящем родительском собрании относилась тревожно. Нет, её не ругали. В собрании участвовала Таира за двоих, передавала в семью Левитиной. Таира очень просила Славика ругать Леру, была недовольна её оценками. Формально Левитина училась чуть хуже Леоновой: проскакивали четвертные четвёрки. Но лишь формально, фактически более успешной была уверенная в себе, не боящаяся ошибок Левитина; вымученная отличница Леонова лишь по журнальным показателям преуспевала, но затравленность, ненависть к учёбе, набившей оскомину ещё в первом классе, делали своё дело. Старшая спокойно обсуждала с отцом и мачехой учебные вопросы.
Старшая Лера переживала за младшую Леру. Всё, что Таира высказывала Славику, Левитина не получала. А вот Леонова дома получала громкий крик, обидные слова, моральное раздавливание, репрессии в виде лишения прогулок и сна. Таира всегда выгоняла Левитину, когда хотела поиздеваться над младшей. Конечно, Таира не забывала, что старшая Лера тоже её дочь, но там не было такого влияния. Левитина, в отличие от Леоновой, когда на неё кто-то кричал и грубо с ней разговаривал, понимала, что тот человек просто невоспитанный или злой. Леонова же готова была признать, что Земля плоская, только бы перестали ругать. Левитина отделяла любую грубость от себя, а Леонова чужим мнением измеряла своё право на жизнь: если на неё кричат, она такая ничтожная, что лучше бы её убили и выбросили. Таира не стеснялась попрекать Славика алиментами. Воспитательные кампании в отношении старшей тоже проводились: мать рассказывала, что двойка за домашнее задание, которое Лере совсем не нужно - это преступление, что если носить удобную одежду, то никто не полюбит, что в многодетной семье неуютно и нет будущего. Левитина не верила матери: что воспитание Таиры никчёмное, можно видеть по младшей Лере, которая постоянно с ней была. Иногда, примерно раз в месяц, старшая Лера ночевала у матери. Младшая Лера любила это время. Конечно, ругали по-прежнему, мама не будет стесняться, но как-то было легче рядом с сестрой. А Леоновой у Левитиной ночевать было нельзя: мать демонстративно брезговала многодетной семьёй.
Обеим Лерам мать внушала, что у них нет будущего. Старшей при встречах выговаривала, что она дома заброшена и не нужна, что чем больше детей, тем меньше любви каждому, что с ней мало занимаются, поэтому она не станет успешной. Один раз даже не постеснялась заявить, что с нетерпением ждёт тётю Наташу на аборт, что рада будет избавить её от очередного ребёнка. Тут Левитина не выдержала и рассердилась, но извиниться Таире не позволяла гордыня.
Леоновой мать пророчила нищету и бродяжничество за каждую неотличную оценку и просто неаккуратную тетрадь, говорила, что она останется старой девой, раз не любит неудобную одежду. Леонова полностью верила матери, более того, Лера ругала себя мамиными словами за малейший промах, била себя со словами "дрянь", "неумёха", "зря родилась". Иногда, когда что-то задумывала, совершенно безвредное и даже хорошее, прогоняла в голове злые фразы, подстраивая под ситуацию.
Таира искренне полагала, что если напугать ребёнка, нарисовать ему перспективу поужаснее, он сразу испугается и начнёт слушаться, чтобы эти ужасы не наступили. А на самом деле перестаёт верить либо родителям, либо в себя. Левитиной было просто противно слышать мамино бескультурье, а Леонова всё воспринимала как истину. Левитина понимала, что нужно только приобрести навыки для жизни, а Леонова то пыталась бежать в два раза быстрее, как шахматная королева, ради маминого одобрения, то не хотела ничего делать, ведь всё казалось бесполезным. Младшая Лера мечтала, чтобы мама её похвалила.
Когда классный руководитель звонил маме, Леонова сжималась от страха. На собраниях учителя сухо говорили о недостатках, мама оглушительно кричала на Леру, а девочка в те минуты думала, что весь мир против неё. Когда Таире в школе говорили, что у младшей низкая самооценка, что она боится мамы и не хочет жить, мать высказывала ей, что стыдно, что в школе критикуют и семья не считается образцовой. А профилактикой суицидального поведения были многочисленные занятия, хотя даже не психологам понятно, что во время этих неприятных нудных занятий можно выпрыгнуть в окно.
Левитина жила в счастливой семье. Счастливой не за счёт титанического труда по поддержанию идеального порядка. Там не было жёсткой муштры. В семье Славика и Наташи не было той взаимной отчуждённости и бесконечной тревоги о будущем, что царили дома у Таиры. Всех детей приучали к патриотизму, ведь только такой человек будет делать полезное для общества. Все учились по способностям, пятёрок не требовали с детей. Никого не давил груз родительских ожиданий. Дома у Левитиной было уютно, но без перфекционизма: никого не долбили на тему чистоты. Дома царил сухой закон. То есть, некоторых распространённых в других семьях проблем просто не могло быть; не было скандалов из-за оценок, пьянства, грядущего кризиса и расходов. По многодетности дали квартиру, они поменялись с соседями, и было две квартиры рядом, балкон общий. Дома растения ползли вверх по стене, как и на двойном остеклённом тёплом балконе, недостаток освещённости исправляли зеркала. Кровати были отсеками на единой полке под потолком, под ними были столы и стулья. Стены были крашеные (обои пачкаются и обдираются), кое-где были развешаны учебные пособия.
Но самое важное, что обеспечило старшей Лере и её братьям и сёстрам здоровую психику - то, что для их родителей ребёнок не обязан быть желанным. Они никогда не произносили слова "запланированная беременность", "желанный ребёнок", "планировать ребёнка" и их антонимы. Была немыслима ситуация обдумывания, нужен этот ребёнок или нет, родить или избавиться. Каждый зачатый рождался; Наташа не ходила на внутриутробные диагностики, поскольку в случае выявления болезни могут предложить только казнь ребёнка. Только узнав о беременности, ребёнку придумывали две версии имени, даже мыслей не было сделать, чтобы ребёнок не родился. Даже призывы "сделай правильный выбор, сохрани жизнь ребёнку" выглядели как "сделай правильный выбор, выйди на улицу через дверь, а не через окно". Нормальный человек в принципе не задаст такой вопрос. Поскольку ребёнок - не собственность, которую приобрели по желанию для реализации амбиций, а отдельный человек, то не было вертолётного контроля по каждому чиху. Левитина могла испачкаться и отстирать, раскидать и убрать, получить двойку и исправить. Она открывала для себя всё новые сферы жизни, брала больше ответственности. Ей нравилось следить за младшими, гулять с ними, учить чему-то, она чувствовала себя полноправным человеком, а не бесконечно маленькой и виноватой, как Леонова. Переходный возраст обычно бывает трудным у единственного ребёнка, поскольку ему нужно отделяться от родителей и больше общаться с другими людьми, а его задерживают в детстве, требуя открытости и послушания, задачи этого возраста - построение отношений, пересмотр ценностей, учёба в норме не на первом плане, а требуют пятёрок.
Таира очень хотела, чтобы её семья считалась образцовой. А так как ребёнок - зеркало семьи, то дети должны учиться на "отлично", быть стильно одетыми, ни с кем не спорить, держать себя солидно и чопорно, а в будущем стать успешными. Старшая Лера жила с отцом, по сути, в другой семье, поэтому по ней Таиру не судили, а вот по младшей Лере складывалось общественное мнение. Поэтому Таира не так сильно переживала, что первая дочь растёт с другими ценностями, все ожидания были возложены на вторую. Таира после рождения последней Леры продолжала делать аборты не только другим, но и сама избавлялась. О своих абортах она говорила буднично и спокойно, как о лечении зубов. Себе она говорила: у меня нормальная семья с запланированным ребёнком. Но почему тогда она всем это доказывала?
Конечно, мать использовала и такой топорный воспитательный приём, оплёванный каждой психологической статьёй, как сравнение с другими детьми. Обе сестры отвечали одинаково: "Ну и возьми себе отличника Беликова"! Но смысл туда вкладывали разный. Левитина говорила это снисходительно и раздражённо, мол, перестань говорить ерунду, не всем быть одинаковыми. А Леонова на полном серьёзе считала, что не нужна маме и её надо заменить отличником, достойным жизни и любви.
А вот Лариса не собиралась делать вид, что всё хорошо в семье, построенной на крови и костях. Пройдя свой первый жизненный этап на месте казни сестёр, она просто не могла быть лёгким ребёнком и подростком. Ещё в четыре года она задала родителям вопрос: "Сколько детей вы убили до меня? Они были плохие"? Мама тогда ответила, что не надо говорить ерунду. В детском саду и в школе Черникова не любила песни и рисунки на тему мамы, что-то ей казалось фальшивым. В детстве она мечтала о брате или сестре, но неизменно получала ответ: "У нас нет денег. Ты хочешь жить в нищете? Да и я не хочу портить фигуру. Тебе подружек мало"? Зато на дорогую косметику, которую было уже некуда ставить, деньги всегда были. И на всякие БАДы, распространяемые сетевым маркетингом (правда, мать Ларисы не занималась продажами, только покупала). Только не знала она, что те, кто долго живёт и молодо выглядит, не держат особых диет, не принимают никаких добавок и не тратятся на косметику. Рекорды по продолжительности жизни ставят те, у кого много детей, кто пережил и лёгкие, и трудные времена; у тех, кому в пятьдесят лет дают тридцать, родители такие же.
Лариса Черникова, в отличие от своей знаменитой тёзки, не верила в восточную мудрость: "Раз они такие мудрые, то почему так плохо живут? Почему не могут решить социальные проблемы? Почему у них до сих пор в норме дикости, давно исчезнувшие в христианских странах? Чему хорошему может научить языческая религия? Да ничему". Мамины советы по семейной жизни Лариса тоже воспринимала довольно скептически, ведь мама не раскаивалась в своих ошибках, а учила дочь тому же самому: что надо нагуляться до тридцати лет, что сожительство и аборты - это нормально, что больше двоих детей - это преступление, что на празднике человек должен напиться, иначе это не праздник. Черникова видела, как несчастны родители, как постоянно скандалят, как считают свою жизнь несложившейся. Лишь одно могло утешать: их друг к другу не тянуло, поэтому абортов больше не было.
Когда она училась в восьмом классе, мама с папой развелись, но жить продолжали вместе. Ой, что было! Постоянные скандалы, пьяный папа вечером хотел уйти из дома и умереть, дочь его останавливала. Лариса уже спала, мама будила: "Скажи этому, чтобы перестал храпеть". Нет, такая модель семейных отношений не годится. Лучше брать пример с родителей Левитиной. Лариса поняла, что один ребёнок в семье не от того, что ему хотят дать больше любви, а потому, что этой любви мало. Чем больше детей принимает семья, тем больше она может любить.
Домой не хотелось, Лариса гуляла или сидела у Левитиной до вечера. Все страшилки про многодетные семьи, которыми Черникову, как и Леонову, пугали дома, оказывались неправдой. Никто никого не бил, Наталья была не расплывшаяся и не старая на вид, как любят представлять многодетных матерей, а вполне стройная и весёлая. Никакой патриархальной дедовщины, длинных юбок и платков. Лариса о многом расспрашивала, поскольку устройство несчастливой семьи она знала, а вот как строить счастливую, не видела.
Мать Ларисы не хотела её взросления, боялась зияющей пустоты после потери власти над дочерью. Для кого тогда быть королевой, если семейная жизнь не сложилась? Лариса в свою очередь всё больше отдалялась от мамы и перестала измерять поступки маминым одобрением. "Не сотвори себе кумира и не служи ему"… Здесь нет исключения для родителей. Она строила систему ценностей и к восемнадцати годам психологически полностью отделилась от родителей. Взрослость - это не только умение зарабатывать и вести хозяйство, но и умение видеть в родителях не грозную вселенную, а обыкновенных живых людей, которые дали то, что могли. Мама ругала её, что она перестала идеализировать родителей, перестала быть идеально послушной, но даже не догадывалась, как трудно дочери самой признавать родительскую не просто неидеальность, а то, что жизненный компас, который даёт мама, сильно сбит и уже привёл мать в тупик. Мама боялась признать, что ежедневная уборка и косметика действительно не нужны, что школьная программа действительно перегружена и главная задача подросткового возраста - отнюдь не выполнение большого домашнего задания. Есть такой эффект: чем больше человек мучился, тем труднее ему признать свои усилия напрасными.
Лера-старшая предложила младшей и Ларисе ходить в воскресную школу. Лариса легко согласилась, а вот Лере-младшей было трудно: Бога она представляла ещё одной мамой, только намного страшнее - маму можно обмануть, мама уходит на работу, забывает, устаёт, а Бог - это страшный полицейский, который больно накажет даже за мысль. Ну, и конечно мама подливала масло в огонь: "Конечно, все в аду будем. А ты что, святая? Ты молишься целыми ночами, ты ешь только кусок хлеба в день? Ты меня слушаешься, хорошо учишься? Нет? А что тогда в рай собралась"? Леонова легко могла представить, что ей недовольны, что кричат и ругаются, загоняют в угол, а то, что её искренне любят, она поверить не могла. Левитина не раз уверяла её, что главное - доброта, а не тысяча и одно правило, и никто в ад не отправит за нарушение мелочи. Но младшая Лера не верила: "Ты из хорошей семьи, потому и говоришь так. А меня нельзя любить". Но Лариса смогла её убедить: "Я из такой же семьи. Ты хорошая, не переживай. Все эти монашеские практики брать на себя бывает даже вредно. Старайся только делать другим хорошо". И Леонова стала стараться верить, что её можно любить, что она может не попасть в ад.
Таира была атеисткой. Не тихой, которая просто ни в кого не верит, но других не осуждает, а той, которая не пропустит ни одной плохой новости про церковь, искренне верила в попов на мерседесах и опиум для народа. Она полагала, что после смерти люди исчезают навсегда, а ребёнок имеет право жить только после рождения, до этого его можно спокойно убрать; это не безграмотность, она знала, что новый организм образуется в момент зачатия, но считала, что ребёнок должен быть желанным. Впрочем, одна заповедь ей всё-таки нравилась. Пятая. Ведь она позволяла Таире внушать Леоновой, что непослушание маме - страшный грех, что мама всегда права. Один раз, правда, с Левитиной, произошла история на эту тему.
Однажды Таира, Левитина и друзья Сергея собрались ехать. По делам, для истории это не важно. Когда сели, Лера застегнула ремень и напомнила об этом маме. Тут мать взорвалась: "Слушай, иди куда подальше. Я сижу сзади. Соблюдай пятую заповедь". Если ребёнка отшить можно, то с законами физики такое не катит. Лихач пытался проскочить на красный свет. Пришлось экстренно тормозить. Удара не было, но Лере пришлось наблюдать, как все, кроме неё, летят вперёд и ломают кости, выбивают зубы, режутся стеклом. Поездка была безнадёжно испорчена.
Рассматривали законопроект: ввести стипендию школьникам-отличникам. Но потом, к счастью, быстро от этого отказались. На первый взгляд хорошая идея при рассмотрении оказалась вредной. Дело в том, что основное среднее образование общее для всех, ребёнок не выбирает себе предметы, поэтому приходится ему учить и то, к чему есть способности, и то, к чему нет. И получается очень несправедливо: платят по сути за врождённые таланты. Дети в школе только познают себя, определяют свои склонности, процесс учёбы часто неравномерный, а их дома будут трясти родители: "Почему не принёс денег"?
У Леоновой был явно не математический склад ума: обсуждать произведения нравилось, правила русского языка проблем не вызывали, химия и биология тоже были понятны. А вот математика… Учительница, как и в начальной школе, получив отличницу в пятом классе, загружала её заданиями повышенной трудности, игнорируя отсутствие таланта и интереса к предмету. От этого шли тройки и двойки, математичка думала, что лучше низкие оценки по сильной программе, чем высокие по слабой, считала это стимулом к развитию. А результатом были только слёзы и ненависть к предмету.
Мама опять ругала Леонову:
- Это что за двойка? Да мне стыдно за тебя!
- Я…
- Скоро пенсии отменят, и стариков будут содержать дети. Нам, видимо, придётся до смерти работать.
- Но Лера…
- Левитина со своим папой останется. Нам нужны не её успехи, а твои.
- Главное слово здесь "вам". Вы сами вполне можете покорить заграницу и ходить на дискотеки.
- А вот в старые времена…
- В старые времена в семье было в среднем восемь детей, не ограничивались одним, как сейчас. И тогда никаких косметик не было, старики жили скромно и внуков нянчили.
- Яйца курицу не учат! Сначала жизнь проживи, потом что-то вякай.
Лера плакала. У неё точно нет будущего. Неуспешные не нужны. Её никто не полюбит, она всю жизнь будет одинокой. Лера представляла своё будущее. Даже дурачок, над которым все смеются, в неё не влюбится. Что ж, найдёт списанный манекен, будет его любить, как в сериале "Одна за всех". Не сможет найти - сделает огородное пугало. Старшим её сыном будет Буратино: будет сидеть за столом, делать уроки, а Лера будет проверять заполненный дневник и говорить: "Тройка, молодец". Младший - сломанный пупс Солнышко. Она будет катать его в коляске, приходить с ним в поликлинику, сидеть в коридоре и уходить. Кошку сделает из рваных тряпок, будет её гладить. Жить будет в сарае. Из ржавых железок с помойки соберёт велосипед, он будет скрипеть - вот музыка. Ещё можно стучать деревом, железками - самая подходящая для неё музыка. Впрочем, в хор можно ходить: на мусорке подмяукивать кошкам или подвывать собакам, звери не заметят, что у неё нет слуха. Общения с людьми она не достойна, поэтому вместо них будут деревья. Будет их обнимать, гладить. Будет мести улицы с мигрантами. Своего имени она тоже не достойна. Будет называть себя Помойка. Поскольку от разговоров с ней всем только плохо, она заучит и будет декламировать стихи, лучше детские, серьёзные не для её глупой головы.
Хорошо, хоть следующий день поднял Лере настроение. То был день самоуправления, традиция на День учителя. Старшеклассница Анжелика, пришедшая на русский язык, позвала всех других старшеклассников в роли комиссии и говорит: "Предложения с обращениями и сложные предложения. К доске идёт Лариса Черникова". Ученики с интересом смотрели, что будет дальше. Анжелика продолжала: "Пиши. Я люблю тебя, Дима, что мне так необходимо, ты возьми меня в полёт, мой единственный пилот". Лариса начала выводить, а старшие засмеялись. Предложение было записано без ошибок, разбор сделан правильно.
Анжелика продолжала:
- Садись, пять. Теперь Валерия Левитина. Записывай предложение. "Голова болит, мозги не варят, ноги не ходят", - сказала Валерия Левитина. Какое это предложение, распространённое или нет?
- Нераспространённое.
- Рай перфекциониста! - воскликнул Саша Петухов с задней парты.
Никто не удержался от смеха. Старшеклассники разошлись, а Анжелика продолжала вести урок.
Через неделю был открытый урок, русский язык. Самым слабым ученикам в этот день сказали не приходить, трое остались дома, больше бы вызвало подозрение. Успевающих учеников было не так много. Комиссия сказала:
- Спросите Чарушкина.
Тут двоечник Лёша Чарушкин поднял руку:
- Можно выйти?
- Иди, - сказала учительница.
- Лариса Климова.
- Я тоже просилась.
- Иди. Лариса Черникова, к доске.
И повторила шутку. Потом с Валерией Левитиной.
Комиссия посмеялась и уже в более хорошем настроении смотрела урок дальше.
На дом задали сочинение "Профессии наших родителей". Леонова подошла к маме:
- Расскажи, пожалуйста, про свою работу ещё.
- Чаще всего на работе я делаю аборты.
- А роды?
- Роды тоже приходится, но я их не люблю: платят меньше и как-то неинтересно. После абортов ко мне с благодарностью приходят, мужчины цветы приносят.
Тут Лере стало так противно, что даже заболела голова. Её мама не помогает родиться, а убивает! До этого-то всегда говорила про роддом и лечение. Нет, слишком противно. Лучше про папину работу спросить.
Но не все шли к матери Левитиной и Леоновой с цветами. Были те, кто звал её за глаза Таирочка-вампирочка и считал убийцей будущего.
У Таиры была постоянная клиентка. Она приходила делать уже десятый аборт, заботливо подобранная контрацепция не помогала. Таира называла её "мать-героиня", отчего Леоновой было противно. Ведь мать рождает и любит, а здесь детоубийца, растаптывающая святость материнства. Эта клиентка была богатой. Её единственная дочь Лерочка училась в элитной английской школе, шестой класс. Она не любила ни заграницу, ни строгие порядки, а светлое будущее, расписанное родителями, казалось недостижимым. В неуютной атмосфере муштры единственным утешением был интернет, но телефоны у всех отбирали до конца учебного дня. Школьная форма была жёсткая и неуютная. Перед первым сентября Лерочка всегда плакала и начинала считать дни до каникул. Элитную программу она не тянула, в школе её держали за взятки. Дружбы не было, детей настраивали на конкуренцию.
Гордая мать делила шкуру неубитого медведя, мечтая, как дочь обеспечит ей роскошную старость. Мечтала попивать коктейль на террасе на Мальдивах. Лерочка была лошадью, на которую поставили. Что хочет Лерочка в жизни, мать совсем не волновало: вдруг она отклонится от курса, и все планы тогда сорвутся. На вопросы, почему ребёнок всего один, мать неизменно отвечала: "Куда больше, всех прокормить надо". А тема питания в семье было явно не на последнем месте. Все были вегетарианцы на дорогих экопродуктах. Хотели долго жить - лет сто, не меньше, чтобы достичь всех успехов и насладиться всеми удовольствиями. Только Лерочка вспоминала фильм "Любовь и голуби", посмотренный у соседки (мама не разрешала, считала не развивающим и тормозящим европейское сознание), и думала, что такая жизнь - это не жизнь, а самоуверенный полёт гордыни. Родители хотят "быть как боги" и сотворили себе кумира из денег.
Однажды Лерочка, находясь дома после шестого класса, целый день ничего не ела. Родители не беспокоились: не хочет - потом поест. Но это продолжалось ещё день, и ещё… Заподозрили расстройство пищевого поведения, но Лерочка и не думала худеть. Она просто физически не могла есть. Бесплатная медицина оказалась бессильна, платная умела лишь вытягивать деньги…
Резко постаревшая женщина стояла у Лерочкиной могилы. Седые волосы мать больше не закрашивала, ведь гламурный флёр резко потерял свою значимость. Бедная Лерочка умерла первого сентября. Матери было уже пятьдесят семь лет. В таком возрасте если и рожают, то только сохранившие себя от абортов и ядовитых гормональных таблеток. "Волшебница" Таира выяснила, что и для суррогатного материнства уже поздно. Несчастная мать долго кричала на Таиру и даже влепила пощёчину. Первая вдруг потеряла сознание и вдруг увидела множество детей.
- Ты нас убила и убила нашу сестру.
- Вас должно быть только десять…
- А гормональные таблетки, вызывающие постоянные выкидыши? А спирали, срабатывающие каждый месяц?
Женщина горько плакала.
Не было причин уважать Таиру и у матери Инны. Инна училась в одиннадцатом классе. Отличница, шла на медаль, её всем ставили в пример. Ей скоро исполнялось восемнадцать лет, но она была ещё совсем ребёнок. Даже внешне: маленький рост, детский голос, любимая причёска - две косички. Переходный возраст, которым пугают педагоги и психологи, у неё отсутствовал. Она чуть не сливалась с мамой, от которой не было секретов. Родители её одноклассников неприкрыто завидовали её родителям. О вопросах взрослой жизни вообще не задумывалась, жила только развитием интеллекта и пополнением багажа знаний.
И вдруг эта девочка, одетая в строгое платье, получающая одни пятёрки и слушающая только детские песни, стала жертвой насилия. Да, хорошее поведение, скромная одежда, отличные отметки и культурный багаж - ничего из этого не страхует от насилия. Преступнику всё равно, хорошо ли ведёт себя жертва, он только хочет унизить, сделать больно, внешняя привлекательность ему не важна, гламурные чаще становятся жертвами потому, что неудобно одеты и не могут убежать.
Инна ничего никому не говорила. Хотела забыть. Делала все уроки, ходила к репетиторам. Пока мама не заметила беременность. Инна сначала всё отрицала, а потом призналась.
Стояли майские дни. Природа проснулась от зимнего сна. По улицам гуляли мамы с колясками. Инна с тоской и завистью думала: им-то можно иметь детей! Они все состоявшиеся, небедные… Их мама не отругала за беременность, они радовались. А Инне нельзя, она ещё совсем ребёнок. Какие дети до окончания университета? Ей ещё шесть лет учиться (необходимость магистратуры не обсуждается). Она отличница, внеплановый ребёнок лишит мир специалиста. Хотя стойте: а этот выросший ребёнок что, не стал бы работать и не стал бы кому-то близким и родным? Инна плакала. Нет, никаких разговоров с родителями и быть не может. Какие дети? Ей ЕГЭ надо сдавать, на репетиторов куча денег ушла. А потом учёба, студенческая жизнь… Инна хотела родить. Ей было интересно встретить своего ребёнка, подружиться с ним, обучать всему. Но она давила в себе на корню эти мысли. Нельзя ослушаться родителей. Аборт - значит аборт. Всё. Всех жалеют в детстве, а потом надо понять, что жалостливые живут плохо. Надо уметь себя переломить, кем-то пожертвовать ради комфорта. Инна постоянно плакала. Вот если какая-нибудь успешная женщина родит - это хорошо, все за неё порадуются. А Инне - только аборт. Что в школе скажут про отличницу? Не поступила в вуз и закопалась в пелёнках. А ведь ребёнок - он рядом, родной, живой… Инна бы назвала… Кстати, мальчик или девочка? Зачем об этом думать? Чтобы было больнее? После аборта скажут пол, а имя уже не понадобится, в помойке лежат безымянные дети. Этому ребёнку место только в ведре с отходами. Потом, когда-нибудь, когда Инна получит все пятёрки по развитию и деньгам, можно родить запланированных. Но это будут уже совсем другие люди, братья и сёстры того, убитого. Инна сдавала анализы. Мимо неё проходили женщины в брендовой одежде, с золотыми украшениями и дорогими сумками. Инна про себя думала: конечно, они рожать, им-то можно. Инна даже не думала, что состоятельные так же могли нести ребёнка на убой.
Мать Инны списывала все слёзы на травму насилия и пыталась успокоить: "Не переживай. Сделаешь аборт, и всё будет как раньше. У тебя детство. Очистим твою душу от недетских переживаний, будешь хорошо учиться и нас радовать".
Наступил день аборта. Родители пытались сделать всё максимально комфортным. Записали её на три часа дня: Инна с детства была совой. Правда, отвезти на машине не получалось, поэтому пришлось ехать на автобусе. Инна уговаривала себя: "Это как экзамен. Я еду делать процедуру, необходимую для учёбы. Я же хорошая девочка, не должна выходить за рамки". Другая часть разума отчаянно кричала: "Почему я не достойна детей? Чем ребёнок виноват, за что не просто убить, а ещё и выбросить в мусор? Может, материнство сейчас - моё призвание? Почему нельзя позже поступить или заочно? Любят ли меня родители, раз такое предлагают? И что, таланты исчезнут с рождением ребёнка"? Инна пересиливала себя, одеваясь.
Из-за аварии перекрыли полосу, образовалась пробка. Может, получится опоздать? Хотя Инна вышла заранее, понимая ответственность поручения. Сидела она с правой стороны. В окно виднелась помойка. Неприятный вид, конечно, но от скуки Инна стала разглядывать. В телефон не полезла: а то обязательно начнёт читать что-нибудь по больной теме. Инна вообще не читала в сети по своей проблеме, чтобы не растравлять себя. Ну, прочитает она, что убивать детей нельзя, а дальше что? Как маме говорить? Инна открыла сумку. Хоть бы направление забыла! Но, увы, не забыла.
Внимание девушки привлекла грязно-серая облезлая кошка с пятью котятами. Глаза у них недавно открылись. Тут подошли мальчик и девочка, первый-второй класс на вид. Инна подумала, что захотели посмотреть на котят, они же такие милые. Однако просмотром дело не ограничилось. Мальчик схватил котёнка и начал душить. Кошка бросилась на защиту и вцепилась когтями. Дети не отставали: пытались убить кошку подручными средствами. Схватка продолжалась минут пять. Наконец маленькие садисты ушли с кровоточащими руками. Окровавленная кошка вылизывала котят. Даже кошка подсказывала Инне, что дело школьница задумала злое, что не только не по-человечески, но даже и не по-звериному. Инна заплакала.
Тут автобус тронулся. Потом остановка. Сейчас бы выскочить и вернуться домой! Но нет. Надо сидеть смирно. Что мама скажет? За окном проплывали деревья с молодой листвой. День был солнечный. В такую погоду через год она бы гуляла с коляской. Главное слово здесь - бы.
Уже приехала. Здание абортария. Ещё можно убежать. Но Инна пересилила себя и зашла. Пока поднялась - без десяти три. Стрелка часов медленно ползла, отсчитывая последние минуты жизни ребёнка. Три часа. Надо идти. На уроки-то отличница не опаздывала.
Искусственные роды. Как обычные роды, только не дать жизнь, а уничтожить. Сейчас ещё не поздно убежать. Но вот всё подготовлено. Надо быть послушной девочкой.
Игла проткнула живот. Всё. Всё!!! Обратного пути нет. Вот уже закачали в живот ядовитый раствор. Ребёнок Инны умирает. Как корчится: жжёт его яд. Процедура занимает сутки. Родители наказали заниматься учёбой: ЕГЭ никто не отменял. Никакая математика в голову не лезла. Инна отбросила в сторону учебник и закричала громко-громко: "Помогите! Я передумала"! В глазах темнело, ни на что отвлечься было невозможно. Но ребёнок ещё может родиться живым! Были случаи, когда такие выживали. Инна любого полюбит: и слепого, и неходячего… Мучительно тянулись часы ожидания. А вот подождала бы положенный срок, выносила бы и в другой больнице лежала бы в ожидании встречи с любимым сыном или дочерью. Опять "бы"… Наконец-то начались потуги и робкая надежда: вдруг живой. Но после родов вынесли вердикт: мёртвый. Мальчик, но это уже не важно. Инна заливалась слезами. Поздно. Всё теперь поздно.
Родители радостно ожидали возвращение дочери. Поздравили её, похвалили за смелость. Какая смелость? Ребёнка убить из страха, что мама заругает? Инна люто ненавидела себя. Поела, а сладкое хотела выбросить в мусорку. Но еда не виновата. Зачем эти вкусные пирожные бросать в грязь, зачем издеваться? Инна выбрасывать не стала, угостила соседей. Мама спросила:
- Как настрой перед ЕГЭ?
- Я ЕГЭ сдавать не буду. Я к репетитору.
- Какая умничка! С корабля на бал. Думали дать тебе оправиться после аборта.
Первую фразу списали на усталость. Конечно, Инна сдаст. И всё будет хорошо. А Инна шла по улице и плакала. Больше нет её ребёнка, она обменяла его жизнь на мамино одобрение. Как бы сын её любил! Ему не нужен был бы её диплом, это не главное в жизни. Инна шла мимо детской площадки и рыдала. Поодаль, думая, что она не слышит, двое разговаривали:
- Так плачет, может, у неё кто-то умер.
- Может, даже сын или дочь.
Вот школа. В это окно можно даже видеть, что Инна - гордость класса. Скоро закончится последний урок. Инна сдаст ЕГЭ, получит свои кровавые пятёрки. Корзину печения и банку варенья уже получила. Может, всё это сон, она проснётся и обнимет своего Васю, который ещё не родился, но уже живёт? Но, увы, Инна не спала. Пошла дальше. Вот тот самый учебный центр, в котором Инну тоже хвалят. Занятие по математике начиналось через полчаса. Нужный кабинет на втором этаже. Но Инна шла вверх, всё выше и выше. Вот кончились учебные отделения, пошли магазины, офисы.… Вот уже верхний этаж, семнадцатый. Как поют птицы! У них птенцы. А тело её сына наверняка уже выброшено. Может, ещё что-то взяли на косметику старым развратникам. Инна шагнула из окна… В полёте кричала: "Сыночек"!
Чёрные сущности обступили Инну. Они хвалили за убийство великого педагога: сколько детей ещё собьётся с пути без него. Он не станет мужем и отцом, его потомки все тоже убиты. Наступила тьма и невыносимая боль…
Безутешная мать пришла в церковь, но оказалось, что отрекшихся от жизни не отпевают. Инна из трусости убила ребёнка, а потом решила не держать ответ перед совестью и так же трусливо сбежала из жизни.
В обществе существует убеждение, что если ребёнок маленький, то от следующего ребёнка, который после должен родиться, надо избавиться. Тому, кто младше брата или сестры на год-два, жить не разрешают. Так поступила и Алиса. Запланированному первенцу был год, когда обнаружилась вторая беременность. Алиса выпила таблетки для аборта, смыла в канализацию второго ребёнка и соблюдала все гигиенические меры после. Через пять лет старший подрос, можно и второго родить. Беременность была лёгкая, десять баллов по шкале Апгар при родах. Только Миша почему-то не разговаривал. Ни в два, ни в три, ни в четыре года. Сначала утешали себя, что мальчики могут долго молчать, потом вспоминали о сыне троюродного брата соседки, который заговорил в семь лет, но стал академиком. Думали, что это признак гениальности. Речь появилась только к пяти годам. Мальчик легко запоминал стихи и всё время их декламировал. В школе удивлял знанием словарных слов и английского языка во втором классе. Однажды мать даже случайно сказала: "Тогда весной аборт сделала, не хотела детей с маленькой разницей, родила позже, зато сейчас мой Мишенька гений".
Между тем Мишенька к середине второго класса значительно съехал в учёбе. Говоря простыми словами, в школьной программе стало больше мышления, чем запоминания. И оказалось, что запомнить ему легко, а вот думать что-то не получается. И так, и этак старается - никак не может решить задачи. Не понимает, что от него требуется. Сочинения тоже были слабые. Мама решила, что сын зазвездился и заленился. Уроки делали до ночи, с криком и слезами. Потом и побои начались. Миша стал прятаться от мамы. А результат - ноль целых, ноль десятых. Учительница направила на ПМПК. На комиссии врач направил в коррекционную школу. Мама возражала:
- У нас благополучная полная семья, не маргиналы. Наймём репетиторов, догоним программу. Раньше-то он мог учиться. Если что, второй год посидит во втором классе. Не буду ломать жизнь восьмым видом.
- Хорошая память бывает и при сниженном интеллекте. Ну, что он высидит в обычной школе? Постоянный стресс, ещё и дразнить будут. В коррекции его подготовят к жизни, он дальше сможет пойти в училище или доучиться в обычной школе.
Но мама вдруг так обозлилась на сына. Она же всем подругам расхвасталась, какой у неё гений растёт, и другим с неговорящими детьми посоветовала ждать. А тут как гром среди ясного неба. Алиса оставила Мишу в обычной школе. Он сидел на уроках, ничего не понимая, быстро отключался, начинал вертеться и мешать другим. По каждому предмету был репетитор. Репетиторы менялись, поскольку уходили, не видя прогресса. Одна англичанка заикнулась о коррекции, сказала, что ребёнку бы по-русски научиться, какой уж там иностранный. Так Алиса её с треском выгнала и на сайте гадкий отзыв написала. Миша её раздражал, она его жестоко наказывала. Летом каникул не было, вместо них занятия. Осенью снова во второй класс. Над второгодником смеялись, стали задирать, он стал всех бить.
Мама отчаялась, и с третьей четверти Миша оставался на пятидневку в школе восьмого вида. На него больше не кричали, он не боялся ошибиться. Миша начал учиться, его хвалили, ему снова и снова хотелось повторить успех. На медосмотре врач сказал матери:
- Аборты были?
- Был один, но причём тут это?
- Просто девяносто процентов умственно отсталых, аутистов и шизофреников рождается после абортов.
А вот Вика не отставала в развитии. Училась в десятом классе и шла на медаль. Нет, она не забеременела. Ребёнок появился у её мамы. Но девочка была нацелена на МГУ, поэтому плотно занималась с репетиторами. И мама решила, что незапланированная беременность сейчас может ухудшить результаты ЕГЭ, и тогда придётся идти не в топовый вуз, а это для всей семьи казалось катастрофой. Да и девочка была нежная, мать боялась, что придётся делить любовь. Разговоры были тихие, чтобы не отвлекать дочь от учёбы. Но Вика услышала. Она обрадовалась появлению брата или сестры.
- У меня будет брат или сестра?
- Нет, конечно, это была шутка. Мы с папой в шутку поговорили и посмеялись. Зачем ещё кто-то, нам и так хорошо. Тебе поступать надо, зачем мне на малыша отвлекаться.
Вика поверила, но всё равно какая-то тревога её не отпускала. На девятой неделе мать прервала беременность. Вечером после аборта, думая, что Вика спит, родители стали обсуждать. Вика ужаснулась. Её сестру убили! Принесли в жертву учёбе в МГУ. То есть, аттестат и диплом будут на костях убитого ребёнка. Вика встала, смотрит - а на полу части детского тела. Красные ручки, ножки, осколки черепа. Тут Вика увидела на столе диплом о высшем образовании. Открыла и прочитала в нём своё имя. На руках осталась кровь, которой была окрашена корочка…
Вику забрали в психиатрическую больницу. Мать больше всего переживала о сорванных планах и подорванном семейном престиже.
Лера решила: никаких отношений с мужчинами, ведь из-за этого делают аборты. Подальше от этой грязи. Она решила выйти замуж за лилипута, кто физически как ребёнок. Или хотя бы за здорового в остальном, но бесплодного и бессильного, или за старого - они безопасны. Хотя зачем обязательно пара? Можно взять под опеку ребёнка или инвалида, приёмную сестру - женщину в трудных жизненных обстоятельствах. Вроде бы хорошо, но Лера плакала…
На уроке искусства отвечала Таня.
- Как называется картина и кто художник?
- "Утро в сосновом лесу".
- Бору. Автор?
- Изабель Каро. Ой, Валерия Левитина.
Класс засмеялся.
- Она же ведро краски не могла поднять, - вмешался Саша Петухов.
- Не путай художника и маляра, - донеслось откуда-то сзади.
- Не Левитина, а Шишкин. Плохо.
- Лера, ну даёшь! Картину нарисовала.
- Дети рисуют, а художники пишут.
Таня после девятого класса пошла на акушерское дело. Она изо всех сил старалась натянуть оценки в аттестат: досдавала, переписывала работы. А то отличники быстро оттеснят в конкурсе аттестатов. Да, не думайте - среднее специальное сейчас не для троечников и не для выбравших профессию, как считалось раньше. Сейчас на рабочие профессии шли отличники, напуганные ЕГЭ. Всё равно, куда поступить, ведь работать по профессии не собираются ни дня, это лишь ступень. И отнимали такие бесплатные места у менее способных, которым приходилось идти платно, сидеть в десятом классе или искать училища в других регионах, где случайно могут оказаться свободные места. Тане пошли навстречу, она смогла получить красный аттестат и без страха ждала зачисления.
Лариса Черникова тоже мечтала принимать роды и собиралась поступать вместе с Таней. Но мама ей сказала:
- Так, я не позволю тебе портить будущее. Я костьми лягу, чтобы этого не случилось. Ещё пэтэушницы не хватало в нашей семье!
- Мама, медицинская специальность - не для двоечников. Это серьёзное образование.
- Ну, для троечников. Ты зря, что ли, отличница?
- Тем более что медики раньше выходят на пенсию, и у них прибавка.
- Пенсии отменят. Маленькая, что ли? На что ты ещё готова ради тысячи к пенсии, если она будет? На войну пойдёшь, десять детей родишь? У нас не социализм, надеяться можно только на себя.
- Рожать будут всегда, без работы не останусь.
- Ты ещё маленькая, не понимаешь. Сейчас без высшего образования никуда. Жить может только тот, кто удачлив и умён. А в техникуме общеобразовательные предметы один год, дальше профессиональные. Мозги не развиваются.
- Мама, повторяю: акушерство - это серьёзная специальность, всегда востребованная.
- А я повторяю, что в тебе кричит юношеская дурь. Ты не понимаешь, что тебе нужно. Ещё делать аборты как-то выгодно: по такой экономической ситуации я бы сейчас тоже аборт сделала. Идёшь в десятый класс, потом на математический факультет. Получишь нормальное образование. И не ной. Трудности закаляют, потом спасибо скажешь. Всё хорошее через боль. Поплачь, поплачь. Потом поймёшь, что я была права. Если взбрыкнёшь, помни: до восемнадцати лет без меня пальцем не шевельнёшь. Позже надумаешь в ПТУ - лишу содержания, будешь на копейки стипендии выживать.
Куда денешься от такой мамы!
Приближался выпускной после девятого класса. Мама вечером разговаривала с Ларисой:
- Утром в день выпускного я тебя накрашу.
- Мама, я не хочу мазаться. Уродов лечат, а я нормальная. Я сразу красивой родилась.
- Это про мужчин, а ты девочка.
- И зачем мне ненужные вещества на коже?
- Ты не пользуешься косметикой. Это признак психического расстройства: не хочешь быть красивой.
- Может, хватит газлайтинга?
- Слов-то каких нахваталась, лучше бы почитала про макияж.
- Ты ещё хотела, чтобы я начала худеть, критиковала. Хочешь сделать из меня Валерию Левитину? А я не хочу. Анорексия у дочери - не лучший способ прославиться. Не вбивай мне комплексы.
- У добрых мам, которые, как ты говоришь, не вбивают, дочери толстеют и остаются в одиночестве.
- Зато сильно красиво выглядят и счастливо живут живые мумии, похожие на девяностолетних старух.
Леоновой доставалось не слабее.
- Сними эти позорные варежки. Тебе пятнадцать лет или пять? Ходи в перчатках.
- Пальцы мёрзнут.
- У меня ничего не мёрзнет.
Когда Лера натёрла до крови ногу в неудобных туфлях и больно было обуваться:
- Где ты раздобыла эти ужасные валенки "Прощай, молодость"? Сними это убожество!
- Мне больно пока в своих.
- Тебе что, Лерка их дала? У Наташки попросила? Да ты знаешь, сколько грязи и заразы в многодетных семьях?! Там и вши, и много других весёлых сюрпризов. За детьми же не следят в семьях, где их больше двух.
Тоже зимой:
- Кто тебя научил надеть юбку со штанами? Пугало! Глаза бы мои тебя не видели!
- Так под длинной ничего не видно. Просто холодно на улице.
- Мне перед людьми стыдно, что ты одеваешься как клоун. Может, тебе в дурдом пора?
Летом:
- Почему без колготок? Это неэтично.
- Все эти правила устарели лет на двадцать.
- Запомни: классика не устаревает. А все новые веяния по упрощению ведут к деградации.
В любое время года:
- Я это не надену, мне неудобно.
- Привыкай, ты уже взрослая. Во взрослой жизни придётся носить неудобную одежду. Это для маленьких делают и удобное, и тёплое, и устойчивое, и стирается легко. А взрослые должны трудиться над одеждой.
Обе девочки старались одеваться незаметно, брали с собой рукавицы, снимали ненавистные колготки.
Таира, когда была дома, любила читать вслух новости. А какие? Убийства, ограбления, пожары. Ещё любила говорить о поражениях России, используя даже совершенно недостоверные источники. Таира заставляла Леонову слушать:
- Это я тебе читаю.
- Зачем мне весь этот негатив.
- Это не негатив, а новости, что в мире происходит. Надо быть в курсе.
- Что даст знание, что кого-то убили?
- Я хочу тебя подготовить. Э, слушай меня, а не Ларису Черникову! С тобой разговариваю.
Дальше было два варианта. Либо Лера говорила, что хватит уже негатива и не надо на этом всём зацикливаться. Тогда мама говорила, что Леонова глупая и прячет голову в песок. Либо, что было гораздо чаще, хотела свести счёты с жизнью. Зачем жить в мире, где так страшно? Мама же говорила, что будет ужасный кризис и все будут голодать. Думала, что лучше самой себя убить, чем убьёт какой-нибудь маньяк. Таира ругала дочь за суицидальные мысли, говоря, что всё это дурь и надо больше учиться. Ещё Лере было противно, когда плохо говорилось про Россию. Все эти слова, как Родина отстаёт от Африки, как падает экономика, в общем, всё хуже, чем у других, гармонично ложились на уже закрепившуюся у девочки установку: я плохая, всё моё - плохое. Она тогда хотела стать предательницей, воевать против России: раз русские - самый неудачный народ в мире, то все остальные лучше. Умом понимала, что это неправильно, но сильнее всего она боялась не угодить маме.
На одном таком сеансе политинформации присутствовала старшая Лера. И была в ужасе. Так вот почему её младшая сестра так всего боится и не хочет жить, не только из-за выволочек за оценки. Потом Левитиной приснилось, что началась ядерная зима. Старшая Лера шла по улице, и прогремел ядерный взрыв. Небо резко потемнело от пыли, всё, кроме домов, улетело, у Леры из носа пошла кровь (первый признак острой лучевой болезни), она упала в снег и умерла. Лера улетала вверх, а снег шёл густо с чёрного неба, засыпая мёртвую Левитину. Вскоре сугробы поднялись до третьего этажа. Лера прилетела на Марс, где солнце сначала было в зените, потом синий закат. Потом проснулась.
Семиклассница Ксюша увидела анонс фильма "Игра соблазна". Посмотреть можно было только в кинотеатре. Но, увы, стояло возрастное ограничение - шестнадцать лет. Был вечер, без пяти десять. Лера уже забралась на кровать и засыпала. Ничего она не понимает! Ей как раз шестнадцать лет, а она ложится спать так рано. В её возрасте можно гулять ещё целый час. Ксюша смотрела на Лерку с её тёмными волосами, пухлыми губами, потом посмотрела в зеркало на себя, и тут её осенило: они так похожи! Ксюша может выдать себя за Леру! Да, у Леры рост выше и бёдра полнее, но в документах это не видно. Ксюша аккуратно взяла паспорт старшей сестры и справку из школы (придётся ехать на электричке, школьники платят полцены), положила себе в школьный рюкзак.
Следующий день был выходным. Ксюша не продумала расписание, поэтому ждала электричку почти час. В очереди за билетами старшеклассница, стоявшая после Ксюши, решила познакомиться:
- Лера, давай дружить. Меня зовут Полина.
- Ну, давай.
- Добавимся в Вк в друзья, чтобы не теряться.
Ксюша спешно открывала Лерину страницу.
- Увы, взломали.
- А почему тогда у тебя в друзьях?
Ксюша была в тупике. Провела пальцем по экрану и начала имитировать звонок: "Вася, Вася, плохо слышно".
После покупки билетов разговор продолжался:
- Как тебе "Обломов"?
- Понимаешь, я из-за болезни пошла в школу на год позже, поэтому ещё не изучала.
- Понятно. А "Ревизор"?
Ксюша это тоже не проходила, поэтому не знала, что ответить.
- Ты уже готовишься к ЕГЭ, а мне только ОГЭ предстоит.
- Не переживай, не так страшен экзамен, как истерики вокруг него.
Сеанс немного отложили из-за социальной городской экскурсии. Псевдолера с новой подругой гуляли по коридору, сесть было некуда. И вдруг на этой самой экскурсии… крёстная Ксюши! "Ксюня, Ксюня"! - позвала она.
- Это кому?
- Обозналась женщина, пошли.
Тут из сумки, куда Ксюша положила билеты, предательски выглянул учебник седьмого класса: забыла дома оставить.
- Это сестра младшая забыла, я забрала.
Наконец начался сеанс, погас свет. Началась голливудская штамповка.
После Ксюша решила догнать электричку, и не зря: это последняя электричка, с которой можно было пересесть на последний автобус.
Ночью сильно уставшая от приключений Ксюша никак не могла уснуть: ей снились домогательства, кровь, убийства… Наутро, в понедельник, Лера говорит:
- Странное какое-то сообщение пришло. Я никакой фильм не смотрела вчера. Но в друзья добавила.
Ксюша обо всём рассказала и потом спросила маму:
- А можно остаться дома, а то я за ночь не выспалась?
- Можно. А я сразу по рассказу крёстной поняла, что это не Лера, Лера сама бы не пошла. А ведь крёстная хотела дать тебе приглашение на концерт, но ты убежала.
Дети ушли в школу и сад, а Ксюша легла спать, пропуская уроки, которые потом придётся навёрстывать. Проснулась только в три часа дня.
Ксюша обмоталась простынёй на манер индийского сари и выложила на своей странице, подписав: "Нежная юность по-индийски". Приятели засмеялись: "Ты бы хоть почитала, что в Индии означает белый цвет. А настоящей индианке, одетой в белое в таком возрасте, было бы совсем не весело".
В конце одиннадцатого класса ученики проходили медосмотр. Каждый сам записывался в поликлинику и проходил нужных врачей на справку для поступления. Однажды вечером Таира сказала:
- Мне звонила учительница. Оказывается, к вам в школу приезжали врачи, и можно было их всех пройти. Ты где была? Ей ничего не надо! Потом только за деньги! Как ты знаешь, денег у нас нет. А без этой справки даже в самое тупое ПТУ не возьмут.
- Ничего такого не говорили.
- Может, просто надо хорошо слушать, а не витать в облаках?
Лера не хотела жить. Всё. Всё пропало. Не зря мама так громко кричит. Получается, что Лера упустила свой единственный шанс на поступление. Плакала целый день. Потом подумала: а когда была эта медкомиссия, о которой почему-то неизвестно? Почему никто из класса об этом не говорил? Ведь даже прививку от гриппа обычно хоть немного, но обсуждали. Потом засуетилась и стала записываться на приём. Удивилась, что ей не отказали. Классная руководительница сказала Лере, что вообще впервые об этом слышит, что это, скорее всего, чья-то выдумка. Леонова успокоилась. А дома возмутилась:
- Мама, тебе это приснилось? Никакого медосмотра не было, каждый сам проходит, даже в школе сказали, да даже если бы и был, а если кто-то бы пропустил, то для него уж точно не было бы таких драконовских мер.
- Да, это неправда. Я просто решила тебя подстегнуть.
- Ты мне психику разрушила! Я умереть хотела.
- Но результат же есть.
- Ты действительно не понимаешь, что я испугалась, что всерьёз думала наложить на себя руки?!
Потом Лера задумалась: почему она поверила в эту неправдоподобную выдумку? Разве мама первый раз её обманывает? Почему Лера снова и снова подставляет себя под удар? Почему снова и снова использует то, что неэффективно? Она же не сверяла по словарю с ошибками, а пользуясь картой, где перепутаны север и юг, делала на это поправку. Она понимала, что старая и ржавая машина не выиграет гонки, и ждать от неё этого бесполезно. Как же тогда она не понимала, что бессмысленно ждать материнской любви от женщины, которая расчленяет своих и чужих детей? Лера ещё переживает, что мама её не любит. Не умеют такие любить! Настоящую любовь не боишься потерять. Она не рассыпается как карточный домик, если человек перестаёт угождать. А условная любовь, которой с детства "любила" мама, позволяет отвергнуть ребёнка за любой поступок, который не понравился. Нет, Таира не оставляла неугодную дочь без внимания, она не хотела её терять как вещь, как дорогую машину или борзого щенка. Таира "спасала" Леонову от крушения родительских ожиданий. Лера не имела права делать то, что не хочет мама.
Младшая Лера искренне верила, что мамину любовь надо заслужить. И исправно пыталась. Больше всего на свете она боялась выглядеть глупо: когда где-то ошибалась, даже не по своей вине, хотела сквозь землю провалиться, чтобы никто не видел её позора. Таира была уверена в своей непогрешимости, дочь для неё была не отдельной личностью, а средством исполнения желаний. Мама даже иногда говорила, что если Лера будет успешной, то по-хорошему надо дать Таире звание матери-героини, ведь, на её взгляд, главное в детях не количество, а качество, и, как она думала, это обратные величины. Леонова много лет старалась быть хорошей для матери. Главное, чтобы мама не ругала. Что при этом хочет сама Лера, становилось всё менее важно. Она отучала себя хотеть, подчинив желания маминому одобрению. Струсила выступить на школьной конференции против абортов, взяла другую тему, да и такие мероприятия тоже не посещала. Писать стихи и рассказы перестала, поскольку мама назвала их невнятным царапаньем и велела больше смотреть на отметки по математике. Лера любила петь и хотела выступать на школьных концертах - мама сказала, что у неё не абсолютный слух, поэтому пусть поют другие, одарённые. Лера поняла: есть талантливые - это золото, а она - пустая порода, которую только выбросить. Для Леры шанс стать "не мусором" - учёба на "отлично".
Она задумалась: такая послушность и угодливость - это точно добродетель? Или такой человек в трудной ситуации - первый трус и предатель? Лера уже не замечала, как постоянно предавала себя. Почему ей трудно предать других? Ей же важно, чтобы не ругали. Из-за страха выглядеть глупо она отказывалась от того, что ей нравилось. Отругала мама за катание на качелях и карусели с девчонками: "Другие в твоём возрасте проекты защищают, а она на каруселях катается! Совсем остановилась в развитии"! Лера к ним больше не подходила, даже когда мама не могла видеть. Хотела в восьмом классе посмотреть "Смешариков" вместе с сестрой и подругой (кстати, там не только детские темы, но и для взрослых, философские) - отказалась: "Мне не солидно". Леоновой было порой нелегко отказаться от того, что ей нравилось, что она хотела. Сила воли, скажете вы? Да какое там! Это безволие на самом деле. Это форма гордыни - бояться, что посмеются. Великих людей что, только хвалили? Их и дразнили, и наказывали. Лера удивлялась: как Ларису не задевает мамин гнев, почему ей не больно от него? Почему Леоновой каждое мамино неодобрительное слово ножом по сердцу?
Условная любовь - это родительская манипуляция, создающая взаимную зависимость: детей от родительской оценки и родителей от детской послушности. У детей мир рушится, если родители недовольны, у родителей - если дети не оправдывают родительские ожидания. Лера поняла, что кормление этой зависимости не заменяет настоящую, принимающую любовь.
Все трое - Левитина, Леонова и Черникова - окончили полную среднюю школу с отличием. В аттестате стояли одинаковые цифры, но отличницы были разными. Левитина училась ради познания мира, тянулась за знаниями. В то же время расставила приоритеты и не убивалась над домашним заданием. Черникова училась для получения профессии и потом работы. Подход был тот же: если схватила тему, зачем куча заданий? Разберёт всё на уроке, обдумает, на следующем ответит. Леонова была вымученной отличницей, училась ради мамы, интерес был отбит ещё в первом классе. Пятёрки по физике и математике были политы морем слёз. Лера сильно радовалась, что больше никогда не будет родительских собраний с разбором, почему она плохая. Перед вручением аттестата мама ещё сказала:
- Скажи спасибо, что я заставляла тебя учиться.
- Не скажу. Не буду врать. Я бы и без унижений выучилась. Ты меня растоптала и уничтожила. Зачем всё это было? Леру не унижали, а ты со мной как в анекдоте "моя собака писается, когда я ей команды отдаю". Поэтому благодарность будет только за материальное обеспечение.
- Ты ничего не понимаешь! Вот потом…
- Потом меня обгонят троечницы со здоровой самооценкой. Ещё заставь благодарить, что убила моих братьев и сестёр ради давящего контроля.
Пандемия синдрома выжившего захватила мир. Если человеку сломали руку или ногу, то никому не придёт в голову сказать, что он сам виноват, что всё это дурь и надо больше работать наравне со здоровыми, тогда всё пройдёт. Почему так с психикой? По-хорошему надо отрицателей депрессии и психологических травм поставить в один ряд с отрицателями рака, ВИЧ и коронавируса. Синдром уцелевшего от аборта есть практически у каждого, кто живёт в стране, где аборты легальны. Это самая страшная форма синдрома выжившего, поскольку в остальных случаях, когда близкие погибли от войны, терроризма или стихийного бедствия, враг всегда извне, семья и государство защитят. Но когда самые близкие убили таких же, как ты - это страшнее всего. В Америке статистическая вероятность пережить беременность - 50%, в Восточной Европе - 20 - 30%, В Китае - 10 - 20%.
Шило в мешке утаить не получается. Лера Леонова в детстве придумывала себе братьев и сестёр, рисовала их. Мама ожидания от всех детей сгрузила на неё одну, поэтому требовала множество успехов и личных качеств, которые могут даже не сочетаться в одном человеке. Школьный психолог не мог определить её тип: в ней сливались разные личности, но все качества были слабо выражены. Она была страшно зависима от маминой оценки и тем самым измеряла своё право на жизнь. Лера думала: если она не нравится, её выбросят на помойку, как и других неугодных. В дождливую, сильно снежную или морозную погоду она представляла, что мама узнала о ней что-то плохое и выгонит из дома. Если, придя домой, звонила в дверь и долго не было ответа, в красках воображала, что сейчас мама выйдет и скажет: "Я такой плохой девочке не открываю". Лера себя била и царапала, пытаясь сказать маме: "Я себя наказала, не уничтожай меня"! Она была сама себе палачом за любую, даже самую маленькую ошибочку. Она не могла есть или мыться, если её отругают, не шла на прогулку, поскольку считала это незаслуженными приятностями. Если ей долго не отвечали в соцсетях, боялась, что тот человек уже понял, какая она ужасная. Боялась говорить, что думает, вдруг её тоже бросят. Постоянно сравнивала себя с другими детьми не в свою пользу. Ей казалось, что она забрала жизни у братьев и сестёр, что она отняла у них всю мамину любовь. Они бы обязательно были лучше! У них бы всё получалось, они были бы одарёнными. Лера выносила себе смертный приговор и хотела себя убить. Она не могла их заместить и мучилась от синдрома самозванца.
Иногда она испытывала презрение, лёгкое или сильное, или даже ненависть к маме. Иногда даже обдумывала планы мести. Иногда даже смотрела маме в глаза и боялась. Ей не хотелось домой из воскресной школы или от старшей сестры. Ей часто снились страшные сны, что мама ругает или наказывает.
Лера Леонова сильно отставала психологически. Силы воли хватало только на полное выполнение домашнего задания в ущерб своим интересам. Она была по-прежнему привязана к маме, рядом с которой так больно. Лера совершенно не верила в себя, не представляла, что справится с жизнью без родителей. Думала, что с ней обязательно случится беда за непослушание: хищный мир, о котором так много читает мама, обязательно проглотит её, бесконечно маленькую и бестолковую. А если принять какое-то решение, которое не понравится маме, то она бросит. Лера свои дни рождения с четырнадцати лет считала ненастоящими, мол, ей только официально столько лет, а по уму не больше двенадцати. Она никогда не называла себя взрослой, говорила только "я не маленькая", "я окончила школу", "мне восемнадцать лет". Леонова замечала это отставание, как замечала и то, что она на голову ниже своих родителей, с детскими чертами лица и тоненьким голосом. По этому поводу она очень переживала, сравнивая себя с другими. Одна мамина подруга сказала такой комплимент, что умереть захотелось: "Какая она маленькая! Куколка, ребёнок! Я думала, как мама будет". Леоновой сначала захотелось её ударить, но потом она заплакала. Ещё одно горькое открытие: Лера всегда будет слабее мамы, и мама всегда сможет её заставлять. Лера не взрослый человек, а уменьшенная недоразвитая копия. По росту она попадала в физическую норму, поэтому лечение не полагалось.
Лера-младшая для себя однозначно решила, что не выйдет замуж. Хорошего она не достойна, будет только мучить, плохого боялась - изнасилует, убьёт. Тому, кто не сможет понять, какая она плохая и не будет страдать от неё, по закону нельзя вступать в брак из-за слабоумия. Для неё секс - это то, от чего делают аборты. Лера думала, что если когда-нибудь вообще забеременеет, то её мама обязательно отведёт на аборт, поскольку Лера всегда маленькая, и аборт спасёт её будущее. Поэтому Леонова считала секс грязью и иногда хотела сделать себе полную кастрацию или хотя бы женское обрезание, чтобы было больно. Замуж выйти допускала только за кастрата или того, кто физически как ребёнок. Мама ругала её за такие мысли, но это не помогало. Лера плакала, глядя на маленьких детей на улице.
Если мужчина не знал об абортах и не дал бы согласия, то складывается ситуация "злая мама - добрый папа". Для девочек ещё ничего, с комплексом Электры ещё жить можно, разве что рано потеряешь любимого, ведь такие выбирают мужчин намного старше. А мальчику будет очень трудно доверять женщине и жениться. Сам факт развития до рождения на месте казни себе подобных влияет на человека: Левитина всё равно отличалась от братьев и сестёр. Она росла в действительно принимающей семье, но всё равно была тревожнее и видела сны с братьями и сёстрами по матери. А вот другие дети Славика были почти свободны от этого синдрома, почти потому, что статистика их всё равно касалась.
Синдром выжившего - это тяжёлая душевная рана. Не убивайте детей ради мнимого благополучия избранных. Счастливыми выжившие дети не будут. Лучше игрушку не купить, лучше одежда не будет новая (это никто не заметит, не ходят же с ценниками), репетитора может заменить родственник или автор Интернет-ресурса по нужному предмету. Да, у некоторых травма от казни братьев и сестёр совсем не заметна. Так же, как от пьяного зачатия дети не всегда слабоумные. Но не значит ли это, что изначально возможности были бы намного выше нормы и человечество могло бы получить гения, а получает обычного? Все круглосуточные детсады, пребывание в детском доме, интернате или у родственников - всё это ничто по сравнению с мамой-убийцей. Если ребёнок понимает, что его жизнь абсолютно ценная, что его приняли без сомнений, а не приобрели как вещь, то и не подумает о том, что его хотят бросить. Напротив, дети, которым посвятили жизнь и подчиняют все решения, но убили их братьев и сестёр, скорее могут покончить с собой из страха перед родителями и этим миром.
Детей не надо хотеть. Пусть они будут не атрибутом успешности, не воплощением амбиций. Детей не надо планировать. Запланированных детей чаще бьют потому, что запланировали не только их рождение, но и будущее, отклонение от курса вызывает гнев. Человек с детства не должен чувствовать, что его приобрели, как машину. Право на жизнь должно быть без экзаменов.
Младшие братья и сёстры Левитиной дразнили Ларису: "У меня сестрёнки нет, у меня братишки нет". Ей это было ножом по сердцу, но не потому, что испугалась каких-то детских дразнилок, а потому, что ей было стыдно, что её сёстры остались в ведре с отходами. "У меня сестрёнки нет, у меня братишки нет, говорят, с детьми хлопот невпроворот. Что же будет на Земле через сто ближайших лет, если мода на детей совсем пройдёт"? Очень страшная пророческая песня. Прошло ещё не сто лет, но мода на детей прошла. Если в той советской песне были бабушка и дедушка, то к 20** годам люди не хотели быть бабушками и дедушками, ведь для них это означало старение. Они полностью отстранялись от воспитания внуков, виделись с ними только по праздникам и просили называть по имени. На смену осмеянному цветастому халату, которым вытирали нос заплаканному ребёнку, пришла дизайнерская одежда, к которой нельзя прикасаться. Вообще, люди не хотели быть кем-то близким. Не хотели быть мужьями и жёнами, братьями и сёстрами, матерями и отцами, бабушками и дедушками, дядями и тётями, друзьями. В ходу было слово "партнёры". Партнёры вместе, пока им хорошо, если трудность - расходятся без обязательств. Разве что с детьми нельзя было расторгнуть договор, но их разрешалось убить до рождения.
Иметь детей стало немодно. Становилось меньше детей - закрывались детские сады и школы, под предлогом их нехватки меньше рожали. Замкнутый круг. В России появлялись целые кварталы без детей. Впрочем, и взрослых там не было. А кто же тогда? Инфантилы, тратящие сэкономленные на детях деньги на дорогой алкоголь, домашних питомцев, постоянно обновляемые гаджеты и компьютерные игры, брендовую одежду, красоту и омоложение. Там не было детских поликлиник, роддомов, садов, школ и училищ, церквей, зато обязательно были ночные клубы, бары, пивные, кальянные, салоны красоты, барбершопы, клиники пластической хирургии и абортарии. Там не было преемственности поколений, своей истории, после смерти жителей квартиры обычно продавались, никто ни с кем не здоровался. Младшая Лера однажды была в таком квартале. Рабочий день там начинался в два часа дня, поэтому в тот момент, в половине первого, все ещё только собирались. Навстречу ей попалась однополая пара извращенцев. Вслед за ними шла дама, обсуждавшая по телефону десятую пластическую операцию, явно без медицинских показаний. Дальше юноша, у которого не было места без татуировок и пирсинга. Рядом с ним, но не вместе шла ангелоподобная на вид девушка, но записывала голосовое сообщение о своём втором аборте. Светило солнце, был конец июня. В парке хипстеры с крашеной бородой катались на электросамокатах. И вроде было чисто, тихо, технологично, но Лере стало очень неуютно. Она бы никогда не хотела там жить. Даже дневной свет казался тускло-мертвенным, словно вместо солнца включили лампу. Разговоры казались Лере пустыми и неживыми, а за спиной у каждого жителя стоял еле заметный признак одиночества.
Левитина и Черникова занимались борьбой против абортов, а вот Леонова оставалась в стороне. Почему? Да просто сторонники абортов у неё ассоциировались с мамой, которая всегда сильнее и которую обязательно надо слушаться. Даже глупейшие представители казались на голову выше неё. Казались обязательно умнее, богаче и успешнее. Беременная женщина брала в заложники собственного ребёнка: если не дадите то и это, то я спокойно убью, и никакая полиция не поможет. Заабортники имели полное право, а те, кто жалел несчастных детей, отправленных на казнь, могли только отговаривать, но жизнь ни в чём не повинного ребёнка зависела от каприза его матери. Лера вспоминала знаменитую мамину фразу: "Не забывай, что ты можешь только просить и никогда не можешь требовать". Почему о сохранении жизни ребёнка можно было только просить, а его права были всего лишь мнением? Эта унизительная несправедливость угнетала Леру. Ещё мама заставляла младшую Леру слушать её чтение и смотреть картинки из антисемейных групп, говорила, что это правда жизни, которую взрослый человек обязан знать. Что дети - это крест на жизни в удовольствие, что за них вечно беспокоишься, что они портят фигуру, что женщин с детьми чаще бросают мужчины и они тащат ребёнка на себе в нищете, попутно объясняя, почему у него нет того телефона и той одежды, что у всех в группе или классе. После таких страшилок Лера не хотела иметь детей. Во-первых, действительно боялась описанных ужасов, во-вторых, боялась, что её отругают любимые мамины группы.
Она даже не уловила мамину манипуляцию: мол, с тобой было так тяжело, я променяла радости жизни на тебя, уж будь добра, оправдай вложения. Мама часто ей читала, что женщины делают аборты, поскольку время тяжёлое, и ещё никогда люди так плохо не жили. Читала душещипательные истории, где забеременела маленькая девочка или подающая надежды студентка. Аборт в таких случаях считала необходимым благом. Если семья несчастливая, то зачем ребёнок? А если хочется развестись? Если больной, то всю жизнь на него угробить и даже других не родить? Если ребёнок от любовника и муж вышвырнет из квартиры за измену? А если выгонят из дома строгие родители? Или хочется замуж, подделав девственность? Или есть один горячо любимый ребёнок и не хочется делить любовь? Или ребёнок одарённый, и новый младенец отнимет силы и деньги на его развитие? По мнению Таиры, если кандидатов на аборт оставить в живых, это будут маргиналы, опасные для общества. Мол, настолько будут страдать от неновой одежды, от отсутствия сначала модных игрушек, затем модного телефона. А главное, говорила мама, если нежеланный ребёнок рождается в мир, где его мама не любит, то становится злым и думает, что лучше бы не рождаться. И показывала картинки, гуляющие по мусорным пабликам, где бездомные дети благодарят за спасение от абортов.
Лера привыкла принимать всё от мамы за чистую монету, но даже у неё закрадывались сомнения. Во-первых, в странах с запрещёнными абортами нет такой высокой преступности и нет множества младенцев в мусорке. А среди преступников в любом месте мира множество желанных любимых детей. И где презумпция невиновности? Почему взрослый, пока не доказана вина, не подвергается наказанию, а ребёнок подлежит смертной казни из-за того, что кто-то решил, что рождение в определённых условиях делает человека преступником? Лера ненавидела этот жестокий мир, который не всем разрешает родиться. Ей казалось, что зло сильнее, а добро маленькое, смешное и всегда отступает перед злом, как Леонова даже от самых прекрасных убеждений отказывалась перед мамой. Надо быть успешной, так мама сказала, а для этого надо быть беспринципной. Доброту себе могут позволить только инвалиды и дети. Чтобы повзрослеть, надо быть циничной. Даже появлялись мысли специально сделать аборт, чтобы никто не мог назвать овуляшкой, чтобы стать взрослой, доказать, что она уже не маленькая и ей не жалко ребёнка, ведь жалеют в детстве, а потом надо думать о выгоде. Думала, что не делают аборты те, кого не припёрло по-настоящему. Мол, все эти милые женщины, которые против абортов, не попали в по-настоящему трудные условия. Даже те, которые были, в более трудных условиях избавились бы от ребёнка. Один раз мамина подруга проговорилась: "Грустно тебе? Так для того и нужны аборты, чтобы не было несчастливых детей". Она говорила, что Леру надо убить! Она сама видела себя в ведре с отходами. Считала, что родилась по ошибке, занимает чужое место. Мама постоянно говорила про их бедность. Лера с детства размышляла, насколько бы лучше было, если бы мама её убила, считала, сколько на неё потратили. Желанные дети должны быть счастливы. А где её счастье?
Леонова даже начинала вслух оскорблять женщин с детьми, но делала это только перед Левитиной и Черниковой, понимая, что другие могут подхватить её слова, которые вполне могут повлиять на чью-то жизнь. В таких случаях Левитина грустно шутила: "Радиоактивное заражение, очень опасно". И раз за разом объясняла младшей сестре, что общественное одобрение сторонников зла длится максимум несколько десятилетий, а торжество добра - целую вечность. Леонова старалась в это поверить. Но в глубине души она понимала, что предавать нельзя. В самом главном она всё-таки не хотела прогибаться под зло.
После одиннадцати классов, получив красный от кровавых слёз аттестат, Лариса Черникова поступила на математический факультет. Она туда пошла под сильным родительским нажимом. Для неё самой иксы и игреки были скорее человеческими хромосомами, чем координатами для жутких функций. Эх, сейчас бы с Таней была в одной группе! Или не в одной, но всё равно близко. Математика, физика, информатика… Мама заставила всё сдать, "это же мозги развивает". Хорошо, хоть папа разрешил не сдавать английский язык, а то мама тоже хотела "для кругозора и гордости". Одиннадцатый класс был адом. Репетиторы, репетиторы… Никаких каникул, "мозги же испортятся". Хотелось только спать. Подруги давали ей списывать все домашние задания, писали для неё сочинения. Ларисе дома поставили условие: или поступает на бюджет, или берут кредит и потом она возвращает все деньги родителям.
Каким-то чудом она смогла поступить в самом конце первой волны. Родители думали, что плачет от счастья, а ей было нестерпимо жаль кого-то другого, который хотел поступить, но она заняла его место. Отгремело первое сентября, и начались будни. Математический анализ, дифференциальное счисление... Ларисе страшно было даже произносить такие слова, не то, что участвовать в этих занятиях. Из всех предметов Лариса чувствовала себя успешной только на физкультуре. На всём остальном сначала пыталась вникать, потом уставала, начинала болеть голова, и она сначала продолжала срисовывать с доски, затем и вовсе отключалась и начинала сидеть в телефоне. Стала и книги приносить. Часто она так ходила на пары: зарядить телефон, поболтать и почитать. Лариса хорошо имитировала учёбу: никогда не пропускала и даже не опаздывала, не спала, не вертелась и даже не разговаривала на занятиях, перезнакомилась со всеми, когда преподаватели заводили разговоры о жизни, поддерживала. Но всё равно ей было грустно: сессия неизбежна, другие вкладываются в будущее, а она вообще не на своём месте.
Именно в таком настроении Лариса встретила Андрея. Он окончил тот же вуз пять лет назад, но по совсем другой специальности, а приходил к младшему брату. Тянулась скучнейшая пара линейной алгебры. Весь поток студентов занял огромную очередь показывать работы преподавателю. Лариса незаметно вышла в коридор прогуляться. Был всего-то конец сентября, но казалось, что уже ноябрь: учёба так утомила Черникову. Да и в природе стояла ноябрьская тоска: осень в том году выдалась на редкость ранняя: в середине августа уже пожелтели листья, а к концу августа деревья оголились. От этой природной аномалии было как-то жутковато. Лариса поёжилась, подумала: вот другие успешные, ведь их не заставляют учиться ненавистной профессии, а она сидит и тратит время в этой клетке. Она даже заплакала.
Подошёл Андрей:
- Что случилось?
- Не могу и не хочу учиться. Мою мечту обрезали.
- Я Андрей Черников.
Лариса засмеялась.
- Что смешного?
- Просто меня зовут Лариса Черникова.
- Понятно.
Они проговорили всю пару, потом ещё пару, и ещё пару... Андрей оказался детдомовцем, в конце апреля следующего года должен был получить квартиру, а пока жил в общежитии. Оба рассказывали о себе, они понравились друг другу. Обменялись контактами, решили встречаться.
Домой в тот день Лариса пришла необыкновенно счастливая. Родители удивились, но она сказала, что рада приглашению на концерт: детдомовца явно не одобрят, да и влюблённость до окончания вуза считали дурью, опасной для учёбы.
Андрей работал в училище на вечернем и заочном отделениях, поэтому по будням до вечера был свободен. На следующий день решили встретиться рано утром. Лариса и так уезжала на учёбу раньше родителей, поэтому не вызывала подозрений. На первом автобусе в пять часов она уехала. До восхода солнца было ещё далеко. Вместе они гуляли по паркам, по городу…
- Раз ты против абортов, то тебе можно доверять. Человек, считающий убийство своего ребёнка нормой - первый трус и предатель.
- Ты права. А мне очень хорошо, что все мои дети будут рождаться, никого ты тайно не убьёшь абортом. Восемь двадцать! Лариса, через двадцать минут у тебя первая пара.
- Опоздаю, ничего страшного. На лекцию тихо зайду.
Уже кончилась первая пара. Ладно, можно и ко второй, заядлые сони так делают. Потом Лариса решила в этот день вообще не идти на занятия. Ну что она там высидит? Лекции не понимает, работы не сделала, показывать нечего. Пошли к Андрею: младший вернётся только к вечеру, добрый комендант разрешал посещения круглые сутки, лишь бы не хулиганили.
- С заабортником я бы не легла. Не могу, сразу представляю расчленённых детей, окровавленные ручки-ножки, противно становится.
- А я против абортов. В таком случае согласна?
- Конечно.
Лариса раздевалась, напевая "я устал от всех забот, мне уроки надоели". Другие ботанки решают скучные задачи, сидят в серых аудиториях. А Лариса уже не маленькая, сейчас она повзрослеет… Четыре часа! Пора домой. Это был самый счастливый день за время обучения.
Лариса перестала ходить на пары. А смысл в них? Утром гулять, потом постельный режим. Заводила будильник на время ухода домой, чтобы не забыть. Из разговоров с Андреем она узнала больше по учёбе, чем из всех занятий, но математику всё равно не могла нормально понять. На "занятия" летела как на крыльях. Родители радовались: "Ну, вот видишь. Стерпится - слюбится. Скажи спасибо, что заставляли тебя учиться". Конечно, летела. По расписанию, шесть дней в неделю, специальность сложная, суббота - не выходной. Ещё курсы английского выдумала, чтобы позже возвращаться. Она нашла любовь, которой ей так не хватало много лет, тепло и ласку, вместо которых дома были придирки, общение на равных вместо домашнего формата "я начальник - ты дурак". Андрей принимал её без оценок и успехов, интересовался ей как личностью, а дома всё пытались переделать, искали недостатки.
К счастью, две Леры выбрали профессию по душе. Леонова хотела пойти учиться вместе с Левитиной, но старшая Лера сказала: "Проектные дисциплины, как у меня, с этого года переводят большей частью на удалёнку. Поэтому не бойся, мы будем часто видеться. А профессию надо выбирать не с кем-то заодно, а исходя из того, чем ты хочешь заниматься, только так не ошибёшься".
Обе поступили на бюджет и прилежно занимались. Левитина вышла замуж. Новый жизненный этап, много новых знакомств… Настроение у неё было приподнятое, энергии через край, всё казалось лёгким-лёгким. А Леонова на мальчиков даже не смотрела, общалась только на тему заданий. Левитина спрашивала:
- Что ни с кем не знакомишься? Или вне института кого-нибудь нашла?
- Да никого я не нашла.
- Уж мне-то можешь сказать правду. Я не мама, ругать не буду.
- Правда, что никого.
- Почему? Зря. Сейчас хорошее время для этого.
- У меня так много недостатков. Я буду одна всю жизнь. Не хочу никого мучить, я слишком плохая.
- Это мама тебе мозги промывает? Не слушай.
- Я попробую поверить, что меня можно любить.
Лера стала активнее общаться, но всё равно никак не могла поверить, что её можно полюбить. Когда девчонки говорили о мальчиках, Лера неизменно говорила: "Я никому не нужна, у меня много недостатков, такие не нужны". Её пытались переубедить, но бесполезно: глубокое убеждение, крепко вбитое в голову с детства, не могло исчезнуть легко и быстро. Ей казалось, что другие просто из воспитанности говорят неправду. Поверить в себя сложнее, чем в сказку.
В конце октября Лариса узнала, что беременна. Сделала тест, потом сходила к врачу. Андрей увидел справку, и они подали заявление на регистрацию брака. Добрый комендант умер, его место занял строгий. Переехать к Андрею Лариса могла не раньше апреля. Пришлось пока жить как раньше. Надо скрывать беременность как минимум двенадцать недель: а то со стопроцентной вероятностью будут заставлять делать аборт. Конечно, Лариса не согласится, но на нервной почве может быть выкидыш - ничего не пожалеют для смерти внука или внучки во имя выдуманного счастья дочери.
Узнали про беременность и подали заявление в понедельник, а во вторник Лариса решилась идти в вуз по-настоящему. Не гулять по парку и коридорам, как обычно, а именно по учёбе. Она не появлялась уже целый месяц, а уйти по собственному желанию могла только после переезда, отчисление и родительский гнев после первого семестра опасны: так можно и ребёнка потерять. Когда на первой паре старая преподавательница спросила про отсутствие, Лариса сказала:
- Мне мозги влюблённым самолётом унесло.
Студенты корчились от смеха. Но ещё смешнее стало, когда старушка пропела:
- Вдаль с тобою унесёт наш влюблённый самолёт.
После пары она задержала Черникову для разговора. Студентка всё рассказала, старушка ответила:
- Можешь больше не учиться, ты достигла своей цели. Просто вундеркинд. Или стахановец, как больше нравится. Для тебя вуз - это выйти удачно замуж. Поздравляю.
- Мне надо продержаться до апреля. Я учусь, чтобы не прибили. Мне надо закрыть эту сессию, чтобы не ругали. Родителей боюсь. Я вообще сюда не хотела, мечтала быть акушеркой. Хочу в апреле уйти отсюда, подрабатывать и растить ребёнка, потом отдать его в садик и пойти учиться туда, куда хочу.
- Не переживай, я всё понимаю. Свои предметы проставлю.
Она не боялась, что Лариса её обманет и она даровыми оценками выпустит недоспециалиста. Ведь много ещё преподавателей, которые не подарят закрытую сессию, а потом диплом - это целое дело с кучей комиссий.
Такой доброй оказалась она одна. Остальные только посоветовали академический отпуск, что при таких строгих родителях было неосуществимо. Лариса не знала, что делать дальше. Все виды математики для неё - тёмный лес, два месяца пропущено, уже не разобраться. Ходить или не ходить? Сессия невыполнима.
От одного вида заданий кружилась голова. Да и что там высидишь? А бессмысленный труд - это вообще-то концлагерная пытка. Лариса не ходила больше на учёбу. Академический отпуск давали только с тридцати недель, до этого срока надо было посещать. Другие посещали. Но те с мотивацией. Самочувствие хорошее, болезнь тут не подтянешь. Поэтому накапливались прогулы. Она устроилась модератором соцсетей и зарабатывала.
В двадцатых числах декабря отметили праздник: двенадцать недель ребёнку. Теперь никто не заставит избавляться. Но на следующий день Лариса принесла плохую новость: беременность представляет угрозу жизни. Короче, аборт или смерть. Ни Лариса, ни Андрей ни минуты не сомневались: ребёнку жить. Никаких абортов. Уже сквозь призму этой новости прозвучала другая: не один ребёнок, а тройня.
Лариса не боялась расстаться с жизнью ради сыновей или дочерей. Пугало другое: по медицинским показаниям убить ребёнка можно до самых родов. Родители могли "причинить добро". Она решила вообще не учиться. Ведь учёба - это подготовка к жизни, а зачем она нужна, раз Лариса умрёт? Если останется жива после родов - поступит, куда хочет. А пока - радоваться жизни! Выбросить из головы страшные слова "курсовой проект", "расчётно-графическая работа", "нормоконтроль", "рубежный контроль" и все прочие виды истязания студентов поневоле.
Каждый новый день Лариса встречала как последний. Раньше, до начала отношений, время летело незаметно, а тут она стала наслаждаться каждой минутой, и день тянулся долго-долго, как у дошкольника. Черникова всё размышляла, что бы ещё сделать, пока жива. Стала писать стихи и рассказы. Обсуждала с Андреем воспитание детей. Тот Новый год был лучшим за всю жизнь Ларисы. Они встретили ту полночь вдвоём, а утром гуляли, позвав ещё двух Лер. Дальше январь - мороз и солнце. Перед восходом солнца двадцать семь градусов ниже нуля. Лариса любила гулять утром: сначала небо было тёмное и звёздное, ярко светила луна, потом на юго-востоке начинало зеленеть, дальше небо желтело, звёзды оставались видны только на северо-западе, но и там бледнели, уступая место гражданским сумеркам. Выключалось уличное освещение. Солнце начинало освещать высотные дома, дальше деревья, а потом Лариса наблюдала его первые лучи.
У однокурсников Черниковой началась первая сессия. Бессонные ночи, походы по преподавателям. Зубрёжка, зубрёжка, зубрёжка… Кто-то ещё не сдал декабрьские зачёты. Первым экзаменом была математика. Лариса помолилась за своих однокурсников и пришла к окнам корпуса, чтобы мысленно поддержать. Вот уже одиннадцать часов, должны уже выходить из аудитории. И вдруг через пятнадцать минут окно открылось слишком широко. Не простудиться бы! Но в этот момент из того окна, с седьмого этажа, полетела девчонка из группы Ларисы.
Это была Инна Фёдорова, школьная отличница, замкнутая и скрытая, ни с кем не хотела общаться. Училась, не поднимая головы. На неё возложила надежды школа и, конечно, родители. Но учёба на первом курсе оказалась слишком сложной. Она уговаривала и заставляла себя, но всё равно с трудом входила в студенчество. На концерты не ходила, не гуляла, ни с кем не знакомилась и уж тем более о мальчиках не думала. Какое там! Вот когда получит все пятёрки - тогда другое дело. Ночь перед экзаменом вообще не спала, зубрила. На экзамен пришла, вытянула билет и поняла, что ни одну задачу не может решить. Целый час пыталась что-то притянуть. Работы проверяли сразу же, избавляя от томительного ожидания. Инна получила твёрдую двойку. Всё. Жизнь не имела смысла. Только начав получать "отлично" в первом классе, Инна воспитывалась по правилу "хорошие оценки дают право на жизнь, плохие - на смерть".
Инна думала: как показаться на глаза маме с папой? Это же позор! Не оправдала надежды родителей, как так можно! Ведь столько вложили, единственная дочь, свет в окошке, одарённая. Разлюбят после этого. Учёба - первое большое дело моей жизни, а я оказалась неудачницей. Радоваться жизни могут лишь те, кто хорошо учится. Другие учатся хорошо, а у меня не будет стипендии, даже если удастся пересдать. Что отвечать на мамин вопрос "где стипендия"? Пусть там крохи, но дело больше в престиже. Планы рухнули. Кто теперь такую полюбит? За что?
После прыжка из окна Инна выжила, но стала глубоким инвалидом. Она цеплялась за жизнь и одновременно не видела в ней смысла. Зачем, зачем она это сделала? Была бы двоечницей, но здоровой. Отчислилась бы, поступила бы заново в другое место. На этом вузе свет клином не сошёлся, можно было уйти, поработать и поискать себя, а на следующий год пойти учиться в другое место. Ну, не угадала первый раз. Теперь же Инна не могла ходить и плохо разговаривала. Боялась расстроить родителей двойкой, а инвалидностью расстроить не боялась! Зрение ухудшилось, но в очках можно было читать. Инна прочитала, куда попадают самоубийцы после смерти, и ужаснулась. Инна стала придумывать новые цели в жизни. И ещё была одна робкая надежда: наука не стоит на месте! Может, когда-нибудь, лет через двадцать-тридцать, её болезнь научатся лечить.
Лариса до беременности тоже не хотела жить. Нет, она не хотела убивать себя, просто хотела сойти с дистанции, перестать куда-то бежать. Ещё осень - угнетающий фактор. Черникова вспоминала песню своей тёзки: "Мне бы долететь до горизонта, мне бы песни петь небу и солнцу"… А не сидеть в унылой аудитории.
Когда ей сказали про угрозу жизни, после разговора с Андреем, Лариса не колебалась в решении отдать жизнь за ребёнка. Она решила готовиться к смерти. Пошла в церковь. Та, куда с подругами ходила в воскресную школу, была тогда закрыта на карантин. Бабка за свечным ящиком забубнила: "Куда идёт? Юбка выше колена, волосы не заплетены"… Но Лариса её не слушала. Думала: если не примут, можно пойти в другое место, не отказываться же от цели только из-за того, что отругали. Потом был долгий разговор со священником. Оказалось, что бабка подслушивала, потом начала кричать: "Какой позор"! Тут же настоятель объявил, что она снимается с должности, поскольку отгоняет людей от веры.
Наступил долгожданный конец апреля. Ура! Андрею дали квартиру. Родители Ларисы были дома. У них гостила Таира. Мать Ларисы хвасталась: дочь поступила на самую сложную специальность, не зря заставляли, не зря были репетиторы, вот что значит запланированный ребёнок. Зашли на сайт вуза, смотрели вместе достижения выпускников.
- О, тут даже список отчисленных есть.
- Глянем ради интереса, кто там, кого из однокурсников Ларисы выкинуло на обочину жизни.
В конце списка значилось: Черникова Лариса Владимировна, отчислена за неуспеваемость.
- Надо же, ещё одна тёзка у нашей Ларисы. Видимо, распространённое сочетание имени и фамилии. Есть ещё певица Лариса Черникова, и ещё другая Лариса Черникова, которая умерла от лимфомы; их часто путали и думали, что певица умерла.
- Сейчас посмотрим списки групп, - предложила Таира.
У матери Ларисы задрожали руки. Вдруг правда отчислили? Ни в одной из групп её не было. Тут ещё Таира открыла характеристику отчисленной. Это не тёзка! Не может же быть другого человека с тем же адресом, датой рождения и номером телефона. Таира засмеялась, а мать Ларисы была в ступоре.
Черникова возвращалась домой, чтобы объявить всё родителям и забрать вещи. Андрей возвращался с работы в восемь вечера. Лариса зашла домой. Мать схватила её за волосы и закричала:
- Явилась, чучело! Где шлялась?
- Я всё сейчас объясню.
- Не надо мне твоих объяснений, только врать умеешь.
Тут Лариса побледнела и сползла на пол. Начались преждевременные роды. Приехала скорая помощь. Срок был достаточный, мальчик и две девочки появились на свет с хорошим прогнозом, а вот Ларисе жизнь сохранить не удалось. Врач был молодой, первый раз с таким столкнулся, ему непросто было посмотреть в полные надежды глаза родителей и сказать: "Лариса умерла".
Мечта Ларисы сбылась: родители побежали в церковь. Обратились к священнику:
- Умерла молодая девушка, наша дочь. Что можно сделать?
- Она была крещена?
- Да.
- Тогда отпевание. А как она умерла?
- Во время родов. Не захотела аборт делать.
- И правильно, что не захотела.
- Но она от нас всё скрыла. Тайно забеременела, тайно вышла замуж, была угроза жизни при беременности, она нам ничего не рассказывала. Такая хорошая девочка была: отличница, поступила на математический факультет.
- А она хотела на этот факультет?
- Сначала нет, хотела пойти на акушерство, но мы не разрешили. Мы её ругали за оценки в школе, чтобы отличницей стала. Она и выпустилась с пятёрками. А потом с самого начала вузовской учёбы, не прошло и месяца, влюбилась и стала прогуливать. Это мы узнали уже после её смерти, преподаватели сказали, что во всех предметах она никакая. Кроме физкультуры.
- А зачем вы её засунули туда, где она не может и не хочет? Она там учиться не смогла, поскольку это не её.
- Что, надо было разрешить ей идти в ПТУ? Дети не понимают, что им нужно на самом деле.
- Любая профессия хороша, если приносит пользу и не делает зла.
- Пусть другие будут акушерками, но не наша дочь!
- Лучше отчисленная студентка, чем хорошая акушерка? Вы сами как профессию выбирали?
- Сами выбирали, но мы же получили высшее образование!
- А роды принял профессор математики? Почему вы приватизировали жизнь дочери?
- Мы хотели для неё лучшего.
- Не всем полезно быть олимпийскими чемпионами, профессорами, отличниками… Лучшее для каждого своё.
- Единственная дочь, - зарыдала мать.
- Единственная? Понятно: нагрузили своими ожиданиями. Аборты делали?
- Да, два. А причём тут это?
- Вы из трёх детей оставили в живых только одну, а потом пытались заставить выжившую прожить все три жизни - за себя и за убитых. Только вот за себя жить вы ей не дали.
- Что, надо было всех рожать? Ребёнок должен быть желанным.
- Жизнь даёт Бог. Жизнь человека - самостоятельная ценность, которая не должна зависеть от чужих капризов. Человек не вещь и не мероприятие, чтобы хотеть или планировать.
- Почему Лариса нам врала?
- А как вам можно доверять? Вы доверие заслужили? Даже зверь не всем доверяет. Даже с животными нужна ласка, если загнать в угол, ничему не научишь.
- Мы её воспитывали.
- Воспитывают какие-либо качества, добрые или злые.
- Мы хотели, чтобы Лариса стала успешной, потому и ругали сильно за оценки, ведь она может лучше.
- Вы воспитали в дочери страх и агрессию. Вы показали себя вечно недовольными судьями. Она вас боялась.
- Но за что нам всё это? Почему такая молодая умерла? Ей было только восемнадцать лет!
- Каждый созревает для вечности в своё время. Не тяните Бога за бороду. Известны истории, когда люди бунтовали против промысла о смерти ребёнка, и получали детей - великих грешников.
Родители плакали.
- Ваши планы тоже нарушились, но это хорошо, поскольку они были не полезны. Вы не смогли испортить дочь своим воспитанием. Она не убила своих детей, не пошла по рукам, хотя вы внушали, что аборты и разврат - это нормально. Не наложила на себя руки из-за плохих оценок, как это, увы, часто бывает, хотя вы вдалбливали ей, что только хорошие оценки дают право на жизнь.
- Но как нам жить дальше?
- Ради чего вы раньше жили?
- Ради дочери, ради её учёбы и будущей карьеры.
- А теперь подумайте о том, что ваша дочь - отдельный от вас человек со своим сроком жизни. Она не обязана оправдывать ваши ожидания, оставьте её в покое. Я её отпою, можете подавать записки, чтобы церковь молилась. Но не надо обвинять!
После отпевания родители стали искать новые смыслы в жизни. Ларису Черникову хоронили в свадебном платье, в котором она венчалась: так сама захотела. Стоял весенний день начала мая, было солнечно и прохладно. Этот день её родители отметили как второй день рождения, когда родилась душа. Таира произнесла речь: "Вот видите, что бывает при отсутствии должного контроля над жизнью ребёнка. Если не держать в ежовых рукавицах, вон как получается - дети сбиваются с пути и умирают. Лучше построже. Мама никогда не ошибается, если не согласны - смотрите пункт первый. Раз уж случилась такая проблема, сделали бы аборт. Не знаю, что было в голове у этой девчонки. Была бы послушная - жила бы долго, а строптивые долго не живут".
Таня, тоже пришедшая проводить подругу, возмутилась: "Ежовых рукавиц в жизни Ларисы было более чем достаточно. А вот любви не было. Для родителей она была не любимой дочерью, а предметом престижа. Их интересовала не её личность, а оценки и успехи. Кто-то от такого ломается, а она решила искать любовь у других людей. Взрослея, человек может ошибаться, но если ограждать от всего, он ничему не научится; боясь, что детей заберёт у нас смерть, мы забираем у них жизнь. И не надо обвинять человека в собственной смерти, нехорошо это. У каждого свой срок жизни, рождаясь, никто не обязан, даже родителям не обязан прожить столько, сколько они хотят. Ограничились одним ребёнком - здесь этот ребёнок не виноват. Хотя чего ожидать от женщины, которая делает аборты? У таких ребёнок виноват во всём и заслужил смертную казнь. Лариса оказалась лучше, она не стала продлять себе жизнь за счёт чужой смерти. Как известно из реальной жизни, из книг, основанных на реальности, дополнительные годы жизни, добытые предательством - когда дезертировал, кого-то другого отдал на расстрел - оказываются пустыми, человек понимает бессмысленность дальнейшего существования и даже может свести счёты с жизнью".
Леонова молча восхищалась речью Тани. А родители Ларисы плакали. Всё, всё это правда.
Потом, возвращаясь домой, Таира сердито сказала двум Лерам:
- Какая невоспитанная у вас подружка! Кстати, она мне руку не подаёт.
- Палачи всегда были нерукопожатными. Тем более что во времена даже суровых казней беременных не казнили, уважая право ребёнка на жизнь. Преступников убивал закон. Сейчас с невинным ребёнком обходятся хуже, чем с самым страшным преступником, - сказала Левитина.
Леоновой дома Таира жёстко сказала: "Слушай меня, а не своих подружек дурных. Я тебе только добра желаю. Видишь, как бывает. Хочешь умереть молодой?! Ох, не зря мне Лариса не нравилась. Я с тобой такого не допущу. Буду тебя тестировать каждые три месяца, не зря я врач. Узнаю про беременность - убью"!
Лера испугалась и решила: ни с кем она не будет. Надо быть одной, а то мама отругает. Безопасность превыше всего, иначе родители не переживут. Хорошие девочки дома сидят и вместо романов уроки делают. Потом ещё маме спасибо скажет.
Потом Лера поймала себя на том, что завидует Ларисе. Ей можно больше не тянуть лямку ещё шестьдесят лет. Черникова делала, что хотела, она была свободна как ветер. Она дружила и любила, ей не жужжали в уши дома. Она не плакала и не извинялась, когда высказывала своё мнение и оно не нравилось маме. Ларисе не надо потом тащить на себе старых родителей, которые заставили бы их содержать. В ней увидели человека, перестали ругать. Черникова не думала о мамином одобрении, которого всё равно не будет. Она сама себе разрешала жить. Над Лерой и так смеются, что мама контролирует её карту со стипендией; ещё других не ругают за оценки, никто не плачет, что мама будет кричать. Леру не спрашивают, её жизнь расписана на много лет вперёд. Жизнь Леоновой прозрачна для мамы. Идеальный ребёнок не сомневается, не ошибается, не спорит. Идеальный ребёнок всегда под контролем, он слился с мамой. Что потеряет домашняя девочка Лера, если умрёт прямо сейчас? Возможность делать уроки ещё несколько лет? Выслушивать, какая она ужасная, потому что не хочет вытирать пыль? Взрослая жизнь? А какие там радости? Страшный финансовый кризис, который никогда не кончается, нехватка денег, жалобы на жизнь? Превратиться в бледную копию мамы, вечно злой и недовольной? Мёртвая Лариса более живая, это яркая личность. А Лера - робот, которого мама постоянно настраивает. Черникова существует, а Леоновой нет давным-давно.
Ко второй половине третьего курса Леонова перегорела. Не хотела больше учиться. Всё надоедало, всё раздражало. Она отбывала занятия как неприятную необходимость, на консультациях ничего не показывала, даже плохо понимала, что нужно делать. Она даже плакала:
- Не хочу учиться!
- Не учись. Будешь нищенкой, а мне стыдно будет, - отвечала мама.
Хорошая девочка сломалась. Ей ужасно надоело быть хорошей, угождать, выполнять задания по линеечке. Ради интереса она спросила отличников, оказалось, что никого из них не ругали и не ругают за оценки. Она чувствовала себя отстающей в развитии: другие встречаются, семьи создают, а она всё ещё боится, что мама будет ругаться. Другие живут, а Лера ещё только готовится к жизни. Если сейчас умрёт - то зачем жила? Никому любовь не подарила, детей не родила. Кому нужны эти сделанные задания? Вот Левитина живёт интересно, у неё дети растут.
Младшая Лера чувствовала себя плохо, болела голова, температура поднималась до 37,2. Столько заданий надо сдать! Сроки жмут. Было солнечное начало июня. Хотелось уснуть и проснуться через полгода. Ещё мама щедро лила масло в огонь:
- Тебе скучно. Всё равно нечего делать, съезди в город, купи чего-нибудь.
- Ты можешь купишь после работы, сумки я заберу.
- Совсем одичаешь. У тебя вся жизнь впереди, как ты не понимаешь! Когда ещё гулять, не в пятьдесят же!
- Мне не интересно. А когда не нравится, то не в коня корм.
- Потом поздно будет.
- Не люблю город, коробки угнетают.
Или ещё, когда нападал педагогический порыв:
- Давай вместе что-нибудь приготовим.
- Мне не нравится готовить.
- Может, запеканку?
- Там столько чистить и резать!
- Это совместная деятельность, которая объединяет.
Таира так же говорила про сложные домашние задания, которые сближают детей и родителей. Но какого качества это сближение, можно видеть по Леоновой. Ещё Таира ничего не читала, кроме женских журналов, а от Леоновой требовала совершенствования интеллекта:
- У тебя совсем мозги жиром обросли. Ты даже не животное, а растение.
- Я научилась управлять открытой группой в соцсетях.
- А деньги это приносит?
- Нет.
- Тогда зачем? Пойми, я забочусь о твоём будущем.
- Когда ты от меня отлипнешь?
- Я что, тебе надоела?
- Я хочу научиться жить без тебя.
- Сначала научись жить со мной.
- И я всю жизнь просижу у твоей юбки?
- Судя по этим разговорам, я действительно пристегну тебя к юбке. Потом ещё мне спасибо скажешь. Я тебя родила, поэтому несу за тебя ответственность. Кстати, почему у тебя друзей нет?
- Есть: Лера, Лариса… Ещё по переписке.
- Это не друзья. С кем переписываешься, с американским президентом?
Таира любила домашние случайные экзамены, особенно стыдила за незнание латинских цитат, приводила в пример её успешных ровесников. Ещё считала, что серьёзные дела только у неё бывают, а Леру можно дёрнуть в любой момент, её же увлечения - всё чепуха. Лера страшно радовалась, когда мамы не было дома.
Первый экзамен. Лера всё сдала, но из-за несделанных работ ей не засчитали. Всё. Стипендии не будет, как она ни умоляла, ни плакала, ни говорила, что мама убьёт. Она уже представляла себе, как себя убьёт, в какие адские глубины попадёт. А зачем оставаться жить? Не идти же к маме без стипендии, она зайдёт в личный кабинет и увидит, что деньги не поступают. Конечно, там не миллион, жалкие крохи, четверть минимальной оплаты труда, но дело даже не в этом, а в престиже. Студент без стипендии как без зарплаты. Как оправдывать своё существование, если не приносишь домой деньги? Такой живёт из жалости, это не человек, а домашнее животное. Какое будущее её ждёт, раз так плохо учится? Нищета, как говорила мама. Бутылки собирать, а мама будет сгорать от стыда. Никакой семьи, только объектофилия, на настоящих детей у двоечницы денег не хватит, и уж точно никто на такой не женится, всем нужны умные.
Заплаканная Лера пошла гулять. Шёл дождь, но июньская зелень и ветер успокаивали, она любила такую погоду. Тут навстречу ей попался знакомый из соседнего дома.
- А ты мне нравишься. Хотела бы, чтобы я на тебе женился?
- Ты женат, иди к своей, я в чужую семью не полезу.
- Я не женат. И никогда не был.
- Да, так и есть. Это здесь все знают, - подтвердил другой сосед, находившийся рядом.
- Тогда мне интересно, - оживилась Лера.
- Тебя как зовут?
- Лера.
- А меня Вася. Тебе сколько лет?
- Двадцать, в этом году двадцать один будет.
- А мне пятьдесят, в этом году исполнится пятьдесят один.
- А выглядишь только на тридцать.
- Мой отец в семьдесят шесть выглядит на пятьдесят. И все живут долго у нас.
Леонова задумалась. А почему бы и нет? Переезжать не надо; раньше все мысли об отношениях отравляла необходимость уезжать, а так не придётся расставаться с родными местами. Он живёт один, есть, где жить. Начала с расчёта, скажете вы? Она поступила лучше, чем те, которые сначала отдаются буре чувств, а потом только понимают, что не подходят друг другу. Лера же сначала узнавала самое важное, и потом принимала решение, влюбляться или нет. Она не умела заводить отношения ради отношений, или всерьёз, или никак, иначе нет смысла в них вкладываться, не видишь перспективы из-за непреодолимых препятствий - прекращай, выходи из иллюзии. Они долго разговаривали обо всём. Лера выяснила, что Вася против абортов, дома сам всё делает, хорошо готовит, против разврата, уважает её и не патриархал. Лера для него и умная, и хорошая, что никогда не говорила ей мама.
Потом Васе надо было идти домой. А Лера пошла гулять. В её душе зарождалось что-то невероятное, чего не было никогда раньше. Она шла и шла с зонтом под летним дождиком, и ей провал в учёбе казался уже таким неважным. Это можно и после исправить, ничего страшного.
Они обменялись телефонными номерами и переписывались. Встречаться во дворе было удобно. Они говорили обо всём на свете. Лера не стеснялась рассказывать обо всех своих проблемах и провалах, ведь ей с ним жить, поэтому должен быть принимающим, а не как мама. Вася ни разу не пытался её воспитывать. Оказалось, что им нравится одно и то же: Лера любила старые песни и фильмы, была подписана на ностальгические группы по времени, в котором не жила. С людьми намного старше себя ей было легко разговаривать, порой даже проще, чем с ровесниками, которые не хотели жениться, не хотели детей, увлекались веганством, эзотерикой и культом интеллекта.
Но как рассказать маме? Она точно будет против. Это же непрестижно - такая разница в возрасте у простых людей. Ещё раньше, в предыдущих отношениях, она была недовольна даже тридцатилетними, что уж говорить про разницу, свободно укладывающуюся в одно поколение и с натяжкой в два? Неуспешность в учёбе может стать дополнительным фактором: умнице бы простили то, что не простят не сдавшей экзамен.
На свиданиях она об этом забывала, рядом с Васей она из подопытного кролика превращалась в равного человека, они строили планы. Вася её утешал, мол, стипендия - это не важно, и работу люди теряют, заработаешь ещё. Тут неожиданно оказалось, что Лере нравится планировать и командовать. Стёртая личность начала проявляться. Васе нравилось её планирование, он подчёркивал, какая она сильная.
Теперь Лера вроде передумала умирать. Ей хотелось быть с Васей, сделать его счастливым. Почему вроде? Она по-прежнему боялась мамы. Что, если мама дёрнет за поводок, Лера испугается и расстанется? Сколько таких, одиноких всю жизнь из-за давления матери. Быть или не быть? Но сначала надо подтянуть учёбу и попутно углублять отношения. Конечно, были страшные сомнения. Вдруг Вася её бросит? А мама за непослушание лишит поддержки: раз взрослая, сама крутись. Страшно.
Лера решила искать союзников. Вся семья Левитиной её поддержала, ещё несколько друзей. Она не хотела ничего плохого, просто планировала создать семью, родить детей. Думая о детях, всегда добавляла: "Пусть они меня не боятся, не думают, что лучше прыгнуть с крыши, чем прийти с двойкой". Понимала, что зашуганные дети родителей боятся, тихо ненавидят и уж точно не доверяют. Можно ребёнка сделать другом, близким человеком, а можно сделать, чтобы он радовался твоему отсутствию.
Всё-таки рассказала маме. Ой, что было! Слова большей частью нецензурные, Лере после этого было противно. Тут стала работать старая программа: кого мама обругала, тот плохой. Но разве Вася такой? Начался сбой многолетней системы. Может, в ту пору свиданий и был тот самый переходный возраст, которого не было в положенные сроки? Все признаки были налицо: пересмотр родительских ценностей, отделение от родителей, много общения, свидания...
Папа воспринял новость спокойно. Если люди нравятся друг другу - значит, неспроста. Однажды Леонова сказала маме:
- Я Ларисе об этом рассказывала.
- Ты точно дура. Разговаривать с зарытыми останками давно умершего человека.
Лера понимала, что спорить бесполезно. Атеисты - странный народ. Верующие, даже в макаронного монстра и им подобных, намного логичнее, ведь они фиксируют внимание на том, что есть. Смысл кричать в небо "Бога нет"? Если нет, то зачем кричите? Кому?
Скандалы вспыхивали и затухали, типичные, шаблонные. Но Лера всё меньше и меньше общалась с мамой, не говорила больше об отношениях, неуспехи в учёбе тоже скрывала, доделывала задания, много читала. Она набирала силы для большого прыжка.
Чем дело кончилось? Леонова всё-таки набралась смелости и разорвала пуповину. Расписалась, объявила об этом дома и уехала к Васе. У обеих Лер первым ребёнком была девочка, обе они тоже Лерочки. Таира ругалась: "Что, имён больше нету"? Сначала она кричала на Серёжу, что не уследил, но он говорил ей, что ничего страшного, это взрослые люди, имеют право. Таира потеряла жертву: некого стало ругать и загонять в угол. Да и неожиданно обнаружила, что стареет.
Левитина и Леонова расцветали. Младшая Лера отогревалась в нормальных отношениях. Оказалось, что это сильная и красивая взрослая женщина, которая с житейским вполне может справиться. Ксюша, сестра старшей Леры, дома кочевряжилась, а младшая Лера, как голодная, очень ценила любовь и глубокое уважение. Обе работало удалённо администраторами. Дружили семьями, ещё подружились с Андреем Черниковым. У двух Лер рождались и рождались дети, любимые, слово "желанный" совершенно неуместно.
20** год не задался с самого начала. Во-первых, зимы не было. Вообще. Всю календарную зиму лили дожди. Ночью даже не подмерзало. По России зацветали в декабре деревья, ходили голодные медведи-шатуны. Недалёкие автомобилисты радовались дорогам без снега, а учёные переживали. Солнечного сияния насчитали всего два часа за зиму. Днём стояли сумерки, и только увеличение светового дня отличало март от ноября. Дети недоумевали, читая на Новый год стихи про снег и мороз. Из-за тепла вирусы и бактерии хорошо разносились, поэтому вспыхивали эпидемии гриппа.
Солнце впервые выглянуло в середине апреля. И тут же ударили морозы. Дальше было ощущение, что зима решила вернуть долги с процентами. Апрель, май - мороз и солнце. Сухая промёрзшая земля. Начало июня, школьники ехали на экзамены в зимней одежде. Отопительный сезон продлили. Люди с путёвками на отдых, в лагеря и санатории чуть не плакали от обиды. Обмороженные деревья, вялая трава, неестественно ледяной свет для такого высокого положения солнца, замёрзшие водоёмы, печальное гудение проводов… Прямо как в сказке "Жёлтый туман" или мультфильме "Гора динозавров". Словно все попали на другую планету или начинался конец света. Было жутковато. Все хотели лета.
Бойтесь своих желаний, они сбываются! В конце июня резко стало теплеть. Люди облегчённо вздохнули: "Наконец-то"! Но потеплело слишком сильно, как в далёком 2010 году. Температура поднималась до сорока двух градусов днём. Осадков не было, земля иссыхала и трескалась. Было всё больше пожаров. Власти ввели масочный режим, как во время коронавируса, но уже из-за смога. Студенты сдавали сессию дистанционно, ведь в такую жару не то, что сосредоточиться было трудно, а и потерять сознание вполне вероятно.
Всё заволокло смогом, видимость была ограничена. Левитина шла по улице и могла спокойно смотреть на солнце, оно казалось нарисованным. Теней не было, как в дешёвой компьютерной игре. Температура била рекорды 10 года. Стояло ужасное безветрие. На улицах никого.
Население немного помолодело. Нет, не за счёт рождаемости. Детей по-прежнему не хотели. Просто старики начали умирать. Также высокой была смертность среди предпенсионеров, которые, конечно, считались молодыми с точки зрения государства, но работодатели думали иначе, приписывая в каждой вакансии "не старше 40 лет". Умирали, словно чувствуя, что в старости жить не смогут: в семье был в среднем один ребёнок, его заработка явно не хватало на полное содержание двоих родителей. Сократят в 50 лет - компании нужна репутация дела молодых - и как жить ещё 25 лет, до единого пенсионного возраста 75 лет? Теперь уже не завидовали женщинам, как раньше, что они за счёт более сильной последней хромосомы успевали выйти на более низкий пенсионный возраст и дольше пожить на пенсии. Из-за повышения пенсионного возраста рождаемость упала ещё сильнее: не стало бабушек и дедушек, а стали работающие практически до смерти старики, с детьми посидеть уже не могли, детские сады сокращались под предлогом низкой рождаемости, раньше трёх лет было не попасть. Работников с постоянными больничными из-за детей увольняли, поэтому выкручивались, как могли: быстренько сдавали в сад больного ребёнка и уходили, подделывали справки об аллергии, оставляли младших на старших детей-школьников. Ещё как-то легче было парам с большой разницей в возрасте: сначала к двум зарплатам добавлялась пенсия, затем, когда старший уже умирал, младший только-только начинал стареть, поэтому дети ухаживали только за одним стариком, а не за двумя одновременно.
Левитина ставила ноутбук в холодильник, иначе не могла работать из-за перегрева. Перерыв. Рождаемость в мире впервые стала ниже смертности и составила уже меньше двух на семью. Инерция прироста, которую выдавали за перенаселение, сошла на нет. Население России к 20** году составляло девяносто один миллион человек. Сегодня сын-первоклассник сказал, что время летит очень быстро. "День будет вращаться как час, неделя - как день, месяц - как неделя и год - как месяц. Ибо лукавство человеческое сделало то, что и стихии стали напряженными, начали еще более спешить и напрягаться, чтобы поскорее окончилось прореченное Богом число для восьмого числа веков". Левитина решила посчитать. Меньшая единица - час. Тысяча двести шестьдесят дней последних времён умножила на двадцать четыре часа в каждых сутках. День как час - разделить на двадцать четыре. Неделя как день - разделить на семь. Месяц как неделя - разделить на четыре. Год как месяц - разделить на двенадцать. Получается всего три с тремя четвертями часа нормального, старого времени. А нынешнего сколько? Даже дети стали говорить, что время летит. Раньше наоборот дети ждали праздников, не могли дождаться окончания учебного дня, лето - вообще маленькая жизнь. Может, из-за сокращения времени люди так поздно взрослеют, а шестидесятилетние уже не считаются старыми? Государство ещё не стало единым. Ещё можно что-то исправить. Святые молились, чтобы не дожить до последних времён. Лариса не увидит те кошмары.
Вот уже вечер. Солнце светило под меньшим углом, проходя через более толстый слой атмосферы, поэтому дым казался гуще, чем в полдень. Солнце казалось уже не бледно-оранжевым, а багровым. Соседний дом из окна еле угадывался. На прогулку вышли квазиродители с животными, куклами-реборнами и роботомладенцами. Родительский инстинкт не получается заглушить, но иметь детей люди себе не разрешают, наслушавшись разных страшилок. Бедные кошки и собаки сидели с сосками во рту, хотя они хотят бегать, охотиться и приносить хозяину добычу. Они выросли, в их звериные тридцать-сорок лет им совсем не нужны родители с удушающей заботой. Они хотят грызть, а не открывать рот для ложки. Кошки грызут наполнитель, собаки - палки на улице (под визг хозяев). Молодые, здоровые мужчины и женщины… Им бы родить! Они говорят о саморазвитии, получении опыта. Но кому его передадут - неразумной зверушке или силикону? Уродливая любовь не принесёт никому пользы и радости. Одна молодая женщина звонила маме и бабушке по видеосвязи, рассказывала, как хорошо ведёт себя её мальчик. Бабушка чуть не плакала, а мама смутно чувствовала, что что-то не так. Вместо настоящего мальчика в прогулочной коляске сидел доберман с некупированными ушами и хвостом, похожий на таксу-переростка; соска приклеена ко рту, надет комбинезон, чепчик и носки. Собака крепко пристёгнута, чтобы не было соблазна поваляться и поиграть. Питомец мог бы опрокинуть коляску и вылезти, но с раннего возраста привык к беспомощности. Печальные глаза слезились…
Из-за смога сумерки были длинные, как на Марсе: частицы дольше рассеивали свет. Левитина уже спала. А у Таиры только начиналась ночная жизнь. Аномальная погода вызвала всплеск абортов. Чуть что происходило, даже в других странах - женщины боялись и бежали убивать детей. Так было и в кризис 2008 года, и в пандемию коронавируса. Таира была рада большим премиям и заказывала в сети всё новую и новую косметику. Это было приятно, но всё равно жара ей не нравилась. Вот был бы гений, который бы хоть немного сгладил погоду! И невдомёк было Таире, что того самого гения она двадцать пять лет назад вытащила по частям из тела матери, одиннадцатиклассницы. Про бедность и насмешки она была права. Мальчик страдал бы от травли в школе и мечтал бы в неё не ходить, поэтому он бы отвлекался от проблем усердными занятиями и хотел бы попасть в спецшколу. В пятом классе попал бы в профильный интернат, а потом выучился бы на климатолога. А его мать не пошла бы в институт, для которого не было талантов, а пошла бы к маме в офис помогать, встретила бы хорошего парня, и всё было бы в порядке. Не стала бы наркоманкой с первого курса, не соблазнилась бы мажорами, не умерла бы через пять лет, когда родители продали квартиру за лечение.
Хоть осень выдалась приличной. С конца августа температура пришла в норму, пошли дожди. Вылезла трава, ожили и зазеленели выжившие после аномальных морозов и засухи деревья. Сентябрь был весной. Сентябрь и октябрь были солнечными, температура словно боялась хоть на шаг отступить от климатической нормы. Погода словно раскаивалась и дарила ясные дни и ночные дожди.
Левитину отправили на курсы повышения квалификации. Первым впечатлением была невыносимая тоска и пустота. Обстановка была неприятной, часы зловеще тикали. Стоял ноябрь, весь короткий световой день был фактическими сумерками. Как выпал снег, стало чуть легче: его сверкание под фонарями радовало глаз, но по-прежнему на этих курсах было мрачно. Лера списывала это на погоду, ведь солнце совсем не показывалось, но сама же сомневалась, поскольку в других местах настроение было лучше. Когда она шла на станцию после занятий, хотелось быстрее уехать, словно она бежала от чего-то страшного, чего - сама не могла понять…
В тот понедельник девятого декабря 20** года дорога на курсы выдалась нелёгкой. Сначала автобус застрял в снегу, и все дружно чистили снег и толкали. Потом дорогу перегородило упавшее дерево. Электричка простояла пятнадцать минут по техническим причинам. Выходя на своей станции, Лера увидела старушку, которая сказала: "Хорошая ты, но жить тебе осталось"… И показала на наручных часах цифру один.
Лере стало не по себе. Тут ещё и свет на улице выключился. Лера хорошо видела в сумерках, поэтому смогла найти дорогу даже без фонарика. Лера опоздала на полчаса, учёба начиналась в пять. Позади Леры сидела неприятная компания. Это были ненастоящие специалисты с купленными на родительские кредиты дипломами (не топорно купленными в переходе, а через фиктивное образование в частном вузе: просто числились, даже не ходили, а за деньги получили оценки). На работе тоже просто состояли и получали зарплату, а делали за них другие (тоже за кредитные взятки). Когда-то все четыре друга - Платон, Гордей, Эрвин и Лукас - избили дружно двоих шестиклассников чуть не до смерти просто ради развлечения, но тогда вмешалась ювенальная юстиция, требуя пожалеть "бедных деточек, у которых и так стресс". О правах избитых почему-то не заикались. Потом, в семнадцать лет, угнали машину у женщины-инвалида и улетели на ней в кювет, поскольку были пьяные. Здесь тоже вмешались правозащитники, подростков вообще не привлекли к ответственности и даже не стали портить им репутацию. Платон где-то видел Леру, но не мог вспомнить. А вот Лере запомнился его укус до крови.
Поиграв в телефон все полтора часа, вместе с остальными друзья стали собираться домой. Вот погасили свет, заперли дверь… Эти четверо вдруг обступили Леру и схватили. Они их так злила своим существованием: без вредных привычек, законопослушная, честная, многодетная, ни одного аборта. Своей активностью она тревожила их совесть. Платону, как тогда, в детском саду, захотелось почувствовать власть и силу над Лерой. Ему же всю жизнь море по колено. Что с ними будет, они могут делать, что хотят. Платон выхватил из кармана нож и всадил Лере в бок. Гордей добавил. Остальные держали. Левитиной было очень больно, как никогда в жизни не было. Она чувствовала, как теплеет и намокает её одежда. Леру резали дальше, она стонала зажатым ртом и плакала. Кровь вытекала, окрашивая пушистый сугроб. Заключительным аккордом ей распороли губы. Потом бросили.
Лера плакала, молилась и умирала. Она ушла из жизни через пять минут после того, как её бросили. Мёртвую Левитину скоро нашли. Таира плакала, но от обиды: зачем Лера маму расстраивает? С хорошими девочками такое не случается, убили - сама была виновата. Хотя, если подумать, Левитина хоть и родная по крови, но выросла в другой семье, Наташа ей ближе, чем родная мать. Поэтому не так грустно; вот если бы Леонова - тогда от позора не спрятаться. Кстати, Таире представилась возможность показать, что многодетные семьи детьми не дорожат, что для них жизнь эмбриона важна, а на родившихся забивают, поэтому там дети умирают рано, попав под преступление.
Таира пришла к Славику ругаться:
- Почему моя дочь, которую я тебе уступила, умерла? Почему ты не уследил?
- Разве я виноват? В преступлении виноват преступник!
- Да, но ты виноват не меньше. Ты ей привил свои ценности, из-за чего она к этому пришла. Моя дочь умерла! Позор! Только у плохих родителей дети долго не живут. С тобой-то всё понятно, а я не хочу дурную славу. Узнав, что у меня дочь умерла, несколько женщин отказались от аборта.
- Правильно сделали, что отказались. А почему у хороших родителей дети обязательно живут долго? Разве не свой срок жизни у каждого человека?
- В малодетных семьях ребёнку больше внимания, в странах с низкой рождаемостью люди дольше живут.
- Я устал тебе объяснять, что долгожители из многодетных семей и сами многодетные. Самые старые бездетные сильно отстают в рейтинге. Ты просто не хочешь слушать.
- Всё ясно с тобой. Вместо родной матери с ней была Наташка, которая, конечно, разрешала ей не учиться.
- Ты что вообще говоришь? У Леры и среднее, и высшее образование.
- А почему вместо домашнего задания она гуляла с младшими?
- Твоё участие в учёбе младшей Леры ограничивалось криками из-за оценок? Ты видела школьную программу? При такой нагрузке взрослым платят сверхурочные!
- Но зачем было из неё няньку делать?
- Есть обучение бытовым навыкам и домашние обязанности. Общение с братьями и сёстрами уж точно полезнее муштры на тему одежды и пыли. И вообще, Таира, в смерти Леры виноваты те, кто её убил. Всё.
Таира вышла и громко хлопнула дверью.
А что же четыре друга? Оказалось, что добрая ювеналка после восемнадцати лет не защищает. До совершеннолетия ты царь, тебя не могут наказать ни родители, ни государство, делай, что хочешь: пошли учителя куда подальше, закати истерику на семейном празднике, напиши глупость на три строчки вместо сочинения и доказывай, что нестандартно мыслишь и достоин пятёрки. До того самого дня рождения приучаешься к анархии, никого уже не можешь уважать и любить. В голове каша, знаний не хватает: учиться-то не модно. А если у тебя особенности развития, как их называют, то родители, конечно, чтобы не уронить престиж, отдадут тебя в обычную школу, где ничего не сможешь понять, зато будешь нестандартно мыслить воем, мычанием, залезанием под парту и прочими художествами, не заметить тебя не получится.
Дали всей компании по двенадцать лет строгого режима. Будет время подумать.
В ту ночь, через две недели после смерти Левитиной, Таире приснился странный сон. Раньше никогда таких не было. Она увидела толпу людей. Как-то она знала, что один был учёный, другой педагог и так далее - про всех. Таира почему-то захотела прикоснуться к кому-либо. Только дотронулась - и все они превратились в окровавленных красных младенцев разных сроков беременности. Были тут и большие, кожа на них висела лохмотьями, и более младшие, словно собранные из кусков, и совсем крохотные. Одна толпа, поменьше, стояла слева, а той, что справа, не было конца. Тут один правых, самый старший, сказал:
- А кто, собственно, тебе дал право решать, жить нам или нет?
- Каждая женщина имеет право на аборт, - пыталась не растеряться Таира.
- А как быть с теми женщинами, которым не дают право на жизнь? - отозвалась девочка рядом с ним.
- Да. Где тогда остальные права женщин: на образование, выборы? Нас выбросили как мусор, но угнетателями называют тех, кто защищает нашу жизнь. Не думали, что женщина может пострадать от женщины? Почему в таких случаях агрессора защищают? Если мужчина убьёт нежеланную женщину, это будут права мужчин? - добавила девочка размером с большой палец.
- Что, всех рожать, что ли? Я вас даже сосчитать не могу. Как столько прокормить?
- Если бы мы рождались, нас было бы меньше. Из-за таблеток и спиралей у тебя было тринадцать выкидышей в год. Во время беременности и какое-то время после зачатия не происходит, если бы ты доводила до конца, то было бы в разы меньше зачатий.
- Знаете что? Я мать, уважайте мои решения. Пятая заповедь!
- Ой, кто тут о заповедях заговорил! А шестую заповедь случайно не знаешь? За что тебя уважать? Ты не мать, ты убийца. Возраст - это не заслуга, тебя просто раньше родили. Зато ты любой свой самоуверенный бред, любое желание левой пятки в отношении своих детей выдаёшь за истину в последней инстанции. Тоже мне, мама римская! - сказала самая старшая слева, где были дети Таиры.
- Вы не оказались желанными. Зависть - это плохо, - пыталась отговориться Таира.
- А ты что, любишь своих выбранных детей? Серьёзно? - продолжала старшая.
- Я потому от вас и избавилась, чтобы им дать всё. Чтобы не делить любовь.
- А где была любовь? В грубом крике? В неприличных словах? В унижениях из-за четвёрки? В оскорблении отца старшей? Отстань от наших сестёр, ты им только боль принесла! Ты себя тоже сломала!
Таира от злости, что всё это правда, начала яростно топтать детские тельца. Из них текла кровь, Таира поскальзывалась, падала, вставала и снова давила. Младенцы жутко кричали.
На работе детские останки начинали ассоциироваться с убитой Лерой. Начали дрожать руки. Таира старалась выгнать Левитину из памяти. Так, дочь бывшего, который не сильно умный. Ей неожиданно стала противна Левитина и всё связанное с ней. Противны были всплывающие в памяти порезы, кровавый снег, куски красного льда. Таира не любила дубы, ведь Леру похоронили рядом с дубом, и розовые цветы ассоциировались с цветами на могиле. На собрании жильцов принимали решение о клумбе возле дома. Активистка предложила пёстрые красно-белые тюльпаны, так похожие на снег, смешанный с кровью. Другие поддержали, а Таира резко запротестовала без объяснений. В мае, когда они раскрылись, Таира под покровом ночи, с трудом отдавая себе отчёт, срезала все цветки и закопала в землю. Хотя знали, что именно она была против цветов, но на солидную женщину подумать не могли и подозревали детей или подростков.
Так прошло несколько лет. Таира всегда говорила, что у неё один ребёнок, Леоновой не разрешала приходить к ней в одежде, которую видела на старшей, с внуками от Левитиной совсем не общалась.
Таиру вызвали на замену в больницу при церкви. Обычно старались так не делать из-за психического фактора: те, кто расчленяет и выбрасывает детей, грубее обращаются на родах. Как же ей не нравилась та атмосфера! Эта больница была в совместном владении РПЦ и государства. Сколько же визгу было при строительстве! Атеисты выходили на демонстрации с криками "долой религиозный произвол!". Но почему они имеют право на свои ночные клубы и танцполы, без которых вполне можно обойтись, а другие не имеют права на здравоохранение? Собака лает - караван идёт. Был построен центр акушерства и гинекологии, сразу оправдавший своё существование. Никакого мракобесия там не было, молиться никого не заставляли. Все обслуживались бесплатно, по праву на медицинскую помощь. Никто не брал от пациентов ни деньги, ни подарки. Весь персонал был предельно вежливый, насилие в родах - не про них. И неудивительно, ведь там не делали аборты. Вообще. Ни по каким показаниям, ведь все эти показания - эгоизм матери. К ребёнку даже на самом маленьком сроке беременности относились как ко второму пациенту. Некоторые исследования не делали потому, что они и несут угрозу выкидыша, и после них предлагают только аборт. Только при замершей беременности, когда подтверждали смерть ребёнка, делали чистку и отдавали малыша хоронить. В этой больнице совсем не было родовых травм, смерти женщин были крайне редко. Там не боялись рожать в государственные праздники, поскольку для работников был строгий сухой закон. Правда, младенческая смертность была чуть выше из-за того, что рождались нежизнеспособные дети, которые могли бы стать абортами. Таня устроилась работать именно туда. Часто приходили с благодарностью за детей, которых не убили. Благодарность разрешалось выражать только словами.
Известны случаи, когда люди, просидевшие много времени в темноте, выходили на свет и сильно страдали, им жгло глаза. Так чувствовала себя и Таира в больнице про церкви. Ей было противно смотреть на плакаты с надписями "Абортами детей не убиваем и женщин не калечим!", "6. Не убий", "Сильная женщина не убьёт самого беззащитного, а сохранит вопреки всему". И все прочие, прочие картинки счастливого родительства. Таира давно заметила, что любит делать аборты и ненавидит принимать роды. Каждый ребёнок, который рождался, был для неё упущенной добычей. В женской консультации она всем раздавала направления на прерывание, а тех, кто отказывался, тщательно склоняла. Убивая ребёнка, она чувствовала себя всевластной. Говорила даже, что аборты омолаживают не только пациентку, но и её.
Таира жила в аду. Даже ложилась поздно ночью и вставала в обед, избегая дневного света. По вечерам вместе с Сергеем пила, смотрела всякие пошлые фильмы, играла в карты, читала любимые группы с травлей материнства. Даже днём любила зашторить окна и включить свет. Но это ещё цветочки. Настоящий мрак был на работе. Здание абортария было отдельным, поэтому никакая пропаганда против абортов туда не проникала. Там висели свои плакаты: о безопасности аборта, о гигиене после операции, сильная женщина, показывающая бицепс, страшилки о родах и материнстве. С пациентками работники были любезны, как сектанты или агенты финансовой пирамиды. Оттуда женщины выходили в слезах и шли в свой ад. Чем ближе к этому месту (начиная с мыслей об аборте), тем меньше шансов вырваться. Точка невозврата была на кресле после введения наркоза.
В абортарии тучами кишели бесы. У них каждый день был праздник - антисретение. Вместо встречи человека, пришедшего в мир, была его мучительная казнь и выбрасывание в мусор. Дар свыше похищали и выбрасывали. Демоны хохотали, наблюдая, как им приносят в жертву самый дорогой подарок в обмен на земные блага, которые, кстати, зло им вовсе не обязано давать. Они устраивали свои адские пляски на тельцах и злорадствовали, что у общества отнимали учёных, педагогов, военных, писателей, прочих специалистов и даже святых, что не будет чьих-то братьев и сестёр, родителей, супругов, друзей. Умершие во время аборта были для них лакомой добычей. Ещё ждали новых жертв - повторных абортов (если сделала один, легче будет пойти на второй), алкоголичек, наркоманок и самоубийц. А непострадавшие физически были живой рекламой нормализации детоубийств.
У зла всё-таки ограничены возможности маскировки. На родах эти милые абортмахеры полностью выдавали свою сущность. Это были концлагерные врачи. На рожениц кричали последними словами, могли ударить, с детьми обращались грубо, матерей с низким достатком или слабым здоровьем ругали, что те не прервали беременность.
Таира, приходя на рождение, приходила из привычного ада в рай, её корёжило от злости и неосознаваемой зависти смерти к жизни. Если бы Таира перевелась из абортария в церковную больницу, это было бы бледным отражением попадания злого человека в рай. Прописанная в аду, она бы не нашла радостей без греха, её бы мучили тоска, зависть и ощущение недостоинства и нахождения не на своём месте.
Скорее бы доработать эту противную смену! Вот сейчас срочная операция после родов. Лера? Говорила же мама нищету не плодить! Куда ещё один ребёнок, зачем родила? Ну, сейчас мама кастрирует. Потом эта дура ещё спасибо скажет. Таира подготавливалась. Скорее бы закончить. Собственная дочь! Как забеременеет - так рожает. Мама бы ей сделала аборты с лучшим наркозом, высший класс. А ведь кто-то принял у неё эти одиннадцатые роды! Роды вместо аборта. Всё готово, надо ввести наркоз. Дома винишко ждёт, скорее бы закончить. Ещё знакомой надо аборт делать. Тут Таира обратила внимание, что только что ввела наркоз ещё один раз. Лера умирала. Ничего сделать было нельзя, такая особенность у этого вещества, поэтому надо обращаться с ним очень внимательно. Она её отравила! Её рождённая запланированная дочь умерла! Это первый случай смерти пациентки за всю её практику. Первый и такой страшный… Земля уходила из-под ног.
Да. Её дочь умерла. Так же, как и другие дочери и сыновья, которых она отдала на убой, поскольку те не входили в её планы. Она сама приносила другим такие смерти. Как плакали юные девушки, которых мамы тащили за руку приносить ребёнка в жертву науке и успеху! А ведь диплом ни годом позже на очном отделении - не гарантия счастья. Сколько таких, убивших раннего ребёнка, потом не могут устроиться по своей специальности! А тридцатилетние замужние женщины, расчленявшие своих детей из-за слухов о страшном кризисе! Что тогда, вообще людям не рождаться? Так и стареют эти женщины, родив всего одного ребёнка или вообще ни одного, променяв утешение в старости на дорогой ремонт или модную одежду. А как под окном плакал мальчик, когда убили его сестрёнку! Не нужно ему множество платных занятий, от которых голова болит, да и не бывает у человека столько талантов одновременно. Не нужно и платное образование по модной специальности, которая будет не востребована. Да ничего не нужно на чужих костях! Было и наоборот: дети уговаривали мать на аборт - мол, не хватит денег на игрушки, гаджеты, наряды, да и не хочется делить с кем-то родительскую заботу, приятно оставаться птенчиком, которому разжуют и в рот положат. Сейчас сильно развита индустрия детской рекламы, вся детская культура возбуждает желание выпрашивать у родителей всё новых и новых кукол, роботов, монстров… Причём все игрушки ситуативные, додумывать нечего, нельзя играть в разные игры, поэтому быстро теряется интерес. Ещё с детства промывают мозги на тему, что бездетность лучше. Отвратительные образы матерей и отцов в мультиках, позже - подростковые группы в соцсетях, где снова ужасные родители, где аборт - это нормально и даже благо во многих случаях. Конечно, такой ребёнок предпочтёт убийство брата или сестры ради очередной цацки. Мама поплачет, но пойдёт избавляться, ведь общество предъявляет высокие требования, не исполнила все капризы деточки - плохая мать. В некоторых странах ещё страшнее: не убьёшь ребёнка до рождения - отберут других детей. Кто вырастет из тех, кто продал жизнь брата или сестры за игрушку? Были даже дочери, обсуждавшие, как отдадут младшего на косметику и на эти деньги старшая увеличит себе грудь. (А зачем вообще грудь, если юные - чайлдфри, кого кормить? Они даже замуж не хотят). Ребёнок, которого не захотела мать, мог бы с кем-нибудь дружить, вступить в брак, ходил бы на работу... Потом ещё удивляемся, почему так много плохих специалистов. Люди с призванием остались в абортариях, а их заменяют выжившие с другим призванием. Почему-то люди думают, что из единственных желанных детей получатся все нужные люди. Но если почитать биографии известных личностей, то комфортные условия, при которых сейчас разрешают родиться, будут у единиц. Раньше позволили родиться Менделееву и Калашникову, такими по счёту в семье, что сейчас бы эту семью с грязью смешали. Позволили родиться Бетховену у больной матери. Позволили родиться Анне Герман и Софии Ротару в трудное военное и послевоенное время. Позволили родиться нездоровой Джессике Джей третьей в бедной семье няни и соцработника.
Таира несла только смерть. И вот сейчас умерла её дочь, единственная выросшая с ней. Нечего тут проклинать судьбу, что несла другим, то сама и получила. Своими детьми швырялась, а тут вдруг роптать? Она толкала в пропасть женщин, превращала из людей в бездушных кукол. Старательно внушала, что все проблемы решаются только убийством ребёнка. Сколько женщин сломало у неё личность первым абортом! Мёртвая Лера стала соединением её дел: убийств чужих детей и заказов убийства своих. Таира смотрела то на майский нежный день, то на Леонову.
Прозвенели последние звонки. Таире много сочувствовали, но ей было противно. Она считала себя не достойной сочувствия. Таира не жертва несправедливости, просто сработала закономерность. Её судили за врачебную ошибку. Она не возражала против даже самого сурового приговора, ведь на её совести не только эта смерть. Недобор в армию стал привычным явлением. Теперь уже никто не отваживался сказать "можем повторить победу 1945 года". Население России сократилось до восьмидесяти двух миллионов. Все громче разговоры об отмене пенсий, ибо даже это повышение до семидесяти пяти лет оказалось полумерой. На нынешние копейки уже трудно выжить. "Старик выжил на пенсию" стало звучать как раньше "студент выжил на стипендию". И Таира приложила руку к этому разрушению страны! Она убивала и убивала детей ради премии, даже называла себя героем труда. По-хорошему, ей надо дать не три года за неумышленную смерть одной женщины, а пожизненно за геноцид и подрывание национальной безопасности. Она любила ехидничать: "Если усыновите и обеспечите богато, тогда не сделаю аборт". А сама может наштамповать сейчас недостающее молодое население? Она что, оживит всех, кто был послан обществу? Или, может, сделает все открытия за тех, кого расчленила? Пойдёт за всех в армию? За всех будет дружить и любить, вступит в брак и родит детей? Будет за всех платить налоги, в том числе и пенсионные отчисления? Заменит сыновей и дочерей их горе-родителям?
Что были её слава, достаток, уважение в обществе? Мираж, как в одноимённом советском фильме. Хотелось так же броситься со скалы. Но как она прожила свою жизнь и для чего ей дана возможность жить дальше? Разрушить легко: расчленить младенца, ввести двойную дозу наркоза… А жизнь даёт только Бог. Напрасно Таира уверяла всех пациенток, что жизнь создаёт человек, мол, не хочешь ребёнка сейчас - удали его из живота, как захочешь - он обязательно появится. Легко было говорить ей, делавшей аборты, а вот те, кто лечил бесплодие, уже не страдали такой гордыней: сталкиваясь с невозможностью помочь больным, со смертью детей на разных сроках, с необъяснимым бесплодием, а также с родами при диагнозах, гарантирующих бездетность, невольно понимали, что появление жизни зависит не только от воли человека.
Тут Таире вспомнилась услышанная где-то фраза: "Делайте хоть что-нибудь, но делайте остервенело". Это как раз про тех, кто не хочет жить. Таира живёт, чтобы раскаяться, чтобы кому-нибудь сделать добро. А с чего начать? Хотя бы с речи, с манеры поведения. Таира начала со всеми здороваться, не давала неприличным словам сорваться с языка. На суде сказала, что очень раскаивается, что закономерно пришла к смерти дочери через аборты. В тюрьме Таира трудилась на пользу стране, старалась принести пользу. Прочитала Библию и стала ходить в церковь. Тогда у неё появилась надежда. Таира твёрдо решила сразу же после освобождения примириться с двумя Лерами. И Ларису вспомнила. Как же стыдно перед ними! Но нельзя терять веру, отчаяние - это страшно, сама себе закрываешь дверь спасения.
Всё-таки Бог есть, как ни внушала Таира себе и другим обратное. Она вспоминала тот разговор с Лерой: новость, что Бога нет, стала бы самой страшной новостью, которая только может быть. Тогда что, и её дочери исчезли безвозвратно, и добро, любовь, и сама жизнь - всё не имеет смысла? Атеисты тогда должны быть страшно печальными. Но почему тогда они радостные? Нет, неправильное слово. Злорадные, точно. Кого они напоминают? Правильно, нарушителей, порядка, хулиганов, которым сказали, что государства нет. Так и Таира: атеизм помогал ей оправдывать аборты. Но Лерочки живы! Есть и любовь, и высшая справедливость. Но тогда Таире надо признать, что она много лет была не права. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Надо вскрывать и чистить нарыв.
В заключении она жила скромно, совсем не так, как на свободе до этого. Её стала устраивать и униформа, и еда в столовой, и постель. Как же мало надо для жизни на самом деле! И чего было убивать детей ради всё новой и новой одежды, ради косметики? От старости и смерти не убежишь.
По вечерам обычно Таира читала. В тот вечер она дочитала одну книгу и выбирала новую. На глаза попалась "Без тебя" Тамары Левитиной. Таире сказали, что книга может принести ей психологическую травму, но она решила, что ей нужно прочитать. Стихи были красивые. Первая часть - пейзажная лирика. А потом в глазах стало мутнеть от слёз. Дальше было о смерти единственной дочери. Валерия Левитина! Её дочь звали точно так же, как дочь Таиры. Тамара Левитина убила свою дочь, заставляя худеть. А Таира? Для общества она пострадавшая, заслуженный врач, от усталости допустившая роковую ошибку. А на деле? Потому она и вытесняла из памяти Левитину, что та напоминала ей о своих и чужих убитых детях. Лерочку резали тоже потому, что не нравилась, с таким же жестоким злорадством, как Таира рвала на части, высасывала, обжигала ядом чужих маленьких детей. А своих детей убивала чужими руками на маленьких сроках - пила таблетки для аборта. Любила ли она своих запланированных детей, которым разрешила жить? Может, потому их и отняли у неё, что она не любила и не ценила? Старшая дочь была рождена, чтобы удержать Славика, младшая - чтобы создать красивую картинку, чтобы доказать, что женщина после аборта - не одинокая и несчастная, а спокойно создаст счастливую семью и вырастит успешных детей. Но вавилонская башня рухнула, завалив обломками несчастную стареющую женщину, убившую будущее, своё и своей страны. А ведь сколько подарков свыше она выбросила! Нет у неё детей, и она сама виновата. Таира впустила в сознание смерть Левитиной, которую так старательно вытесняла. Вот Лерочка. Лежит в пушистом сугробе, сверкающем от уличного освещения. Глаза сомкнуты, губы разодраны, красными клочками. На боках и на животе разрезы, из которых вытекала кровь. На снегу алые пятна.
И вспомнила Таира: "Лерочку убили. Кто убил? Мама". Продолжала читать: " Не увижу глаз я синих цвета неба, не услышу голос нежный и родной, не возьму ладошку, зашагать чтоб с нею, и не скажет "Мама" больше мне никто. Я чужих поглажу по головкам сладким, а дадут на "ручки", с радостью возьму, аромат их дивный я вдохну украдкой, уходящим с мамами после помашу". И сразу представилась богатая женщина, живущая в Чикаго. Как ей не хочется просыпаться по утрам, потому что её никто не ждёт. Другим некрасивые дочери с неидеальной фигурой уже подарили внуков, а её Лерочки, мечтавшей нравиться матери, больше нет в живых. Каждый вечер засыпать в пустом доме, каждое утро звенящая тишина. Сколько Лерочек Таира убила! Они тогда пришли к ней, а она их… И своих, и чужих Лерочек. Сколько таких женщин плачет как Тамара Левитина! Это всё на совести Таиры. А сама Таира! Женщина старше семидесяти лет, детей больше нет у неё. Можно попросить прощения у всех Лерочек. Они живы. И есть надежда у Таиры!
Освободили Таиру в срок, под новый год. Декабрь был тёмный, но снежный. Вернувшись домой, увидела пьяного Сергея, который даже и не думал её встречать. Невнятным голосом он произнёс:
- Куда пойдём?
- К психологу. По абортам.
- Мне-то зачем? Это женское дело.
- У детей двое родителей.
Она оформила электронную запись на январь будущего года. Было тридцатое декабря.
Уставшая с дороги Таира поспала, а вечером пошла к Славику. Боялась, что он её на порог не пустит: с тех пор, как хлопнула дверью после смерти старшей Леры, она с ним не общалась. Но он её не заблокировал, а даже написал, что рад видеть! Когда уже стемнело, она появилась у него дома.
- Прости меня… за всё.
- Прощаю.
- Правильно, что ты со мной развёлся. Я бы не сделала тебя счастливым. Я сволочь.
- Всё это в прошлом.
- Надо было и младшую Леру тебе отдать. Я бы её не мучила.
- Что сделано, то сделано.
- И все мои планы, мечты, к которым я шла напролом, по детским костям… Всё это, одним словом, мираж!
- Но одна мечта сбылась. Твои дочери оказались лучше тебя. И намного. Причём без твоих усилий и даже вопреки им. Как родители хотят, чтобы дети были прекрасными, но ничего для этого не делать. У тебя получилось. Твоей заслуги здесь нет.
- И не так уж плохо, что я провалилась в жизни по всем фронтам.
- В смысле?
- Ну, что у меня не получилось создать образцовую картинку семьи. Люди видели мои неурядицы и о чём-то задумывались, хоть немного сомневались в нормальности моего образа жизни.
- Здесь ты права.
Они проговорили ещё долго. Потом, уже первого января, Таира хотела связаться с внуками, которых даже ни разу не видела. А пока надо дальше мириться.
На следующий день утром Таира пошла к Тане. Тоже с вечера договорились. Перед ней извинилась, что оскорбляла её и Ларису, но больше всего просила прощения, что убивала детей. Таира протянула руку:
- Таня, если тебе противно, можешь не брать, я не обижусь, я заслужила.
- Я уважаю раскаяние.
Они пожали руки друг другу и попрощались. Таня шла на работу - помогать родиться.
Таира отправилась к уже не родному абортарию, где, увы, провела большую часть жизни. Вот отделанный в стиле хай-тек корпус концлагеря, где врачи предельно вежливы к тем, кто пришёл убить ребёнка. Горел свет, шла страшная работа. Она пришла к захоронению биоматериала. Снег перестал идти. Все окружающие звуки словно затихли, Таира была в тишине. Вот её работа. Кем бы они стали, эти несчастные убитые дети? Кто сбился с пути, кто погиб и погибнет без них? Где-то здесь и её первая беременность (остальные прерывала таблетками). Врач сказал, что девочка. Старшая сестра Левитиной и Леоновой. Таира сквозь слёзы просила у детей прощения. У детей и их "неродителей".
Таира потеряла счёт времени. А как с остальными, кто родился в смерть из-за таблеток и спиралей? К ним уже не прийти. Таира заочно обратилась к более многочисленным детям, которых убивали с меньшими колебаниями, а иногда и не зная о беременности? Этих даже не занесли в скорбную статистику абортов. Но что такое сказанное "простите"? Разве это вернёт их к жизни? Нет. Но поможет помириться с ними.
Последнее примирение казалось Таире самым трудным. Она шла к двум Лерам. Было тридцать первое декабря, Таира была одна: в предновогодней суете мало кто вспоминал о мёртвых. Сыпал сухой зимний снег, всё было серых и белых оттенков. Её дочери любили эту погоду.
Но сначала Лариса Черникова. Сколько ей досталось от Таиры! Конечно, Таира лично не убивала её сестёр, но поддерживала их казнь. Ругала её очно и заочно за оценки, за буйный подростковый кризис, за то, что слишком живая в сравнении с Леоновой. Таира пыталась разрушить дружбу с Лерой, боялась, что у Леры тоже появится своё мнение в жизни. Таира плакала и просила прощения. Черникова действительно любила и отдала жизнь за любовь. Это не ванильное разрезание вен или прыжок с крыши, сиречь инфантильность и безрассудство, а настоящая жертвенность. Ей можно доверять, она не стала продлять жизнь за счёт чужой смерти. Права была Таня: такая жизнь пустая! Лариса как дважды два понимала, что нельзя жить за счёт убийства другого. Вся жизнь была впереди, как раньше говорила Таира? Что хорошего миру дала бы предательница, убившая другого для спасения своей шкуры? А Таира? Даже не за жизнь цеплялась, а за комфорт! Правильно Славик Наташу выбрал, она его не предавала. И правильно Сергей Таиру не уважает, ведь к убийце своих детей мужчина всё равно относится презрительно, даже если дал согласие. Только противник абортов может быть настоящим человеком. Творец забрал у Ларисы стекляшки и дал взамен драгоценности.
Теперь самое волнительное. Две Леры. Сестёр похоронили вместе, мёрзлая земля и снег укутывали их гораздо мягче, чем мать-убийца. Рядом рос дуб и молодая ель, которая так красиво смотрелась, как новогодняя. Только у Лерочек Нового года уже никогда не будет. Таира обрезала им жизни, не только той роковой ошибкой. У плохих родителей дети долго не живут? На себя оборотись, Таира. Вопреки угнетению Леры нашли радость в жизни, но из-за духа смерти, который щедро сеяла мама, оказались птицами короткого полёта. До потопа люди жили несколько веков, потом был положен предел - сто двадцать лет. За грехи. Развиваясь на месте казни братьев и сестёр, общаясь с убийцей, сёстры отравлялись. Таира умножала зло в мире, совершая детские жертвоприношения, и это ударило по выжившим Лерочкам.
Таира долго рассказывала им всё, о чём много размышляла в тюрьме. Говорила, что их сильно любит. Поздно, скажете вы? Но люди исчезали совсем после смерти только у той Таиры, которой уже нет, а новую Таиру Леры слышали. Когда-нибудь наступит момент встречи. И не так уж долго ждать: Таире перевалило за семьдесят. Она ждала эту встречу и тщательно готовилась…
У Таиры был пятилетний запрет на врачебную деятельность. Не пойдёт она туда больше. И монастырь она видела слишком опрометчивым решением, хотя новоначальным верующим присущ максимализм. Она устроится в государственную организацию восстановления природы, а в нерабочее время будет бороться с абортами. Легко впустить зло в мир, а вот ликвидировать последствия нередко очень трудно.
В это время далеко-далеко на солнечной поляне стояли две Леры и Лариса. Они тихо радовались за Таиру и думали о встрече с ней. На Земле шёл снег. Был последний день уходящего года.